Ведьма - В духовном стихе, записанном (А. В. Валовым) в Пошехонье Ярославской губернии, душа ведьмы, уже завершившей свое земное существование, следующим образом кается в своих грехах:
«От коровушек молочко отдаивала, Промеж межи полоску прожиновала, От хлебушка спорынью отымывала». В этом стихе дается полная характеристика злой деятельности ведьмы, так как эти три деяния составляют специальные занятия женщин, решившихся продать свою душу чертям. Впрочем, если внимательно всмотреться в облик ведьмы в том виде, в каком он рисуется воображению жителей северной лесной половины России, то в глаза невольно бросится существенное различие между великорусской ведьмой и родоначальницей ее — малорусской. Вообще в малорусских степях среди ведьм очень нередки молодые вдовы и притом, про выражению нашего великого поэта, такие, что «не жаль отдать души за взгляд красотки чернобровой», то в суровых хвойных лесах, которые сами поют не иначе, как в минорном тоне, шаловливые и красивые малороссийские ведьмы превратились безобразных старух. Их приравнивали здесь к сказочным бабам-ягам, живущим в избушках на курьих ножках, они, по олонецкому сказанию, вечно кудель прядут и в То же время «глазами в ноле гусей пасут, а номсом (вместо кочерги и ухватов) в печи поваруют», Великорусских ведьм обыкновенно смешивают с колдуньями и представляют себе не иначе, как в виде старых, иногда толстых, как кадушка, баб с растрепанными седыми космами, костлявыми руками и с огромными синими носами. (По этим коренным чертам во многих местностях самое имя ведьмы сделалось ругательным.) Ведьмы, по общему мнению, отличаются от всех прочих женщин тем, что имеют хвост (маленький) и владеют способностью летать по воздуху на помеле, кочергах, в ступах и т. п. Отправляются они на темные дела из своих жилищ непременно через печные трубы и, как все чародеи, могут оборачиваться в разных животных, чаще всего в сорок, свиней, собак и желтых кошек. Одну такую свинью (в Брянских местах) били чем ни попало, но кочерги и ухваты отскакивали от нее, как мячик, пока не запели петухи. В случаях других Превращений, побои также считаются полезною мерою, только советуют бить тележной осью и не иначе, как повторяя при каждом ударе слово «раз» (сказать «два» значит себя сгубить, так как ведьма того человека изломает). Этот ритуал избиения, определяющий, как и чем надо бить, показывает, что кровавые расправы с ведьмами практикуются весьма широко. И действительна, их бьют и доныне, и современная деревня не перестает поставлять материал для уголовных хроник. Чаще всего ведьмы подвергаются истязаниям за выдаивание чужих коров. Зная повсеместный деревенский обычай давать коровам клички, сообразно с теми днями недели, когда они родились, а равно и привычку их оборачиваться на зов, — ведьмы легко пользуются всем этим. Подманивая «авторок» и «субботок», они выдаивают их до последней капли, так что коровы после того приходят с поля такими, как будто совсем потеряли молоко. Обиженные крестьяне утешают себя возможностью поймать злодейку на месте преступления и изуродовать, отрезавши ей ухо, нос, или сломавши ногу. (После того в деревне обыкновенно не замедлит обнаружиться баба с подвязанной щекой, или прихрамывающая на ту или другую ногу.)
Многочисленные опыты в этом роде производятся повсеместно, так как крестьяне до сих пор сохранили уверенность, что их коровы выдаиваются не голодными соседками, не знающими, чем накормить ребят, а именно ведьмами. Притом же крестьяне, по-видимому, не допускают и мысли, что коровы могут потерять молоко от болезненных причин, или что это молоко может быть высосано чужеядными животными.
Ведьмы имеют чрезвычайно много общего с колдунами, и если подбирать выдающиеся черты в образе действий тех и других, то придется повторяться. Они также находятся между собою в постоянном общении и стачке (вот для этих-то совещаний и изобретены «лысые» горы и шумные игры шаловливых вдов с веселыми и страстными чертями)1), точно так же тяжело умирают, мучаясь в страшных судорогах, вызываемых желанием передать, кому-нибудь свою науку, и у них точно так же после смерти высовывается изо рта язык, необычно длинный и совсем похожий на лошадиный. Но этим не ограничивается сходство, так как затем начинаются беспокойные ночные хождения из свежих могил на старое пепелище на лучший случай — отведать блинов, выставляемых за окно до законного сорокового дня, на худший ~ выместить запоздавшую и неостывшую злобу и свести непоконченные при жизни расчеты с немилыми соседями). Наконец, успокаивает их точно так же осиновый кол, вбитый в могилу. Словом, бесполезно разыскивать резкие границы, отделяющие волхвов от колдунов, так же точно, как ведьм от колдуний. Даже история тех и других имеет много общего: ее кровавые страницы уходят в глубь веков, и кажется, что они потеряли свое начало — до такой степени укоренился в народе обычай жестокой расправы с колдунами и ведьмами. Правда, против этого обычая еще в средние века выступали наиболее просвещенные отцы церкви, но в ту суровую эпоху проповедь кротости и незлобия имела мало успеха. Так, в первой половине XV века, одновременно с тем, как в Пскове, во время моровой язвы, сожгли живыми двенадцать ведьм, — в Суздале епископ Серапион вооружается уже против привычки приписывать общественные бедствия ведьмам и губить их за этой «Вы все еще держитесь поганского обычая волхования, — говорил св. отец, — веруете и сожигаете невинных людей. В каких книгах, в каких писаниях слышали вы, что голода бывают на земле от волхования? Если вы этому верите, то зачем же вы пожигаете волхвов? Умоляете, почитаете их, дары им приносите, чтобы не устраивали мор, дождь ниспускали, тепло приводили, земле велели быть плодоносною? Чародеи и чародейки действуют силою бесовскою над теми, кто их боится, а кто веру твердую держит к Богу, над теми они не имеют власти. Скорблю о вашем безумии, умоляю вас, отступите от дел поганских. Правила божественные" повелевают осуждать человека на смерть по выслушании многих свидетелей, а вы в свидетели поставили воду, говорите: «Если начнет тонуть — невинна, если же поплывет -- то ведьма». Но разве дьявол, видя ваше маловерие, не может поддержать ее, чтобы не тонула, и этим ввести вас в душегубство?»
Однако гласом в пустыне прозвучали эта слова убеждения, исполненные высочайших чувств христианского милосердия: через 200 лет, при царе Алексее, старицу Олену сжигают в срубе как еретицу, с чародейскими бумагами и кореньями после того, как она сама созналась, что портила людей и некоторых из них учила ведовству. В Перми крестьянина Талева огнем жгли и на пытке дали ему три встряски по наговору, что он напускает на людей икоту. В Тотьмев 1674г. сожжена была в срубе, при многочисленных свидетелях, женщина Федосья по оговору» порче и т. д. Когда (в 1632 г.) из Литвы дошли вести, что какая-то баба наговаривает на хмель, чтобы навести моровое поветрие, — то тотчас, под страхом смертной казни, тот хмель запретили покупать. Спустя еще целое столетие (в 1730 г.) сенат счел нужным напомнить указом, что за волшебство закон определяет сожжение, а через сорок лет после того (1779т.) епископ Устюжский доносит о появлении колдунов и волшебников из крестьян мужского и женского пола, которые не только отвращают других от правоверия, но и многих заражают разными болезнями посредством червей. Колдунов отправили в сенат, как повинившихся в том, что отреклись от веры и имели свидание с чертом, который приносил им червей. Тот же сенат, узнавши из расспросов колдунов, что их не раз нещадно били и этими побоями принудили виниться в том, в чем они вовсе не виноваты, распорядился воеводу с товарищем отрешить от должности, мнимых чародеев освободить и отпустить, а архиереям и прочим духовным особам запретить вступать в следственные дела о чародействах и волшебствах, ибо эти дела считаются подлежащими гражданскому суду. И вот о тех пор, как блеснул впервые в непроглядном мраке животворный луч света, — накануне XX столетия мы получаем нижеследующие известия все потому же чародейскому вопросу о ведьмах:
«Недавно (пишет корреспондент наш из Орла), в начале 1899 г., чуть было не убили одну женщину (по имени Татьяна), которую все считают за ведьму. Татьяна поругалась с другой женщиной и пригрозила ей, что испортит ее. И вот что произошло потом из-за уличной бабьей перебранки: когда на крики сошлись мужики и обратились к Татьяне со строгим запросом, она им обещала превратить всех в собак. Один из мужиков подошел к ней с кулаком и сказал: «Ты вот ведьма, а заговори мой кулак так, чтобы он тебя не ударил». И ударил ее по затылку. Татьяна упала; на нее, как по сигналу, напали остальные мужики и начали бить. Решено было осмотреть бабу, найти у ней хвост и оторвать. Баба кричала благим матом и защищалась настолько отчаянно, что у многих оказались исцарапаны лица, у других покусаны были руки. Хвоста, однако, не нашли. На крик Татьяны прибежал ее муж и стал защищать, но мужики стали бить и его. Наконец, сильно избитую, но не перестававшую угрожать, женщину связали, отвезли в волость (Рябинскую) и посадили в холодную. В волости им сказали, что за такие дела всем мужикам попадет от земского начальника, так как-де теперь в колдунов и ведьм верить не велят. Вернувшись же домой, мужики объявили мужу Татьяны, Антипу, что жену его, должно быть, порешат послать в Сибирь, и что они на это согласны будут дать свой приговор, если он не выставит ведра водки всему обществу. За выпивкой АНТИП божился и клялся, что не только не видал, но ни разу в жизни даже не заметил никакого хвоста у Татьяны. При этом, однако, он не скрыл, что жена угрожает оборотить его в жеребца всякий раз, когда он захочет ее побить. На другой день пришла из волости Татьяна, и все мужики явились к ней договариваться о том, чтобы она в своей деревне не колдовала, никого не портила и не отымала у коров молока. За вчерашние же побои просили великодушно прощения. -Она побожилась, что исполнит просьбу, а через неделю из волости получился приказ, в котором было сказано, чтобы впредь таких глупостей не было, а если что подобное повторится, то виновные за это будут наказаны по закону, и, кроме того, об этом будет доводиться до сведения земского начальника. Выслушали крестьяне приказ и порешили веем миром, что наверняка ведьма околдовала начальство, и что поэтому впредь не следует доходить до него, а нужно расправляться своим судом».
В деревне Теребенево (Жиздринского уезда, Калужской губернии) семилетняя девочка Саша говорила матери, что она с теткой Марьей, у которой жила в няньках, каждую ночь летала на лысую гору. автор эллектронной мифологической энциклопедии Александрова Анастасия myfhology.narod.ru
— Когда все заснут, погасят огни, тетка Марья прилетит сорокой и застрекочет. Я выскочу, а она бросит мне сорочью шкуру, надену я ее — и полетим. На горе скинем шкуру, разложим костры, варим зелье, чтобы людей поит. Слетается баб много: и старых, и молодых. Марье весело — свищет да пляшет со всеми, а мне скучно в сторонке, потому что все большие, а я одна маленькая. автор эллектронной мифологической энциклопедии Александрова Анастасия
То же самое Саша рассказала отцу, а этот бросился прямо к Марье:
— Безбожница, зачем ты мне дочь испортила? Заступился Марьин муж: вытолкал дурака за порог и дверь за ним затворил. Но тот не унялся — и к старосте.
Подумал, подумал староста и говорит:
— Нет, я тут действовать не могу, — иди к попу и в волость.
Думал, думал отец и надумал сводить свою дочку в церковь, исповедать ее, причастить и попытаться, не возьмется ли священник ее отчитать. От исповеди, однако, девочка сама отказалась.
— Ведьмы не молятся и не исповедуются! И в церкви повернулась к иконостасу спиной. Священник отчитывать отказался посоветовал девчонку хорошенько выпороть.
— Какой сорокой она скидывалась, куда летала? И ты, дурак, веришь болтовне ребенка?
Между тем, у избы встревоженного отца толпа мужиков и баб не расходится, и девчонка продолжает болтать свой вздор.
В волости жалобщику поверили и Марью признали за колдунью. Порылся писарь в законах и оповестил:
— Нет, брат, против черта ничего не поделаешь: никакой статьи противу ею я не подыскал. автор эллектронной мифологической энциклопедии Александрова Анастасия myfhology.narod.ru
Пало на Марью подозрение, и слава ведьмы стала расти. Стали соседки следить за каждым ее шагом, припоминать и подмечать всякие мелочи. Одна рассказыва-ла, что видела, как Марья умывалась, перегнувшись через порог на улицу; другая — что Марья черпала воду на сутоках, третья—что Марья в ночь на Ивана Купалу собирала травы и т.п. Каждый шаг несчастной женщины стали перетолковывать в дурную сторону. Мальчишки из-за угла начали в нее камнями бросать. Ни ей, ни мужу нельзя стало на улице показываться — чуть в глаза не плюют.
— Хоть бы ты, батюшка, вступился за нас!— умолял Марьин муж священника. Священник пробовал убеждать толпу и успокаивать Марью, но ничто не помогало, и, в конце концов, невинная и кроткая Марья умерла в чахотке.
С того времени прошло лет 15. Саша уже давно выросла, давно уверяет; что рассказ ее — чистая выдумка, но теперь ей уже никто не верит: вошла девка в полный смысл и поняла, что этого рассказывать не следует. Девка она хорошая, но ни один жених за нее не сватается: никому нет охоты жениться на ведьме.
Придется, вероятно, и ей, сидя в старых девках, обратиться к промыслу ворожеи, тем более, что такие занятия почти не опасны и очень выгодны. Мимо ворожеи не пройдут ни удалые молодцы, ни красные девицы, ни обманутые мужья, ни ревнивые жены, потому что и нынче, как и в старину, живет в людях вера в «присуху». Не надо ни лысых гор, ни придорожных восстаний, достаточно и деревенских заваленок, чтобы, узнавая сокровенные тайны, усердно заниматься приворотами и отворотами любящих и охладевших сердец: и себе на руку, и посторонним в помощь. В таких делах для ловких людей еще много простора, как бы ни назывались эта ловкачи: ведьмами или ворожеями, гадалками или знахарками, бабками или шептуньями. Вот несколько примеров из практики современных ведьм и гадалок.
Один крестьянин Орловской губернии тяжко провинился перед новобрачной женой и, чтобы как-нибудь поправить дело, обратился за советом к хваленой старухе-знахарке, о которой шла молва, как о заведомой ведьме. Знахарка посоветовала своему пациенту пойти в луга и отыскать между стожарами (колья, на которых крепятся стоги сена) три штуки таких, которые простояли вбитыми в землю не менее трех лет; затем наскоблить с каждой стожары стружек, заварить их в горшке и пить.
А вот еще случай из практики ворожей.
— От суседей нет мне промытой воды, — жаловалась также известной калужской ведьме одна девушка, служившая у богатого купца, — обещал взять замуж да и об-манул. Все смеются, даже малые ребята.
— Ты только принеси мне лоскут от его рубахи, — обнадеживала ее ведьма, — я отдам церковному сторожу, чтобы он, как станет звонить, навязал на веревку этот клок, тогда купец от тоски не будет знать, куда деться, и сам к тебе придет, а ты посмейся ему: я, мол, не звала тебя, зачем пришел?..
Жаловалась и другая бедная девушка, пожелавшая выйти за богатого крестьянина, которому она не нравилась.
— Ты, если можно, достань его чулки с ног, -- присоветовала ведьма. — Я отстираю их и наговорю воду ночью. и дам тебе три зерна: одно бросишь против его дома, а другое ему под ноги, когда будет ехать, третье, когда он придет...
Случаев таких в практике деревенских ведьм бесконечно много, но замечательно, что знахарки и ведьмы воистину неистощимы в разнообразии своих рецептов. Вот еще несколько образчиков.
Любит мужик чужую бабу. Жена просит совета.
— Посматривай на двор, где петухи дерутся, — рекомендует ведьма, — возьми на том месте земельки горсточку и посыпь ее на постель твоей разлучницы. Станет она с мужем твоим вздорить — и опять полюбит он свой «закон» (то есть жену).
Для присухи девиц советуют вынашивать под левой мышкой в течение нескольких дней баранки или пряники и яблоки, конечно, прежде всего снабженные наговорами, в которых и заключена главнейшая, тайно действующая сила.
Только знающие и избранные ведьмы болтают не на ветер заговорные слова, а закладывают в наговоренные вещи, именно то, что потом будет врачевать, успокаивать и утешать, по желанию. Точно самым целебным зельем наполняется наболевшее сердце, когда слышат уши о пожелании, чтобы тоска, давившая до сих пор, уходила прочь «ни в пенье, ни в коренье, ни в грязи топучи, ни в ключи кипучи», а именно в того человека, который оскорбил, разлюбил или обманул обещаниями и т. п, Для влюбленных ведьмы знают такие слова, что, кажется, лучше и слаще их и придумать никому нельзя. Они посылают присуху «в ретивые сердца, в тело белое, в печень черную, в грудь горячую, в голову буйную, в серединную жилу и во все 70 жил, в во все 70 суставов, в самую любовную кость. Пусть эта самая присуха зажгла бы ретивое сердце и вскипятила горячую кровь, да так, чтобы нельзя было ни в питье ее запить, ни в еде заесть, сном не заспать, водой не смывать, гульбой не загулять, слезами не заплакать» и т. п.
Только исходя из уст ведьм, слова эти имеют силу «печатать» чужое сердце и запирать его на замок, но и то лишь в том случае, когда при этом имеются в руках наговорные коренья, волосы любимого человека, клочок его одежды и т. п. Всякому обещанию верят и всякое приказание исполняют: подкладывают молодым ребятам голик под сани, если желают, чтобы кто-нибудь из них в текущем году не женился, сжигают его волосы, чтобы он целый год ходила как потерянный. Если же выпачкать ему поддевку или шубу бараньей кровью, то и вовсе его никто любить не будет.
Но самое действительное средство в любовных делах —это таинственный талисман, который добывается из черной кошки или из лягушек. Из первой, разваренной до последней степени, получается «косточка-невидимка», делающая человека, который ею владеет, невидимкой. Косточка равносильна сапогам-самоходам, ковру-самолету, суме-хлебосолке и шапке-невидимке. Из лягушки достают две «косточки-счастливки», с одинаковым успехом служащие как для приворотов, так и отворотов, возбуждающих любовь или вызывающих отвращение. Об этих кошачьих и лягушечьих косточках отзываются и в сказках с полною верою в их чародейство. Добываются эти косточки очень легко; стоит выварить в котелке совершенно черную кошку — и получатся «крючок и вилочка», или стоит посадить в муравейник двух лягушек, чтобы получить «крючок и лопатку». Крючком задевают ту, которую желают привлечь к себе (или незаметно прицепляют ей на платке). Вилочкой или лопаткой отталкивают от себя ее же, когда успеет она на-доесть или совсем опостылит. Немного при этом требуется обрядов и не особенно трудна подготовка. От муравьиной кучи надо уводить задом наперед, чтобы леший не мог догнать, когда пойдет искать следов; тогда оба следа будут вести в лес, а из лесу следа не будет. В иных случаях советуют по 12-ти ночей кряду ходить к тому муравейнику и обходить его молча три раза, только на тринадцатую ночь дается в руки подобное сокровище. Впрочем, можно обходиться и без этих подходов. Неудача постигает лишь в том случае, когда пристегнутый к платью крючок отмеченная девица не проносит на себе три недели кряду и т. п. По всем приведенным данным, можно заключить, что некогда влиятельная и страшная власть ведьм, устремленная, главным образом, на любовные дела, теперь замыкается в пределах бабьего царства. В этом, конечно, надо видеть большое счастье и несомненный успех просвещения. Уже из многих мест, и притом славящихся своим суеверием, доносятся, например, такие отрадные вести:
— В старину ведьм много водилось, а нынче что-то не слыхать.
— Теперешняя ведьма чаще всего сводня. Так что. ведьмы не только обмирают, по старому обычаю, на Силу и Силуяна (30 июля), опившись краденого молока от чужих коров, но, по многим несомненным признакам, при новых порядках, и вовсе приготовились к настоящей смерти.
1) За отдаленностью или прямо за неимением «лысых» гор, для свиданий признают достаточно удобными чуланы и особенно бани, причем для надзора за ними существует «ведьмак». По всему югу Великороссии это — либо колдун, либо упырь-кровосос, который, по общему всем славянским народам поверью, ходит после смерти и морит людей.