Я шут его величества – Забава короля!

Я шут его величества – Забава короля!
И дурь в большом количестве проходит сквозь меня…
Терпенье и веление… Шути – не пыльный труд!
Склоняются в почтении мудрец, гордец и плут!

Я шут… Веками плакали под окрик палача.
Мечи секли… И саблями владыку мир венчал…
Иконы… Поп… И ладаном заткнуть хотелось рот…
Вожди и царства падали, стонал честной народ!

Я шут… В каком столетии родился смеха дар?!
Прошли… И не заметили! Награда… Миг… Угар…
И скрою за поклонами Иронию… Каприз…
Стою я над законами – Свобода главный приз!

Не падай, мир, к моим ногам

Не падай, мир, к моим ногам –
Я не готова. Я не стою.
Армагеддон ли, балаган –
В делах любви они пустое.

Не падай ты, не бей челом
Грехов обычные баклуши –
Я не приму привычный лом.
Не падай, а садись и слушай.

Нет, не меня – я обману,
С тобой из одного мы теста,
А сердца тонкую струну,
И слова боль, что льет невеста.

Не мне поверь, а только ей –
Там рай и ад, и их законы,
А мне, изгнаннице морей,
Слышны не души – только стоны.

Но если разорвется круг,
И разобьются все устои,
Ты вспомни – у тебя есть друг,
А остальное – всё пустое.

И мир я подниму с колен –
Тебе – лишь за любовь в награду.
Подстрочник «Книги перемен»
Соврёт… И упадут преграды.

Соболями сметая бедово

Соболями сметая бедово
Звёзд лузгу на небесном краю,
Подою я ночную корову
И парным молоком напою.

Пусть товарки судачат, что дойка
По утру, по росе хороша,
Пену облака, как первотелку,
За сосцы нежно тянет душа.

Теплый ливень без молний и грома
В пальцах трепетно я соберу.
Зазвенит, как по стенкам бидона,
Благодатная речь на миру.

И луны унесу я подойник,
Расплескав на небесную грудь
Млеко ночи! Мой звездный любовник,
Видишь, Млечный нам выдался путь.

Не печалься и следуй им смело.
Нет преград – мы с тобой не в раю.
От бессонницы и королевы
С пастушками их песни поют.

Оскал... Клыки... Слюна стекает с нёба...

Оскал... Клыки... Слюна стекает с нёба...
И жалит явь - язык... Горячий всплеск...
Едва прыжок... И страх-хлопок: “Не трогай!”
И полозом дыхание: “Не съест!”

И только снег... И бор...И нет не тропки...
Волков бояться - под запретом в лес...
Присела: “На!” - Ему, как стопку водки -
Ладони протянула... - Мы лишь здесь!

Откройся зверь! Тебя я не обижу!
Оскал потух... Лишь шерсть... Глаза его!
Подходит волк... С руки любовь он лижет...
О! Как же просто - лаской естество!

Испей и просто помолчи - судьба, а не вина..

Испей и просто помолчи - судьба, а не вина..
Не слушай, что душа кричит о том, что жизнь одна.
О том, что к счастью есть ключи, и нет печали дна.
И упадет звездой в ночи в тревогу пелена.

Ты всё поймешь, но в этом ль суть, кто прав, кто виноват.
Испей, молчи, прости, забудь и отпусти в закат.
Нельзя исправить и вернуть ни вспять и ни назад.
По капле иль рывком на грудь испей бальзам и яд.

Прими, как я давным-давно разлукой приняла:
Лекарством стать вино должно, коль доля в нем мала.
И лечит то, что травит ум избыточностью доз.
Закрой кредит всех давних сумм, какой теперь с них спрос!

Ты пей, я промолчу: ‘Люблю!’ - и сердце приготовь:
И в думу тайную твою пускай уйдет любовь..

Молчание – золото. Только без пробы

Молчание – золото. Только без пробы
Оно не дороже твоих медяков…
И ложью нестрогою можно угробить
Любые слова под каприз дураков…

А я от рождения лгать не умею,
И правда, что застит порою глаза,
Учила, что там, где не сладить со Змеем –
Молчи! Он придумает, что им сказать…

И слово учило ковать и калечить,
Спасать, и держать, отпускать и любить…
И сон в волшебство превращал наши встречи,
И к звездам тянул путеводную нить…

И Бог, проведя запредельный экзамен,
За гранью о воле Своей возвестил –
Молчание в платину ваших дерзаний
И слово над душами, словно настил.

Теперь, когда все розданы долги

Теперь, когда все розданы долги,
Когда сожгли мосты в былые дали,
Мне сердцем, милый рыцарь, помоги
Сложить слова, что столько лет мы ждали.

Теперь, когда разгул стихий земных,
Мне подчинился в дар за отреченье,
Испей душой, не слово, и не стих,
А дум моих глубокое прочтенье.

Прости меня - молчанье не вина,
Оно - оплата тяжкому неверью.
Позволь, согрею тот бокал вина,
Которым я измерила терпенье.

Пусть не тебе, а только хрусталю
Доверю тайну скорбного начала -
Молю, услышь, как я тебя люблю,
Прости за то, что столько лет молчала.

Налей себе, мой гордый Водолей, -
На звездный шаг признанья опоздали -
Последней каплей сдобренный, елей
Прольет бальзам на все твои печали.

Божественной сути объятья...

Божественной сути объятья...
Молвою истрепанный миг...
Души карнавальное платье...
И скорби прощающий лик...

Из мелочных рек вожделенья
На суетной пене страстей
Мы ищем спасенья в забвенье,
Из плена пугаясь цепей...

Беспутной дороге поклоном
Отдавши рождения крик,
Фантазию тешим законом...
В бездонный врезаемся пик...

И в час постижения тайны,
Не веря уже ничему,
Бросаем Вселенной печально:
‘Я истин твоих не пойму!’

Как только сказка станет былью

Как только сказка станет былью,
Подрежу крылья на авось,
Веревку умникам намылю,
И улыбнусь: «Не верь! И брось!»

С утра проснемся, став мудрее,
И бед ночных тугую ось,
Смеясь, приставим к батарее,
Поняв, что снова не срослось.

И замахнемся на Севилью –
Там брадобреев целый воз,
И твоему в угоду стилю
Я причешу копну волос,

Чтоб, наконец, царица Болдинь
Нашла ответ на свой вопрос:
Как, просыпаясь ровно в полдень,
Умыть мечты в купели рос!

Любви мы учимся всю жизнь

Любви мы учимся всю жизнь,
Ловя блаженство абсолюта,
И просим душу: удержись
От поражения и смуты.

Сердцами, устремляясь ввысь
До первозданного салюта,
Кричим, уверовав, молись,
Лишь вечность подарив кому-то…

Не осуди, не возгордись.
Покорно слабости минутной,
Не допусти, чтоб мысли слизь
Смогла сомнением опутать.

Чтоб возлюбить, нам жизнь дают,
Не требуя иной валюты,
Но и у смерти на краю
О ней молчим мы… почему-то.

Зима-наркоманка иголки сосулек

Зима-наркоманка иголки сосулек
Вонзает в набрякшие вены карнизов.
И ветер-бродяга, пройдоха и жулик,
Сквозь щелочки дня потакает капризам.

Ногтями мизинцев законную пайку
Цыганят деревья у хладной зазнайки.
И как вожделенный дурной порошок,
Она насыпает ночами снежок.

Свинцом беспредельно заряжены тучи,
Метелят пургою последний зарок,
Амнистией вьюжат назначенный срок,
Тиранят, ласкают, прощают и мучат…

На залп снегопадов открылась тюрьма.
Вся в белом свободу вдыхает Зима!

Полночью мысли твои разметало

Полночью мысли твои разметало.
По небу чувств несгоревших обрывки.
Лесть для души, словно ржа для металла –
Правда, как к кофе вечернему сливки.

Мало, кто ценит уют самоварный
На угольках откровений томлённый,
Сердце вверяя премудрости барной –
Страсти вульгарной угар воспалённый.

Не тороплю: всё придет постепенно.
Жизнь откатает рекламный свой ролик.
Истина, сделав прозрачными стены,
Нас пригласит за свой собственный столик.

Примешь, попросишь, чтоб не рассветало,
Дико пеняя на краткость побывки,
Каплей последней ночного бокала
Вспомнишь иронию давней улыбки.

Я не гоню, но и не возвращаю,
И не вздыхаю, как все, обреченно –
Как от похмелья, так и от печали:
Чай лишь без сахара, кофе лишь чёрный!

Осеннее солнце, как старый любовник

Осеннее солнце, как старый любовник,
Касается сердца небритым теплом…
Забывшись, лучами скользит в подголовник,
Щекочет мечтою о страсти былой…

Стекая в овраги, припудрив склерозом,
На длинные тени кромсает уют…
Пугает неверных забвеньем, морозом,
Целует, как милость пред храмом дают…

Мне жалко тебя, пожилое светило,
Сусального злата последний каприз!
Забудь, мой хороший, я просто любила…
Я душу раскрыла – ты ж думал: стриптиз….

Омутами и грёзами, ложью спасая, лазали

Омутами и грёзами, ложью спасая, лазали.
Мысли по чувствам ёрзали, чувства по мыслям – фразами.
Нету любви прощения, не отогнать проказливой,
Тайною и Крещением, милый мой, не наказывай!

Знаю, мое молчание тьму разливает по сердцу.
Вольною закричала бы – поздно уже… И колется.
Верится иль не верится, Солнышко запредельное,
Счастья тебе и девицы – Силой моею велено.

Будь! И забудь! Влечение всё в иордани выкупай.
Мне же на отречение боль за любовь всю выкупом!

Ты будешь смеяться, но только на грани

Ты будешь смеяться, но только на грани
Приходит отчаянный страх от утех.
Ты будешь ругаться, но лишь на экране
Нас ловит в капканы удачи успех.

Ты будешь пьянен, но удел устаканен –
Согнешься, лишенный привычных помех.
Простишь обреченно на казнь и закланье
За помыслы, промысел, принятый грех.

Ты будешь… Но в будущем сгинешь, изранен
Не громом, а молнией смятый орех.
Ты будешь рыдать, но поймешь лишь на грани,
Что святость естественна, милый, для всех.

Не могут быть хорошими стихи

Не могут быть хорошими стихи,
Коль их душа с червивинкой выводит –
Из-под копыт подкованной блохи
Летит смешок в лицо царице Моде.

Красивых фраз витой рекламный трюк –
Гнилой каркас не творчества, а муки.
Он метит в глаз, попав в карманы брюк,
Дурачит нас лукавостью науки.

И не спеши точить карандаши,
Достичь вершин иль согласиться: плохи,
Пока на сердце жжет печать Левши,
Что нам с тобой стихи, грехи и блохи!

Как серебра, дешевого черненья

Как серебра, дешевого черненья,
Насыпал снега улицам февраль.
Зима, устав в попытках воцаренья,
Слезит. Теплом ей потакает враль.

День, удлиняя лучики-морщины,
Лукавит, льстит и прячет зеркала.
Да, вслед тебе ещё свистят мужчины,
Но с сожаленьем: «Хороша была!»

Последний рыцарь хладного эскорта
Закатит пир, вступив в свои права.
Он главный спринтер ледяного спорта,
Но у него седая голова.

Чтоб доживать в забвенье и покое,
Сменив парчу на мягонький ватин,
Яви величье истин вековое:
Без понуканья вовремя уйти.

Пегас перо мне уронил в ладони

Пегас перо мне уронил в ладони.
Легка строка, но он ли виноват,
Что без труда?! От пота дохнут кони:
Он – та же лошадь, но мальца крылат.

Узда в руке, и, не страшась погони:
На каждый стон ложится слов набат,
На плахе фраз не каждый удостоен,
Глухой толпой наплаканных, наград.

Гордыни гон – ирония в загоне,
Но бьёт глагол, как кнут, витиеват.
Один, но волен, если слога воин
На минном поле поднимал солдат.

И лишь навоз, как не топи – не тонет,
Даря сердцам свой едкий аромат,
Давно Парнас укрыт туманом вони:
Он – та ж скала, но малость плутоват!

Ушла в народ, как пламя революций

Ушла в народ, как пламя революций,
Что треплет нервы, души, кошельки.
Пока дают, мне б не забыть вернуться,
А если бьют – собрать на угольки.

Каков приход, в того и поп рядится,
На свечке жгут обёртки мотыльки.
Непониманье отражая в лицах,
Моих улыбок греют камельки.

Ружьё на стенке может разрядиться,
Не дожидаясь шороха кулис,
Коль порох слов зарыженной водицей
Добро таможни получал у лис.

И перевод мой на исконно русский,
Что заставлял неметь любой язык,
Провалится в разрез неброской блузки,
Чтоб припечатать: истинный мужик.

Пристрелить бы уже, чтоб не мучилась

Пристрелить бы уже, чтоб не мучилась,
Только палец дрожит на курке,
Удремучилась с нею по случаю,
Задержала синицей в руке.

Пристрелить бы, да совесть захныкала:
С ней ещё не окончен вояж,
Колесует дорожными стыками,
И заныкала где-то багаж.

Пристрелить бы уже окаянную,
Да, патроны, как мокрый горох:
Целишь бережно в стынь конопляную,
А ложатся крестом между ног.

Пристрелить бы, да горе-попутчица,
Привязалась, как беглый щенок.
И скулит: ничего не получится,
Зуборезно мусоля зарок.

Пристрелить бы… Душа, или к лучшему?!
Есть с кем выхлебать банку «ерша».
И забегала радость дремучая,
Самобранкою рай вороша.

Ребро ладони

Ребро ладони. Горло. Стенка. Другая – хлёстко по щекам.
И в пах впечаталась коленка. Очухался?! Конечно, дам!

Ты чукчу вспомнил; я – эвенку. Ты по губам, да по складам;
Я – вертикально и нетленку. Осилил?! Да, конечно, дам!

Я кровь не пью – снимаю пенки, хоть тресни, лести лью бальзам;
You as the teacher переменки, указкой тычешь. Точно, дам!

Ох, напугал! Раздулись венки… На шейке. Ну, конечно, там!
Огонь ты мой: вулкан и гренки! Раздел? Распял? Подумал? Дам!

Разуй глаза! Как очи?! Зенки! Хоть вестового к Небесам,
Не убедил дешёвой сценкой. Всё. Отпустила. Дальше – сам.

Доколь нам слать фашисткой гидре

Доколь нам слать фашисткой гидре
Для отращения голов
Сынов, чью кровь прибалты вытрут,
Смеясь, с янтарных берегов?!

Доколь, Европа – мать порядка,
Рыжьё по норам разметав,
Играть намерена ты в прятки,
Заполнив глупостью анклав?!

Доколе ты, Колумба жрица,
Как в подкидного дурака,
Краплёной картой будешь биться,
Сплясав лезгинкой гопака?!

Затихла Азия премудро,
Дипломатично, словно вошь
На гребешке! Проснись! Полундра!
Стоп караван! Куда грядёшь?!

А сумчатых, и правда, жалко –
Там уникальный полигон:
С десятка бомб – в ветвях русалкой
Вся сказка лет на миллион.

«Доколь?!» – всех войн нам вторит эхо;
«Доколь?!» – из будущего глас.
Доколь?! Очнитесь! Не до смеха:
Доспехи фраз раздавят вас.

Слегка пленившись, малость став звездою

Слегка пленившись, малость став звездою,
На чёрно-белом поле невпопад
Ты говорил о вечности со мною,
А я в уме прокручивала мат.

Едва касаясь нежною рукою,
Мальца забыв, что чуточку женат,
По чёрно-белым клеточкам за мною
Шагал небрежно, выходя на мат.

И раскачав устои над доскою,
Ты Богу с чёртом душу сдал в заклад,
А пешки шли к нам чёрно-белым строем.
«Не виноват!» - кричали через мат.

Высоких сфер мелодику настрою,
Пролью на сердце сладкий мармелад,
Мир чёрно-белый грёз назвав «дырою»,
Прозрачность мысли заменю на мат.

Сотри с фигур контрастные узоры,
Моих забав нестойкий меценат,
Ферзь ходит сам по линиям позора,
А короли – под чёрно-белый мат.

Отдирая горностая с мантии твоих причуд

Отдирая горностая с мантии твоих причуд,
Манифесты пролистаю, про капели промолчу.
Пусть весна, и все смеются, позабыв уроки зим,
Без фанатов революций мы с тобою прогорим.

Кончим миром – отреченье мне сам фатум подписал.
Трон, прогнивший, попеченьем охватил тревог вассал.
Я ж свободная, босая, власти щёлк порвав на блуд,
В кольца дыма побросаю львиной долюшки хомут!

А когда слова прольются ливнем в крылья воронья,
Ты поймёшь, что контрибуций не подмахиваю я!

Солнечная рулетка – Зов казино «Вселенная»

Солнечная рулетка – Зов казино «Вселенная»:
«Вертится, видишь, детка.» – «Делаем ставки.» – «Сделаны.»
Души горят в азарте: «Чёрное или белое?»
Будущее на карте: «Делаем ставки.» – «Сделаны.»

Шарик бежит по кругу: «Полюс, магнит, мгновение.»
«Шельма, извольте руку!» – «Делаем ставки.» – «Сделаны.»
Плазменною лопаткой фишки сгребает бренные
Вечный крупье порядка: «Делаем ставки.» – «Сделаны.»