1. Дж. К. Роулинг — "Гарри Поттер и Философский камень"
Грандиозный роман — роман воспитания — про юношу-полубога, победившего смерть, по которому ясно, что мир более, чем когда-либо, нуждается в мессии и что никогда еще мессии не приходилось преодолевать столько зла, сколько сейчас.
Олег Лекманов: «Ролинг не Толкиен, не Льюис и не Туве Янссон. Но именно ее книги вернули детей к чтению, в честной борьбе победив всех покемонов и телепузиков. Джоан Ролинг — чрезвычайно умная писательница, умеющая работать с традицией и сумевшая построить свой очень убедительный художественный мир. Причем этот мир (как и замысел Ролинг в целом) во всей полноте открывается перед нами далеко не сразу. Если в первых книгах читатель смеется над глупыми, жалкими людишками (маглами) и упивается могуществом волшебников, то к последним он уже точно должен понять, что снобизм — это отвратительно и что доброта, милосердие и взаимоуважение куда круче умения лихо орудовать волшебной палочкой».
2. Джордж Мартин — "Песнь льда и пламени — Игры престолов"
Серия фэнтезийных — но кажущихся реалистическими — рыцарских романов о жителях континента Вестерос, напоминающего средневековую Европу; стала основой экранизации и компьютерных игр. Некоторые романы цикла награждены премиями «Хьюго» и «Локус».
Александр Горбачев: «Важно понимать: «Игра престолов» — это в лучшем случае половина от книги, и с точки зрения объема, и с точки зрения смыслов. В рамке невысокого якобы жанра фэнтези Мартин создал натуральный роман-эпопею — в котором максимально занимательно выведены примерно все основные конфликты в истории человечества: феодализм против демократии, шовинизм против феминизма, монотеизм против язычества — и так далее, и так далее. Опасность одна — оторваться невозможно, а это пять тысячестраничных томов. Кроме прочего, очень актуальная книга — тут царит такое же новое/старое Средневековье, как в сорокинской «Теллурии».
3. Мариам Петросян — "Дом, в котором..."
Тысячестраничный роман про сюрреалистический интернат для детей-инвалидов, многие обитатели которого обладают паранормальными способностями и подчиняются самому Дому. «Русская премия».
Галина Юзефович: «Толстенная книга с невнятным названием и жалостной аннотацией про детей-инвалидов на обложке, а вокруг нее — настоящий (хотя и довольно компактный пока) культ: сотни мальчиков и девочек — преимущественно, пожалуй, девочек — с томными глазами, ролевыми играми, фанфиками. Сравнение с «Гарри Поттером» будет, наверно, несколько неточным, но не вовсе лишенным смысла: бесконечный и практически бессюжетный нарратив про очень странных подростков, живущих в очень странном интернате для — да-да, детей-инвалидов, обладает схожим мифотворческим потенциалом. Балансируя на грани романа взросления, фэнтези и дремотного бормотания, художница из Еревана создает нечто совершенно волшебное, завораживающее и не похожее ни на один другой текст в мире».
4. Кадзуо Исигуро — "Не отпускай меня"
Упражнение великого стилиста в жанре антиутопии. В альтернативной Британии конца ХХ века существует частная школа, ученики которой — клоны, которых выращивают как доноров органов. Смогут ли клоны изменить свою судьбу?
Анна Наринская: «Роман «Не отпускай меня» — один из редчайших текстов последнего времени, в котором сделано нечто совершенно новое. Исигуро свел к полной несущественности все формальные литературные ограничения и разграничения. Между жанрами (его тончайший психологический роман номинально проходит по разряду научной фантастики). Между «надежным» и «ненадежным» рассказчиком (он не снисходит до все объясняющего «а оказывается», читатель так и не знакомится с реальностью «реальной»). Между голосом автора и голосом героя. Его не интересует наше место в пейзаже — только место пейзажа в нас. И этот пейзаж он изучает со всей пристальностью, со всем напряжением широко закрытых глаз».
5. Маркус Зусак — "Книжный вор"
Жуткая фантасмагория австралийского писателя, в центре которой девятилетняя девочка, полюбившая читать в нацистской Германии не те книги, что все; сказку о девочке рассказывает Смерть, персонаж романа.
Игорь Алюков: «Еще одно сокровище в потоке массовой беллетристики. Редкая книга, способная стать откровением для цифрового поколения. Безыскусный притчевый роман о войне, написанный человеком, для которого большая война уже не просто история, но мифология. Абсолютно деидеологизированная история о добре и зле, о сочувствии и равнодушии. Примечательно, что символом добра в романе является книга — идеальное противоядие от ненависти и страха. Черно-белая элегантность романа буквально напрашивалась на визуализацию, что и произошло, только притчевая строгость книги в киношной версии обратилась розовой мимимишностью. Роман Зузака много-много лучше экранизации. Тот самый случай, когда книга способна поменять человека, особенно если он молод».
"Книжный вор" стал издательской сенсацией. Его тираж только на английском языке превысил 1,5 миллиона экземпляров. Роман уже несколько лет находится в top-30 рейтинга крупнейшего в мире книжного магазина Amazon.
6. Иэн Макьюэн — "Искупление"
Все писатели врут, но 13-летняя писательница Брайони обвинила в преступлении того, кто его не совершал; эта клевета останется главным событием ее жизни и 60 лет спустя. Роман про вымысел как основу труда писателя.
Катя Морозова: «Обычное для Макьюэна вторжение злой непредсказуемой силы, разрушающей жизнь героев, в «Искуплении» приобрело эпический размах — разрушенные судьбы, крах надежд и смерть молодости. И даже наступившая Вторая мировая война — словно далекий отголосок цепочки фатальных событий, запущенных воображением девочки-подростка. Модернистский взгляд на события с разных сторон породил в этом тексте множество слоев одной реальности, и реальность вымысла — одна из них, только самая важная, ведь именно в ее пространстве удалось исправить роковые ошибки. Кажется, будто Макьюэн воздвиг памятник художественному произведению, придав ему форму одного из самых тонких литературных стилей — английского модернизма».
7. Карлос Руис Сафон — "Тень ветра"
Мистическая фантазия о Барселоне. Сафон сильный рассказчик — и как драматург, и как фразер; его конек — «китайские шкатулки», истории в историях. Большой международный бестселлер; в Испании не переплюнул пока лишь «Дон Кихота».
Игорь Алюков: "Удивительный микс из стивенсоновского авантюрного романа, борхесовской философичности и диккенсовской сердечности. И снова, как часто бывает, героем книги выступает сама книга, а главная идея — книга способна изменить судьбу, победить страх и сделать невозможное. Идея эта разворачивается чередой мрачных приключений, любовных переживаний и таинственных событий, роскошным фоном для которых служит суровая реальность Барселоны. Насытив свой роман всеми атрибутами чтива — несчастные красавицы, угрюмые особняки, загадочные лабиринты, отчаянный герой, зловещие тени, — Сафон удивительным образом избежал даже намека на пошлость. Помимо всего прочего, «Тень ветра» может служить еще и путеводителем по одному из популярнейших городов мира".
8. Дэвид Митчелл — "Облачный атлас"
Химически чистый образчик интеллектуальной фантастики от мастеровитого рассказчика: шесть связанных и рифмующихся историй разворачиваются в разных местах и эпохах, от XIX века до будущего.
Игорь Сахновский: "Современная литература последнее десятилетие стремилась к чрезмерному упрощению, почти обнулению. Но «Облачный атлас» — это очень сложная книга. И по мысли, и по структуре. Шесть разножанровых новелл, связанных между собой, — это попытка описать шесть реинкарнаций одной и той же души. Рискну сказать, что это реинкарнации всего человечества, которые показывают, что мир, с одной стороны, вроде обречен, но, с другой, вот же она — возможность все изменить. Это книга о свободе выбора и о том, как человек выбирает себе судьбу, кем он станет, как будет жить и умирать. Ощущение от текста такое, как когда встаешь между двух зеркал, направленных друг на друга, и видишь такой бесконечный коридор. Роман напоминает этот зеркальный опыт".
9. Нил Гейман — "Американские боги"
Мрачная - но пропитанная черным юмором - сага про рагнарек, гибель мира из скандинавской мифологии: старые боги, от ифритов до Одина, готовятся к битве с богами Интернета, хайвеев и GPRS. Как если бы Снорри Стурлусон начитался комиксов. Две главные жанровые премии разом: "Хьюго" и "Небьюла".
Павел Пепперштейн: "Всё действие наполнено какой-то недосказанностью, которая создает кинематографическое напряжение. Интересна и обработка темы языческих богов, которые пребывают в Америке в качестве неких мигрантов, скрывающихся за фасадом современной реальности. Особую роль в конструкции этого романа играет вставная микроновелла, в которой описывается американская деревня о странными весенними ритуалами, связанными с исчезновением местных жителей. Если представить её экранизацию, получилось бы что-то в хичкоковском стиле. Но не могу не добавить к этому, что следующие книги Геймана, которые мне попадались, крайне разочаровали".
10. Кормак Маккарти — "Дорога"
Изобилующий библейскими аллюзиями Апокалипсис для читателей XXI века: отец и сын — скорее всего, Те Самые — бредут по миру, который из супермаркета превратился в могильник, — из ниоткуда в никуда. Пулицеровская премия.
Андрей Геласимов: «Дорога» — это квинтэссенция экзистенциального пессимизма и бессмысленности жизни как таковой. МакКарти не просто ставит диагноз человечеству, он объявляет ему смертный приговор. Человечество гибнет в результате страшного катаклизма, и все люди, оказавшись в этой ситуации, не просто возненавидели друг друга, но начали в буквальном смысле поедать себе подобных. Описаны случаи каннибализма, описано, как людей ловят специально для того, чтобы их потом съесть. Это довольно сильные сцены, пронзительные и страшные. Темнее и чернее, чем эта книга, нет ничего в литературе в принципе. Человечество в интерпретации МакКарти просто не заслуживает жизни. Это такая западная проблематика взгляда на человеческую жизнь, во многом характерная для поколения МакКарти».
