Цитата сообщения День_рождения_любви Великие истории любви. Часть 3

Читайте также: Великие истории любви. Часть 1 * Великие истории любви. Часть 2

Людвиг ван Бетховен и Джульетта Гвиччарди

Пожалуй, нет на свете ни одного горе-пианиста, который, с грехом пополам окончив музыкальную школу, с важным видом не усаживался бы за рояль и не играл первые восемь тактов «Лунной» сонаты - едва ли подозревая при этом, какая драма стоит за каждой нотой этого произведения.
Бетховен
…Вена. По улице идет человек, который выглядит достаточно странно: кажется, он попросту одержим. Косматая грива волос, небрежно завязанный галстук, широкий, размашистый шаг. Время от времени он замирает на месте и начинает жестикулировать, словно дирижируя, затем выхватывает из кармана блокнот с карандашом и лихорадочно что-то записывает туда. Прохожие почтительно расступаются - жители музыкальной столицы Европы знают, что они уступают дорогу гению.

«Для того чтобы сделать что-то по-настоящему прекрасное, я готов нарушить любое правило», - говорил Бетховен. В его доме царил беспорядок: повсюду разбросанные кипы нотной бумаги, чернильницы, кое-как расставленная мебель. Но больше всего поражал рояль, из которого, «как кусты в саду», торчали лопнувшие струны - инструмент попросту не выдерживал манеры игры композитора, полной нечеловеческой мощи и страсти.

Людвиг ван Бетховен

Годы детства были самыми тяжелыми. Его отец, деспот и грубиян, обнаружив у своего сына недюжинный талант, решил сделать из него музыканта. С четырех лет Людвиг с утра до ночи сидел за клавесином, играя бесконечные упражнения, переписывал партитуры, а в восемь лет стал зарабатывать на жизнь концертами. К двенадцати годам он свободно играл на скрипке и органе, однако, лишенный тепла и родительской ласки, оставался вечно угрюмым, нелюдимым и замкнутым.

Но судьба все же сделала ему подарок: в жизни будущего композитора появился Кристиан Готлиб Нефе, органист придворной капеллы, мудрый и добрый наставник. Именно он привил мальчику чувство прекрасного, научил его понимать природу, искусство, разбираться в человеческой жизни. Нефе обучал Людвига древним языкам, философии, литературе, истории, этике.

В 1787 году Бетховен покидает родной Бонн и отправляется в Вену. Вена покорила сердце юного гения навечно: она звучала, пела, кружилась... Он лелеял надежду встретиться с Моцартом. Встречались ли два великих композитора - точно неизвестно. Однако легенда приписывает Моцарту такие слова о Бетховене: «Обратите внимание на него, он всех заставит говорить о себе». Спустя всего две недели пребывания в Вене Бетховен узнал, что его мать тяжело больна, и поспешил домой. Вскоре мать умерла от туберкулеза, а отец запил еще сильнее. Людвиг остался фактическим главой семьи, ответственным за судьбу двух младших братьев, и был вынужден провести еще около пяти лет в Бонне. Но в Вену он вернулся.

Успех пришел к нему не сразу. Он много и упорно учился - среди его учителей Йозеф Гайдн и Антонио Сальери. Первое публичное выступление Бетховена в Вене состоялось в марте 1795-го, где он дебютировал с фортепианным концертом собственного сочинения. Это выступление стало началом триумфа.

«Мир ускользает от меня»

Бетховен начал терять слух около 1796 года. Он описывал друзьям свои симптомы и трудности, с которыми он сталкивается как в профессиональной, так и в обычной жизни: «Мир ускользает от меня», - говорил он с горечью. Со временем его слух настолько ослаб, что в конце премьеры Девятой симфонии он должен был обернуться, чтобы увидеть бурные аплодисменты зрителей; ничего не слыша, он плакал. Потеря слуха не мешала Бетховену сочинять музыку, однако ему становилось все труднее выступать с концертами, а это было важным источником его дохода. После неудачной попытки исполнения своего фортепианного концерта в 1811 году, он никогда больше не выступал публично.

Кадр из фильма "Бессмертная возлюбленная", 1994 г.

Сохранились разговорные тетради композитора, в которых он отвечал на письменные реплики или устно, или также вписывая ответы в тетрадь. Он не мог больше выступать с концертами - но продолжал сочинять гениальную музыку.

Джульетта

Осенью 1801 года судьба, казалось, сделала ему подарок. Композитор писал одному из друзей: «Мне стало отраднее жить, я чаще встречаюсь с людьми... Эту перемену произвело очарование одной милой девушки; она любит меня, и я люблю ее. Первые счастливые минуты в моей жизни за последние два года».

Джульетта Гвиччарди

Людвиг даже помышлял о браке, несмотря на то что юная прелестница принадлежала к аристократическому роду. Но влюбленный композитор утешал себя тем, что будет концертировать, добьется независимости, и тогда брак станет возможным. Избранницей гения, вызвавшей столь пылкие чувства, была его семнадцатилетняя ученица - графиня Джульетта Гвиччарди. Эта кокетливая, бойкая и «пустая, легкомысленная», по мнению биографов Бетховена, девица приехала в столицу из провинциального города. Она обладала хорошими музыкальными способностями и пожелала брать уроки у кумира венской аристократии.

При всей строгости взглядов Бетховен был неравнодушен к женской красоте и никогда не отказывался давать уроки молодым очаровательным девушкам. Не отказался он и на этот раз. Денег за занятия не брал, и Джульетта дарила ему рубашки - под тем предлогом, что она их собственноручно для него вышивала. Во время уроков композитор нередко раздражался из-за нерадивости своей сиятельной ученицы и даже швырял ноты на пол, но тем не менее быстро поддался ее очарованию.

Он писал ей письма, полные страсти и любви:

«Ангел мой, жизнь моя! (...) 3ачем эта глубокая печаль перед неизбежным? Разве любовь может существовать без жертв, без самоотвержения; разве ты можешь сделать так, чтобы я всецело принадлежал тебе, ты мне, боже мой! В окружающей прекрасной природе ищи подкрепления и силы покориться неизбежному. Любовь требует всего и имеет на то право; я чувствую в этом отношении то же, что и ты; только ты слишком легко забываешь о том, что я должен жить для двоих - для тебя и для себя; если бы мы совсем соединились, мы бы не страдали, ни тот, ни другой..."

Казалось, Джульетта отвечает взаимностью. Лето 1801 года он провел в Венгрии в имении Брунсвиков. Там сохранилась беседка, в которой, по преданию, написана «Лунная» соната, напечатанная в 1802 году с посвящением Джульетте. Лето, проведенное с любимой, было счастливейшим временем.

Кадр из фильма "Бессмертная возлюбленная", 1994 г.

Но все пошло прахом: ветреная кокетка завела роман с графом Робертом фон Галленбергом, который тоже увлекался музыкой и сочинял весьма посредственные музыкальные опусы. Однако Джульетте Галленберг казался гениальным, чем наивная девушка не замедлила поделиться со своим учителем. Тот, разгневанный, попросил юную графиню больше не приходить к нему. Позднее композитор получил письмо. Джульетта нанесла последний удар: «Я ухожу от гения, который уже победил, к гению, который еще борется за признание. Я хочу быть его ангелом-хранителем».

В 1803 году Джульетта Гвиччарди вышла замуж за Галленберга и уехала в Италию, где, как рассказывают, жила, нисколько не интересуясь ни мужем, ни детьми. Судьба преподнесла ей встречу с князем Пюклер-Мускау - пустым прожигателем жизни и азартным покорителем женских сердец. Между ними завязался роман, долгий и мучительный. В 1821-м Джульетта вернулась в Вену вместе с мужем, чье материальное положение никак не улучшалось, и не постеснялась обратиться к Бетховену за денежной и иной помощью. Много лет спустя композитор сообщал своему преданному другу Шиндлеру: Джульетта, возвратясь в Вену, «домогалась меня в слезах, но я презрел ее».

«Я презрел ее. Ведь если бы я захотел отдать этой любви мою жизнь, что же осталось бы для благородного, для высшего?»

Однако после его смерти в ящике письменного стола было найдено письмо, адресованное «бессмертной возлюбленной»: «Мой ангел, мое всё, мое я… Отчего глубокая печаль там, где господствует необходимость? Разве наша любовь может устоять только ценою жертв путем отказа от полноты, разве ты не можешь переменить положение, при котором ты не всецело моя и я не всецело твой? Что за жизнь! Без тебя! Так близко! Так далеко! Какая тоска и слезы по тебе - тебе - тебе, моя жизнь, мое всё…»

«Бетховен только один»

Говорят, что истинное вдохновение приходит только к тем, кто знает цену истинному страданию. Страданий в жизни Бетховена было немало. Не потому ли его музыка так божественно прекрасна? Она пронизана такой испепеляющей страстью, таким накалом и мощью, что, слушая ее, невозможно остаться прежним.

Гений не оставил после себя потомков, хотя всегда, всю свою жизнь лелеял мысль о настоящей любви. О женщине, которая станет его музой и его судьбой. Впрочем, в возможность собственного счастья он верил не слишком - зато верил в музыку. «Музыка выше, чем все откровения мудрости и философии», - повторял он. И добавлял: «Тем, кем являюсь я, я обязан самому себе. Князей существует и будет существовать тысячи. Бетховен же только один».

Оноре де Бальзак и Эвелина Ганская

Эвелину Ганскую, богатую польку и уважаемую русскую подданную, Бальзак называл главной любовью своей жизни. Их роман в письмах длился целых 17 лет, перевернул жизнь обоих и закончился мимолетной вспышкой счастья.

«Поэт»

Оноре нельзя было назвать красавцем. Тем не менее, он пользовался большим успехом у женщин. Тучную фигуру и посредственные черты лица он сполна компенсировал красноречием, живым взглядом и обаянием и мог покорить практически любую барышню одним лишь монологом или репликой. Знаток женской психологии, он прекрасно знал, что нужно дамам, и вовсю пользовался этим «оружием».

На его стороне была начитанность, энергичность, богатое воображение, оригинальный ум и наблюдательность. Свои навыки Оноре оттачивал с детства. С четырех лет и до восемнадцати он кочевал по интернатам и пансионам, родители им не занимались, и единственной его отрадой было чтение.

Целыми днями он пропадал в библиотеках, читая классиков и пробуя написать что-нибудь самостоятельно. За что среди сверстников получил насмешливое прозвище «поэт». Устав от шуток в свой адрес, Оноре твердо решил стать знаменитым, чтобы больше ни у кого не возникло желания насмехаться над ним. Деятельная натура юноши воплотила задуманное, он работал по 18 часов в сутки, чаще всего по ночам, из-под его пера выходили гигантские объемы текста.

Несмотря на то что в своих романах Бальзак писал о женщинах 30-35 лет, в те времена это был тот самый «бальзаковский возраст», сам он испытывал слабость к дамам постарше. Первой женщиной молодого Оноре была госпожа Лора де Берни, ей было около 40, и она уже была бабушкой. Лора стала для юного писателя первой любовью, матерью, советчицей и верной подругой. Уже став просто друзьями, они переписывались до самой ее смерти.

Письмо от Чужестранки

Письма играли в жизни Оноре немаловажную роль. Когда писатель начал публиковаться и литературный Париж признал его сочинения, Бальзаку каждый месяц стали доставлять огромные кипы писем. Женщины умоляли его написать очередной шедевр, восхищались его талантом и просили о свидании. Как-то просматривая почту, он наткнулся на загадочное письмо.

«Ваша душа прожила века, милостивый государь, - писала незнакомая ему дама, - а между тем меня уверили, что Вы еще молоды, и мне захотелось познакомиться с Вами… Когда я читала Ваши произведения, сердце мое трепетало; Вы показываете истинное достоинство женщины, любовь для женщины - дар небес, божественная эманация; меня восхищает в Вас восхитительная тонкость души, она-то и позволила Вам угадать душу женщины».

На конверте не было обратного адреса, а после текста стояла лаконичная подпись - Чужестранка. Как любой мужчина, даже самый искушенный в любовных вопросах, Бальзак был заинтригован. Вслед за первым письмом пришло второе, в котором Чужестранка предлагала ему продолжить переписку. Она все еще не открывала своего адреса, и для того чтобы подтвердить свое согласие на дальнейшую переписку, Бальзак должен был дать объявление в известной в России французской газете «Котидьен».

Похоже, незнакомка разбиралась в мужской психологии не хуже, чем Бальзак в женской. Писатель не находил себе места после писем Чужестранки и, когда получил адрес, засыпал ее восхищенными письмами. С каждым новым посланием он влюблялся все сильнее и был готов сделать что угодно, только бы увидеть возлюбленную. Возможно, в планах загадочной дамы и не было намерения встречаться со знаменитым писателем, но его пылкие признания в любви вскоре сделали свое дело. Она согласилась с ним увидеться.

В очередном письме возлюбленная прислала ему подробные инструкции, где и как он ее может найти. Окрыленный Бальзак помчался в Швейцарию, они условились встретиться в живописном городке Невшателе. Писатель поселился в гостинице, стоящей прямо напротив дома, где остановилась Чужестранка. С мужем. Однако замужний статус дамы никогда не смущал Бальзака, а уж в этот раз тем более не имел для него никакого значения.

Эпистолярный роман

Горничной он передал записку со словами, что он будет ждать ее госпожу на берегу озера. В условленный час влюбленные встретились и… поначалу были обескуражены. Эвелина, а именно так звали незнакомку, была еще красивее, чем Бальзак себе представлял. Немного горделивая, с мягкими женскими формами, она была умна, хорошо образована и молода (ей было 32 года, но она всегда отнимала себе пять лет). Дочь знаменитого графа Ржевуского, в 19 лет она вышла замуж за Венцеслава Ганского, предводителя дворянства на Волыни и владельца роскошного родового замка в селе Верховне.

Бальзак же, наоборот, поначалу девушке не понравился. Читая его романы и письма, она представляла его совсем другим - более статным, высоким и красивым. Но как только он начал говорить, она утонула в его обаянии и поняла, что за неприглядной внешностью скрывается та пылкая и гениальная натура, которая ее когда-то покорила. Они продолжали встречаться, но уже в светском обществе и в компании мужа Эвелины. Тот ни о чем не подозревал и считал, что встреча с известным писателем произошла случайно.

Более того, чета Ганских пригласила Бальзака провести вместе с ними Рождество в Женеве, а так как на поездку нужны были еще деньги, которые у писателя вечно утекали сквозь пальцы, он начал работать практически сутки напролет. Гонораров еле хватало, чтобы покрыть расходы. Кстати, именно желанию снова увидеть возлюбленную мы обязаны появлением новых замечательных произведений.

Разве могла устоять Эвелина под таким напором? Накануне праздника она сдалась и подарила писателю мимолетные часы близости, о которых он так просил. Оноре был на седьмом небе от счастья. Но эйфория была недолгой, Ганским пора было продолжать путешествие по Европе. Любовники тогда еще не знали, что расстанутся на долгих восемь лет.

«Обожаемая повелительница, ваше спящее величество, гордая королева Павловска и окрестностей, владычица сердец, роза Запада, звезда Севера и прочая… и прочая!..», - писал воодушевленный Бальзак в письмах из Парижа. Вместе они строили планы на будущее, мечтая, как они будут счастливы, когда Эвелина будет свободна. Муж Эвелины был на 17 лет ее старше и вполне мог покинуть супругу в ближайшие несколько лет.

Но годы шли, влюбленные продолжали переписываться, жизнь у каждого жизнь текла своим чередом. Эвелина ухаживала за мужем и домом, Оноре - за красивыми светскими дамами. Однажды долгожданное письмо от польки не пришло, и Бальзак забеспокоился. Он обратился к известному в то время во Франции колдуну, который предрек ему грустные вести. И правда, вскоре писателю пришел конверт с черной печатью, в нем сообщалось, что Венцеслав Ганский скончался.

Несмотря на то что ему было жаль Ганского, Бальзак вздохнул с облегчением. Наконец его Эвелина свободна. Он написал ей сдержанный ответ, стараясь скрыть бушующую в нем радость, и просил о встрече, которая их воссоединит. Он забыл о гнетущих болезнях, которые одолевали его из-за чрезмерного употребления кофе (Бальзак считал, что кофе - обязательный атрибут писателя), ночного образа жизни и фантастического объема работы. Из слабеющего старика, которым он стал в 43 года, писатель снова превратился в пылкого, сгорающего от нетерпения юного влюбленного.

Однако Эвелина не разделила настроений Оноре. Она лишь написала: «Вы свободны». Ганская горько оплакивала смерть мужа и была не готова возобновить отношения с Бальзаком. Кроме того, на пути возможного брака с французом стояло недовольство Николая I, который мог одним лишь указом лишить Ганскую всех привилегий и материальных благ, и родственники почившего супруга, не согласные с тем, что все состояние покойного отошло Эвелине. Они угрожали вдове разлукой с ее единственной дочерью Анной.

Снова вместе

Лишь много месяцев спустя Ганская позволила Бальзаку приехать в Россию. Больной, страдающий, застигнутый врасплох русскими морозами, он оказался все же достаточно пылок, чтобы уговорить ее сочетаться браком. Он даже не мог писать, все его мысли принадлежали Эвелине. Пять лет они были вынуждены тайком встречаться и пересекать границу под вымышленными именами, пока император не дал согласия на их союз. Ради этого Ганской пришлось отказаться от своего имения в Верховне в пользу дочери.

14 марта 1850 года, через 17 лет после знакомства, они венчались в костеле Святой Варвары в уездном городе Бердичеве. Бальзак писал: «Я женился на единственной женщине, которую любил, которую люблю еще больше, чем прежде, и буду любить до самой смерти. Союз этот, думается мне - награда, ниспосланная мне Богом за многие превратности моей судьбы, за годы труда, за испытанные и преодоленные трудности. У меня не было ни счастливой юности, ни цветущей весны, зато будет самое блистательное лето и самая теплая осень».

Увы, его надеждам не суждено было сбыться. «Блистательное лето» прошло в мучениях, а осень так и не наступила. Эвелина, едва став женой, сразу превратилась в сиделку. Врачи поставили писателю диагноз «гипертрофия сердца», он не мог ходить, читать, писать… Ганская знала, что Бальзак обречен, но чувствовала, что должна быть рядом и помочь, скрасив последние месяцы его жизни. В августе он скончался.

Бальзак сделал жену своей единственной наследницей, но в наследство оставил лишь огромные долги. Чтобы расплатиться с ними, она продала имущество, которое у нее еще оставалось в России, и окончательно переехала с дочерью и ее мужем в Париж, где взяла под опеку мать Бальзака. Все последующие 30 лет, на которые она пережила супруга, Эвелина заботилась об увековечении его памяти и произведений.

Мэрилин Монро и Артур Миллер

В узком кругу знаменитостей они стояли на самом далеком расстоянии друг от друга - ветреная блондинка и сдержанный интеллектуал. Заметив друг друга, Мэрилин и Артур стали родными, но так и не смогли заглянуть глубже созданных публикой образов.

Артур Миллер дает одно из последних интервью. Оператор замечает, что у драматурга уже плохо работают суставы. Любовная история с Монро - вопрос 40-летней давности, но пальцы пожилого мужчины заметно дрожат.

Вопросы следуют один за другим: когда Миллер снова говорит о своей Мэрилин, профиль становится прежним - резким. Не хватает только папиросы в углу рта и очков в тонкой, франтоватой оправе.

«Мы были двумя частями, контрастами общества. Я не сразу понял, что рядом была не просто чувствительная, любившая жизнь женщина. В сердцевине ее характера сохранялась мрачность, о которой я не подозревал. Но я любил ее. Мне казалось, что достаточно быть рядом, чтобы давать надежду». Он ошибался.

Как-то он вспомнит, что увидел Монро впервые на одном из званых коктейльных вечеров. Она была в откровенном, почти прозрачном платье, пила сладкое игристое вино и много смеялась. Мужчины вокруг этой актрисы порхали как стая мотыльков вокруг жаркого огня. Она всем раздаривала улыбки, впрочем, не обещая большего. Рядом с ней всегда находился супруг - бывший бейсболист Джо ДиМаджо. По складкам на лбу и сжатой линии губ только дурак бы не понял - он устал ревновать.

Сначала Миллер смотрел на Мэрилин с любопытством - так орнитолог разглядывает оперение редкой птицы. А вдруг она станет отличным прототипом для героини одной из пьес? Женщина, которую ведет от одного поклонника к другому надежда получить тепло и немного любви. Женщина, которая очень любит жизнь и дарит радость. Чудесный образ. На том же вечере они перебросились парой незначительных фраз. Мы не узнаем, говорили ли они о ветре над океаном, гонорарных выплатах за сценарные работы или философских трактатах. Столкнулись на несколько часов, как якобы знакомые друг другу. Так часто случается в богемной среде.

После болезненного развода с ДиМаджо и первых нервных срывов Мэрилин отвлекает себя - посещает школу Ли Страсберга. Там актеров учат разговаривать жестами, извлекать из глубин памяти самые болезненные моменты своей жизни и бросать их под ноги толпе ради успешной роли. Она улетает из Лос-Анджелеса, где, кажется, знает каждое лицо, и перебирается в квартиру-студию в Нью-Йорке.

Ее день состоит из утренней ванны, быстрого завтрака, долгих репетиций и книг. Она читает так, как первооткрыватель исследует скалы нового берега - внимательно, не спеша. Фолкнер, Лорка, Достоевский… Как будто играет новую роль - из звезды экрана, просыпающейся на шелковых простынях рядом с мужем-спортсменом, перевоплощается в студентку. Иногда даже носит очки. На прикроватном столике вместо баночек с кремами держит стихотворный сборник. Ей хочется расти.

И тут - новая встреча с Артуром Миллером. Среди интеллектуалов Мэрилин порой некомфортно - ей хочется впитывать каждое слово этих начитанных людей, но она чувствует, что не вписывается в их круг. Она девочка без образования, которая смотрит на Миллера снизу вверх - преданно, ласково, с восторгом. Мэрилин знает, что он женат на «правильной» девушке из «правильной» еврейской семьи. Она в курсе, что у Миллера есть дети. И соглашается встречаться тайно.

Он видит в ней потенциал, о котором ей ранее никто не говорил. Обладатель премии Пулитцера понимает ее стремление к совершенству. Он верит в то, что когда-нибудь эта красивая женщина перешагнет амплуа комедийной актрисы и станет мастером драматического жанра. В нескольких кафе для них оставлены столы, за которыми уже так привычно скрываться от вездесущих папарацци. Они встречаются уже несколько месяцев - Миллеру необходимо время, чтобы развестись с женой. Да, он принимает такое решение, потому что рядом с Монро учится улыбаться, быть беззаботным, радоваться жизни.

В июне 56-го она становится его законной супругой. Рядом с Артуром, который настоял и на повторном бракосочетании по всем иудейским законам, Мэрилин наконец-то кажется умнее. Тянется к искусству, читает пьесы, каждому журналисту повторяет, что хочет большего - «быть актрисой», а не кокетливой дурочкой в льнущем к телу платье. «Никто не сказал бы, что Артуру нравятся легкие по нраву блондинки. До меня у него не было таких».

Казалось бы, противоположности должны дополнять друг друга. Но Артур с удивлением узнает, что жить рядом с Мэрилин невозможно. Былая легкость растворяется в бесконечных истериках. Утром она само очарование, а ближе к вечеру приходят кошмары. Она глотает таблетки для того, чтобы уснуть. В прессе появляются иронические колонки светских обозревателей - известный драматург попал под каблук белокурой дурочки и теперь не может написать ни строчки.

Герои Миллера переживают драмы - он готовит пьесу, по которой планирует ставить фильм. В реальной жизни перед глазами мелькает невыдуманная трагедия: Монро переживает выкидыш, затем срыв, все чаще ставит седативные на гримерный столик. В середине 1960 года на съемках фильма «Неприкаянные» по сценарию самого Миллера они улыбаются друг другу уже через силу. Монро впервые играет роль, которая требует от нее всех эмоциональных резервов.

Критики утверждают, что она не справляется. Ходят слухи, что она называет своего партнера по фильму Кларка Гейбла «папочкой» и льнет к его плечу при любой возможности. Требует внимания. Требует любви.

Иногда опаздывает на съемочную площадку на два часа, иногда не приезжает вовсе. «Неприкаянные» с треском проваливаются в первые же дни проката.

К началу 1961-го Миллер и Монро подают документы на развод. Для Мэрилин этот брак навсегда остается самым длинным - они прожили вместе более четырех лет. Причина расставания в документах указывается самая банальная - «Несходство характеров». Получив свободу, Артур с удивлением почувствовал, что к нему возвращается вдохновение. Рядом быстро оказалась Ингеборга Морат - талантливый автор фотоагентства «Магнум». Морат не только разделяла все увлечения писателя - она от них не отвлекала.

Монро говорила, что «выбор прост, когда все мужчины становятся одинаковыми». Артур часто называл ее «самой грустной девушкой на свете». ДиМаджо каждую неделю посылал на ее могилу цветы. Семья Кеннеди до сих пор игнорирует вопросы о подробностях ее смерти. «Я надеюсь, вы все еще помните, что она все-таки была живой», - скажет один из теперь уже давних знакомых.

«Ошибка многих мужчин состояла в том, что ночью они обнимали Мэрилин, не зная, что утро проведут с Нормой Джин», - то ли придумал очередной фантазер-биограф, то ли действительно как-то вскользь проговорилась она. Даже высоколобый писатель не смог сразу разглядеть за маской кокетливой, улыбчивой блондинки трудный характер и душевную боль.

Великая история любви иногда оборачивается еще одной грустной сказкой об эгоизме.