из жж      sssshrek  :

http://sssshrek.livejournal.com/


Сколько лет вашим детям? 11 уже есть? Пацан есть?

Посмотрите на него. Обнимите. Поцелуйте. Заройтесь в его волосы и живите им. 11. Ведь это еще совсем ребенок. Вам знакомо? Мне да.

Не дай Бог, но представьте - ВОЙНА.

Пацаненок сбегает из дома на фронт. Почему сбежал? А он сам может ответить:

"Я явно шел на смерть. И знал, за что я шел. Моей 18-летней сестре немцы звезду вырезали на лбу, шомполами грудь прокалывали, она кричала – ей скулы выбили. Мать кинулась ее защищать, а те и мать прикладом по голове, она упала. У нее на руках тогда младшая сестра моя была."

Есть за что ненавидеть фашистов и бандеровцев.
Звали его Петя. Петр Филоненко

Прошел всю Войну! 16 июля 1943 года, когда Петр Филоненко воевал в составе танковой бригады. Под бомбежку попали страшную! Спасая командира от бомбы, Петр толкнул его в окоп и принял на себя град осколков. - Это потом я узнал, что их семь в меня вошло, - вспоминает Петр Алексеевич. - А тогда, помню, командир крикнул: «Беги к фельдшеру!» А фельдшер мертвый… Тут и я сознание потерял.Друзья рассказывали, что тогда 14 человек в братскую могилу положили. И уже землей стали засыпать, как вдруг кто-то увидел, что у Петра под носом кровавый пузырь надувается. «Откапывайте! Он же живой!» В санчасти медсестричка Валя сдала для мальчишки свою кровь. И он снова выжил!

Был бой за трассу Гомель - Бобруйск. Пехотинцам не удавалось пройти сквозь стену огня, которым нас поливали из вражеского дота. Я соскочил с бронетранспортера, пробрался через кустарники и изо всех сил ударил плечом в раскаленное дуло пулемета. 12 пуль навылет… Петру тогда было всего 14 лет. Маленького героя, повторившего подвиг Александра Матросова, решили хоронить, как офицера, в гробу. Уже и яму выкопали, и гвозди в крышку стали забивать, когда из домовины послышались слабые хрипы. Затем было 12 операций и полгода реабилитации в госпитале в Цхалтубо.- Из-за этих ранений мне товарищи дали кличку Штопаный, - вспоминает Петр Филоненко. - Сейчас из нашей танковой бригады я один живой остался - последний солдат.

Я правда не знаю, что еще про него сказать. Представлен к Герою. Рейхстаг дождался его автографа. Работал в милиции. Бандитов ловил.
Только не ловить их надо было, а давить. Давить тварей! А то ведь они размножаться стали. И их выблядки, на майдауне избили 83-х летнего Последнего Солдата. Везет пацану - всю жизнь с фашизмом воюет. За Георгиевские Ленты ОНИ избили Деда, сломали ему два ребра. В больнице, узнав что он пострадал от майдаунов, его лечить отказались.
ТВАРЕЙ НАДО ДАВИТЬ! ЭТО ТАРАКАНЫ, КРЫСЫ, ВШИ!
ЭТО ПРО НИХ ПИСАЛИ 70 ЛЕТ НАЗАД






Видать тогда не всех раздавили, вот они и размножились. Майдауны. Смелые воины с Дедами и Лентами.

И нам надо их давить. ДАВИТЬ ТАК ЧТОБ ИХ БОЛЬШЕ НЕ БЫЛО НИКОГДА!
Или тупо ждать что дедушки за нас всё сделают. А что? Им не привыкать, пусть они всю жизнь это за нас делают?

Партизанская Дубина!
Смерть фашистским оккупантам!
Прочитал-передай Товарищу!








Вы украинцы-молодцы. Достойных (не могу написать "людей") на улицы выпустили. Молодцы!
Тут или действительно дедов выкапывать надо чтоб они стояли стеной, или нам ехать - порядок наводить.
Как же вы так?

Святитель Николай Мирликийский, чудотворец
(икона из монастыря Святой Екатерины, XIII век)
Святитель Николай Мирликийский, чудотворец
Дни памяти: Декабрь 6/19, Май 9 (Перенесение мощей)/22,
Июль 29/Август 11

Читать далее

Христос воскрес!

Христос воскрес! Опять с зарею
Редеет долгой ночи тень,
Опять зажегся над землею
Для новой жизни новый день.

Еще чернеют чащи бора;
Еще в тени его сырой,
Как зеркала, стоят озера
И дышат свежестью ночной;

Еще в синеющих долинах
Плывут туманы... Но смотри:
Уже горят на горных льдинах
Лучи огнистые зари!

Они в выси пока сияют,
Недостижимой, как мечта,
Где голоса земли смолкают
И непорочна красота.

Но, с каждым часом приближаясь
Из-за алеющих вершин,
Они заблещут, разгораясь,
И в тьму лесов и в глубь долин.

Они взойдут в красе желанной
И возвестят с высот небес,
Что день настал обетованный,
Что Бог воистину воскрес!
Иван Бунин

Читать далее

Take all my loves, my love, yea, take them all; What hast thou then more than thou hadst before? No love, my love, that thou mayst true love call; All mine was thine before thou hadst this more. Then if for my love thou my love receivest, I cannot blame thee for my love thou usest; But yet be blamed, if thou thyself deceivest By wilful taste of what thyself refusest. I do forgive thy robbery, gentle thief, Although thou steal thee all my poverty; And yet, love knows, it is a greater grief To bear love's wrong than hate's known injury. Lascivious grace, in whom all ill well shows, Kill me with spites; yet we must not be foes. Читать далее Галерея_Дефне