Она — королева Великобритании, он — будущий император России. Она — англичанка, он — русский. Ей 20, ему 21. У неё уже есть жених, у него — невеста. И вдруг эти двое влюбились — да так, что глаз оторвать друг от друга не могли! Любовь с первого взгляда! Но случилась она не по списку…

 

Это в будущем в честь Виктории назовут целую эпоху Великобритании — викторианской, а тогда, в 1839 году, это была ещё совсем молодая незамужняя королева, которую "женихи", причём не только из благородных, преследовали буквально на грани сумасшествия и криминала. Тому немало поспособствовала пресса, живописавшая, как Виктория девственна, мудра и хороша собой.

Так, например, капитан Джон Гуд каждый день осведомлялся у охраны Кенсингтонского дворца о здоровье своей "невесты", а после следовал за ней по пятам по Лондону, Суссексу или Кенту. В ноябре 1837 года его отправили в психлечебницу. Другой поклонник ворвался в королевскую часовню и рухнул на колени перед Викторией прямо во время службы, но тут его взяли под белы руки. На улицах "женихи" бросались наперерез её карете — рисковали жизнью под копытами коней, чтобы только вручить письмецо или хоть записочку с предложением руки и сердца. Охрана уже с ног сбилась, а родственники верили, что страсти утихнут после её замужества. Но королева фокусничала и у всех женихов находила изъяны. Вроде бы ей понравился принц Альберт, однако со свадьбой она все тянула. А в мае 1839 года обнаружила, что наслаждается моментами романтических встреч, но совсем не с Альбертом, а с наследником русского престола.

Коронационный портрет кисти Джорджа Хейтера

15-летняя невеста

Николая давно беспокоила влюбчивость старшего сына Александра, который вечно волочился за фрейлинами. Так, Наталью Бороздину из-за этого срочно выдали замуж, а Софью Давыдову услали в монастырь. С фрейлиной Ольгой Калиновской уже пошли было разговорчики о браке, но тут император поспешил отправить сына куда подальше. В 1838 году Александр отбыл из Петербурга…
Он плыл в Европу за невестой, сверяясь с отцовским перечнем заморских принцесс. А "свита не переставала дразнить его неудачными невестами, — писала после его родная сестра Ольга. — Один из свиты… заметил: "Есть ещё одна молодая принцесса в Дармштадте, которую мы забыли посмотреть". — "Нет, благодарю, — ответил Саша, — с меня довольно, все они скучные и безвкусные". И все же он поехал туда… Старый герцог принял его, окружённый сыновьями и невестками. В кортеже совершенно безучастно следовала и девушка с длинными, детскими локонами. Отец взял её за руку, чтобы познакомить с Сашей. Она как раз ела вишни, и в тот момент, как Саша обратился к ней, ей пришлось сначала выплюнуть косточку в руку, чтобы ответить ему… Уже первое слово, сказанное ему, заставило его насторожиться: она не была бездушной куклой, как другие, не жеманилась и не хотела нравиться. Вместо тех двух часов, которые были намечены, он пробыл два дня в доме её отца". Николаю сын сообщил, что нашёл, наконец, невесту, а матери со всем пылом юности писал: "Я женюсь только на ней, вот моё решение!". Это была София Мария Гессенская. Исключительно по соображениям формальным он направился в последний пункт своего назначения — Лондон.
Виктория ждала приезда Александра с нескрываемым любопытством. Он оказался красавцем в отлично сидящем военном мундире. В дневнике она записала: "Великий князь безумно нравится мне. Он естественен и весёл. С ним легко… Я восхищена". После бала в честь цесаревича его адъютант Юрьевич сообщил в Петербург: "Утром… царевич говорил только о королеве. О её обаянии, чувстве юмора, молодости. На балу они были неизменными партнёрами. Ей явно приятно его общество… Они — идеальная пара".
С каждым днём визит наследника русского престола все больше выходил за официальные рамки. В итальянской опере, например, он проскользнул в ложу Виктории, да ещё задернул занавеску! Послания от полковника Юрьевича становились всё тревожнее: "Если бы великий князь сделал предложение королеве, оно было бы принято без колебаний!".
Такой расклад Николая не устраивал. Если бы дело закончилось свадьбой, то британцы никогда не отпустили бы Викторию в Россию. А значит, его сын стал бы при правящей королеве принцем-консортом (принц-супруг, сам суверенным монархом не являющийся). Конечно, у Николая имелись и другие наследники, но именно Александра готовили к престолу со всей тщательностью.
И ещё. Да — после победы над Наполеоном было потепление меж Россией и Британией. Да — дали Виктории при рождении второе имя Александрина в честь русского царя-победителя Александра I. Ну так когда это было-то! Она уже то второе имя и не вспоминает — называет себя только Викторией. Да и вообще, все вернулось на круги своя, и ныне опять воцарилась некая холодность меж Россией и Англией.
Британский двор, наблюдая этот англо-русский роман, так просто пришёл в ужас. Их королева, отложившая свадьбу с Альбертом, влюбилась в русского цесаревича! И если Александр и Виктория объединят две короны, то что тогда? Подобное "тогда" англичане гнали прочь. Альтернативы Виктории как королеве не было, а что ей стрельнет в голову от любви горячей? Вдруг возьмёт да и укатит за океан — шальная мыслишка, конечно, но чего только не бывает в 20-то лет!

Александр II и Мария Александровна

Долг превыше всего

Всё закончилось весьма прозаично — окружение постаралось сделать всё, чтобы молодые не натворили глупостей, которые могли бы отразиться на будущем двух стран. Влюблённым напомнили, что долг выше личных чувств. Словом, роман Виктории и Александра был бесперспективным. Интересно, они сами это понимали — с самого начала?

Чтобы остудить горячие головы, королеву под благовидным предлогом временно отослали в Виндзорский замок. А Николай потребовал, чтобы сын срочно плыл в Петербург. На мольбы Александра дать ещё хоть недельку, от отца последовал резкий отказ.
Перед разлукой, однако, влюблённым дали шанс увидеться на прощальном балу. После того бала, как писала в дневнике Виктория, "великий князь взял мою руку и крепко сжал в своей руке. Был бледен, и голос дрожал, когда он говорил по-французски: "У меня нет слов, чтобы выразить все свои чувства". Они клялись увидеться вновь и сохранить дружбу между странами. Но не знали, что встретятся только через 35 лет.

Наутро в дневнике Юрьевича появилась такая запись: "Когда цесаревич остался наедине со мной, он бросился в мои объятия, и мы оба плакали. Он сказал мне, что никогда не забудет Викторию. Прощаясь, он поцеловал королеву. "Это был самый счастливый и самый грустный момент в моей жизни", — сказал он мне".
После отъезда цесаревича Виктория часто просила играть ей кадриль Le Gai Loisir ("Весёлый досуг") — любимую музыкальную композицию цесаревича. По парку она гуляла с овчаркой Казбеком, подаренной любимым на память. А через месяц узнала, что Александр обручился-таки с принцессой Гессенской (той самой 15-летней девочкой, что выплюнула косточку вишни в кулачок при первой встрече с ним в Дармштадте).
Виктория в феврале 1840-го венчалась с принцем Альбертом. Вскоре и Александр сочетался браком с великой княжной Марией Гессен-Дармштадской, которой уже исполнилось 17 лет. Его роман с фрейлиной Калиновской, от которой всячески оттягивал его отец, возобновился.

В браке с Марией у него было 8 детей, у Виктории с Альбертом — девять. Молва гласила, что больше всех своих сыновей и дочерей королева всю жизнь любила своего мужа.
Увиделись русский император и английская королева только в 1874 году. Ей было 55 лет, ему — 56. Она нашла его сильно уставшим, он её — располневшей женщиной с двойным подбородком. А за глаза назвал бывшую возлюбленную "упрямой английской старухой"…