У Эрнеста Хемингуэя в советские времена была репутация «прогрессивного» писателя, так что читать его разрешали (кроме «По ком звонит колокол»). Когда пришла «оттепель», в лаконичном и суровом стиле Хемингуэя для шестидесятников, измученных выспренним советским враньем, воплотилась столь желанная правда. Портрет бородатого «Папы Хема» в грубом свитере превратился в икону. Романтичные шестидесятники обрели в Хемингуэе — который все-таки не свирепый реалист, а романтик — кумира, властителя дум. Недаром одним из главных событий тех лет был очень романтичный фильм М.Ромма и Д.Храбровицкого «Девять дней одного года» (1962) про ученых-атомщиков, сделанный в хемингуэевском ключе.
У себя на родине Хемингуэй пользовался огромным успехом, но чисто литературным. Поэт в Америке — не меньше, но и не больше, чем поэт. Кроме того, мы ничего о нем не знали. А в США выходили биографические книги — с фактами, человеческими подробностями, которые мешали ему превратиться в миф.
Одну из таких книг почти 20 лет назад написала Бернис Керт. Она называется «Женщины Хемингуэя. Те, кто его любил — жены и другие». Эпиграф взят из «Иметь и не иметь»: «Чем лучше относишься к мужчине и чем больше доказываешь ему свою любовь, тем скорее он от тебя устает». На моем библиотечном экземпляре кто-то не удержался и приписал карандашом: «Very true» («Как верно»).