Зверству фашистов нет предела. Это, морально разложившееся зверье, возвращает ополченцев из плена полуживыми. Факты издевательства и пыток проведенные над ополченцами, ужасают.
Зам нач. меда ДНР рассказала страшные подробности о вернувшихся из плена бойцах. При обмене представители Новороссии отдают всегда целых, опрятно одетых и сытых карателей, в замен же получают куски мяса, а ребята, которые находятся в более менее сознательном состоянии, не могут точно сказать когда их кормили, да что там, кормили ли их вообще.
Летчица Савченко призывала резать пленных на органы
Луганский священник протоиерей Владимир Марецкий, освобожденный накануне из украинского плена, рассказал о том, в каких условиях пребывали он и его товарищи в плену. По словам священника, захваченных заложников жестоко пытали. «Сказать о том, что нас били – это ничего не сказать. Нас убивали. Нас расстреливали, нам ломали кости, нас били не только руками и ногами, но и прикладами и всеми подручными средствами», - рассказал освобожденный пленник.
Он добавил, что «особенно проявила себя» Надежда Савченко, которая в настоящее время находится под арестом в российском Воронеже.
«Лично она предлагала всю нашу группу сдать на органы, чтобы заработать денег. Лично она предлагала расстрелять нас, когда другие не согласились сдавать нас на органы, – чтобы не тратиться на нашу доставку в СБУ. Лично она всячески пыталась нас уничтожить и лично принимала участие в садистских выходках, избивала нас с разными присказками. Ее голос я не забуду до конца дней своих», - добавил протоиерей Владимир.
Он рассказал, что руки во время пыток у него и его товарищей были связаны за спиной. Мужчин ставили лицом к стене и наносили побои.
Протоиерей Владимир Марецкий был взят в украинский плен в мае 2014 года. Его обвинили в создании террористической группировки на территории Украины. В июне в ряде СМИ прошла информация о его освобождении, однако позже выяснилось, что настоятель одного из луганских храмов по-прежнему находится в плену. Освободить священника удалось только несколько дней
назад.
Два месяца в украинском плену
Случай свел меня с очень интересным человеком. Роль случая сыграл небезызвестный Саша «Комбат», который вообще-то должен был встречать меня 17 числа в приграничье, однако позвонил мне 16 из Ростова. Сообщил, что едет в Москву с человеком, которого вырвали из плена. И везет его на «Первый канал». И если мне интересно с ним пообщаться, я могу встретиться с ними на трассе. Что я и сделал.
Мой собеседник — Александр Кишенец, депутат Верховного совета Донецкой народной республики, председатель Комитета народного контроля, а перед этим исполнял обязанности министра обороны.
Вот его рассказ.
— 14 июня, недалеко от Донецка, меня с водителем захватила ДРГ украинских войск. Остановили машину, увидели георгиевскую ленточку, вывели из машины под дулами автоматов и тупо начали избивать. Нашивок тех, кто меня захватил, не рассмотрел.
Сразу же на голову надели мешок, который сняли только в Киевском СБУ. Через четверо суток.
— Задавали вопросы какие-нибудь?
— Когда они посмотрели мои документы, начали кричать, где ваша охрана, где подкрепление… Дико перепугались. Где ваши маячки? Приставили к голове автомат, сказали, что если их атакуют, я умру первым. Начали тыкать ножом.
Вояки очень быстро собрались, где-то за 10 минут, забросили нас с водителем в кузов и помчались. Очень быстро. По пути пиная и крича, какие мы «нехорошие». Проклятые сепаратисты, захотевшие свободы. Еще говорили, что я сбивал самолеты и вертолет, и за все это отвечу.
Сутки провел у них. Руки и ноги мне тут же скрутили скотчем и пластиковыми стяжками. Руки практически отсохли. Привезя в лагерь, пытались вздернуть на какое-то подобие дыбы. Вопросов не задавали, хватило того, что было в документах.
Первые двое суток было очень тяжело. Я понимал, что меня или убьют здесь, или куда-то отвезут. Очень хотелось в более цивилизованное место. Хотя бы какая-то гарантия, что выживу.
— Это был полевой лагерь?
— Да. Нас затащили волоком в палатку. Постоянно кто-то заходил, то ножом потыкать, то ногами попинать. Скучать не давали.
— Развлекались?
— Да, поговорить, пообзывать, затвором пощелкать… Наверное, им это было приятно.
— А вы их пленных лечите. С таким трудом добытыми лекарствами…
— Ну, мы же не палачи. Не стоит уподобляться таким… Кстати, в тему разговора: недавно был обмен, 37 на 37. А вышло 37 на 36. Один из наших ополченцев умер по дороге. И все украинские пленные шли на своих ногах. А наши… наши были сильно истощены. 15 человек сразу под капельницы на «скорой» и в больницы. Колотые и резаные раны, крайняя степень истощения. По неделе вообще еды не давали. Состояние ужасное, смотреть было очень тяжело.
У меня как бы всё это уже позади было, не так сильно переживалось, а за ребят сердце кровью обливалось.
Первое мое знакомство с киевским СБУ тоже замечательным было. В три смены «работали». Били, поднимали, отливали, снова били. Упал, подняли, на колени поставили, в голову с ноги, процесс «приветствия» такой.
Спасло только то, что я спортом долго занимался. Реально спасло. Это не соревнования, конечно, но помогла спортивная закалка. Даже иногда симулировать приходилось.
— Симулировать? Но били-то от души?
— От души, но не все это умеют. Компенсировали, конечно, рвением, но закалка выручала. Да, сотрясение мозга, конечно, было, внутренние кровотечения, но ничего. Выдержал. Очень боялся задохнуться, когда мешок кровью пропитывался, воздух плохо проходил. Жарко. Я пытался зубами достать и прогрызть его, хотя бы для воздуха небольшие дырочки, но не вышло.
— И все это время еще и связанным?
— Да, у меня и руки были связаны, и локти. На исходе вторых суток я уже ни плеч, ни рук не чувствовал. Боялся, что вообще отсохнут. Первые сутки адская боль в руках, потом руки не чувствовал, боль выше, к плечам пошла, подом на дыбе подвесили, плечам совсем больно стало.
Это, вообще, еще нормально. Ребята, которых с Мариуполя привозили, рассказывали, что их там совсем по-другому обрабатывали. В подвале сыром электричеством пытали. Поймали наших пятерых под Мариуполем, до Киева двое доехали… Остальные при «попытке к бегству» были замучены.
Не знаю, откуда такая тяга к мучительству, то ли фильмов насмотрелись, то ли готовили где… в лесах бандерштата.
Вообще, Мариупольское СБУ — считай, билет в один конец.
— У меня такой вопрос: а в СБУ нормальные по нашим понятиям люди встречаются? Или сплошь одни садисты?
— Ну, как бы да. Там в начале у них есть что-то типа фильтрационного лагеря, я там еще в мешке сидел. Не знаю, почему не снимали его. Боялись, что ли. Я в лагере один в мешке был. Пристегнутый к батарее.
Вообще, был один, нормальный. Мужик по голосу лет пятидесяти. Я после «обработки» лежал на полу, боль была просто невыносимой. Да еще и руки скручены. Я попросил его как человека. Он пошел навстречу, ослабил веревки, проволоку перерезал, ослабил браслеты, и ногами по рукам потоптался. Хоть чуть кровь разогнал, и за то спасибо огромное. Потом связал назад. Несильно. А потом другой это заметил, пришел и опять затянул все.
Это потом, на ИВС, уже полегче стало. А уже когда в СИЗО попал… лучше с убийцами и грабителями общаться, чем с украинскими военными. А из СИЗО уже на допросы стали возить. Через карцер.
— Почему через карцер? И что это такое?
— Почему? Не знаю…для сговорчивости, наверное. Бросят часов на восемь, это комнатка 2 на 2 метра и швеллер вместо лавочки. Лежать, сидеть, стоять — неудобно. Следователь час с тобой «пообщается» — все, сидишь, лежишь. Не ешь, не пьешь.
— А как с кормежкой и медпомощью? Наивный, конечно, вопрос, но все-таки?
— Ну как с кормежкой в тюрьме… Ну, как в тюрьме. В СИЗО вообще зэки хорошие попались в камере. Отнеслись очень хорошо.
Повторюсь, что я лучше с насильниками и убийцами буду, чем с укровоинами общаться по своей воле. Они больше люди, чем эти… не хочу животными называть.
Кстати, о животных. Ко мне собака приходила, кажется, овчарка. Это когда я связанный валялся после «фильтрации». Она мне руки вылизывала, потом ложилась рядом на пол и грела. Приходил ее хозяин, прогонял ее и бил. А она опять возвращалась. Мне ее тепло очень помогло.
А когда меня в СБУ привезли, то часов на шесть посреди плаца бросили. Пришел кот, лег на меня и не вставал все это время. Спал на мне. Даже сбушники переговаривались, может, он и неплохой-то человек, кот вон не отходит.
— А как судебный процесс был организован?
— Ну как… Мне даже адвоката дали. Ее, правда, спросили перед первой встречей, как у нее с нервами. На предмет обмороков. При виде побоев и прочего. Но выдержала. Даже старалась что-то сделать. Хотя по большому счету, это все фикция.
— Получилось у нее?
— Она старалась. Там несостыковок полно было, судья спрашивает, прокурор блеет, следователь блеет, судья смотрит на все это и вздыхает. А потом уходит на совещание, возвращается, и: «Никакого залога, содержать в СИЗО». Адвокат мне говорит, что любого бы выпустили после такого шоу, да еще и с извинениями. Но не в случае статьи за терроризм для жителя Донецка. Беспредел, одним словом.
— Сколько же планировал дать суд?
— По статье от 8 до 15. То есть 15. Но не успели, за три дня до вынесения меня обменяли.
Самое главное, что выжил. Все лечится, все зарастает. Главное — не убили. И вытащили меня. Это главное. Дальше опять в работу, дел очень много.
— А что делает комиссия по контролю?
— Это народный контроль за деятельностью милиции, прокуратуры и всех руководителей любого уровня. Первая ступенька к ликвидации беспредела и беззакония, которого в военное время хватает.
От себя добавлю, что Александр еще взял на себя обязанности политрука СВД «Беркут». Что можно добавить? «Гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей».
Постскриптум: Александр предлагал мне найти его фото в Интернете, где он в более «презентабельном» виде. Основательно подумав, я решил оставить то фото, которое сделал в мобильном пресс-кабинете «ВО». Небритый, уставший, с воспаленными глазами, но живой и весьма интересный человек. А наговорили мы с ним не на одну статью. Так что к записи нашего разговора я еще вернусь.
Бойцы нацгвардии пытали ополченца и выжгли на его теле свастику
Ополченцы, которых соратники обменяли на пленных украинских силовиков, рассказали о своем заточении, а один боец продемонстрировал среды пыток. Боевики нацгвардии избивали мужчину, морили голодом, после чего выжгли на его теле свастику.
