Автор: Eishi
Пейринг: Какудзу/Хидан
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст
Саммари: девять смертей Хидана. Почти.
Предупреждения: ненормативная лексика
Дисклеймер: персонажи и мир Naruto принадлежат Масаси Кисимото
Статус: закончен


Перед тем, как чувствовать себя свободным, убедитесь, что за свободой не скрывается еще одна преграда.
Я говорил, что мне не нужен напарник. Я предупреждал, что убью его, если он меня достанет. И я это сделал.
Снова.
- Да твою же маааать, Какудзу, - хрипит валяющаяся на земле голова Хидана. - Неужели до тебя так долго доходит?
- Нет. Но, возможно, я получаю удовольствие от самого процесса.
- Долбанный извращенец.
Кажется, это уже седьмой раз. Или восьмой. Я сбился со счету.
Переступаю через обезглавленное тело напарника и иду дальше.
- Эй, эй, эй! А ну стой, урод! – орет голова Хидана. – Ты же не вздумал меня тут оставить, а?
- Поразительно, что ты догадался.
В первый раз Хидан совершил непростительное. Он размозжил нашей цели череп. В крошево. А ведь я говорил, что голову нужно оставить невредимой, чтобы тело можно было опознать. Я говорил, чтобы он не лез. Я говорил, чтобы он заткнулся, наконец, но все без толку. В итоге стрясти награду за выполнение заказа не удалось, и вместо ужина я утешил себя тем, что проткнул этого белобрысого идиота насквозь.
Ночь прошла в тишине, однако утром кошмар продолжился.
Хидан орал так, что закладывало уши, но это было еще не самое страшное. Он остался жив после прямого удара в грудь. После того, как я проломил ему ребра и расплющил сердце. И мало того, что он выжил, он ведь опять потащился за мной.
За это я убил его во второй раз.
- Слушай, че, бля, не так-то? Ты скажи нормально, а то мне опять кишки с земли собирать. Нахрен надо такое удовольствие.
Видимо, свернутой шеи оказалось недостаточно. И, видимо, Хидана его регулярные смерти беспокоили мало.
Вот так свинью подложил мне Лидер. Причем во всех смыслах.
Я не оборачиваюсь на окрики. У Хидана глотка, как труба: орать может чуть ли не сутками, и ведь не заткнешь, даже если голову снести. Вон она, голова, валяется в пыли, плюется и что делает? Правильно, орет. Чистейшим, отборнейшим матом.
А поселиться в гостинице одному вдвое дешевле.


Хозяин не спрашивает, как меня зовут и уж тем более, откуда я родом. Ему достаточно пары монет, что я кладу перед ним.
Деньги правят миром, и когда они падают в твой карман, ненадолго ты чувствуешь себя маленьким божком. Как Джашин, к примеру. Хидану и невдомек, что когда-то его идол был обычным, но весьма обеспеченным смертным, который под конец жизни заперся в построенном им самим храме и провозгласил себя спустившемся на землю небожителем. За богатство платят по-разному: кто-то милосердием, а кто-то разумом. Джашин заплатил и тем, и тем, но вместо вечной жизни получил лишь культ преданных ему фанатиков.
Самый бездарный способ потратить деньги.
Окно в комнате распахнуто настежь, с улицы тянет сыростью: начался дождь. Хидан будет в бешенстве, когда доберется сюда.
И все-таки это был восьмой раз.
В третий я вздернул его на дереве за то, что он мешал мне подсчитывать недельный заработок и дополнительный процент за мои потраченные на него нервы. В четвертый – столкнул с обрыва, мимо которого мы проходили, а после пятого, наконец, понял, что отрубание головы – оптимальный вариант. Это лишало меня общества Хидана как минимум на сутки.
Блаженные двадцать четыре часа, тысяча четыреста сорок минут, восемьдесят шесть тысяч четыреста секунд.
Я мог бы получить их, все до последней, но сегодня явно не мой день.
Дверь с треском врезается в стену. На пороге стоит Хидан, на шее у него какая-то повязка, а на лице – выражение идиотской, сволочной радости пополам с бешенством.
- Ублюдок, - выдыхает он.
От резкого движения голова начинает заваливаться на бок, но Хидан вовремя хватает ее за волосы и водружает на место, покрепче затягивая повязку. Вода с него льет ручьями, а одежда заляпана грязью.
- Как? - спрашиваю я.
- А вот так, твою мать! Думал, избавился от меня, да? Хер тебе! Скажи спасибо хренову дождю, мне голову к телу поднесло потоком воды.
Как ни старайся, в жизни нельзя все просчитать. Всегда найдется место случаю.
Раздражает.
Как и Хидан.
- За тебя платить денег нет.
Вру, и он это знает.
- Насрать. Можешь и свои забирать.
Он швыряет в меня парой монет – тех самых, что я оставил хозяину. Ловлю их на лету быстрым движением, принимаюсь перекатывать в кулаке. От рук Хидана они мокрые и холодные.
- Я нашел местечко получше. И скажи спасибо, мертвяк, я сэкономил тебе двадцать рё.
Хидан не умеет ухмыляться. Только скалиться – самоуверенно, злорадно. Доволен, что уел.
Щенок.
- За мертвяка ответишь.
- Ха! Напугал.
Хозяин не жалеет, что потерял клиентов. Еще немного, и он будет готов доплатить нам, лишь бы мы убрались, я вижу это по его лицу. Грех не воспользоваться таким благодушием.
- Хидан.
- Че? – поворачивается тот. Голова опять едет вбок, и он вынужден схватиться за волосы, чтобы удержать ее.
- Мы остаемся.
- Чегоооо?
Трудно доходит, понимаю. Но придется поднапрячься.
- Я уже заплатил за комнату.
- А я уже все тебе вернул. Кончай нудеть и пошли.
Я слышу, как нервно сглатывает хозяин. Ну же, давай.
- Я возвращаюсь.
Медленно поворачиваюсь и иду к лестнице на второй этаж.
- Эй, ты совсем, что ли, охренел?! Я ради кого зад рвал, чтоб на ночевку устроиться?
- Достопочтимый господин, - раздается дрожащий голос хозяина. Отлично. Я замираю на третьей ступеньке. – М… мне кажется, ваш д…
Под моим взглядом слово «друг» он произнести не решается. И правильно, потому что сейчас это могло бы стоить ему жизни.
- Знакомый, - поправляется хозяин, - нашел де… действительно хорошее ме… место. Думаю, стоит к не.. нему прислушаться.
- Во. Слыхал, че задохлик вякнул? – снова встревает Хидан. - Дело говорит.
Хозяин начинает весьма активно кивать, согласный и на «задохлика», и на «сморчка» и вообще на что угодно, лишь бы поскорей от нас избавиться. Мокрый, заляпанный грязью Хидан, держащий свою голову за волосы, чтоб не отвалилась, являет собой весьма впечатляющее зрелище. Прибавить к этому пропитавшуюся кровью повязку на шее и здоровенную косу за спиной, и вот вам образец постояльца, которого ни за какие деньги у себя не оставишь.
- Комната была не так уж и плоха, - гну я свое.
Покой нынче недешево стоит.
- Я… я вам заплачу, - бесцветным голосом лепечет хозяин. – Пятьдесят рё.
- Вид из окна, кстати говоря, тоже ничего.
- Семьдесят…
- Сто и ни рё меньше.
Судя по лицу хозяина, он близок к обмороку. Он хватается за грудь, бледнея почти до белизны. Там, в сердце, живет жадность, я знаю. У меня их пять.
Сотня рё отправляется в мой карман, а мы оказывается под дождем.
- Вот ты скряга, а, - присвистывает Хидан, но в этих словах я слышу тщательно замаскированное уважение.
Мне нет до этого дела. Уважение нельзя продать, а значит, мне оно ни к чему.
- Ну и? Что это за место, о котором ты говорил?
- Увидишь.
Он ныряет в ближайший переулок, растворяясь во влажной темноте. Солнце уже упало за горы, а фонари на улице так и не включили: дорогу освещают только окна, да и тех немного. Крохотное селение, тихая ночь, и хлюпающие шаги Хидана, раздающиеся из глубины переулка.
Я нагоняю его у мусорного бака, хватаю за шиворот, швыряю к стене. Мои пальцы на его разрубленном горле, лицо – в опасной близости от его собственного. Хидан дергается, пытаясь сбросить мою руку, но безрезультатно. Ему и с двумя-то руками со мной не справиться, что уж говорить про одну. Второй он все так же держит свою голову.
- Че опять не так?! Задрал уже долбить меня обо все подряд!
Я вижу в темноте белки его глаз. Они мечутся, пытаясь поймать мой взгляд, но ничего не выходит.
- Куда мы идем?
- Сказал же, нашел подходящее местечко.
Сильнее сжимаю его горло. Под пальцами влажно хлюпает, когда они погружаются в открытую рану, - голова Хидана чуть съехала с шеи.
Сам разваливается на части, а еще меня мертвяком называл.
- Эй, эй, полегче ты! – взвивается он. – Нехрен во мне ковыряться!
- Я еще даже не начинал.
- Пошел ты! – шипит он – нагло, с вызовом.
Когда-нибудь я найду способ убить его. Так, чтобы не было никаких воскрешений. Не было проблем.
- Ты убил кого-то из жителей.
- Да ну!
Даже в таком состоянии, на волосок от своей девятой смерти – при моем непосредственном участии, по крайней мере, – Хидан умудряется показывать зубы. Огрызается, щенок. Не понимает, когда нужно остановиться. Не умеет и не хочет учиться.
- Маленькое селение. Все жители знают друг друга в лицо. Если кого-то хватятся, мы будем первыми, на кого падет подозрение. Мы здесь – чужаки.
- Ага, - торжествующе сипит Хидан. – Уже «мы». Чуешь, что не я один буду дерьмо разгребать?
Он все-таки сделал это, и сделал нарочно. Идиот.
- Никогда не любил старых пердунов, - кашляя кровью, добавляет он.
Я швыряю Хидана на мусорный бак. Хочется вырвать ему кишки, намотать их на шею и подвесить его на уличном фонаре. Чтобы вбить, наконец, в его дурную башку – чем меньше мы привлекаем внимание, тем легче выполнить любое задание.
Мне не платят за то, чтобы я подчищал за ним дерьмо, и он это знает. И поэтому втягивает в свое дерьмо и меня.
Хидан захлебывается злым, булькающим смехом.
- А из тебя вышел бы неплохой жрец Джашина, Какудзу. Ты любишь причинять людям боль.
- Закрой рот. Куда идти?


Дом на окраине селения. Я проходил мимо него, когда искал гостиницу. Есть шанс, что живущего на отшибе старика хватятся не сразу.
Небольшая комнатка с низким деревянным столиком и неубранным футоном в углу. На столе забыта чашка с недоеденным рисом, рядом в луже чая валяются осколки глиняного чайника. Стены и пол в крови. Сразу видно – Хидан постарался.
- Он кричал?
- Она, - поправляет меня Хидан, прислоняя свою косу к стене. - Нет, не успела.
- Тело?
- Да не нуди, избавился я от него, избавился.
Он зевает, выкручивается из плаща, по очереди придерживая голову то одной, то другой рукой. Процесс сопровождают глухие ругательства.
Равнодушно наблюдаю за его мучениями.
- Че уставился? Доставай уже.
Почему-то в исполнении Хидана даже эта фраза может звучать, как нечто непотребное.
- Что именно?
- Бля! Да швейный твой набор, ептить. Мне башку на место пришить надо. Ты оттяпал, тебе и делать.
Я поворачиваюсь к нему спиной, делая вид, что не слышал последней фразы. Ровно минуту Хидан поливает меня потоком отборнейших ругательств, и кажется, даже ни разу не повторяется. Один из его немногочисленных талантов.
- Сто рё, - наконец, сдается он.
Значит, все-таки может научиться, если захочет. Главное, правильная мотивация.
- Какудзу.
Я молчу.
- Блядь, Какудзу! – срывается он. – Сто двадцать и ни рё больше! Чтоб ты сдох, долбанный ублюдок! Пять раз!
- Деньги вперед.
- Сука, - шипит Хидан, хватает брошенный на пол плащ и ковыряется во внутреннем кармане с таким ожесточением, будто хочет его вырвать. И вырывает. Что вполне закономерно.
- Подавись.
Мой взгляд прикован к летящим мне в лицо монетам, поэтому момент, когда Хидан резко приседает и делает подсечку, я пропускаю. В следующую секунду я уже на полу, а он сидит у меня на груди и трясет за ворот плаща. Его голова вот-вот отвалится – повязка на шее насквозь пропиталась кровью и почти не держит.
- А теперь! Пришей! Мне! Долбанную! Башку!
Хидан не просто злится – он в бешенстве.
Удар под ребра, толчок, и мы меняемся местами: теперь я прижимаю его к полу. Моя очередь диктовать условия.
- Будешь орать, пришью голову к заднице.
Хидан затыкается. Пялится на меня ошалело, облизывает пересохшие, потрескавшиеся губы, следит за каждым моим движением: как я достаю металлическую коробку с иглами, как вставляю в ушко нитку, как затягиваю узел на ее конце.
- Тебе это нравится.
Не вопрос – простая констатация факта. Хидан растягивает губы в кривой, блаженно-безумной ухмылке.
- Потому что ты делаешь это так, будто трахаешь меня.
- И после этого ты называешь меня извращенцем?
Вместо ответа он хрипло смеется. Я промахиваюсь со следующим стежком.
- Заткнись. Мешаешь.
Хидан победно скалится. Сегодня он купил меня за сто двадцать рё и думает, что я буду делать все, что он захочет. Надо бы повысить расценки на услуги.
Последний стежок, и я наклоняюсь к его шее, чтобы перекусить зубами нитку.
- Молния была бы практичней.
- А не пойти ли тебе? – лениво бормочет Хидан. Боль почему-то действует на него расслабляюще, по крайней мере, сегодня.
- Как знаешь. Мне даже выгодней получать с тебя плату каждый раз, когда тебе нужно пришить голову.
Он только передергивает плечами, продолжая довольно скалиться, и причина этому весьма прозаична и очевидна. Особенно, когда сидишь на его бедрах.
- У тебя стоит.
- Да ну? – для Хидана это, разумеется, не новость. - Эти пришивания головы всегда меня так заводят.
Я как раз собираюсь сказать ему, что за сто двадцать рё он может даже и не рассчитывать на подобное, когда снаружи раздаются разъяренные голоса местных жителей.
- Хидан.
- Че?
- Тело этой старушки. Что ты с ним сделал?
- Избавился, я же говорил.
- Как?
- Ну, ептить, выкинул за дом, да и всего делов.
За дом. Ну конечно. Как раз туда, куда выходят окна соседей.
- С тебя еще сто сорок рё.
- А?! С какого хрена?
- Авансом. Потому что когда мы разберемся со сбродом, который орет там за дверью, я снесу тебе голову уже в девятый раз.
~конец