«Русская планета» начинает цикл статей по истории науки — про неочевидные открытия и изобретения, изменившие мир. ©

Знаменитый русский ученый Никита Моисеев, теоретик коэволюции человека и природы, как-то заметил, что во всемирной истории было лишь три по-настоящему эпохальных научно-технических достижения, определившие образ жизни людей на всей планете: приручение огня, изобретение паровой машины и создание компьютера. Со смелыми обобщениями легко спорить, но логика Моисеева понятна: первое сделало человека человеком, второе положило начало промышленной революции, третье — информационной революции.

Ученые, популяризаторы науки и просто досужие энтузиасты составили великое множество списков «изобретений, изменивших мир». Они, как правило, мало отличаются друг от друга: колесо, порох, печатный станок, телеграф, радио, космическая ракета, те же паровая машина и компьютер, интернет. Но помимо этих очевидных технологических прорывов в истории человечества было много неочевидных. Иные нехитрые и невзрачные вещи, войдя в обиход, на поверку изменяли мир едва ли не сильнее. Обычно они внедрялись в жизнь неспешно и столь же быстрого и яркого эффекта не имели.

Одно из таких неочевидных изобретений — стремя. Казалось бы, какое прорывное значение может иметь такое немудреное приспособление? А между тем без него в Европе не развился бы феодализм. Более того, никакой христианской европейской цивилизации, скорее всего, просто не существовало бы — она бы погибла уже в VIII веке.
 

Пара итальянских стремян, XVI век

Удержать равновесие

Римляне покорили мир пешком. Насколько непобедимы были их легионы в Средиземноморье — настолько тяжело им было завоевывать и тем более удерживать территории в глубине континента. Чтобы добраться, например, от Италии до Нижней Германии (области в нижнем течении Рейна, от Кельна до Северного моря), войска грузились на суда и морем огибали всю Европу: так выходило быстрее, чем маршировать напрямую по суше. Именно логистические трудности в конечном итоге не позволили Римской империи закрепиться за Рейном, Дунаем и Евфратом.

Лошади у римлян, разумеется, были, и они на них вполне себе ездили. Но воевать верхом было практически невозможно: стоило всаднику надеть хоть какие-нибудь доспехи, он становился слишком тяжел и неустойчив: его не просто было очень легко выбить из седла — он и сам мог свалиться, неосторожно взмахнув мечом.

Практическая сметка римлян, особенно по военно-инженерной части, сделала их господами античного мира, но даже ее не хватило, чтобы решить проблему всадника. Конница в римской армии тем не менее была, но она, во-первых, состояла обычно из федератов (союзников — в Европе это были различные кельтские и германские племена) или наемников (в Северной Африке — нумидийцы), а во-вторых, ей всегда отводилась исключительно вспомогательная роль.

В первые века нашей эры на Европу с востока стали надвигаться кочевники. Сарматы, авары и другие народы, пришедшие из степей Средней Азии, воевали верхом. У всадников был упор для ног, помогающий удерживаться в седле в бою и при быстрой скачке, — стремена. От степняков это усовершенствование усвоили непосредственные соседи римлян — причерноморские готы и ближневосточные парфяне. По времени это совпало с глубоким кризисом римской государственности и армии, и империя стала терпеть одно поражение за другим.
 

«Римский легион» Марко Денте

Новая опора

Вопреки расхожим представлениям, Римская империя не погибла в одночасье в 476 году, когда германский военачальник на римской службе Одоакр низложил юного императора Ромула Августа. Ни свержение императора, ни разграбление Рима варварами в V веке ни для кого уже не были в новинку. Империя умирала медленно, на протяжении по меньшей мере двух столетий, так что никто из современников, по всей вероятности, просто не заметил момента, когда она перестала существовать.

Римская военная организация, краеугольным камнем которой был легион, сошла на нет еще раньше. Уже в III–IV веках функции легионов свелись почти исключительно к охране крепостей на рейнском, дунайском и евфратском пограничьях. Основной ударной силой Рима стали федераты и наемники — варварские племена, ничем в целом не отличавшиеся от тех, кому они противостояли. Эти племена по собственному произволу расселялись на территории империи, создавая так называемые «варварские королевства»: Франкское в Галлии, Вестготское в Испании, Вандальское в Северной Африке, Остготское и Лангобардское в Италии.

В 527 году в Восточной Римской империи (Византии) на престол взошел император Юстиниан. Не желая признавать, что никакой Римской империи на Западе уже не существует, он взялся за ее «реставрацию». Для этого он прежде всего провел военную реформу.

Важнейшим приобретением византийской армии при Юстиниане стал катафракт. Долгие войны с парфянской и сасанидской Персией не прошли даром: византийцы переняли там стремя. Это позволило создать ударную конницу. Катафрактом назывался доспех византийского тяжеловооруженного всадника. Мощь катафрактариев в сочетании с полководческим гением Велизария позволила византийцам сравнительно небольшими силами (в общей сложности 20–25 тысяч солдат — примерно в десять раз меньше, чем в I веке, при Октавиане Августе в эпоху Pax Romana) победить вандалов и готов и установить византийское господство в Северной Африке, в Италии и на юге Испании.

При посредстве Византии стремя распространилось в Западной Европе. Ему предстояло вновь сыграть важнейшую роль в военной истории в VIII веке — оно помогло франкам остановить нашествие арабов.
 

«Битва при Пуатье» Карла Штейбена, на картинке изображен триумф Карла Мартелла (на коне) в схватке с Абда аль-Рахманом

В VII веке арабы были самой эффективной военной силой в мире. Выйдя за пределы Аравии в 634 году, к 639 году они покорили Сирию, Армению и Египет, к 652 году — Персию и значительную часть Средней Азии, к 665 году — всю Северную Африку, в 674 году впервые дошли до Константинополя. В 718 году они завершили разгром вестготов и покорение Испании, а еще через год проникли в Аквитанию, на юг современной Франции.

Франки, оказавшиеся на их пути следующими, ничего не могли противопоставить стремительным атакам легкой арабской конницы, и от покорения мусульманами их спасало только то, что их бедные земли не представляли для халифов большого интереса.

Сильнейшим из франкских королевств, Австразией, фактически правил майордом (нечто вроде первого министра) по имени Карл. Он решил выставить против арабской летучей конницы тяжелую конницу — рыцарей (русское слово происходит от немецкого Ritter — всадник). Однако лошади и доспехи стоили дорого. И Карл стал раздавать своим воинам земли вместе с обрабатывающими их крестьянами при условии, что они на полученные средства обзаведутся боевыми конями, оружием и необходимым снаряжением — и по зову сюзерена явятся на войну.

В 732 году франкское войско, главную ударную силу которого составляла тяжелая конница, под предводительством Карла победило арабов Абда аль-Рахмана в битве при Пуатье. Впоследствии франкские хронисты неуемно превозносили значение этой победы: Карла объявили ни много ни мало спасителем христианства. Его прозвали Мартелл, то есть «Молот», в честь Иуды Маккавея (Молотобойца), которого в средневековой Европе почитали как одного из величайших полководцев в истории, наряду с Александром Македонским, Цезарем и королем Артуром. И хотя для арабов поражение при Пуатье не стало катастрофой, их экспансия в Европе остановилась. В течение последующих семи столетий христиане долго и мучительно отвоевывали Пиренейский полуостров — этот процесс получил название Реконкиста и привел к созданию Португалии (1143 год) и Испании (1469 год).

Другим последствием борьбы франков с арабами стало развитие системы ленного землевладения, феодальных отношений и рыцарства. Их зачатки можно найти еще в поздней истории Рима, но чтобы они стали основой общественной структуры Европы, нужна была тяжелая конница — а для этого, в свою очередь, нужно было стремя.

Помимо прочего, рождение рыцарства способствовало появлению каблуков — их стали приделывать к подошве, чтобы нога не выскальзывала из стремени.

Иван Грушин
«Русская планета»