Произносишь коротенькое слово из двух слогов тан-го, и сразу возникает ощущение неведомых глубин. В танго, как в запечатанном кувшине, хранится затаенная терпкая и густая любовная страсть. Уникальность танца – в его древних корнях. Родителями танго считают афрокреолов Буэнос-Айреса, которые во время карнавалов часами плясали под монотонные звуки ритуального танца кандомбэ. В конце ХIХ века, когда Аргентину наводнили эмигранты, кандомбэ смешалось с андалузскими танцами, испанским фламенко, кубинской хабанерой и аргентинской милонгой. В результате этого синтеза на свет появилось аргентинское танго.Игра бедрами, взгляды в упор и рискованные переплетения ног ............. аргентинского танго!

Каждый поклонник танго слышал об уникальной танцовщице и профессиональном хореографе из  Буэнос-Айреса Mora Godoy. В ее теле и душе классический балет и традиционный ритм танго сливаются в единое целое, делая танец абсолютно гармоничным. Она уже давно завоевала себе славу как танцовщица и в последние годы делает все, чтобы достичь того же на ниве хореографии. Мора Годой закончила Высший институте искусств знаменитого оперного театра в Буэнос-Айресе (Institute Superior de Arte del Teatro Colon).

Сирта́ки (от греч. συρτάκι — касание) — популярный танец греческого происхождения, созданный в 1964 году для фильма «Грек Зорба». Он не является народным греческим танцем, однако представляет собой сочетание медленных и быстрых версий хасапико — старинного танца мясников. Танец сиртаки, а также музыку к нему, написанную греческим композитором Микисом Теодоракисом, иногда называют «Танец Зорбы».



После выхода фильма на экран сиртаки стал самым популярным греческим танцем в мире и одним из символов Греции.

Игорь Моисеев родился 21 января 1906 года в Киеве.

О своей семье Игорь Моисеев рассказывал: "Мой отец был юристом. Он принадлежал к обедневшему дворянскому роду, а юридическое поприще, можно сказать, досталось ему по наследству от дедушки, который был мировым судьей. Великолепно владея французским языком, отец часто бывал в Париже, где чувствовал себя в своей стихии. Там он встретил и свою будущую жену, мою мать. Она, полуфранцуженка, полурумынка, по профессии была модисткой. Вскоре после знакомства мои родители уехали в Россию: у отца была адвокатская практика в Киеве. В политическом отношении отцу были близки идеи анархизма. Он придерживался принципа, что всякая власть есть насилие. Поэтому и в правоведении у него часто возникали конфликтные ситуации. В царское время из-за своих крамольных высказываний он просидел под следствием довольно долгое время. В тюрьму он попал вскоре после моего рождения. Когда это случилось, мать увезла меня в Париж и оставила в пансионе. А сама вернулась в Россию хлопотать за отца. Жизнь в пансионе оказалась очень трудной. Воспитывались там дети шести-семи лет, я был младше их на два года. Поэтому дети меня всегда обижали. А наши наставники предъявляли ко мне те же требования, что и к остальным. Я даже сидел один в темном карцере. Отцу удалось оправдаться: как юрист он смог грамотно себя защитить, и его отпустили. С его освобождением закончились и мои мучения в пансионе - мать тут же забрала меня, и мы уехали в Россию…"