- Я умею летать.
Ему никто не поверил. Не верить очень легко, это обязывает к гораздо меньшему, чем. Когда веришь, то вроде и не знаешь почему, а неверие очень легко объяснить теориями, соотношениями, вероятностями, сбежавшим молоком или потерянным другом.
Но он верил. У него не было причин к этому, но они и не были нужны, их груз был бы слишком тяжек для долгих перелётов. Ему было пора в путь, однажды он понял, что не может больше ждать, того времени, когда стрелки часов перестанут иметь значение. Как будто что-то [кого-то] забыл и не помнишь что, но точно не здесь и не сейчас, а значит нужно искать.
Закрыл глаза. Холодный ветер, кончики пальцев уже перестали иметь значение, но не стрелки часов, не взгляды в спину, а значит сейчас.
Он ушёл в холодный туман, обжигая лёгкие свежестью непознанного. Он ушёл очень быстро [а по-другому и нельзя было], но это была всего лишь ещё одна ловушка, заготовленная циферблатами, потому что пока он делал этот шаг, между пальцами успели протянуться тонкие паутинки [может это были сомнения?][нет] , а сам он продрог, став напоследок ещё более хрупким, такая вот ирония, чтобы было о чём подумать в дороге... Это был один шаг, которым он покрыл все расстояния пройденные им в этом городе, все нити железных дорог.
Никто не видел куда он полетел: вверх или вниз. Все хором сказали, что он упал. Их успокаивала солидарность, обволакивающая отсутствием вариантов, разрушающая все "а вдруг..." Но, когда они расходились по домам и не кому было сказать: "ты прав", часами уговаривая себя как ребёнка, мало кто мог удержать за хвост шаткую иллюзию. Судорожные попытки вспомнить откуда он пришёл, неожиданно безуспешные поиски родственников, или квартиры. А ночью им снился [c]он, летящий через дальние страны, страны, в которых никто их них никогда не был...
Настроение сейчас - Radiohead
