|
Иван-да-Марья
В скитаньях по свету меня занесло
На праздник Купалы в большое село.
Гулял я с народом волшебную ночь,
Под утро не в силах был ноги волочь.
Бобыль одинокий меня пожалел:
– Поди, отдохни в мою хату, пострел!
Там в горнице лавка, на ней и поспишь.
– А в доме кто есть?
– Тараканы да мышь.
Но слышу я: будто в избе разговор.
– Дозвольте войти! Я тут гость, а не вор!
Не слыша ответа, я дверь отворил,
Вошёл. Никого. Кто же здесь говорил?
Бобыльская хата – под лавкою хлам,
Но комнату красят цветы по углам.
А! Видно, помстилось хмельной голове,
От браги и плясок совсем осовел.
Прилег я на лавку, взглянул на букет,
Но странное дело – цветов больше нет,
И в хате теперь я уже не один,
Хотя я не слышал, чтоб кто-то входил:
Сидит предо мной за дубовым столом
Красавица-девушка с бледным челом,
А рядом с ней парень, пригожий собой,
Он в желтой одежде, она – в голубой.
– Вы тоже устали? Зашли отдохнуть?
Сейчас я уйду и продолжу свой путь.
– Ах, нет, не тревожься, мы здесь посидим,
Друг другу с печалью в глаза поглядим.
– Как можно грустить в эту дивную ночь,
Быть может смогу я вам чем-то помочь?
– Нежданный прохожий, спасибо тебе,
Останься ещё в этой тихой избе,
Подарком для нас обернулся твой сон:
Прими в благодарность наш низкий поклон
За то, что сумел этот сон-чародей
Вернуть нас на время в обличье людей.
– Да, кто ж вы такие? Неужто я сплю?
Иль это мерещится мне во хмелю?
– И сон, и не сон, не печалься о том,
Расскажем о детстве своём золотом.
Мы дети Сварожича*, брат и сестра
Без спросу ушли погулять со двора.
Запрет мы нарушили мамы родной,
Купальницы** – славной царицы ночной.
У речки священной под сенью рябин
Заслушались пением птицы Сирин***,
И были жестоко наказаны мы –
Исполнен приказ повелителя тьмы:
Младенца Купалу Сирин унесла,
Напрасно домой его мама ждала.
Сменялись неспешно за летом – зима,
Забыла о брате сестра Кострома,
Мы выросли врозь, и по воле богов
Купала доплыл до родных берегов,
Cестрица у речки гуляла одна
И в воду венок уронила она,
Купала поднял тот венок из реки,
Обычай велел, чтоб мы стали близки.
Купались мы в счастье всю ночь до утра,
Не зная о том, что мы брат и сестра,
Когда же застигла нас страшная весть,
Мы бросились в реку, храня свою честь.
Объятьями приняла нас Ра-река****
Счастливая жизнь так была коротка,
Но сжалился Вышень***** над нами тайком
И сделал нас этим красивым цветком.
"Купала-да-Мавка" цветок нарекли,
Растём украшением нашей земли,
Теперь нас Иваном-да-Марьей зовут,
На счастье сегодня ты встретил нас тут,
Ты вольный бродяга, простая душа
По свету бредёшь, никуда не спеша,
И твой покровитель Белун – Белый бог******
Тела нам вернул, чтоб нас видеть ты смог,
В твоём сновиденьи мы тоже живём,
И видим друг друга, и счастливы в нём.
Мы просим: налей в эту крынку воды
И в угол поставь, не сочти за труды.
Я кадку с водою у печки нашёл,
Наполнил кувшин и поставил на стол.
Но где же Купала с сестрой Костромой?
И что вообще происходит со мной?
Опять я лежу на скамье у стены.
Какие, однако, реальные сны!
А! Здесь и хозяин! Когда он вошёл?
– Ну, как, постоялец? Поспал хорошо?
Я вижу – ты в воду поставил цветы.
Напрасно. Они здесь не для красоты,
Мы верим, что верные брат и сестра
Отвадят недобрых людей от двора:
Уйду я надолго, придёт сюда вор,
Услышит, что в хате ведут разговор
Решит, что хозяева дома сидят.
Вот странно – цветы как живые на взгляд,
Они за неделю засохли в углу.
Ну, ладно садись-ка, приятель к столу...
Хозяин со мною хлеб-соль разделил,
Я странный свой сон от него утаил.
Но сон ли то был? А быть может и – нет?
И как оказался в кувшине букет?..
Немало воды с той поры утекло,
Я даже не помню, где это село,
Но странно – порою я слышу с тех пор:
Цветы меж собою ведут разговор.
Геннадий Брянский
|
|
|
|
| | Lady_Ko |
|
