Им никто не сказал, что троллейбус идет на фронт.
Был обычный маршрут и обычный рабочий день.
Заурядные вещи – перчатки, кошелка, зонт.
Чуть помятые лица невыспавшихся людей.

И никто не планировал гибнуть во цвете лет,
И от боли кричать, и от горя сходить с ума…
Ждал водитель, когда загорится зеленый свет,
Он подумать не мог, что бывает зеленой тьма.

Адский хохот шайтана несется из этой тьмы –
Он доволен, что снова во всем обвинят ислам…
Как тревожен прогноз аномально жаркой зимы,
День вонзается в сердце осколками телеграмм.

Это та же война, пусть на новом своем витке.
Это черная птица нацелила клюв, ярясь.
И не суть, на каком она каркает языке,
И что вьется вдоль крыл ее – готика или вязь.

Ведь «Алах акбар» - то же самое «Готт мит унс»,
Та же самая ложь под словами святых молитв.
Черной мессы причастье – тяжелый соленый вкус,
И не кровью барана в троллейбусе пол залит.

Это та же война, товарищ. С тем же врагом.
За Москву, Сталинград и дальше уже везде.
Нет укромных убежищ, все ближе разрывов гром,
Нам решать, чему сбыться – победе или беде.

Выходя из дома, поправь наплечный ремень,
Сосчитай патроны мыслей, проверь прицел…
И в обычных делах завершая обычный день,
Отходи ко сну, как солдат, что остался цел,

Чтобы завтра вновь – на страницах и площадях
С многоглавым гадом вести свой неравный бой,
Ни на миг не сдаваясь – иначе не пощадят
Ни тебя, ни Ту, что с мечом стоит за тобой.

(с) Марина Александрова