Если на весеннем показе Фриды Джаннини она увидела бескомпромиссный гламур конца семидесятых, то предосенний период вернул ее в начало того десятилетия. Когда-то Джаннини разработал женскую коллекцию для Гуччи это было вдохновлено Зигги Стардастом. Здесь можно было обнаружить намеки на присутствие Дэвида Боуи как раз перед его блестящим водоразделом: Ханки Дори например, объемные брюки с глубокими складками и Космическая странность Монгольский барашек, шипящий вокруг воротников и манжет.

 

 

Если отбросить расклешенные брюки и пару серых фланелевых брюк-кюлотов, то силуэт был худощавым в стиле семидесятых, еще более удлиненным за счет ребристых пончо, плотно облегающих туловище (у лучших из них была эффектная бахрома).

 

 

Коллекция напоминала Лондон на заре того десятилетия. Короткие юбки и водолазки дополнялись длинными пальто в стиле милитари и сочетались с ботинками выше колена на массивном каблуке и с квадратными носами. Весь энергичный ансамбль представлял собой образ повседневного шика «куколка на ходу». Другие детали начала семидесятых включали сорочки, особенно одну с тигровым принтом; приглушенные акценты вишни, зеленовато-желтого цвета, цвета морской волны и ржавчины (явный контраст с весенними цветами ка-пау); большие остроконечные лацканы на узких бархатных брючных костюмах; мягкие шапки и меховые шапки; и даже немного вельвета. 

 

 

На вечер Джаннини предложил коктейльные платья из черного крепа и платья из черного трикотажа, украшенные металлическими деталями с заклепками, граничащими с дичь. Лохматость ягненка привлекала внутреннего варвара каждой женщины (особенно когда Джаннини сделал это так же просто, как застегнуть пару мохнатых нарукавников или пожать плечами), и дизайнер усилил привлекательность двулицой чернобурой лисы, наложенной вставками на жакеты из каракуля, связанные в особо пышное букле. Невесомые, пышные, они казались самым необходимым для дикого ребенка двадцать первого века.