Июль венчает жар иван-чая.

 

Так есть ли связь между вводным словом «чай» и чаем – напитком? На первый взгляд, никакой связи нет, ведь есть чай китайский, индийский и другие, а история о цветах иван-чая – лишь красивая легенда, не более.

Жил в одном селе под Питером паренёк Иван, любил щеголять в красной рубахе. Большую часть времени односельчане видели его в лесу, на опушках, среди цветов и трав. Любил он лес, изучал целебные свойства растений. Завидев мелькавший среди листвы алый цвет, говорили: «Да, это Иван, чай, ходит!».

Никто и не приметил, в какой момент запропастился Иван, но на опушках у околиц вдруг появились невиданные раньше красивые алые цветы. Люди, их увидев, принимали цветы за рубашку Ивана и стали снова говорить: «Да, это Иван, чай!». Так и пристало название к неожиданно появившимся цветам.

Привыкли к ним люди: красивые цветы, да душистые. А однажды попали цветы в котелок с кипятком и оказался отвар приятным и освежающим. Так и начали в том селе Копорье, что под Петербургом, делать из листьев и цветов иван-чая целебный напиток. Такова легенда о появлении на Руси иван-чая.

Удивительно и загадочно древнерусское вводное слово «чай», столь часто употребляемое ранее в разговорной речи. Предположить, что слово «чай» было в разговоре словом сорным, как сейчас слова «значит», «короче», «так сказать» и другие, было бы ошибочным. Нет, слишком часто и настойчиво оно употреблялось. А звучало оно – как надежда на осуществление того, что сказано за ним, словно код-сигнал для энергетического усиления произнесённой фразы, заявка на ожидаемый результат, материализацию задуманного.

Действительно, короткое вводное слово «чай», как бы удерживающее собой всю фразу, является производным от слова «чаять», т.е. ожидать, надеяться, уповать, полагать (по словарям М. Фасмера и В. Даля). «Ждут Фому, чают – быть уму», «От кого чаем, того и величаем» - говорят русские пословицы. От слова «чаять» - привычные нам слова «нечаянно», «случайно» и другие.

Так есть ли связь между вводным словом «чай» и чаем – напитком? На первый взгляд, никакой связи нет, ведь есть чай китайский, индийский и другие, а история о цветах иван-чая – лишь красивая легенда, не более. Но приходит на память мнение староверов, говоривших когда-то: «Китайская стрела в русскую землю вошла, христианские сердца сгубила все до конца». Это о иноземных чаях. Может, всё это – абсурд, заблуждение, глубокое невежество? Хотелось бы верить, ведь мы не представляем теперь своего стола без этих напитков. Однако, озадачивает фраза, встреченная в одной из многочисленных книг по магии. А сказано там вот что: чаи – китайские, индийские - кроме своих обычных и привычных качеств, имеют ещё одно, которое можно назвать «отдалённым эффектом». По мере частоты и длительности их употребления они погружают человека в состояние инертности, пассивности, замедляет реакцию человека на происходящее. Странная характеристика напитков, которые, по общему нашему убеждению, «бодрят и тонизируют», но она очень перекликается со словами староверов.

А разве не страдает сейчас наше население всеми перечисленными симптомами непонятной болезни, которой медики дали ещё более непонятное название «синдром хронической усталости»? В одной из старинных песен сектантов-мистиков сказано ещё определённее: употребляющему эти чаи (как, впрочем, и кофе, табак, картофель) – «быть всегда в отпадшей силе», как бы он ни молился и не постился.

«Заблуждения» сектантов-мистиков можно, конечно, проигнорировать, магию вообще не принимать всерьёз, да и староверы нынче не так уж авторитетны. А вот от чая – индийского, китайского, цейлонского – отказаться теперь кажется немыслимым. Получается, что мы приобрели от них зависимость, как от наркотиков.

Но почему мы при этом начисто забыли про свой русский иван-чай, столь популярный ещё в XIX веке? Интересно, что имя ИВАН по словарю В. Даля – «самое обиходное имя по всей азиатской и турецкой границе нашей от Дуная, Кубани, Урала и до Амура и ОЗНАЧАЕТ РУССКОГО». Вот и получается, что название «ИВАН-ЧАЙ» можно с подачи В. Даля истолковать как «РУССКИЙ ЧАЙ», а если мы теперь припомним, что слово «чаять» означает «надеяться», так растение иван-чай, набравшись смелости, можно назвать «русской надеждой» - ведь и произрастает-то оно также по всей территории России. Всем нам известна мудрая пословица «Где родился, там и пригодился». Может, пусть бы пили китайцы свой китайский чай, индийцы – индийский, а мы бы – свой, русский? Ведь если планета наша, как полагают теперь учёные, представляет собой живой организм, где каждый участок суши – это определённый орган планеты, то, возможно, и растение, которое очень «бодрит и тонизирует» в одной местности, совершенно неоднозначно ведёт себя в другой?

Повторюсь – так как же могло случиться, что свой русский чай мы забыли? Это действительно загадка, похожая на заговор умалчивания.

Примерно в одном из десятка издаваемых «травников» и «лечебников» вы с трудом найдёте короткое упоминание об этом растении в несколько строк. Это после того, как в XIX веке иван-чай составлял мощную конкуренцию чаю индийскому и был одной из основных статей российского экспорта в Европу и Англию (при наличии у Англии своих колоний в Индии!). На доходы, полученные от реализации иван-чая, частная предпринимательница построила в Москве пять церквей, поражавших своими великолепием и размерами.

Настой иван-чая (кипрея) стимулирует иммунитет, обладает транквилизирующим, противовоспалительным, обволакивающим свойствами, показан при язвенной болезни, гастритах, колитах, при расстройстве нервной системы – как успокаивающий и повышающий работоспособность, регулирует функции печени и почек, полезен при малокровии и атеросклерозе. Иван-чай – лучшая профилактика кариеса зубов, лучшее снотворное (при неврозах и других расстройствах психики), превосходное средство для выведения алкоголя из организма. Он не вызывает никакой зависимости и, наконец, просто вкусен.

Корни иван-чая, как и бобовые, содержит легкоусвояемый белок. Полезных микроэлементов и минеральных веществ в иван-чае больше, чем в знаменитой морской капусте. Интересен напиток и для тех, кто по утрам вынужден иногда себя восстанавливать огуречным рассолом. Иван-чай - прекрасная ему замена.

Цветёт иван-чай с июня по август, и, найдя небольшую плантацию, можно собирать с неё цветы всё лето. В отвар идут цветы вместе с листьями, но чем больше цветов, тем напиток ароматнее. Листья раньше использовали для первых блюд и салатов, а стебель перерабатывали на волокна, из которых ткали холсты – тонкие и очень прочные. Из волокон плели также канат, с которым другие не могли сравниться по прочности.

…В 1915 году в Сибири выдалось на редкость засушливое лето, отчего тайга запылала пожарами. Первым после пожара на пепелище появился иван-чай, своими высокими и мощными стеблями затенив почву для укоренения другой растительности. Около зарослей иван-чая появились пасеки и медосборы собирали по три бочки мёда с гектара. История эта дошла до иностранцев и многие приезжали, чтобы собственными глазами взглянуть на «сибирское чудо». А нам эта история лишний раз указывает на некоторое мистическое сходство иван-чая, первым пробивающего своими мощными стеблями плотную корку гари для нежных всходов других трав, с русским человеком, генетически запрограммированным, можно сказать, обречённым, часто вопреки собственному благополучию, не сгибаясь, первым отзываться на любую беду и чужую боль. Разве не справедливо сказать о нём словами пословицы «от кого чаем, того и величаем»?