Как сообщает «РБК», производство в украинской металлургии в последние месяцы уверенно растет. В марте 2016 года был достигнут локальный максимум, которого не удалось добиться с августа 2014 года, когда военные действия обрушили выпуск металла.

Об этом свидетельствует статистика отраслевого объединения предприятий «Металлургпром». Согласно оперативным данным, в марте суммарная среднесуточная выплавка стали украинскими предприятиями составила 71 тыс. тонн. Это самый высокий показатель за последние 20 месяцев. Аналогичная ситуация и с другими основными видами металлургической продукции — стальным прокатом, чугуном.

«Самые сильные проблемы украинская металлургия испытывала во времена ожесточенных боев на востоке Украины. Вынужденные производственные минимумы происходили в августе 2014 года и марте 2015 года, что было связано, в основном, с логистическими проблемами: неспособностью обеспечивать предприятия сырьем. В частности, в марте 2015 года полностью простаивали такие крупные предприятия, как Алчевский металлургический комбинат, Енакиевский металлургический завод, Донецксталь. На данный момент все три перечисленных предприятия работают», — говорит главный экономист «Альфа-банка-Украина» Алексей Блинов.

Вместе с тем, по его словам, высокие показатели марта 2016 года сейчас сравниваются с провальными показателями марта 2015 года, что дает рост производства на 30% в годовом выражении. По информации «Металлургпрома», за 2015 год металлурги получили убыток в размере 31 млрд. гривен.

«Это второй случай реализации эффекта низкой базы в металлургии после августа-сентября 2015 года. По нашим оценкам, в апреле динамика отрасли резко замедлится. Соответственно, позитивный вклад металлургии в макроэкономическую статистику будет угасать. К примеру, по нашим оценкам, после резкого аномального роста в феврале динамика промышленного производства замедлилась в марте и еще больше замедлится в апреле, хотя, скорее всего, будет оставаться в области положительных значений», — резюмирует он.

Высоким показателям производства в металлургии способствует повышение мировых цен на металлопродукцию. За последние 2 месяца цены на разные виды номенклатуры продукции черной металлургии увеличились на 15−25%. Это существенно смягчило негативный ценовой тренд последних лет, вызванный обострением перепроизводства металла в мире.

По оценкам, приведенным Алексеем Блиновым, недавний рост физических объемов производства и отпускных цен в металлургии означает увеличение месячных объемов валютной выручки Украины более чем на 100 млн. долларов. Этот фактор в последние недели оказывает благотворное воздействие на валютный рынок. Однако черная металлургия на глобальном уровне страдает от сильного перепроизводства вкупе с блеклыми перспективами увеличения спроса, поэтому на дальнейший рост цен Украине надеяться не следует.

Необходимо отметить, что металлургия остается важнейшим поставщиком валютной выручки. Украина является одним из лидеров среди стран-производителей чёрных металлов в мире. До начала боевых действий в Донбассе металлургическая и добывающая промышленность обеспечивали около 15% национального ВВП и 25% экспорта.

В 2015 году экспортная выручка металлургических предприятий Украины составила более $ 8 млрд. Согласно таможенной статистике, обнародованной ГФС, на черные металлы пришлось 21,17% общего объема поступлений от экспорта товаров из Украины. Крупнейшим экспортером остается компания «Метинвест», входящая в СКМ Рината Ахметова. В 2014 году предприятия группы «Метинвест» направили в государственную казну 14,2 млрд. грн. налогов и сборов.

— Металлургические заводы на Донбассе снова заработали, — подтверждает политический обозреватель Виктор Шапинов.

—  Алчевский металлургический комбинат, Енакиевский металлургический завод, Донецксталь, которые полностью простаивали еще в марте 2015 года, сейчас снова работают. С одной стороны — это хорошо, у людей снова будет работа, будут запущены механизмы восстановительного роста экономики региона. С другой стороны, эти предприятия продолжают работать на украинских олигархов — спонсоров и заказчиков Майдана, а затем и войны против Донбасса. В АМК сильно влияние Таруты, ЕМЗ принадлежит Ахметову, ДМЗ — Нусенкису. Эти олигархи полностью интегрированы в украинское экономическое и политическое пространство, а некоторые, как Тарута, назначенный хунтой губернатором Донецкой области, прямо участвовали в карательном походе против донбасского восстания. Возвращая металлургию под контроль украинских олигархов, народные республики не только упускают шанс на реализацию альтернативной экономической модели, но и закладывают мину под собственное существование.

Понятно, что украинские олигархи и их местные представители заинтересованы в реинтеграции Донбасса в состав Украины. И уж, конечно, не будут украинские олигархи помогать государственному строительству в ДНР и ЛНР. С внутриполитической точки зрения возврат контроля украинскими олигархами над заводами также несет угрозу. Не секрет, что восстание на Донбассе проходило, в том числе, под антиолигархическими лозунгами. Люди выступили не только против агрессивного национализма, но и против самой системы олигархического капитализма. Недаром в Декларации независимости ДНР есть прямо социалистический пункт: «Республика обеспечивает условия для свободного развития и защиты конституционно признанных форм собственности, которые исключают присвоение результатов чужого труда, при приоритетном значении коллективных форм». Конечно, национализация предприятий могла бы разорвать цепочки сбыта, которые были выстроены украинскими олигархами. Но за два года можно было и подумать о новых, с участием Российской Федерации, других стран. В конце концов, экспортирует же террористическое и никем не признанное «Исламское государство» * нефть, почему не может выстроить такие вот «схемы» для себя ДНР и ЛНР?

«СП»: — А насколько реально выстраивание таких цепочек в Донбассе? Что этому препятствует?

— Препятствует отсутствие политической воли. К тому же, такой пример национализации ведущих отраслей экономики может напугать кое-кого не только в Киеве, где Майдан, кстати, также проходил под антиолигархическими лозунгами, но и в Москве.

«СП»: — А есть ли вероятность, что таковая появится? Ведь власти ДНР и ЛНР заявляют о приверженности Минским соглашениям, которые однозначно возвращают республики в состав Украины, а собственность — в руки олигархов…

— Минские соглашения сейчас в тупике. Как раз один из возможных выходов из тупика — это продолжение курса на независимость Донбасса и развитие собственных государств. В рамках Минска-2 движение по этому пути было заморожено, т.к. предполагалось возвращение в украинскую юрисдикцию…

— Статистика действительно показывает определенный рост производства в металлургии, — подтверждает данные «Металлургпрома» политолог и экономист Александр Дудчак.

— Но этот рост можно отмерить лишь на фоне других показателей — максимального падения во время активных боевых действий. Но до довоенных показателей, даже с учетом нынешнего роста, слишком далеко. Объективных причин для продолжительного и устойчивого роста нет. В первую очередь из-за экономической ситуации на Украине. Многие металлургические предприятия находятся на территориях, неподконтрольных Киеву, но перерегистрированы на украинской территории, платят в бюджет Украины налоги, осуществляют экспорт по украинским документам.

На внутреннем рынке Украины спад потребления металла был и в домайданном 2013 году, не говоря уже о времени активных боевых действий. Отрасль, которая потребляет примерно половину произведенного металла — строительство, демонстрирует пессимистические показатели. Еще в 2013 году снижение объемов строительных работ составило 14,5%, в 2014 — 20,4%. К этому добавился спад в машиностроении и судостроении. Причин для роста внутреннего спроса на металл нет — и из-за потерь рынков сбыта, и из-за отсутствия источников кредитования.

«СП»: — В статистике упоминаются такие предприятия, как Алчевский металлургический комбинат, Енакиевский металлургический завод и Донецксталь. Почему они не работали до сего момента (Тот же Алчевск достаточно далеко от линии соприкосновения, и за всю войну на его не упало ни одного снаряда) и почему заработали сейчас?

— Активизация деятельности некоторых предприятий металлургической отрасли связана, в частности, со снятием арестов со счетов. Так, Киевский апелляционный хозсуд в марте этого года снял арест с ранее арестованных по иску группы «Метинвест» Рината Ахметова свыше 5 млрд. гривен Алчевского металлургического комбината. 96,1% акций Алчевского меткомбината принадлежит корпорации «Индустриальный союз Донбасса», контрольный пакет акций ИСД пока принадлежит пулу российских инвесторов, еще 49,9% акций контролируют Олег Мкртчан и Сергей Тарута. Вероятно, у олигархов наступило временно перемирие, которое благоприятно сказалось на работе предприятий.

«СП»: — По словам Блинова, позитивный вклад металлургии в макроэкономическую статистику будет угасать, начиная с апреля. Каков ваш прогноз?

— Да. Поводов для оптимизма нет. Общая ситуация в экономике Украины не способствует увеличению внутреннего спроса, а на внешних рынках, вряд ли увеличение пошлин в США для российских и китайских окажет стимулирующий эффект для украинской промышленности — США и без Украины справятся своими силами.

«СП»: — Какое значение металлургия Донбасса имеет для Киева? Многие до сих пор связывают отказ от взятия Мариуполя в августе 2014-го договоренностями с Ахметовым о необходимости оставить ему порт для вывоза продукции. Насколько, по-вашему, в реальности велико влияние олигархов на ситуацию в Донбассе?

— Конечно же, влияние немалое, украинские олигархи пытаются найти безопасное место меж двух огней — с одной стороны, на них давит Киев, обвиняя в поддержке «сепаратистов». С другой — власти народных республик Донбасса и сами труженики предприятий, принадлежащих олигархам.

Донбасс, естественно, возмущен выплатами в киевский бюджет налогов с деятельности предприятий, находящихся на территории ЛНР-ДНР, да еще и налогов на «АТО». Но в то же время, нельзя игнорировать и тот факт, что Фонд Ахметова оказывал немалую помощь людям, пострадавшим от боевых действий. Все это поддерживало «статус-кво» при недовольстве ситуацией и Киевом, и Донбассом. Но такая ситуация вечно длиться не может. И олигархам придется сделать выбор — с кем они, и где они работают. К сожалению, одним из решений может быть и ликвидация предприятий с утилизацией станков и оборудования и продажей их как металлолома.

Одной из причин такого решения может быть абсолютное нежелание Киева выполнять Минские соглашения, которые позволяли найти компромисс, с большим трудом, но все же удовлетворяющий интересы двух сторон.

«СП»: — Выходит, что, принося валюту Киеву, донбасские предприятия, оплачивают в том числе «АТО»? При этом национализация лишит их возможности продавать продукцию и приведет к потери огромного количества рабочих мест. Есть ли выход из этого замкнутого круга?

— Национализация означает смену собственника и перерегистрацию предприятия. И это приведет скорее к увеличению рабочих мест. А не к сокращению. Да, невозможно будет работать по нынешней схеме, осуществлять экспорт металла по украинским документам. Но это не является не разрешимой проблемой. Зато не будет необходимости платить налоги дважды — в бюджет Украины и в бюджет ДНР или ЛНР. Национализация подразумевает и изменения цели функционирования предприятия. Если предприятие принадлежит олигарху или узкому кругу акционеров, то основная его задача — приносить прибыль собственнику. Задача национализированного предприятия — функционировать в интересах его тружеников и республики в целом. Нет необходимости сокращать рабочие места исключительно ради прибыли, снимать с баланса предприятия объекты социальной инфраструктуры ради снижения себестоимости продукции.

«СП»: — А какой вы видите схему экспорта, если это будет невозможно делать по украинским документам?

— ЛНР-ДНР признаны только Абхазией и Южной Осетией (которые, в свою очереди признаны только четырьмя государствами). Из-за этого действительно есть проблемы с осуществлением внешнеэкономической деятельности. На этом переходном этапе Донбасс использует возможности, предоставляемые Южной Осетией и Абхазией, которые выполняют роль посредников.

Конечно, этого совершенно недостаточно. И если Киев будет продолжать игнорировать выполнение Минских соглашений, что фактически означает и игнорирование законных прав и требований жителей Донбасса, то народным республикам ничего не останется, кроме как укреплять свою государственность, выстраивать самостоятельные прямые связи с внешним миром, добиваться признания своего суверенитета и вести самостоятельную внешнеэкономическую деятельность. Но на это нужно время…

http://svpressa.ru/economy/article/147289/?rss=1

Подвалы эти делятся на два вида. В первых, «совсем нелегальных» (хотя такие находят даже в центре города), сидят коммерсанты — «коммерсы», которых мучают, пытают, разводят на деньги. Иногда это просто люди, которым не повезло иметь хоть какую-то собственность. Периодически они из этих «подвалов» выходят, лишившись машин, квартир и денег, иногда — исчезают, и их не находят больше никогда, «теряют». Второй вид подвалов, «легальный», — для ополчения.

Мой спутник, Николай, командир казачьего подразделения (полное имя известно редакции). Дерзкий взгляд из-под черных бровей, по-военному четкие ответы. Он также только что вышел «с подвала», всего пару дней назад. Теперь пытается встретить своих боевых товарищей, у которых истек срок заключения.

— Николай, за что вас? И кто вы по статусу — заключенные, подозреваемые, обвиняемые?

— Мы военнопленные. То, что нас взяли в плен свои, — ничего не меняет. Типичные пленные, как «укропы». Только есть разница: «укропов» держат «по Женеве» (следуя женевским конвенциям. — «Газета.Ru»): нормально кормят, дают им звонить домой, выводят на прогулки. К нам отношение иное.

— А в чем, по их мнению, ваша вина?

— Для рядовых бойцов лишь в том, что они оказались не в том подразделении. Что кто-то наверху решил, что надо забрать базы, а их разоружить. Никого не интересует индивидуальная вина. Подчинялся Бате — шуруй «на подвал» (Батя — глава казаков в Донецке Юрий Сафоненко, после разоружения отрядов казаков уехал в Россию. — «Газета.Ru»).

— Как происходило разоружение? Кто вас разоружал?

— В нашем случае это делали внутренние войска МВД ДНР. Окружили базу, направили пулеметы, снесли ворота. Мы тыловая база, это не «передок»: оружие в «оружейках», на входе всего два бойца с автоматами — это было несложно.

— Вы не оказывали сопротивления?

— Поймите, ни один нормальный ополченец, если он в своем уме, не станет просто так стрелять в своих. Нас разоружали свои. Они таковыми и остались, невзирая на все, что произошло. Мы можем называть как угодно, но это наши, не «укропы». И еще наш командир, он повел себя очень стойко. Потребовал от вэвэшников (бойцов внутренних войск. — «Гаезта.Ru»), чтобы они действовали строго по уставу. Все команды отдавали через него, как положено. Поэтому прошло без жертв и стрельбы.

Сдали оружие, прошли в автобусы, и нас доставили сюда. Первоначально мы думали, что это займет несколько часов, ну сутки. Всех уволят со службы, выдадут документы — и гуляй.

— А как получилось на самом деле?

— Мы оказались в подвале: сто топчанов, нас триста человек. Первые двое суток нас не кормили. Вообще. Спать приходилось в три смены. Один спит, остальные двое тупо стоят рядом и смотрят в стенку — ни лечь, ни сесть некуда, нет места. От духоты люди начали терять сознание. Первое время не дали даже воды. Только когда бойцы начали ломать решетки, принесли две пластиковые бочки. Одну тут же выпили и сделали писсуаром. Из другой пили — на всех дали одну кружку, стояла очередь. Вода из-под крана.

— Та самая, про которую по телевизору предупреждали, что без кипячения ее пить нельзя?

— Вот-вот. Подвал сырой, люди начали болеть. Врачей мы не видели. Таблетки да, давали, по принципу: догадайся сам по названию, от чего они.

В итоге — два инфаркта, один инсульт. После этого нас перевели в гараж.

Там была другая проблема — невыносимо холодно: битые окна и сквозняк. Спали, заворачиваясь в полиэтилен и обрывки обоев, в рубероид — там нашлась куча мусора от ремонта.

— Сколько это продолжалось?

— Через неделю такой жизни мы устроили бунт. При перемещении сели на газон и отказались двигаться, пока к нам не приедет прокурор и не объяснит, за что мы тут сидим.

Вначале, разумеется, угрожали, обещали всех покрошить в капусту, но через несколько часов прокуроры приехали. Всем выписали по тридцать суток ареста — неизвестно за что.

После этого вскоре половину бойцов выпустили, остальных снова перевели «на подвал». По какому принципу людей выпускали, я так и не понял. Скажем, мои ребята — рабочие с Донецкого металлургического, с Коксохима (Донецкий коксохимический завод. — «Газета.Ru»). У них тут отцы, матери, жены, дети. Куда они денутся? Да, вот они, родители и жены, стоят тут, ждут своих. Сегодня как раз истек месяц. А их не отпускают, командир махнул рукой на стихийное собрание.

В толпе тем временем наметилось некое движение, люди сгрудились у ворот, мешая проезду. Выбежал солдатик с криком «Освободите дорогу!». Толпа женщин лишь молча сомкнула ряды. «Здесь матери выход заблокировали, — кричит по рации часовой. — Не дают выезжать машинам!»

Появляется начальник базы. Раздаются женские крики: «Мы сейчас все пойдем к Захарченко! И не уйдем, пока нам не отдадут сыновей!» В руках женщин появляется петиция, ее передают начальнику базы. Начальник, стоя посреди плаца, по телефону зачитывает кому-то петицию, энергично жестикулируя руками. Вероятно, от его собеседника зависит, выпустят ли сегодня пленных ополченцев.

— Как люди относятся к тому, что власти республики так с ними поступили?

— Любви к власти это не прибавляет. Если хотели получить несколько тысяч человек, которые власть ненавидят, то у них получилось.

— А откуда несколько тысяч?

— Это не единственное место, где держат ополченцев. Только в Донецке их четыре. А еще есть Макеевка, другие города. Потом, ополченцев пропускают партиями.

Говорят, когда наших выпустят, сюда привезут еще пятьсот человек. Где их будут держать, не представляю. Начальник уже кричал на всю базу, что ему людей нечем кормить.

— А кормят как?

— Дважды в день по половнику каши и кусок хлеба. Порция мизерная. Каша иногда съедобная, а иной раз — реально тухлая. Ее месяцами голодные люди не могут есть, выкидывают в помойку. Кормят, как собак, даже хуже. Главное, у нас на базе был запас продуктов. Где они?

— Что ополченцы думают делать дальше?

— Часть хочет продолжать воевать, устроиться в другое подразделение, несмотря ни на что. Невзирая на то, что считает командование предателями.

Другие говорят открыто: ноги моей больше здесь не будет, шла бы лесом ваша ДНР — валю в Россию. Пусть хоть все тут укропом зарастет.

— Это россияне говорят?

— Нет, наши, донецкие. И чем больше срок отсидки, тем таких больше.

— А тех, кто хочет воевать, думаете возьмут?

— Тут главное понять, куда устраиваться. Охрана нам говорила: не идите в «Восток», его тоже разоружат (события происходили летом 2015 года, до разоружения «Востока». — «Газета.Ru»). У нас есть ополченец, которого разоружают во второй раз. Первый раз разоружили осенью 2014 года: избили — и «на подвал». Он устроился к нам. Теперь сидит второй раз. Третий раз сидеть ни за что он не хочет.

— А бьют часто?

— Такое бывает, обычно пять-шесть человек участвуют, но бьют двое, чтобы ты не мог сказать, кто именно бил. На голову надевают мешок, руки назад, на них — тугие наручники, иногда привязывают скотчем к стулу. Бьют с душой, с выдумкой.

Пытают электротоком. Одевают противогаз, пока человек не теряет сознание. Это только то, что я знаю.

— Зачем пытают? Ищут врагов?

— Враги и пытают. У моего товарища сорвали с груди георгиевскую ленту и растоптали ее ногами. Пытают тех, у кого деньги есть, чтобы показали где. Тех, про кого они думают, что у них «неотжатое» и спрятанное есть.

— А кто эти люди, которые пытают ополченцев? Почему ополченцы не жалуются?

— Это не люди, это демоны. Многие раньше работали в ментовке и в СБУ. И сегодня они там же.

Если вы начнете жаловаться, вас «потеряют» и больше не найдут. Это несложно.

— Зачем все это делается?

— Я просто скажу свое мнение. Всех командиров, которые могут сказать «нет», когда придут «укропы», сейчас зачищают. Все подразделения, которые могут не выполнить приказ сдаться врагу, разоружают. Многие думают так же, как и я.

А знаете, что самое обидное? У нас как раз были нелегкие бои на «передке».

Очень жесткие бои — нас утюжили градами, атаковали танками. Не отступили ни на метр. И мы только что подали в наградной отдел на всех, кто отличился в этом бою, документы на награждение. Вот нас и наградили.

День закончился ничем: товарищей Николая так и не отпустили. Позже мы узнали, что их все-таки выпустили — еще через день отсидки. Те из них, кто весь год был в ополчении, лишились своей старой работы, на военную службу многих также не берут: нет мест.

— Нас всех предали, — сказал на прощание Николай, — мы шли воевать за Новороссию, за народную республику. Новороссии нет, народная республика наша пакует народ по подвалам.

— Что будете делать?

— Прорвемся. Если надо — уйду в партизаны. Но «укропам» Донбасс не отдам. Это моя земля. Если надо — здесь и умру.

http://www.gazeta.ru/politics/2015/10/14_a_7820639.shtml