К тому моменту как Древний Рим из республики стал империей, у него на границах не осталось ни одного по-настоящему сильного и высокоорганизованного врага. Вместе с этим стал не нужен сложный и гибкий манипулярный строй легиона. Начиная со времён правления императора Октавиана Августа и далее на протяжении I–II веков нашей эры, на смену манипуле постепенно приходила более многочисленная, но менее гибкая когорта. Мало-помалу построение легиона превращалось в своеобразную фалангу, способную к тактическому взаимодействию между подразделениями. Когорты постепенно теряли тактическую самостоятельность и гибкость маневрирования в бою. В условиях отсутствия сильного противника этот процесс был нормальным, так что при императоре Адриане (117–138 гг. н. э.) когортное построение стало традиционным.

В то же время, значительно выросла роль взаимодействия между основными и вспомогательными войсками легиона. Именно на более подвижные вспомогательные силы теперь возлагалась задача по охране границ и отражению вражеских вылазок. Вспомогательные войска обеспечивали авангард и арьергард, а также прикрывали строительство временного лагеря от внезапного нападения в то время, пока легион совершал марш от места постоянной дислокации к будущему полю «линейного» сражения.

Сохранилось немало описаний походных порядков римской армии. Из них можно сделать вывод, что на построение легионеров на марше влияли такие факторы, как близость противника, рельеф местности и т.д.

Стандартная колонна была устроена так. Впереди двигался авангард, всегда состоящий из вспомогательных войск и конницы. Позади был арьергард аналогичного состава. Численность войск в том и другом зависела от боевой обстановки. Наличие конницы в авангарде лишний раз доказывает, что римляне старались беречь её, потому что авангард, встретив противника, должен был сразу отступить под прикрытие основных сил.

В центре располагался обоз и основная часть армии, которая его защищала. Обоз был самым больным местом римской армии на марше. Его потеря грозила дезорганизацией войск, так как солдаты, видя, как нападавшие разграбляют их имущество, обычно покидали свои ряды, пытаясь его защитить. О подобных ситуациях неоднократно упоминают Гай Юлий Цезарь, Тацит и Иосиф Флавий.

Чтобы предотвратить внезапную встречу с противником, командующий легиона производил разведку перед легионом, а при необходимости — на флангах и в тылу. Специализированных подразделений для этой задачи не было, обычно роль разведчиков играли кавалерийская ала (около 500 всадников) или когорта вспомогательной пехоты (около 500 солдат). Для пущей эффективности разведчики обычно рассыпались по местности мелкими отрядами.

Примером движения легиона по открытой местности и при угрозе нападения противника может служить построение войск Германика во время похода против варварских племён узипетов и бруктеров (15 год н.э). Полководец защитил фланги, отправив вперёд часть конницы и когорты вспомогательных сил, «за ними первый легион; войны двадцать первого легиона прикрывали левый фланг находившихся посередине обозов, войны пятого — правый, двадцатый легион обеспечивал тыл, позади него двигались остальные союзники». То, что походное построение сомкнутым каре с обозом в середине было стандартным в I–II веках нашей эры, подтверждает Оносандр, писавший о нём в своём трактате.

Более поздний автор, военачальник Луций Флавий Арриан, посвятил один из своих трудов построению легиона на марше. Он также рекомендовал пользоваться способом, который использовал Германик. Только вместо легионов на флангах должны были действовать вспомогательные войска. Эта разница диктовалась тем, что Германику приходилось биться, в основном, против пехоты, а Арриану — против аланской конницы. Именно потому он предпочёл не рисковать кавалерией, традиционно малочисленной у римлян, а выставить против врага вспомогательную пехоту. Очевидно, пехота была в состоянии эффективно противостоять конному противнику. Так или иначе, но в походе кавалерия выполняла только разведывательные, а не боевые задачи, потому что была слишком ценна.

Но если на ровной местности легионы могли обезопасить себя, построившись в каре, то перемещение по узкому проходу было для древнеримского полководца и его войск серьёзной головной болью. Это отмечают буквально все античные авторы.

Оноксандр в такой ситуации рекомендовал, в первую очередь, занять высоты. Иосиф Флавий, наблюдавший проход войск через ущелье, писал о нём так:

«Поход Тита во вражескую страну открывали отряды царей и все прочие вспомогательные войска; за ними шли строители дорог и квартирмейстеры, а также вьючные животные с багажом предводителей; за ними, под прикрытием тяжеловооружённых воинов, следовал сам полководец, окружённый многочисленным отборным войском и копьеносцами. Вслед за ними и непосредственно перед машинами ехали принадлежащие к легионам всадники, а позади машин — трибуны под прикрытием отборного войска и начальники со своими когортами. За ними появлялись полевые знамёна с орлом посередине, предшествующие трубачам, а тогда же — главное ядро легионов, по шесть человек в ряду. Каждый легион имел свой обоз, который возил поклажу. Наконец, в хвосте находились наёмные отряды и охранявший арьергард».

Подобное построение не применялось на открытой местности. Судя по всему, чтобы поскорее преодолеть узкий проход, римская армия выстроилась по шесть человек в ряд, тем самым сократив длину походной колонны. В условиях открытой местности, исходя из практических соображений, ширина походной колонны соответствовала глубине построения когорт в бою — четыре человека в ряд.

Совершив поход, легионы выходили к полю будущей битвы и строились в боевой порядок. Этому построению будет посвящён следующий материал.

http://warspot.ru/5280-rimskaya-armiya-v-pohode