Говоря с пустотой, обнаруживаешь свои границы: вот, дескать, слова, которые я могу сказать, а других слов у меня для вас и нету. Вне языка не существует ничего, что заслуживало бы внимания, и здесь я имею в виду вот что: я запинаюсь и подскальзываюсь, но все время говорю одно и то же. Книги, события и вещи нужны для того, чтобы находить новые слова, а остальное — скука, скука.

Надо признаться, я счастлив по крайней мере одним: мне не скучно с С. и мне не скучно в Праге. Не знаю, существует ли более нудное и одновременно более честное признание в любви, чем: мне с тобой не скучно. Мне не скучно на Виноградах и не скучно на Жижкове, мне не скучно, когда мы говорим о работе и когда мы просыпаемся по утрам, мне не скучно на Карловом мосту и на мосту Йирасека, мне не скучно, когда С. жалуется мне и когда я жалуюсь С. Удачно, что с Прагой меня познакомила именно С.: так куда легче проводить понятные аналогии. Не географические, я не ассоциирую районы Праги с районами тела С., а психогеографические: присутствие в месте у меня вызывает те же чувства, что и присутсвие вместе.

Психогеография (это ситуационистская практика наблюдения за собой, когда ты находишься там, где ты находишься) учит видеть потаенные, скрытые, внерекламные площади мест, событийную канву города, бесконечную любовь, которая выходит огнем из закрытых подъездов на улице Юшетт и пивных на Карловой площади. Для меня эта бытийствующая, дикая часть меня ощущается как часть какого-то механизма, как, может быть, неудачно выросший зуб, который перестает болеть тогда, когда он занимает пристойное, правильное положение: шестеренка входит в паз как я всхожу на Пражский град. Нет ничего, кроме этой любви, многословия и меня.

Я полагаю, что все естественное отвратительное, в основном, потому, что естественность используется в риторике как повод для отрицания того, что приносит счастье. Тем не менее, меня привлекает обыденная часть естественности, то есть то ее состояние, когда она выведена за границы ярости и просто есть (что это значит? это разница между "женщине естественно быть матерью", которое говорится тем, кто не может рожать, той, кто не хочет рожать, и "женщине естественно быть матерью", которое говорится той, которая родила, тому, кто еще не знает разницы между пенисами и вагинами). Например, мне было бы куда легче говорить знакомым барышням, что меня привлекают выступающие части их тел, без того, чтобы иметь в виду дальнейшее развитие событие вроде, например, патриархального подавления.

Мне такая открытость представляется приятной, потому что сложная система социальных висцераций не кажется мне вещью важной — каждый человек одинок. Что мы, рожденные в пыли, можем дать друг другу, кроме пепла и ложных надежд? Только немного радости и поддержки, которые, как мне кажется, следует извлекать из всего, что дается нам. Ну и, разумеется, ту любовь, которую я называю отсутствием скуки, или наоборот, то чувство заинтересованности, которое я называю любовью: исследовать тебя, исследовать с тобой, немного рассуждения, может быть, щепотку влаги и немоты, которые мне достаются, когда я вижу тебя, любовь моя.

И говорить, танцевать и петь, потому что молчание — скукота.

Привет.

https://zmeisss.livejournal.com/1107802.html