Сабж, собственно.

Этот журнал с его замечательным содержимым по некоторым причинам был удален.


Желающим со мною связаться - советую писать емейлом. Адреса, в основном, те же.
Если вам известен мобильный номер - кидайте sms: мол, это такой-то по такому-то поводу... я, возможно, перезвоню - как увижу.
Иных контактов по ряду причин я сейчас не поддерживаю.

Будут ли здесь в дальнейшем какие-либо записи - еще не решил.
Френдить никого не стану, - и вам того со мною проделывать не советую.

Ваш, великий и ужасный,
Яр.

https://yarm.livejournal.com/630.html

Сабж, собственно.
Этот журнал с его замечательным содержимым по некоторым причинам был удален.

Желающим со мною связаться - советую писать емейлом. Адреса, в основном, те же.
Если вам известен мобильный номер - кидайте sms: мол, это такой-то по такому-то поводу... я, возможно, перезвоню - как увижу.
Иных контактов по ряду причин я сейчас не поддерживаю.

Будут ли здесь в дальнейшем какие-либо записи - еще не решил.
Френдить никого не стану, - и вам того со мною проделывать не советую.

Ваш, великий и ужасный,
Яр.

http://yarm.livejournal.com/630.html

"Конец света, назначенный, как известно, знаменитым конотопским прорицателем безумным арабом Аль-Хазредом на седьмое января, не состоялся.
«А может, и состоялся, подумал Николай Степанович, глядя на заснеженную и промороженную до неподвижности тайгу. Что, если по всей земле стоят сейчас такие же холода, стены утонувшего в зарослях краснокаменного храма в верховьях реки Луалабы покрыты мерцающим инеем, ставшие стеклянными лианы крошатся со звоном под тяжестью снега и осыпаются на гранитной твердости торфяник, необозримые бегемотьи стада превратились в россыпи заиндевевших валунов, и башня Беньовского на Мадагаскаре неразличима на фоне внезапно побелевших гор.»" (с)

Декабрьские лютые морозы. Нынешней ночью яндекс-погода пророчит минус двадцать восемь.
Однако зеленая девятка, отлаженная наконец дивным мастером дядей Володей, заводится даже и в такую холодину.
Вообще говоря, крайне не советую даже и пытаться заводить "Жигули" после минус двадцати... но мне-то, специально подготовленному, - и нынче таки можно.

И вот: глядит со стылых небес полнящаяся Луна.
Со мною нет никого: сопутствовать мне в подобные времена способны лишь особо лихие и крепко увлеченные мною и странными моими путями девицы... коих, увы, в последние времена не наблюдается.

Два ночи и смертельный холод. Родимый парк, любимая лесная дорога.
Глядь: двигается параллельно асфальту, ныряет головой в сугроб, выныривает и прислушивается, и пробегает пару метров и снова ныряет, - мышкует собачка с острыми ушами и мордочкой, с белой манишкой и с длинным хвостом. Основной цвет меха в оранжевом свете натриевых фонарей кажется просто темным. Рыжий, вероятно.

Не единожды в здешних краях перед моими колесами перебегала в ночи дорогу маленькая собачка, - вот только пушистый хвост был размером едва ли не с саму собачку... лисица, а как же.

Машина лисичку слегка беспокоит (она то и дело отвлекается от ловитвы и взглядывает на медленно движущуюся параллельно ее пути повозку), но это не пугает всерьез: предмет, пусть даже и движущийся, - не опасное двуногое, нет. Оттого и вышла, что людей-то здесь в такое время, в такую погоду - быть просто не может. Я с нею всецело согласен.

Долго наблюдаю за охотящейся лисой. Её собрат подходил к нам с юною Ксанкой как-то ночью на дальнем пруду, - и это в городском-то лесу, откуда и после полуночи слышен шум Третьего кольца!
Она была в восторге от явления вживе её тотема; я было начал говорить с ним, - но справедливые опасения дикого зверя перед людьми заставили-таки братца Лиса, стремительно вывернувшись, исчезнуть среди ночной листвы...

Встреча эта звучит приветом с европейских берегов от тоненькой, по уши влюбленной некогда, кицуне; или же просто - тоской по былому, что закончилось?
Но все преходящее - кончается; и разве не терпкое это послевкусие так ценит стоик-гедонист, романтический чань-буддист тантрического толка, перипатетик и мастер магической каллиграфии, бессмертный армагеддонянин с высокомерными верблюжьими глазами и циничной всепонимающей ухмылкой зрелого сатира?..

Заледеневшие дорожки вокруг любимого пруда.
Привычный ночной моцион; промерзшая палка старинного дерева звучит по вымороженной дорожке неожиданно высокой нотой "ре".
Я не говорил еще о палке? - осенняя, и весьма поэтичная, зарисовка с изящным зачином этой истории сгинула при очередном падении системы на этом чёртовом нынешнем компе, который не жалко...
Да, я-таки ее напишу: весенне-летняя инвалидская история моя страшна, любопытна и поучительна. Быть может, вскоре.

...А нынче - аккурат пьянствовали, чуть запоздало, в мою честь со старинным приятелем.
Грешным делом, даже на ирландский-то десятилетний malt у нас банально денег не хватило, а опускаться до blended ну никак не хотелось, - потому и праздновали совсем молодым (года три, полагаю, выдержки в дубе, - производитель о том скромно умалчивает) и оттого на удивление недорогим speyside single malt от McClelland.
И, что бы там ни говорили некие ценители о вкусе "ирисок, меда, цитрусовых, вереска и ванили", коих я здесь (увы) не различаю... тем не менее, это - пусть и совсем простенький, но таки вполне себе настоящий мягкий солодовый виски, каковой вовсе и не зазорно употребить в кои-то веки нашедшим повод посидеть за стаканчиком зрелым джентльменам...
Правильным девушкам этот легкий сорт - тоже непременно бы понравился. Хотя, уж конешно же, ни с густым округлым вкусом классического Glenfiddich 12ти лет от роду; ни с прославленным The Glenlivet любой выдержки, ни уж тем паче с удивительным совершенно четырнадцатилетним, лишь недавно случайно мною обнаруженным, Glenfiddich Rich Oak сравнивать этого чистопородного, но юного шотландца - никак не стал бы.

...Своим пониманием и вкусом к виски я, как ни забавно, обязан некой киевской девочке.
Помнится, по какому-то дурацкому поводу мы сцепились в свое время еще в фидоконференции, - что делать, крайняя моя независимость что в образе жизни, что в суждениях, бывает, вызывает острую изжогу у многих хомячков... и вдруг - нечаянно обнаружилось, что во внезапной оппонентке нашел я далеко не очередную закомплексованную тупую домашнюю курицу, но - дух изысканный и свободный.

За плечами были у неё какие-то социальные ужасы, - эти невнятные упоминания о каком-то там адском ткацком комбинате... позже, согласно скупым её намекам - и многое другое, не шибко ныне афишируемое.
А вот потом ей удалось изловить и женить на себе новорусс "нового украинца", - каких-то явно подозрительных занятий... так и случились лишние халявные деньги; вот тут-то все и началось.
К примеру, в аналоговые еще, модемно-фидошные времена, когда ночной коннект на 28800 считался у нас здесь редким счастьем и дивной удачей, она проложила себе в киевскую квартиру вторую телефонную линию, - так, чисто для акустического модема, чтобы обычного телефона не занимать...
Откуда что взялось - бог един весть; но у нее оказался дивный слог.

Насколько себе представляю, в развитии личности существенны всего две вещи, - генетика и воспитание.
Возможно, даже и не имея веками культивируемой породы, она просто начала, как то и должно, читать - рано и много...
Смеяться станете: меня тут давеча спросили, дескать, а каковы были твои любимые детские сказки? - вероятно, имея в виду ну там какого-нибудь колобка, белого бычка и иже.
Я же честно попытался припомнить, - навскидку сказал: мол, пожалуй, уральские мрачные сказы Бажова.
"Сказания о титанах" и мощнейшая "Легенда об Уленшпигеле"... блестящий "Конек-горбунок" и, конешно же, классические сказки Пушкина. Пожалуй, в высшей степени бунтовские и издевательские (если вдуматься) якобы-детские стишки Сапгира: в стране Хохотании жили смеянцы... а также арабская "Тысяча и одна ночь" (хоть эротической смысловой линии я тогда, разумеется, там не считывал), - да вот еще байки о шведской хиппушке с погонялом Длинныйчулок, да дивные переводы Маршака, да "сказки роботов" незабвенного пана Станислава Лема... далее - везде. Что, вероятно, многое объясняет.
Что делать! - читая запоем с трех лет, сперва обрушился я на родительскую неслабую библиотеку, - а когда ее стало не хватать, вечно пропадал после школы в читальном зале библиотеки районной, итд... и с той поры не знаю зависимости более мощной, нежели эта дурная привычка и жажда - пропускать сквозь себя объемы качественного текста.
Ну, признаться, при том, скажем, с героином я покамест лично незнаком. Бают, - уж это-то штука куда посильнее "Фауста" Гёте...

Так вот, - очередная запутавшаяся в сетях девочка с ярким, способным доставлять мне удовольствие, сложным богатым текстом. Влюбленная в кельтов, в Шотландию, - куда, благодаря этакому удачному супружеству, имела возможность регулярно летать.
И вот как-то она спросила меня, более чем известного в те времена кельтомана, - мол, а как ты относишься к виски?
На что я, будь дурак, как обычно искренне и ответствовал: дескать, пробовал я этот ваш виски, то ли Белую Лошадь, то ли Джонни Уолкера... и, де, - гадость же какая-то: перцовка да старка уж всяко получше будут...
Девочка же продвинутая, натурально, смертельно оскорбилась. И (внимание, правильный ответ!), пролетая из любимой Шотландии к себе обратно через Москву, зарулила поучительно ко мне как-то ввечеру с несколькими бутылками The Glеnlivet, - хоть названия такого в те поры я и не знал.

Так и стряслось моё грехопаде инициация. Когда сугубо опытным путем мы выяснили, что я-таки способен ощутить разницу вкуса меж Гленливетом 15ти и 18ти летней выдержки... стало понятно: я далеко еще для виски не безнадежен.
С тех пор и научился, испробовав многое, постепенно ценить скоттский ячменный самогон, выдержанный в дубе...

Потом как-то она писала мне из душного интернет-кафе с каких-то там модных островов, проклиная чёртову необходимость непременно сопутствовать нуворишу-супругу в ему положенных, знойных и ненавистных ей южно-островных каникулах.
А потом к ейному новорусс новому украинцу - таки пришли. И более всего девочка плакалась об отнятом, в числе протчего, компутере, - где было всё-всё...
Им пришлось съехать из квартиры в центре Киева на окраину - а поскольку супруг к каким-либо иным занятиям приспособлен не оказался, мужа с ребенком кормить пришлось ей. Я было пытался подыскать ей какую удаленную работу здесь, - великолепный её слог, по мне, пришелся бы к месту во многих гламурных изданиях, которые что-то заметное платят... увы, таки не сыскал: то ли своих таких, аки собак нерезаных, - то ли просто не знаю я достаточного количества нужных людей, чтобы действенно попросить... словом, не получилось; и пришлось ей приискать себе каких-то способов прокорма обычных, сиречь жалких, утомительных и скудных весьма.
С тем мы и потерялись; известные мне эккаунты её уничтожены, и с той поры на связь она предпочитает не выходить, увы. Но я-то - помню, и по сию пору признателен.

...К слову, о знаменитом Гленливете. Понятное дело, что это - виски №1 всех времен и народов.
Но сколь же мне было приятно обнаружить восторженные панегирики этому благородному продукту в истории, рассказанной отставным мастером шпионажа, такоже поклонником Шекспира и хорошего виски, чьи вкусы совпадают с моими вплоть до пристрастия к кудрявому ироничному слогу и черным перезервативам, - бывшим разведчиком, чей практически документальный роман, как говорят, излагает историю похище принудительной и не вполне легальной экстрадиции известного беглого предателя...
Впрочем, о чем-то подобном - как-нибудь в другой раз.

Тем же временем: еще меня совершенно восхитило, как профессиональнейший С.Пархоменко, ничтоже сумняшеся, легким касанием обработал в прямом эфире внезапно вылезшего из-под своего моста тролля:

...И - таки с новым, товарищи, с новым.

http://yarm.livejournal.com/131539.html

Двадцать один год тому, - подумать же только...
Случайно уцелевший пробный отпечаток из пыльной папки.
У этого кадра - нынче совершеннолетие: будь он человеком, мог бы уже легально покупать спиртное... что ж, чем не повод вспомнить и показать.



Это - БМП во главе колонны, остановившейся на Садовом, почти у американского посольства.
В тот момент еще было непонятно: пойдут разметывать баррикады и штурмовать окруженный толпами Белый дом, или все-таки побоятся давить людей... ночь, напряженное ожидание, вонь дизелей, за спиною - благословленные попом-расстригой на героическую гибель афганцы со смешным дрекольем и бензином в бутылках.

Прицелившись наудачу широкоугольником с вытянутых вверх рук, я пыхнул блицом; в ответ же солдатик-азиат, что глядит в объектив высунувшись из переднего люка, дал очередь мне над головою... и я крайне удивился, обнаружив, что - паче чаяния, не обосрался и даже не выронил камеры в тот момент.
И, естественно, продолжил снимать, - на протяжении всех тех бесконечных суток холодного августа 91го.

...Накануне приснопамятных событий мы славно, как всегда, оттягивались с маленькой пепельноволосой Ксю в орехово-борисовской конуре, где я тогда обретался; портвейн, музыка из "Радиотехники" S-90, жаркий юношеский секс, нескончаемые азартно-интеллектуальные разговоры... среди ночи кто-то позвонил, сказал про танки и переворот. Мы было решили - идиотская шутка...
Часов в шесть утра звонками меня-таки разбудил знакомый еще по Универу Володька Тодрес, - ему я тоже бормотал, дескать, да вы все там охренели, ты уж который по счету, а вот совсем и не смешно... включи телевизор, - посоветовал он.
В телевизоре и впрямь было странно: на многих каналах лишь таблицы настройки, на остальных - сплошное "Лебединое озеро". Тогда и стало понятно, что это жжжж - вовсе неспроста... а вскоре показали и бледного диктора, не поднимая глаз зачитывавшего заявление ГКЧП.

Что ж, - мы с моей прекраснокудрой девой стоически прикончили портвейн; я поднял тонкостенный стакан для виски, в котором благородного скоттского самогона сроду и не бывало, за эти удивительные годы; за этот немыслимый, сумасшедший глоток свободы, который нам каким-то чудом все-таки достался - до очевидного возвращения вековечного тухлого совка... сомнений, что лафа кончилась, не было никаких.
Она поехала прятаться к себе в Пушкино, - я же навьючил на себя старый добрый тяжеленный кофр толстой кожи, и помчался к центру событий: в конце концов, я - свидетель истории, я должен быть везде и видеть всё...

Помимо оптики, в тяжеленном кофре со мной, как всегда, были две коробки под никоновский байонет, - так деланно-пренебрежительно на профессиональном слэнге называли в те времена нынешние "тушки", сиречь camera body... в одной - слайд для итальянского агентства фотохроники, во второй - ч/б для местных. Позже это сыграло крайне неприятную шутку: итальянцы-то забирали самолетом отснятые ролики пленки на корню, непроявленными, - так что работы своей я и не видел... ну а старые добрые черно-белые пленки обрабатывались и хранились в наконец-то организованной в подвале соседнего дома на Беговой редакционной фотолаборатории; в кои-то веки у меня был лаборант, занимавшийся тривиальной проявкой-печатью!
Вот только уходя позже из газеты, я внезапно обнаружил: когда мы всю эту затею с "Коммерсантом" начинали, у Володеньки Яковлева мне дали подписать какое-то там лицензионное соглашение, - по которому, как выяснилось, все мои негативы принадлежали редакции... так и сгинули драгоценные пленки; там-сям и тогда и позднее кадры эти нередко всплывали, но даже без имени; и все, что у меня на руках осталось - увы, лишь какие-то случайные отпечатки.

Но все это - было: адреналин пополам с дикой усталостью от черт знает какого времени на ногах, и мрачная охрана внутри БД с дико смотревшимися на цивильных костюмах автоматами, - ну просто кадры из хроники про президента Альенде... и спешно, непостижимым образом, учрежденная вместо закрытых изданий "Общая газета" с нашими в ней светлыми именами, и сплошь отчаянно-приподнятые антисовецкие люди вокруг, и цветы на танках, перешедших на сторону народа... говорят, у них просто не было боекомплекта.
Я был рядом с торжествующим Ельциным на балконе Белого дома, приветствовавшим победно ревущую внизу толпу; я видел, как поплыл в ночи над людским морем сорванный краном Железный Феликс на Лубянке... а за ослепшими окнами Большого дома нас тихо поджидали, по свидетельству осторожнейшего Е.Гайдара, счетверенные пулеметы: вдруг все-таки ломанемся на штурм?! - не ломанулись; этому во многом и обязаны тем, что нынче имеем...

Но все это было позже; а сейчас - сейчас я вспоминаю промозглую ночь под моросящим дождем, и кем-то за каким-то хреном выданный черный армейский противогаз, липкую резину которого в отсутствие не то что фосгена (а также зарина, зомана и V-газов), но даже и элементарной "черемухи" я использовал просто в качестве непромокаемой шапки, - так было хоть немного теплее; и как мне мечталось о фляжке с горячительным, - но спиртного не было ни у кого и нигде; и как наконец приказ был отдан, и бронетехника грозно рыкнула и двинулась, страшно разметывая и раздавливая корпусом баррикады, - но отчего-то пошла с Садового не направо к набережной и Белому дому, а прямо в тоннель под Калининским проспектом, - где на выезде водителей ослепили, набросив сверху какой-то брезент, и пытались-таки поджечь, и эти-то первые машины в результате неразберихи и раздавили тех троих парней, которым не повезло попасть под колеса и которых за это потом сделали Героями России и читали на похоронах в назидание прочим нелепые стихи... первая кровь; бегающие глаза и трясущиеся руки этих трогательно-вегетарианских путчистов, и всенародное ликование...

Младенцы, появившиеся на свет в ту ночь, сегодня легально пьянствуют.
Я тоже нынче пьянствую вполне легально; и поднимаю в ночи стакан перцовки - за нашу и вашу, так бездарно проёбанную с тех давних пор, свободу.

http://yarm.livejournal.com/131152.html

Велик был и страшен год две тысячи одиннадцатый, - будь я хронистом былых времен, так и начал бы традиционный зачин о временах смуты и бед.
Хотя не столь уж и велик, сколь страшен оказался он для меня, - и с самого же, надобно сказать, начала... и горести разного рода все продолжаются; однако подробностей своих досужему читателю выкладывать - отнюдь не готов.
Могу лишь только процитировать некий текст, о котором речь пойдет ниже:

...оказался в положении дуэлянта, который сделал выстрел и стоит, безоружный, не зная, что с противником: убит тот, просто оглушен или длит миг торжества, прежде чем выстрелом размозжить ему голову. (с)

Лучшим из немногих даров к минувшему дню варения оказалась разновидность записной книжки, - в таком вот занятном формате; и, пришедши в буйный восторг, я непременно сохраню этот полиграфический шедевр на полке as is, своими повседневными записями страниц для анамнеза с эпикризом отнюдь не марая.
Что делать! - всего лишь банальная констатация, во всем издевательском блеске... мои поклоны рыжебуйнокудрой дарительнице.



Другим же, и куда более ценным, подарком явилась почти-случайно преподнесенная мне дивная железка: весьма серьезный Wacom'овский графический планшет формата А3, даром что несколько устаревший; все собираюсь его подключить и попытаться освоить. Перо высокого разрешения, по идее, для кропотливого фотошопства - штука незаменимая совершенно... но, глядя на цены, - и не думал, что когда-нибудь смогу себе позволить нечто подобное.
Ан, поди ж ты... теперь уже не отвертишься: придется-таки изучать столь несимпатичные мне маски, слои и все такое прочее.


...Оставшись, по прихоти злой судьбы и благодаря усилиям людей крайне неприятных, без нежно и горячо любимого джипчика, - аж с предновогодья возился понемногу с бывшей овощной, а ныне гекатькиной подзаброшенной карбюраторной еще Нивкой; что делать! - к нашему горнолыжному склону комфортно подъехать можно разве только на полном приводе, и крайне бы желательно на шипах, и уж всяко с высокой посадкой...
Но - то неисправности и отсутствие денег на их устранение, то зверские холода, то болезни ключевых фигурантов. Одним словом, славной неторопливой железке скататься на Яхрому более-менее удачно удалось лишь только теперь; и всю дорогу себе напоминал, - дескать, четыре года тому некая безумная Овощь со младенцем в принайтованной к креслу люльке таки сгоняла на ней аж на море (дело было аккурат 1го июня, и я радостно пьянствовал с девицами и всячески тусовался на поляне в Царицыно, а она вместо того с утреца стартанула, и до ночи посылала мне смски с дороги: мол, уже проехали то-то, остановились на грудное кормление, - я очень за них беспокоился), и даже пару месяцев спустя благополучно вернулась обратно...

Воля ваша, но Нивка таки определенно нравится мне на ходу. Для обгона на трассе, уж конешно, она не приспособлена решительно, и разгонять ее выше восьмидесяти не осмысленно совершенно; и жрет слабенький жигулевский движок, разработанный еще в 60-е, черт-те сколько... но легонькая машинка с высокой посадкой и постоянным полным приводом; но пониженная передача и блокировка хотя бы межосевого дифференциала (вот бы еще туда межколесный LSD: Limited Slip Differential, отнюдь не психотомиметик и не галлюциноген)... да за такие-то смешные деньги!

Тем временем, случилось так, что компутерная фирмочка неких отдаленных знакомцев оторвала в преддверии голосования вкусный заказец на оснащение избирательных участков веб-камерами, и кинула клич: дескать, все способные держать оружие, айда на срочную халтурку!
Я же упоминал как-то в той компании о прежних подвигах по прокладке слаботочных сетей со своим киловаттным перфоратором наперевес; вот и меня заодно позвали поучаствовать за малые копейки. Копейки же те мне нынче, увы, отнюдь не лишние, - так и подвязался потрудиться немного на предвыборных пажитях.

В процессе установки недоумевал, отчего ж за такую работу платят так дешево; в кирпичных и бетонных стенах школ аж хромванадиевый бур на шесть миллиметров умудрился сломать, наткнувшись (по всему судя) на арматурину... и только позже выяснил: другие-то бригады из привлеченных студиозусов, оказывается, достигали чудес производительности, лепя всё попросту на скотч. Кто бы мог подумать: халтура, как она есть.

Но-то это еще полбеды, - пусть даже половину спешно развешенных проводов и камер школьнички-то оборвут задолго до президентских выборов; главная засада в другом.
Мы ставили централизованно закупленные веб-камеры Logitech C525, - широкоугольная линза и довольно приличное аппаратное разрешение... вот только в софтине, спецом поставленной на предуготовленные лэптопы для целей избирательной веб-трансляции Ростелекомом, размер видеокартинки предустановлен единственный: 640х480 пикселей.

Что сон сей означает? - ну, к примеру: с той камеры, что глядит на урны для голосования, можно будет видеть, как неопознаваемые портретно люди к ящикам подходят и что-то белое туда запихивают. Один же лист или пару десятков одной пачкой - разобрать никому не удастся по причинам чисто техническим, прямо-таки с гарантией...
Но вера людей во всемогущество высоких технологий доходит до смешного: некий дотошный зампред УИКа устроил мне форменную истерику, - дескать, вон та камера будет глядеть на столы с журналами со списками избирателей! - а это же сплошная тайна, нарушение закона... и, как я ни объяснял, что ни печатный, ни уж тем паче рукописный текст на этой картинке нипочем будет не разобрать, хоть ты тресни, - пришлось камеру перенацеливать подальше, на столы для подсчета голосов. Совершенно с тем же ожидаемым результатом.
И если кто-то наивно полагает, что сумеет всерьез хоть какую-то фальсификацию, окромя разве что вооруженного налета, там разглядеть... ха-ха три раза.

Хотите пронаблюдать в онлайне движущиеся силуэты людей на тех избирательных участках, где трансляция таки будет работать (далеко не на всех даже и в столице)? - что же, извольте. Но никак не более того.
Одним словом, - деньжищи огромные успешно попилены, ритуальный жест для успокоения не по чину возбудившегося электората произведен; изначально выхолощенная идея загодя провалена; забудьте. Можете расслабиться. Аминь.

...Наконец-то появился в хорошем качестве долгожданный и совсем было пропавший без вести легендарный кинопровал Ю.Кары: постановка "Мастера и Маргариты" 90х годов.
Боги мои, какие актерские имена былых времен! - и беспомощная совершенно режиссура. Результатом явилось впечатление прямо-таки заводской художественной самодеятельности, никакущей костюмной ролевухи, - и это по едва ли не сакральной для нашего поколения, знакомой едва не каждым словом книге...
Вот разве что Гафт, - уж этому-то актёр-актёрычу режиссерская разработка образа без надобности; и его не-вполне-человеческая, какая-то черепашья безгубая мимика удачно легла на некий образ-не-от-мира-сего. Ему бы, взамен натужного агента Смита с накладными ушами, эльфийского властителя в свое время сыграть; чай, это вам не ложно-многозначительный престарелый Басилашвили.
И это, прошу заметить, говорю я, - видевший некогда в этой роли победительного до холодка по спине мертвоглазого Смехова на старой Таганке, и оттого долгое время утверждавший, что знавал Воланда едва ли не лично...
Да, пожалуй, еще Филипенко, - умудрившийся сыграть чистую буффонаду в обеих здешних кинопостановках булгаковского opus magnum. Гекатькин же дедушка с его экстраординарными глазищами, в последней своей роли, мелькает там на пару реплик, - и даже, как ни странно, не в роли мелкой нечисти. Хотя вот там-то был бы определенно хорош...
Словом: дрянь, как и было сказано, - но посмотреть, разумеется, совершенно необходимо.

Еще был счастлив обнаружить в свободном доступе продолжение "барочного цикла" Нила Стивенсона; и сколь же приятно снова встретить текст, явственно вышедший из-под руки нашего брата технаря, при том отнюдь не лишенный ни увлекательности, ни чисто гуманитарного блеска.
И что за дело, что в реальности-то сложные отношения создателей дифференциального исчисления, Ньютона и Лейбница, всего скорее, были не вполне таковы, и отнюдь не вплетались в их спор о первородстве ни мудрые женщины, ни отчаянные пираты, - как и политики, шпионы, финансисты и протчая и протчая...

Такоже вряд ли детально близок к исторической истине дивный сказ про то, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем: Фрейд с Юнгом...

Однако, что нам до того? - в конце-то концов, и мрачный поэт Ницше вряд ли в реальности рыдал на груди у невеселого провидца, куда его авторским произволом привел еще один умный человек, - но ни один, уж верно, не явится уже со своими показаниями, как всё оно было на самом-то деле, - особенно учитывая, что никакого такого "на самом деле" нет, да и не бывает вовсе....

http://yarm.livejournal.com/130904.html

...И как же полюбил я в последние времена длительные всенародные празднества!
По крайней мере, с тех пор как от меня перестали требовать всенепременно в этом общеобязательном принудительном веселии как-то активно участвовать, - тусоваться с какими-то левыми безынтересными людьми и всячески делать социально-приемлемый вид, будто получаешь удовольствие. Ох уж мне все эти "светские визиты".
Ладно бы, коли б тихо себе напиваться где-то в углу, - но ведь я-то еще и всегда за рулем...

Однако, когда заодно с девицами с излишне социально-кондиционированными мозгами с меня снялась еще и эта барщина, эти дурацкие ритуальные обязательства, - как же стало славно и легко!
Вымерший город, свободные улицы, - таким он мне нравится куда более. Когда я только сел за баранку, Москва еще была примерно такой всегда; вот только бензин стоил сущие копейки.
Правда, эта чёртова двухдневная канонада за окном... но и это - невеликая цена за сравнительную безлюдность.

Услышал новую для себя сезонную шутку: мол, это у русских традиционый священный месяц вдрабадан: чисел этак с двадцатых декабря.
Еще вариант: дескать, это просто все "москвичи" ломанулись к себе на родину, родных проведать. Что же, вполне возможно. Вот бы - еще и не возвращались...

...Замечтанные еще об прошлом годе дары, по известным читателям сего причинам, - увы, не состоялись... и по-прежнему актуальны.
Так что, ежели кто таки хочет и может посильно поучаствовать, дабы меня конструктивно порадовать, - стучитесь в комменты или еще как.
Вот мне бы для выездной концертной записи - восемь каналов звука... и к ним бы - ноут достаточной мощности, чтобы с такими потоками данных заведомо не тормозил...

Однако, некоторые приятные штучки я все же сам себе, со временем, в минувшем году устроить сумел.

В качестве столь желанной читалки завелся-таки, по случаю и по крайней дешевке, давненько рассматривавшийся в качестве одного из вариантов Explay HD book: карманная машинка с самосветящимся экраном диагональю в пять дюймов. В симпатичном чехле под кожу выглядит как солидная записная книжка или компактный ежедневник.
Читать далее

http://yarm.livejournal.com/130805.html

...Ближе к ночи внезапно захотелось заехать в любимый парк, проветриться.
Сворачиваю с дороги, загоняю машинку в сугроб. Неподалеку припаркована старенькая праворулька; внутри никого не видно. Похоже, нашелся еще такой романтик, - гулять в ночи под снегопадом.

Я нынче не имел этого в виду, и спецом не готовился: на мне всего лишь китайская пародия на классическую М65, да тонкие милитарные же штаны. Нет бы запастись непробиваемой горнолыжной упаковкой...
Однако, в нагрудном кармане всегда лежит флисовая головная повязка, закрывающая лоб и уши; а в этой смешной курточке таки свернут под молнией в воротнике тоненький капюшон: от ветра и снега - немного поможет. Заслуженные же треккинговые ботинки видали еще и не такое...
Пенка в машине ездит всегда: если стану вдруг сидеть на холодном, моя костоправша меня просто убьет, - из одной лишь гуманности, чтобы не мучался.

Курево в правый карман, бутылочку с минералкой в левый, сложенную пенку подмышку. И тут в соседней японке, откуда ни возьмись, в окне поднимается вполне одетая девица, и смотрит на меня пристально и растерянно, и характерным жестом откидывает волосы... чуть позже на водительском сиденьи тем же макаром возникает мальчик: все ясно.
Тонированные стекла задней двери, сиденья откинуты до предела: автомобильный минет в укромном уголке, - который я, как всячески надеюсь, таки не спугнул.
Машинка резко стартует и уносится: в самом деле, откуда бы в такую погоду, в глухом месте в поздний час им ждать соседей?
Всячески сочувствую бесприютному молодняку: я-то помню, что это такое, когда - негде...

А вот и любимая скамейка на высоком берегу; на спинке свежая надпись черным маркером: "Путин - гавно". Пусть и безграмотно, - однако занятно видеть, как идея овладевает массами и, сообразно классику, становится материальною силой...

Уже где-то после одиннадцати; по идее, темень должна быть непросветная. Но снег на земле и низкие тучи; небо всегда подсвечено городскими огнями... будто-бы мягкие сумерки: вижу все оттенки серого и черные стволы деревьев.
О, как люблю я эту призрачную гамму...

Дождь и ветер прочертили стремительные косые полосы серым на льду. Мне нравится эта картинка; шевелится что-то забытое... и я словно бы смешиваю на палитре сажу газовую и белила цинковые в попытке достичь этого серого цвета. Странное дело: я никогда не писал маслом...
И как же графичен камыш на этом фоне, - хоть мы на самом-то деле и знаем, что камыш это такая болотная трава, а эти палки с как-бы бархатными утолщениями зовуся рогоз... тонкое перо и тушь поверху.

...Мы так и не сняли с девою юной прошлой зимой этот кадр, что был задуман здесь.
Заснеженное пространство, ровный пасмурный свет, следы босых ног на свежевыпавшем снегу, и тонко вырезанный обнаженный силуэт; черные волосы спадают до узкой задницы, и белый пластик идеального холодного лица на выбеленной коже; легкая надвьюжная поступь, снежная маска, - утонченная эротичная морозная смерть...

Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав,
к сожалению, трудно. Красавице платье задрав,
видишь то, что искал, а не новые дивные дивы.

И не то чтобы здесь Лобачевского твердо блюдут,
но раздвинутый мир должен где-то сужаться, и тут
- тут конец перспективы. (с)

...Она говорит - сейчас за окнами падает звезда.
Она говорит - сегодня где-то будет цунами.
Я возражаю: о нет, не цунами, - мол, слишком уж много жертв... пусть лучше то будет просто тайфун где-то над Атлантикой, который побушует себе и рассеется, не дойдя до берегов... я, как известно, - изощрен, но не злонамерен.

Мы едины в одном: то, что творилось нынче, не может пройти для мира бесследно... и, уж всенепременно, резонансом этому парному прорыву в космос - будут катаклизмы.
Это - магия; это - тайна. Это - тантра.
Я люблю проводить такие экскурсии в запредельное...

- Ну ты скатина неубиваем, - пишет мне некий дружественный безумец.
О, знал бы он, насколько прав! - хотя, если задуматься...

Бедный юный мудрец Заратустра был не вполне точен: то, что не убивает нас, - вполне может искалечить.
Но для этакого понимания нужно прожить несколько подольше... или несколько активнее и разнообразнее.


...И снова с нами невероятный Уэйтс, - и снова колдует пред микрофоном дивная Холли Коул:

Well ya play that Tarantella
All the hounds they start to roar
And the boys all go to hell
Then the Cubans hit the floor
And they drive along the pipeline
They tango till they're sore
They take apart their nightmares
And they leave them by the door... (c)

...И не то чтобы ведьма мне ворожит...

Хотя и есть, есть на свете благорасположенные ко мне, чующие своего ведимы.... но это - куда круче: старые вечные олимпийские боги, - откинувшись на политые невзначай коньяком подушки, я словно вижу их умудренно-циничные, приязненные и слегка снисходительные улыбки: а, дескать, снова ты? - ну, хайре тебе, племянничек троюродный... рады, что навестил.

И будто бы вспоминаю зеленые холмы и покрытые мхом серые скалы, - те густые и влажные рощи былой Эллады, где некогда упивался перебродившим соком лозы до блаженного изумления, или под круглящейся луною подманивал якобы-наивных нимф своей чарующей тростниковой свирелью...

Но было то в незапамятные времена, о которых то ли вспоминаю, то ли грежу; однако, вот эта-то картинка уже из этой жизни: выжженная солнцем Таврида в лучшие мои беззаботные времена, и пред огнем, под крупными пристальными звездами, меж скалами двугорбой горы и ласковым морем - я пел, ворожил и заклинал, и чувствовал, как местные боги незримо приходят и тихо садятся вокруг послушать... и люди, которым посчастливилось при этом спонтанном волшебстве присутствовать, зябко ёжились, не понимая отчего, но явно ощущая: происходит нечто запредельное...

То же и нынче, - снова и снова, пусть и без помощи слов. Окрестных жителей нынче будут мучать чересчур яркие сны...
И да, знаю: очень немногие способны понять, о чем это я.

Просто некий круторогий горный Козел, несмотря на невзгоды, нынче празднует, - и снова буйно-пьян, и светится в полутьме, и снова касается дланью края небес...

http://yarm.livejournal.com/130430.html

— Я спрашивал, и мы вроде договорились: это еще не рак, — небрежно бросаю я, удаляясь в ванную.
Чуть похолодало, и чертов беспричинный, казалось бы, кашель вернулся снова и не отпускает.

Всплывает:

Мы условимся: трупов не будет.
Отпустим Харона гулять:
пусть напьется, пусть вдарит по бабам,
пусть сходит в кино, черт возьми!
И усядемся сами на весла,
и время покатится вспять.... (с)

Покойник, местами, все-таки был дивно хорош. Хоть это, в конце-то концов, и не особо ему помогло.

...Не так давно сцепился в Сети с неким мальчиком; да тебе-то, дядя, вообще впору сидеть и под гитарку петь про солнышко лесное! — так, и крайне оскорбительно на его неокрепший взгляд, отозвался он о несомой моим аватарным фото стилистике.
Х-ха, вьюношь! — нет, нынче не стану я петь про солнышко лесное. Да и нету, увы, на примете адресатов...
Но, если только позволите, затяну внутри себя гулкий речитатив про Харона, — а еще то про то, что нынче ветрено, и волны с перехлестом... о, вам бы только здесь побывать, мой юный друг. Try walking in my shoes.

Здешние чахоточные традиционно переезжали в Крым; с весны по осень — более чем понимаю.
Но что они делали сырыми зябкими зимами, любопытно было бы поглядеть. Остров же Капри, по ряду причин, не светит мне со всей определенностью.
Вот, пожалуй, климат израильский! — а как же хамсин, спрашивает меня носатая буйнорыжекудрая дева.
Ну, после прошлогоднего московского августа... думаю, не страшно уже ничто, — отвечаю я. В иудохристианском аду, коли таковой и впрямь грядет, на входе всем нам должны выдать аусвайс: дескать, подготовительный курс прошел и сдал на отлично.
В самом деле: когда я закуривал на улице год тому, случайные встречные глядели на меня с ужасом: мол, этому — еще и не хватает горячего дыма?!

Но увы: дивные еврейские девы, с чьей только помощью я и мог бы попасть не на птичьих правах в страну обетованную, как-то резко все кончились в наблюдаемых окрестностях...
И, пожалуй, стоило бы сдать наконец отделяемое на анализ. Вдруг же и в самом деле скажут умные люди, которым за то заплатили, — мол, а это просто живет в вас, батенька, такой-то и такой-то возбудитель, и супротив него уже давно придуманы такие-то и такие-то антибиотики... что ж, стоит и попробовать, когда будет немного лишних денег.

...Нынче же на последние гроши куплена четырехтонная ручная лебедка; и пусть даже подозрительный хром-ванадий несомненно китайского происхождения, — но этот металл уже всяко ни руками, ни ногами не согнуть.
Нужен еще надежный трос. Больше года тому мне, напрочь завязшему на своих All Terrain в чистом поле, Irsi обещал подогнать метров пятьдесят поюзанной статической веревки; однако, как уж повелось, обещанного здесь три года ждут, и не всякий раз еще дожидаются. А свежая добротная статика, хоть бы и простейшего коломенского производства, стоит ощутимых денег. Которых, как водится у голодных художников, и нету.
Но мне-таки, чудесным совпадением, отдали нынче пару десятков метров съедобного на первый взгляд троса....

Это всего лишь давно чаемая вылазка на Яхромскую поляну, — одно из немногих известных мне мест, где можно валяться под солнцем среди трав нагишом, никого тем особо не смущая, и макаться по мере надобности в холодную речку; но есть, есть и там при въезде в лес неприятное засадное место: резкий подъем тропы вбок из вечно сырого глинистого оврага... и я вовсе не уверен, что снова вскарабкаюсь туда после дождей на АТшной резине. Но вот уж чего-чего, а деревьев там в достатке; случись завязнуть, и двадцати метров должно бы хватить.

Однако, ехать-то мне и не с кем.
Юная японодева, еще до того как исчезнуть с горизонта минувшей зимой без каких-либо объяснений, как-то призналась: мол, в лесу ее более всего раздражает, что шишки валяются в беспорядке, — и я в полном ужасе оценил наконец, какого же самоотвержения и героического напряга моральных сил стоило ей раз за разом случаться в моем вечном технотворческом бардаке...
Но мало того: теперь она еще и отбыла в благополучныя Европы, — и, по всему судя, с концами.

Мы пили саке и читали Басё... (с)

Нет, Басё на этот раз мы не вспоминали; я даже и своих-то давнишне-гениальных страшненьких хокку и гендайси не читал: а коли бы припомнил, после такого — разве что пойти повеситься, уж коли испытываю крайнее омерзение пред священным мазохистским обрядом сеппуку...
Она наконец вернула подаренный мне было, но взятый типа на время для какой-то надобности обратно набор для пития саке; и я достал из холодильника сбереженную с прошлого ее прилета из Японии картонную коробку недопитого еще тогда.
По счастью, саке вполне уцелело, и сорт оказался универсальным, — на упаковке указано: дескать, его можно пить и классически нагретым до температуры +40, и в охлажденном виде при температуре +10, — самое то в такую несусветную жару... Это прочла, натурально, носительница языка; про свой-то зачаточный японский, смертельно медленный письменный технический с двумя словарями (иероглифическим и собственно японо-русским) при ней и не упоминал... как, впрочем, и про прочно забытый аглицкий. Последнего, кстати, жаль.
Ритуально поднявши сделанные безвестным мастером глиняные с асимметричным рисунком чашки холодного саке, мы стоически и официально распрощались: теперь ее ждут иные занятия, иные берега, — и в этой стране она может очутиться снова разве что случайно, проездом на пару дней, этак не раньше чем через год...

Одним словом, вот как-то и не осталось у меня под руками нежных выносливых девиц, готовых отправиться со мною хоть в подмосковные леса с комарами, хоть к чертовой бабушке в гости.
Разве что окромя наглухо детной ныне сестрицы Гекатьки, — которая, по той же нелепой причине, раз за разом оказывается юзабельной крайне ограниченно...

Но все-таки, — Яхрома, веревка.
Двенадцать миллиметров диаметра серьезного вервия в руках вызывают давнишнее, полузабытое.
Любуюсь на завязанный вокруг перекладины турника булинь, бессмертную классику из семейства узлов беседочных, на эту гениальную самодостаточную простоту.... и таки да, я до сих пор вяжу его вокруг себя на счет "три" одной рукой с закрытыми глазами. Проверял.

В морском лексиконе нет нет слова "веревка", — есть трос, есть конец, есть линь, в конце-то концов... веревка же — слово альпиноидов; что ж, будем привыкать выражаться на сухопутный манер.

Таки моряк? — ну, в каком-то смысле. Ходил во юношестве по Каспию (и даже, что крайняя редкость, по Аралу — покуда тот был еще вполне себе морем) на сейнере, о да. Не раз отчаянно травил за борт при жестких каспийских штормах, мечтая немедленно сдохнуть; в дни же более благоприятные перенимал премудрости у старого боцмана, — аккурат как из добрых флотских анекдотов... как-то раз чуть не сгинул посреди моря по дурацкой юной самонадеянности. Многому, хотелось бы надеяться, научился.

От Махачкалы до Баку волны катятся на боку.
И, качаясь, бегут валы от Баку до Махачкалы...(с)

Но паруса, — паруса!..

Так я, подняв глаза на вздутый парус,
увидел небо, царство вечной жизни,
и в первый раз не испугался смерти. (с)

И только тот, кто подобно Петрарке проваливался в звездную бездну над парусами, ночуя на палубе утлого суденышка, сможет меня понять.

...Подумывая временами насчет хоть какого-то обустройства на дальних теплых морях, фантазировал: мол, наняться матросом на небольшую шхуну какого-нить там богача; в конце концов, я-таки вполне еще могу взять рифы или обрасопить парус, — вот только как будет по-аглицки "брасопить"?!..

Хоть что-то свое, но под парусом, — мечта неосуществимая решительно. Но кто знает, на что способен тот, кому нечего терять?
В историю-то, подобно предкам, краткой строкою вошел я давно и накрепко; так уж силою хода вещей получилось, как-бы само. Это я не специально.
Что мне сделать еще? — ведь никто из нас не выйдет отсюда живым...


...Такой примерно текст собирался случиться и месяц, и два, и три тому. В полнолуние майское, июньское, июльское....
Хотелось говорить о безумной Луне, всходящей над лесом; о скамейке в дальнем углу парка, куда снова прикатываю весь в мыле по ночам, — один, снова один; и, медитируя на совершенное ее отражение в водах большого пруда, ритуально высасываю свою банку темного пива, вспоминая великого поэта, напившегося некогда от эстетического восторга вусмерть и торжественно утопшего при попытке словить рукой прекрасный отблеск на глади черных вод...

И — таки да: снова подо мною есть два легких колеса. О, музыка серебряных спиц! — и всякий раз хотел особо подчеркнуть: мол, вышло это наконец, к крайнему моему сожалению, решительно безо всякого вашего участия, други мои.

Вывешивая пост около своего раздолбайского сорокапятилетия, я скрыл заботливо комменты: полагал, а вдруг кто не сможет или не удосужится хоть как-то поучаствовать в предполагаемых коллективных дарах... поди, ведь стыдно же будет людям потом.
Но нет; на этот раз стыдно оказалось мне, — стыдно за вас за всех, дорогие мои френды.
Ибо ни одна сволочь из числа здесь присутствующих (еще раз: таки ни одна!) — не откликнулась, не отозвалась, не пожелала поучаствовать.
А я ведь, чудовище этакое циничное, таки послеживаю-поглядываю тишком — мы поименно вспомним всех!.. — кто таки прочел, но не отозвался...

...Рассказывают, Раневской актеры объявили как-то бойкот.
Приходит, здоровается: сговорившись, все молчат. Здоровается еще раз: эффект тот же.
— Что-то нет никого... пойду-ко я посрать, — произнесла актриса, и величественно удалилась.

...Я долго медитировал над наброском своего прошлогоднего крымского текста; не слишком ли выходит длинно и многословно; не слишком ли замороченно и отвлеченно, не слишком ли вышло личное — для публичного-то места, которым оказались, паче чаяния, эти мои сиротливые Записки.

Так вот: уж коли тут, как противу видимости оказывается, и нету никого, — перестану-ко я морочиться тем, есть ли кому-то дело до моей сугубой лирики или же нет; коли так-таки и нет тут никого, стоящего внимания, — помимо прочих терпких выводов, вывалю-ко свой длиннейший эгоцентрический текст уж как он сложится, не принимая во внимание возможного его равнодушного читателя.

Чуть позже: вот только как найдет подходящий стих...

http://yarm.livejournal.com/130129.html

Ну вот и случилось то, чего я так опасался. Чему всячески сопротивлялся.
Давеча с утра, покуда я блаженно дрых, — эти сволочи утащили-таки мою легендарную "трёху".





Мне просто случайно повезло в прошлый раз, когда они покушались на заслуженную автомобильку: внезапно раздался звонок, — мол, вы уж извините, но наш эвакуатор попал в аварию, так что нынче эвакуацию вашего автомобиля мы произвести не сможем...
Я взвился: какая еще, нахрен, эвакуация?! — я ничего такого и не заказывал... и не допущу!.. с огромным облегчением со мною распрощались.
Затем был истероидный звонок не то из местного ДЭЗа, не то из управы: мол, да вы еще тут что? да мы требуем! — уберите ваш автохлам, а не то увезем в принудительном порядке на утилизацию...
Я же выступил жестко: посмеете тронуть мою собственность, — ответите по уголовным статьям за кражу и самоуправство; никто не может быть лишен имущества, кроме как по решению суда... и не ваше собачье дело, где и в каком виде стоять принадлежащему мне автомобилю... дескать, место стоянки ПДД не нарушает? — со стороны гаишников претензий ко мне быть не может; с вами же разговор так и вовсе закончен.
Такого отпора они не ожидали, и вроде бы отстали. Однако, через полгода таки посмели...

...О, эта дивная вишенка! — долгая история ее, она же история моей автомобилизации, вкратце такова.

Когда-то, будучи крайне утомлен беготней по съемкам с тяжеленным кофром на плече на своих двоих, — вы не поверите и станете смеяться, но таки был в моей практике случай, когда по газетным делам в некий не столь уж прекрасный день мне пришлось мотаться в разные концы города на метро и пешком (такси мне никто оплачивать и не собирался) аж в десять (!) разных мест; и в каждом была некая съемка. При всей моей тогдашней двужильности, — о нет, того случая я не забуду...

Так вот: в те достопамятные времена в какой-то момент руководство "Коммерсанта", похоже, вняло моим ламентациям, и выделило машину с водителем для нужд фотослужбы в моем лице. Да вот только к тому же посадили отчего-то мне в начальники одного из приятелей нашего главного, Володеньки Яковлева-младшего, якобы тоже-фотографа Серегу Подлесного; парень сам по себе был невредный, но в чем именно его работа заключалась, понять мне так и не удалось. Картинок его в газете как-то не попадалось; чуткое же руководство мною... ну, вы понимаете.
Машиной той я так ни разу и не воспользовался, хоть на первых порах на голубом глазу и пытался; её лишь гоняла по магазинам супруга Подлесного, — оформленная у нас, кажется, бильдредактором... впрочем, и её в каком-либо связанном с газетой деле мне видеть не приходилось.

С отчаянья я решил действовать сам, — и снес в комок дорогущий по тем временам видеомагнитофон, и немного добавил, и выкупил у крайне симпатичного зав.отделом политики, умницы и отсидента Андрея Фадина, его потрепанную белую "копейку" 79го года издания. Она-то и стала моим первым автомобилем.
Первым во всем моем окружении: ни у кого из ближних тогда еще машины не было, да и быть-то не могло...

Это была весьма матёрая копейка: проржавевшие двери были грубо заварены, и у нее не было стартера и боковых зеркал. Зато внутри стояло редкое тогда панорамное зеркало; именно с тех пор я и ставлю во все свои автомобильки панорамники, и до последних времен совсем не умел глядеть в боковые "лопухи". Подвеска стучала, — я тогда в том ничерта еще не понимал; но она — ехала, и одно это уже казалось мне сущим чудом...
Что же до стартера, — я приспособился ставить машинку на горках, и в одиночку вполне себе заводился хронически с толкача. И смех и грех, право слово...

В той копейке стоял расточенный до 1600 движок, — что по тем временам считалось офигенно круто. Помню, как-то раз возвращаясь домой по ночной Москве, пристроился за каким-то таксёром: мол, вот щас ты поучишь меня ездить, буду все за тобою повторять... Вероятно, скорость наша была великовата; на Стромынке менты таксёра-то, натурально, пропустили, — а вот мне замахали жезлом. Я было стал притормаживать, а потом подумал: да какого, мол, хрена? таксёра вы не тронули, а малых моих денег жалко досмерти; иду на хорошей скорости к Яузе под горку, а движок у меня огого, — оторвусь, уйду переулками...
Слетая с Матросского моста на набережную к Потешной, где поворот градусов на 340, я, натурально, на дороге не удержался, и полетел бы прямиком в Яузу, пробив чугунную решетку (немало потом доводилось видеть мне таких аварий), — но повезло: по весне на газончике, отделяющем проезжую часть от реки, была грязища, в которой я благополучно и увяз, до реки не долетевши... где меня и обнаружили злые как черти менты. Пришлось отдать им все деньги, что были: аж целых пятьдесят рублей...
А, надобно сказать, в те блаженные времена, проснувшись, я ехал сдавать очередные свои бутылки, — и на вырученные деньги наливал на десять рублей полбака бензина, и еще десять рублей вкладывал в техпаспорт для мента, в качестве вполне адекватной замены не имевшихся тогда прав...

Как всегда, я говорю сущую правду, когда пеняющим мне за лихую езду рассказываю, что учил-то меня водить — знакомый автогонщик.
С другой же стороны, — на самом-то деле гонщик всего лишь привез меня на автодром на Воробьевых, и показал как переключать передачи, и как трогаться, как тормозить и поворачивать, и я с большими круглыми глазами проехал на второй скорости два круга... на чем обучение и было закончено, и он отвез нас с копейкой обратно на Преображенку, где я тогда жил. После чего тою же ночью я сел в машинку и отправился церез центр на Домодедовскую, где обреталась моя тогда еще совсем не супруга...
На площади меж Кремлем и домом Пашкова меня тормознул первый в моей жизни гаишник, и поглядел документы, и вынул из техпаспорта предуготовленные десять рублей в порядке компенсации отсутствия прав... после чего вполне благополучно доехал в глубокой уже ночи до Генерала Белова, и вышел из машинки на подгибающихся ногах, и отдышался, и сказал себе: коль скоро мы с автомобилькой доехали аж досюда целыми, пусть и по пустой дороге, — сталбыть, я-таки могу водить.
С той поры и начал ездить; все остальное осваивал уже в процессе.
Впрочем, никому другому повторять этот мой забавный опыт крайне не рекомендую; сам теперь учу людей водить долго и тщательно.

Но вскорости знатную эту копейку у меня, увы, украли; несколько лет после того был я решительно без колес, и только лишь время от времени мне мучительно снилось, как блаженно несусь куда-то, весь этакий свободный, снова управляя машиной...

Пытаясь купить по дешевке очередной потрепанный жигулик, я попросил поглядеть его великого мастера, Ксюхиного отца (царствие ему небесное). Пригнали с мальчиком-хозяином зеленую кое-как подлатанную "трёху" к гаражам в Пушкино; дядька сел, проехался, послушал... и сказал: мол, про эту машину я ничего говорить не стану, — давай вот на моей проедемся, ты многое поймешь.
И когда я услышал, как звучит и как держит дорогу на 150км/ч эта полжизни вылизываемая "итальянка" из самых первых трёшек, — поистине, я многое понял. Впрочем, владелец зеленой трёшки тоже не остался в обиде; ее по моей рекомендации забрал себе кто-то из приятелей... но я-то уже знал, что на этом свете почем.

Несколько лет обхаживал дядьку с просьбами продать дивную вишневую машинку; он ничпочем не соглашался. Правда, всячески намекал, что легко отдаст ее в качестве приданого... я старательно прикидывался непонимающим, хоть бурный роман с его дочерью цвел и пахнул отчаянно совершенно.
В конце же концов, я выменял эту фантастическую трёху на полтора дизельных "Мерседеса"; некий мужик, вернувшийся из постсовецкой Германии, отдавал неисправный старенький глазастый мерс — и второй такой же к нему впридачу на запчасти, без документов. Я предложил эту сделку, и заплатил за мерсы; только так я и получил наконец эту редкостную автомобильку...

И вот только тогда, в сущности, и случилась моя автомобильная инициация в полном размере.

...Как то и положено жигулям, машинка вскоре стала капризничать и сыпаться. Тогда я еще ничерта не понимал в ремонте автомобилей, — а денег не то что на автосервис, даже и на сами запчасти-то у меня хронически не было... так что пришлось изучать вопрос по мере необходимости, с самых железных основ. Право слово, серьезнейшая школа...
И было это крайне увлекательно, играть в этот конструктор "сделай сам". Так что, с моей-то естественнонаучной закалкой и из правильного места растущими руками, через какое-то время я стал немало гордиться тем, что, имея в багажнике кое-какие инструменты, способен починить многое и многое на любой обочине. Что, собственно, не раз и приходилось делать.
Особенно же гордился редкой способностью поставить правильный диагноз, разобраться в чем именно дело — и, не имея возможности ту или иную железку попросту заменить на новую, путем наложения магических своих рук убедительно попросить очередную капризную железяку поработать еще и еще... вот это — высшее мастерство, куда там равнодушным ламерам из автосервисов.

Сколько труда и души в славную трёху было вложено — и не счесть. Железка же платила мне горячей благодарностью...
Столкнувшись с говенным качеством отечественных запчастей, я перешел исключительно на импортное железо. Мягкое французское сцепление, итальянские тормоза, английское рулевое, польские амортизаторы, японские подшипники, — да что там! даже глушитель, и тот был поставлен немецкий, из дорогущей нержавейки...
Свежие стекла, новые фары, редчайшая теперь хромированная решетка и родные бампера; все резьбы промазаны мовилем; медный радиатор, продвинутый бензонасос, электронное зажигание; новые рычаги подвески и особо выносливые спортивные шаровые; отстроенный мной под экономию плюс динамику озоновский карбюратор (родной Вебер, отстроенный исключительно под динамику, был со всем уважением положен на полку: с ним-то гоняться с этой машинкой было крайне непросто, но бензин он лакал прямо-таки ведрами)...
С удивлением обнаружив, что в этой стране окончательно утеряны технологии надлежащей обработки металла, — даже пружины подвески я спецом выписывал из Германии за весьма существенные деньги... о, покажите мне второго такого идиота.

После элитной капиталки движка (добротные немецкие, опять же, запчасти) автомобилька и обкатана-то не была толком: так уж случилось, что в те кудрявые места, где я тогда подвизался, приезжать на стареньких жигулях было совсем не комильфо... и я, благо какие-то деньги вроде бы появились, перешел на всячески хвалимые все тем же приснопамятным инженером ОлегМихалычем куда более понтовые фольксвагеновские гольфики.
Трёха же была радостно отдана отцу, ездить на дачу итд; учиться водить машину после 70ти — песня весьма отдельная... но мы справились: и как-то раз он даже отвез все семейство с дачи... а потом случилось не связанное с автомобилем несчастье, — и стало понятно, что ездить он уже не будет.
С тех пор машинка так и стояла у меня во дворе; время от времени в ней ломали замки или били стекла какие-то мерзавцы; похитили корпусные колонки из-под сидений, инструменты из бардачка, запасные колеса из салона... я стоически компенсировал ущерб; однако машинка стояла без дела и тихо ржавела.
Ах, был бы у меня гараж с ямой и электричеством; ах, владей я сам искусством сварки... никто из более-менее знакомых сварщиков не брался проварить за небольшие деньги рассыпающийся кузов; по расценкам же коммерческим сделать это возможным никак не представлялось.

Верная "вишенка", ВАЗ 2103 аж 1974 года выпуска; с такой машиной давно уже можно было бы вступать в клуб олдтаймеров... да у нее же на болтах Fiat написано!..

Я всячески искал фанатика-реставратора, которому машинка эта оказалась бы нужна; в конце концов, такое бывает же на свете... чтобы весь адский труд, все жертвы и вся любовь, — вся моя магия, вложенная в это железо, не пропала впустую.
Вот, скажем, в дружественном автосервисе мастер ругается на одного из своих парней: уж года три как только занимает место в рабочей зоне, — там у него стоит, весь в струбцинах и зачищенном металле, старенький Москвич-412... типа, восстанавливает помненогу, в свободное от работы время.

Увы, другого такого сумасшедшего я так и не сыскал; над объявлением о продаже, что я наклеил на лобовое стекло, досужая тупая публика лишь ухохатывалась: мол, еще и денег хочет за это старое говно! и — о, эти презрительные комментарии на Молотке...

А вот теперь эту славную автомобильку, немалую и далеко не худшую часть моей жизни, — произволом городских властей таки утащили; и, подозреваю, лишь на разграбление и под пресс.
С вечера до глубокой ночи провел в ментовке; как ни брыкались, но заяву о похищении автомобиля таки приняли... что же, — буду судиться.
И, если кто-нибудь из присутствующих знает, кто смог бы в этом противостоянии с властями мне действенно (и, крайне желательно, бесплатно) юридически помочь... был бы весьма признателен.

http://yarm.livejournal.com/130036.html

...Минувшего гипер-полнолуния мне по причине здешних погод, увы, почти не досталось; лишь только совсем уже под утро возвращаясь после катания в город, довелось увидеть с эстакады тяжкую оранжевую ущербную уже Луну, едва-едва поднявшуюся над горизонтом...
Но объектива-четырехсотки с прилагающейся к нему дивной соневской камерой-семисоткой со мною, конешно же, не случилось.

Конец марта; последний снег, — закрытие горнолыжного сезона.
И снова кривая лапа подъемника, проплывающие верхушки деревьев, и звезды над головой...
Я прощался со склоном, — со скольжением, со скоростью, с азартом, с тонкой игрой равновесия, с этим захватывающим дух балансом меж риском и контролем, — с упоением...
Прощался с юною девой, которая настолько боялась высоты, что мне так и не удалось приобщить ее к этому стремительному снежному кайфу: привык делиться лучшим, что знаю... и не было во мне горечи; лишь благодарность всему, что было.

И звучало во мне:

Здесь, под звездным небом,
кончаются все пути.
Отсюда дорога одна, — иди... (с)

	Небослов - Тутовник, перо и комар

Концертная запись с пульта на подглюкивающий минидиск далеко не идеальна, — но все-таки это стоит слушать.
Когда "Небослов" играл эту удивительную вещь, мы затаили дыхание, и шерсть моя встала дыбом...
И — о, как бы я хотел записать это по-человечески... впрочем, возможно — будет, все еще будет.


Контрапунктом же всей этой дивной лирике процитирую некую случайно встреченную рецензию на блестящий фильм бр.Коэнов "Burn After Reading":

"...Большинство фигурантов этой истории уже давно потеряли всякий стыд, предубеждения, брезгливость, да и разум тоже. Все спят со всеми...
Кино дарит несколько печальных выводов чисто житейского характера. Первое - кризис среднего возраста. Это когда ты уже знаешь, что люди говно, но все еще испытываешь потребность в сексе с ними. Второе - понимание того, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на уборку и брак, поможет лишь в одном - потратить ее на что-нибудь еще более ничтожное. Третье - алкоголь убивает; жаль, недостаточно быстро." (с)

...А потом наступили первоапрельские Гоголя.
И, насилу проснувшись к вечеру от трелей мобильника, утеплился на горнолыжный манер, и прихватил фляжку простенького испанского коньяку, и устремился к традиционному сборищу волосатых, — каковое, как ни смешно, где-то в 80х в компании уже не помню с кем на тех же извечных лавочках возле стоячего памятника Гоголю сам же и придумал.

Коловращение толпы народа; и мало, совсем уже мало встречается старых добрых морд...
Неизменные барабаны, гитары и флейты, и файершоу в наступившей темноте; вдоль бульвара потерянно бродят омоновцы, поодаль припаркованы автозаки. Торжественно винтиться, как в прежние времена, нынче станем?! — воскликнул я; однако, ничего такого не воспоследовало.

В толпе тусующегося молодняка нашел заждавшуюся Гекатьку. Припозднившегося Остапа блаженно несло: с кем-то просто радостно здоровался, с кем-то чокался за праздничек; кому-то напоминал о совместных планах или брал/оставлял подзабытые координаты... о доблестях, о подвигах, о славе, — о трудной дхарме художника, о трогательных и дающих силу жить влюбленностях, что минули, и о свободе секса и прочих неотъемлемых свободах; о заповедях Телемской обители, о ПМЖ и двойном гражданстве...
Ах, жаль что поздно: не встретил тех и этих...

На очередном круге мы подгребли к Брамбуляку; отыграв свою программу, он чехлил инструмент. Поздоровались, разговорились; об акустическом джазе, о преимуществах живой перкуссии пред синтетически-мидевым ударником, и даже о том что, возможно, мне-таки удастся вскоре арендовать помещение на Арбате под свои фотографические занятия, и даже, быть может, небольшие квартирники, — и я всячески сокрушался, что у меня нынче ну никак нету еще одной тысячи баксов на дополнительные восемь каналов звукозаписи...

Тут здоровенный седой волосатый с электрогитарным чехлом за плечами, чьего имени я не упомнил, попёр на какого-то парня; в чем там было дело, за разговорами о высоком я как-то и пропустил, — но, движимый имманентным инстинктом миротворца, вклинился между ними и категорично заявил: мол, при мне никакого такого мордобоя промеж своими — не будет...
Гитарист оказался из байкеров и стал припоминать, как некогда вместе с дивным нашим Степушкой Топом мочил люберов на Гоголях; старому битнику и ни разу не пацифисту, мне это напомнило о многом... выяснилось: бывало, мы бились рядом.
Честь и хвала! — за музыку и за ветеранов стрита мы радостно допили коньяк... помянули братушек Че и Деда; мои приветы Хирургу я передал.

А потом какой-то волосатый мальчик, сантиметров на пять меня повыше (что, вообще говоря, встречается нечасто) решил вдруг за каким-то хреном этак плавно поднести сжатый кулак к моей хмельной довольной роже.
Подобного я никак не приветствую; чисто на автомате пережавши трахею двумя пальцами, деликатно уронил его, приложивши сверху девяносто своих нынешних килограмм... и неоднократно спросил: чем же это, паче чаяния, я его спровоцировал или обидел, что он замыслил аж этакую глупость? что делать, — очень верю во всяческие преимущества телесно-ориентированных методик пред чисто словесной психотерапией...
Однако, ни в тот момент, ни позже пациент ничего внятного по теме ответить так и не смог, — и вовсе не потому, что я нанес ему какие-либо травмы, хотя и мог, еще как мог... но, как известно, джентльмен никогда и никого не заденет ненамеренно.
Поднявши его, я всячески извинился: просто не люблю агрессии. Мол, да правит миром любовь! и прости за немного жесткое обращение; ничего личного, — лишь дзенское поучение посохом. Всегда стоит сперва задуматься: где, когда и на кого ногу задирать определенно не стоит...

О, эта моя чёртова склонность к педагогике.

И мне бы крайне не хотелось, чтобы снова в тырнете пересказывали, что я-де кого-то там избил; ничего подобного. Отнюдь; да и в тот-то раз просто к деятелю, имевшему глупость схватить меня за яйца, применил технику ба-гуа; гуманно открытые ладони и импульс, не более того...
Что же до того прискорбного факта, что, улетая, тот на пути встретил стену и об нее слегка ушибся, потеряв ненадолго сознание — н-ну... ему стоило бы помнить великие законы Ньютона. И, опять же, сперва думать о естественных последствиях своих действий.

...Гекатька продемонстрированную невзначай технику весьма оценила, — и к слову упомянула, что чуть ранее ей тоже пришлось уронить там пару мальчиков, каковые, будучи не вполне в ее вкусе, пытались на чем-то там настаивать... я же напомнил ей про отморозка, который некогда в ответ на недвусмысленный отказ поломал ей кости лица; зато я сломала ему ребро, ответствовала моя дивная подруга. И мне оставалось лишь всячески сокрушаться, что пропустил все эти удобные моменты: некоторым определенно показаны уроки посерьезнее. Дескать, уж так уважаю я этот поучительнейший перелом ключицы! — ну или даже еще более легкий в исполнении (и в последствиях) вывих: при полной невозможности оной пошевелить, у оппонента впереди будет масса времени, дабы подумать о том, куда и как впредь протягивать свою неделикатную руку...

Агрессия — психическая инфекция, заразная до чрезвычайности. А уж облегченно-сублимированная (теми, кто на оную в реальности вряд ли осмелится) до разговоров...
Боевые искусства! — первейшая из флеймогонных тем. Пожалуй, даже почище политики и религии; почти каждому неймется тут что-либо сказать... или, не приведи бог, даже продемонстрировать.
О, эти блистательные теоретики кунг-фу...

Развивая тему, еще один пипл начал сокрушенно рассказывать, как выплачивал по суду без малого шестьдесят тысяч за напрочь оторванный какому-то агрессору тестикул; надеюсь, все-таки не зубами.
Что же, — респект и уважуха, коли так. Воля ваша, но мне определенно нравится это поколение волосатых, способных при необходимости постоять за себя...

...Байкер-гитарист препоручил нашему попечению хмельного коллегу; в метро мы вчетвером прошли браво, почти не шатаясь. Лишь только на станции я позволил своей глотке небольшой рык, радостно отозвавшийся под сводами: мол, любо, братцы, любо... дежурящие там менты смотрели с интересом, но ничего предпринимать не стали.
Пьяный мальчик на своей остановке выходить отказался; он явно на что-то рассчитывал... мне было даже жаль его обламывать. Кто бы еще подсказал ему, что уж от этих-то хрупких девочек обычному мужику, по-хорошему, стоило бы бежать без оглядки... пусть и по немного разным причинам.

Наступившая же тем временем ночь — оказалась долгой.

http://yarm.livejournal.com/129662.html

В Союзе фотохудожников попросили давнишних моих, ставших уже легендарными, съемок.
Выбирая картинки для экспозиции, я снова задержался на этом кадре, — и даже поставил его первым в подборке.




Здесь есть некое неуловимое очарование, — пусть все и не так ярко и плакатно, как в более известных репортажных моих хитах тех времен... но до чего же цепляет этот сделанный некогда навскидку немудрящий, казалось бы, кадр.

...Я встретил Скай где-то в середине 80х в палаточном хипповом лагере, что всякое лето вырастал в ту пору среди зарослей камышей на берегу под Коктеёблем, неподалеку от скалы Юнга.
В те времена носил я в длинном боковом кармане классического брезентового, на дюралевой раме, "Ермака" компактный примус известной в народе системы "Смерть туриста", — дабы не зависеть от наличия или отсутствия топлива для костра, что временами в скитаниях моих бывало крайне актуально.
Аккурат над туго входящей в вертикальный карман рюкзака коробочкой примуса влезала литровая квадратная емкость для фотореактивов черного инертного пластика, закручивающаяся вполне герметично; в ней жил запас бензина, который мне удавалось время от времени пополнять у встреченных автомобилистов.
И как-то раз, когда я возился с примусом, Скай подошла и попросила намочить ей тряпку бензином; после чего села, прижав ее к лицу и начала через нее усиленно дышать. Затем со слабым криком выронила тряпку, откинулась назад и застыла на затоптанной траве. Черная пранаяма; ингаляционный наркоз подручными средствами, о да...
Через некоторое время зашевелилась, пришла в сознание. Я полюбопытствовал, — мол, и что ж там было; она стала рассказывать, как с высоты птичьего полета видела какие-то сияющие города... это запомнилось.

Потом периодически мы виделись на тусовках, и даже в гостеприимной дворницкой приснопамятного Паши-диссидента, что была в сретенских переулках, — вполне по пути традиционного волосатого променада по бульварам, с Гоголей и Арбата через Пушку и Петровку к Джангу на Чистых.
И вот, каким-то вечером я встретил ее вместе с тогдашним приятелем Стивом по дороге на Пушкинской. Недавно обритую (что тогда отнюдь не было модным, — как правило, столь радикально решались проблемы со вшами; обыкновенно — принудительно в спецприемнике, куда менты отправляли отловленных бродяг, но иногда и вполне добровольно) и сильно беременную, — что, время от времени, с некоторыми девицами случалось несколько чаще.
Сделал кадр навскидку, подошел поздороваться...

Помнится, в те времена у меня была "Praktica L", — голая резьбовая механика с отличным полтинником от восточногерманского Цейсса.
В отсутствие экспозамера в камере экспозиция, понятное дело, выставлялась наобум, из неких общих соображений (вряд ли у меня в тот момент было время достать замечательный экспонометр "Свердловск-4" и, крутя измертельное колесико туда-сюда дабы отловить точный момент погасания светодиода, замерить освещенность), — и, как выяснилось позже при проявке и попытках печати, кадр оказался заметно недодержан. В сущности, технический брак; но что-то эдакое в картинке — было. Я пробовал печатать его и так и этак; получалось не очень. Плюнул и смирился.
И вот, много лет спустя, встретивши наконец веский повод заняться массированным сканированием хотя бы части сохранившихся пленок тех лет, обнаружил: дивный минольтовский фильм-сканер нежданно взял да и вытянул среди прочих тона и этого кадра. Чему я порадовался несказанно.

...Потом как-то перестал их встречать; со временем в народе стали поговаривать, дескать, их обоих давно уже нет в живых.
Что, как ни печально, с людьми нашего круга случается нередко; что делать, маргинальная богема — вечная группа риска в дикой стране...

И вот на днях вывесил эту подборку для гг. фотохудожников, — каковая была встречена с большим энтузиазмом. И, всячески наслаждаясь вернувшимся практически из небытия кадром, собирался показать его здесь, в ленте своих Записок, рассказав попутно его историю.

И тут происходит чудо: двадцать три года спустя, и аккурат в те дни, когда я об этой картинке думаю, — вне всякой связи в Сети случайно отыскивается изменившаяся едва ли не до неузнаваемости, совсем взрослая и вполне себе живая Скай. Которую некогда юной большегрудою девой привел на тусовку Князь, и нарек дивным именем покойный ныне Фрилавушка.
Меня-то она как раз по нынешним аватаркам и признала. Мол, — да вы не тот ли самый Яр-фотограф?! надо же, совсем не изменился...
Теперь она при интернете, сидит где-то в Бутово, и зовет себя старой волчицей; и на немедля высланное ей фото реагирует бурным восторгом: мол, пусть дети на отца хоть поглядят, — больше-то ничего ж и не осталось...

Божья рифма, — говорю я себе, цитируя некий давний глубокомысленный разговор с Ксю, что обретается ныне в Эквадоре, и с которой нам тоже довелось когда-то встретиться нечаянно среди тех самых камышей... но той невероятной истории я рассказывать, увы, не стану. Тут надобно уметь писать как Генри Миллер, — ну или хотя бы вот так...

Юнговская синхроничность, причудливый завиток квантового мироздания, — некий символ, знак судьбы; но гадать о его значении вряд ли осмысленно.
Дивным и совершенно непредсказуемым образом какая-то, видимо, существенная цепь событий как-бы замкнулась...
Возможно, со временем станет яснее, к чему это было и о чем; пока же этой нежданной рифмой можно просто любоваться, как любуюсь теперь я.

http://yarm.livejournal.com/129289.html

Шутка давно известная, — но в справедливости её мне довелось убедиться самолично впервые.

(Вообще-то, это довольно запоздалый пост. Который уже пару раз дописывался, — но потом черновик пропадал, а после было как-то не до него...
Я перемещу его, в соответствии с хронологией, в начало минувшего лета, — но позже. Подтягиваю хвосты.)

...Более всего пешие старожилы пугали форсированием речки на подъезде: в остальном, мол, тут все нормально. Дескать, легковушки все бросают в деревне, но уж проходимцы-то — проходят.
Ну, мы же с красавицей пограничницей-Фронтерой — не какой-то там несерьезный паркетник, верно?
На оказавшихся более подробными спутниковых съемках Гугль-мэпс явно просматривалась двойная колея: сталбыть, проезжабельно! ну, во всяком разе, уж для меня-то, — с пониженной, с блокировкой, да на зацепистой почти свежей бриджстоуновской AllTerrain... да и подсохло вроде бы уже после дождей.

В темноте среди неявных дорожек незнакомой деревни я слегка запутался. Пришлось объезжать гаражи и заборы по кромке леса, потом по пашне... ну, какие проблемы.
Картинка спутниковая в голове, общее направление вроде бы понятно...
Сюрпризы начались чуть позже: когда обнаружилось, что спуск к реке оборудован бугельными подъемниками, а колеи-то по склону — не автомобильные...
В общем, оно и неудивительно: аккурат ведь в соседнюю деревню и езжу зимой кататься на лыжах, радуясь самым высоким и длинным в Подмосковье склонам... и, пусть на космоснимках высот и уклонов не показано, — в принципе, мог бы и догадаться насчет рельефа вокруг мелкой речки Волгуши, притока незабвенной Яхромы.
Словом, пройдя вниз пешком, впал в сильные сомнения, удастся ли вообще забраться по горнолыжному-то склону обратно.
Позвонил ждущим меня в лесу за речкой завсегдатаям: сказали, мол, да нет проблем, — чтобы выехать, есть другая дорога... стал спускаться.

Форсирование речки далось легко. Берег оказался пологим, грязища вполне умеренной. Извилистая тропа по лесу, потом по лугу поймы...
Приятным сюрпризом было внезапно обнаружить среди обитателей стоянки над обрывом Дэна Назгула, — о котором, надеюсь, соберусь написать как-нибудь отдельно.
Когда наконец правильно его поснимаю и запишу...

Не раз доводилось мне работать его концерты в электричестве, — и давненько уж хотелось как следует угостить коньяком подающего самые серьезные надежды музыканта... да только я ж вечно за рулём, когда по делам, и уж тем паче если на концерт со своим звуковым железом... да и вообще было как-то совсем не до того.
Что ж, вот и пообщались, самым что ни на есть комфортным способом: под сенью лесов, в ночи у костра. И восполнили упущение довольно тщательно.

...Акустика была слабым местом Фолк-клуба в те времена, что я застал. Многажды говорил о необходимости апгрейда... но толку-то. Менять тамошние невразумительные самопальные гробы на порталы не то чтобы от JBL, но хотя бы от Mackie (которые, кстати, вполне недурно отыгрывали даже и тяжелую музыку в той же Билингве) — серьезное вложение, к которому никто не был готов.
В результате — голос на фоне барабанов и рева гитар не звучал совершенно, и мне приходилось его всячески вытягивать, чтобы читался в зале.
Публике-то уж всяко мало не казалось: ритм-секция колбасила по полной... но на моей записи с мастера пульта вынужденно искаженный баланс сведения, разумеется, более чем слышен.
Ничего не попишешь: работал на зал, не на запись... ах, если б у меня была тогда возможность писать с пульта многоканально, и сводить концертную фонограмму заново уже потом, в своем компутере...

И тем не менее: приличных записей Назгула в электричестве практически нет. Так что я рад поводу показать пару вещиц, пусть и немного странно звучащих. Но оцените этот драйв!
Надеюсь, в обозримом будущем мы снова поработаем вместе, в более благоприятных условиях, — и я переделаю все по новой, уже по-человечески.

...Мелкая речушка с топкими берегами, — жара, слепни и купание...
Рядом с бледнотелым молодняком самого наисурьезнейшего вида, — в камуфляже и берцах, и с непременным тесаком на поясе, — в своих легкомысленных шортах и шлепанцах я, престарелый нудист, должно быть, смотрелся занятно.
Впрочем, когда капитан спецназа (и по совместительству большой патриот-баркашовец) громко завидовал моей бороде и мускулатуре, и все норовил прикоснуться, потрогать, — лучшее, что мне пришло в голову, так это с веселым и слегка агрессивным достоинством произнесть: мол, я не гей!..
Публика веселилась. Ребята эти вообще-то кое-что повидали: воевали на Кавказе... но, боюсь, мне сложно было бы объяснить этому поколению, кто есть таков, пусть и несколько покалеченный за без малого полвека, коричневый зверь ранних Стругацких с его текучими движениями...

Дорогу оттуда встреченный владелец свеженького китайского внедорожника, примерно одного класса с моим, но на гудричевской резине MudTerrain, начал объяснять попросту: мол, обратно-то никак не подняться. А чтобы спуститься здесь снова в речку, надобно аккуратно подъехать к самой кромке травянистого берега и слегка наклонить машину над обрывчиком. Передние колеса начнут проваливаться, она пойдет мордой вниз, — вот тут надо от души газануть, чтобы не встать на бампер... джипчик прыгнет и станет на твердое дно. Ну а как выберешься на другой берег — дальше там уже просто: вдоль реки, потом налево в лес...
Идея с эквилибристикой этой мне не слишком понравилась. Принес пилу, убрал мешающее дерево: открылся более пологий съезд к воде. Несколько раз прошел босыми ногами переправу: жидкое месиво по колено на том берегу как-то не воодушевило. На всякий решили выезжать вместе.
Грязевая резина не очень-то и выручила. При попытке выбраться из воды джипер, пошедший первым, наглухо застрял в топком берегу. Долго пытались оживить его модную электролебедку, вмонтированную в силовой бампер; разматывали стометровый трос, цеплялись за деревья... практически посадивши лебедкой аккумулятор, он-таки вырвался из плена, — после чего, с сухого-то места, вытащить из говен меня ему не составило уже никакого труда.
Тепло распрощались с недурно экипированным коллегой: ему надо было в город на работу, мне же хотелось остаться в дивных этих местах еще на денек.

В ночи прибрела к обезлюдевшему уже костру крайне юная и крайне нетрезвая ведьмочка. Несла дикую околесицу о духах и пришельцах; мы с приятелем всячески старались соответствовать, — благо уж мне-то, старому оккультисту, несложно найти общий язык и с подобными персонажами...
Потом, как водится, было поведано, что на мне лежит страшное проклятие, — такое я слышу далеко не впервые и, вполне признавая правомочность даже и столь экзотичной терапевтической метафоры, разумеется, разрешил с этим повозиться: мне ли, старому сатиру, могучему чернокнижнику и вообще существу в некотором смысле сверхъестественному, опасаться мелкой нечисти и ея ворожбы?!
Ведьмочка, натурально, достала внушительный нож и начала манипулировать им под невнятные наговоры в районе моего паха. Я только лишь сдержанно предупредил: мол, коснешься национального достояния ножом — убью на месте, несмотря на всех твоих духов... таки не коснулась; но и ритуального орального секса, — которого, всячески уважая методы телесно-ориентированной психотерапии, я уже почти ожидал, — не случилось.
В результате трахать её утащил к себе в палатку сильно того жаждавший приятель, — мне же хватило и припасенного коньяку да заговоров с ножом; мол, снова девки? да сколько ж можно-то...
Будем надеяться, пару лишних проклятий с меня все ж таки срезали в процессе.

...Однако, пора и уезжать. Под вечер, собравшись и перетаскавши с помощью ближних свой сибаритский походный скарб (складное кресло — элемент обязательной программы: сидеть неудобно, без спинки, скорчившись на бревнышке, теперь мне нельзя категорически), тщательно распрощался с остающимися и завел боевую машинку. Вот только мне не повезло: пошел легкий дождик, вскоре обернувшийся серьезной грозой...

Случилась ровно та же засада, что и с организаторами "Пустых холмов" пару лет тому. Речная пойма, заливной луг, — поросшая веселенькой травкой равнина вызывает самые наилучшие чувства... покуда не пойдет дождь. Вот тогда-то и становится понятно, что эта твердая на первый взгляд почва — всего лишь речной ил, моментально раскисающий от воды... И севшие по пояс "Уралы" на многочисленных картинках с тех памятных "Холмов" — весьма убедительная иллюстрация краткому экскурсу в прикладное почвоведение.

Не отъехав от брода и на километр, я закопался по ступицы. Вот уж не весть, был бы у меня шанс на более приспособленной ко грязище резине...
Спешно вызванная из лагеря подмога ничем подмочь так и не смогла: серьезный рамный Исудзу, пусть и короткий, — это ж никак не легкая Нивка, которую мы, человек десять-пятнадцать голых (чтобы не пачкать одежды) мужиков, бывалоча, выносили из безнадежной глины на руках...
Ни героическое толкание в темноте под ливнем, ни откапывание-подкладывание — не помогло. Лебедки же и длинного троса, чтобы дотянуться до деревьев, у меня не было: еще ни разу не доводилось застрять в лесах... воля ваша, но я и впрямь доселе думал: мол, едва ли не море по колено. Ну разве что кроме болотистого берега: экстремальные-то говнища, в которые отдельные полноприводные сумасшедшие лезут только за ради процесса их преодоления, да и уж всяко не в одиночку, — мне как-то безынтересны...

Агащазблин: тоже мне проходимец, япона мать! знать бы — выехав еще посуху, оставил бы машинку поближе к лесу, где почвы уж всяко потверже...

Что же, пора обратиться к бессмертной классике. Пара добровольцев провела меня под ливнем по лесной тропке.
Выходя к деревне, заслышали невнятные пьяные вопли; мальчик-проводник застыл, схватившись за нож...
— Чего бояться-то, это ж люди? — оптимистично спросил я.
— Вот именно, — сумрачно ответил юный проводник, не снимая ладонь с рукояти. Я — оценил.

В ночи никакого трактора мы, понятное дело, не сыскали, — зато выспросили у местных, где находится ближайшая ферма: трактор у них точно есть. Пришлось заночевать... коньяк-то у меня еще оставался, а вот курево кончилось, что было крайне напряжно. Панические звонки ни к знакомым джиперам, ни ко Швейку в соседний поселок не возымели действия решительно никакого.
На следующее утро снова пошли за трактором; на ферме отвечали без энтузиазма, — дескать, вот приедет тракторист на обед, и уж коли не будет сильно занят... и ежели хватит у него соляры... так что пришлось и в третий раз бежать мне под дождем в деревню, ловить тракториста. Впрочем, в конце концов, уловлен он был удачно.

Что же, взгромоздились, едем. Ищем съезд с асфальта в лес: я просил приятеля пройти описанным маршрутом и встретить нас у дороги, чтобы знать куда ехать с этой стороны, да он видать поленился. Не сыскали; решили заезжать как ехал я.
При стрёмном спуске по склону стоило видеть круглые глаза тракториста: он боялся перевернуться, крутил головой и всячески матерно вопрошал, дескать, да какого же хрена тебя туда понесло?! — на что я лишь выразительно стучал себе кулаком по лбу: да потому что идиот, оттого и попёрся чёрт его знает куда не ведая пути...

...И все-таки "Беларусь" с ея огромными колесами — это сила. Форсируя речку второй раз, — там, где мы со своими дорогостоящими повозками долго и без особых гарантий копошились в грязи, — трактор порычал-порычал дизелем, да и выполз потихоньку на сушу.
Дальнейшее банально: стальной трос, взрык, дёрг-подёрг... а вот уже и вытянули из трясины, вот и потащили дальше, к лесу...

Впрочем, — как известно, случается еще и не такое.

Так и произошло мое грязево-тракторное грехопадение.

И все бы ничего, — да вот только джипчик, доехавши до Москвы, издал неприятный звук и остановился. Видать, что-то в ходовой мы-таки повредили в процессе.
То бишь, до площадки-то перед домом я уж как-то дополз, — но дальше машинка ехать явно отказывалась.
А вот денег на ейный дорогущий ремонт — у меня и не было... опять же, это вам далеко не дешевая до смешного Нивка.

И в результате далее пришлось мне ездить на отданной, теоретически, сестрице старой доброй зеленой девятке.
Но о лебедке, хотя б и ручной, тягою тонны на четыре, и длинном тросе — думаю со всей определенностью.

...Такие дела. (с)

http://yarm.livejournal.com/129206.html

...Вот оно и случилось снова.
Мне давеча грянуло сорок пять (во что, вообще говоря, верится с некоторым трудом), — и, волей-неволей, пред спуском с холма начинаешь оглядываться назад на случившееся, на сделанное и на утраченное.

Сделанное хаотично громоздится до горизонта живописными кучами и вызывает, по большей части, неиссякающую гордость; замечтанное и несделанное, как водится, отдает щемящей тоскою в груди... нежданно и несправедливо утраченное — попросту болит... впрочем, стоп: сейчас о другом.

И — таки да, на свете определенно есть вещи, которые бы меня всячески порадовали, благо есть повод.
И продолжали бы радовать (а через мое скромное посредничество — полагаю, и многих других) довольно долго.

...Зная свое небогатое окружение, в свое время я взял разумную привычку просить людей, приходящих радостно попьянствовать очередной раз в честь моего столь удачного появления на свет, не приносить мне типа-в-дар какой-то нелепой фигни, — но объявлял сбор средств на коллективный подарок.
Мол, понемногу с каждого, — а в результате, глядишь, и наберется имениннику на очередную всячески радующую и неподъемную иными способами железку...

Так некогда, в совершенно голодные 90е, скинувшись втроем-вчетвером, ближайшие друзья вскладчину преподнесли мне столь вожделенный мною тогда стационарный CD-плеер, первый в моей жизни... за поюзанный, но рабочий хайфайский ящик с лэйблом Бердского радиозавода (но, кстати, с ценимым аудиофилами транспортом Sanyo внутри) сквалыга-продавец просил неподъемную сумму аж в целых пятьдесят баксов: мы тогда вдвоем месяц жили на такие деньги... нынче это кажется смешным и неправдоподобным; что ж, с тех пор и игрушки мои несколько подорожали, и порог выживания все-таки несколько отодвинут.

...Дважды, — два последних года подряд! — я предлагал тем, кому по счастью моя нескромная персона в каком-то смысле небезразлична, скинуться по такому же поводу на чаемый мною автонафигатор.
В результате, когда они заметно подешевели, я сумел-таки взять себе желанную железку прошлым летом. И, к огромному моему разочарованию, — without a little help of my friends.
Которые, будучи званы на очередной сабантуй, приходили и по большей части привычно разводили руками, этак слегка смущаясь: мол, прости, старина, — но ты знаешь, нынче полный голяк...
Ну, уж я-то как раз оченно недурно знаю, что такое полный голяк: я сам, брат, из этих... но все-таки мне слегка стыдно за моих дорогих гостей.

И мне недавно подумалось: а, собственно, какого же чёрта?! — здесь, в Сети, процессом и продуктами моей жизнедеятельности вроде бы интересуется изрядное количество людей... пусть мало с кем из них мы знакомы живьем; пусть совсем немногие из читателей (а также глядетелей и слушателей сей ленты слов, картинок и звуков) знают путь к моей иноческой келье, — и даже имей таковое желание, могли бы явиться проздравлять лично... но все-таки.
Так отчего бы в цифровую эпоху и не предложить виртуальным знакомцам, симпатизантам и поклонникам моих многочисленных талантов — возможность и повод всячески порадовать красиво стареющего новорожденного?..


...Желанные мне фотографические причиндалы, увы, относятся к высшему профессиональному уровню, — так что об этом и говорить здесь не стану. Это крайне недешево, и собирать по двадать баксов от доброхотов на линзу серии L или следующую полнокадровую "единицу" от Кэнона можно десятками лет... надеюсь, найдутся и другие пути.
Станем думать о более реальных вещах.

К примеру, недавно у меня умер, в конце-то концов, старый добрый 22" профессиональный ЭЛТ-монитор на дивной даймондтроновской трубе. Для практикующего фотографа это — катастрофа.
Такого-то теперь уж и не сыщешь; волей-неволей придется плестись за прогрессом и переходить на ЖК-матрицу.
И, если бы чуть припозднившийся Дед Мороз преподнес мне один из этих, годных для работы с цветом, дисплеев, — было бы крайне здорово... пусть даже и не из самых верхних строчек

...Минувшим душным летом добрые мои соседи старались держать тамбурные двери нараспашку, хоть это нисколько противу жары и дыма не помогало, — как бы я их всякий раз не запирал.
В результате, из-за двух (!) дверей со стены в общем коридоре кто-то снял и укатил мой нежно и горячо любимый горный велосипед, — не из дорогущих, но все-таки. Как же мне недоставало его осенью...
И всякий раз, входя в квартиру, я вижу сиротливо торчащие из стены крюки для его подвески, и внутри сжимается тоскливое ощущение потери... мне бы теперь ему замену, — клянусь, следующий всегда стану пристегивать замком к стене.

А еще осенью сломались мои основные рабочие уши. Даже и солидные немецкие Бейеры оказались, увы, не вечны.
Нет-нет, я прекрасно знаю, что сводить фонограмму в наушниках — нельзя. И тем не менее, это основной для меня инструмент при работе со звуком. И нынче более чем актуальна им замена, равная или лучшая.
Будут ли это Бейердинамики DT 770 Pro или DT 990 Pro — покуда не решил. Привык к звучанию ушей открытых; но, вероятно, закрытые с их повышенной звукоизоляцией будут-таки полезнее и на концерте, и в студии.

Но это все — лишь желание качественно залатать внезапно образовавшиеся дыры, возместить нанесенный судьбою ущерб.
А вот для существенного расширения моих возможностей, для того чтобы я мог и далее творить звуковые свои чудеса, — но еще сложнее, еще больше, еще лучше, — замечтал себе нечто почти несбыточное: вот такую магическую коробку...



А еще: чертовски хотелось бы курить поменьше. Не бросать, о нет; однако, как бы я ни привык жить в ароматном дыму, — но три пачки в сутки, это все-таки тяжеловато для дыхалки...
Так что определенно хотел бы попробовать перейти, хотя бы частично, на "электронную сигарету". Или, возможно, даже на трубку... надо будет изучить вопрос.

Ну и, разумеется, "электронную книгу". Компактную, с экраном дюймов на шесть. Я в них тоже покуда ни бельмеса, — но непременно способную заряжаться от мини-USB, для запитывания от солнечной батареи в долгих вылазках. И подсветку, с той же возможностью.
Сколько ж можно, в конце-то концов, ломать глаза на крохотном экранчике палма...

...Ни малейшего представления не имею, чем увенчается эта довольно неожиданная и для меня самого авантюра.
Какое количество из вас, читающих этот текст, таки и впрямь соберутся перевести немного, двадцать-тридцать-пятьдесят баксов (ну, кому уж сколько в охотку и по силам) имениннику на существенный дар вскладчину, — и если да, то что именно из желаемого в результате окажется-таки реальным, или же снова не окажется вовсе...
Тем не менее: я завел интернет-кошельки и даже проверил их работоспособность. Кинуть денег на интернет-счет нынче — совсем несложно хоть с соседней улицы, хоть с другого конца мира.

И теперь прошу желающих поучаствовать отозваться здесь же в комментах: чтобы я знал, кому именно быть признательным. Ну или иным способом, коли он вам известен. Комменты — скрыты.
Так давайте же попробуем сделать сообща небольшое чудо?..

http://yarm.livejournal.com/128976.html

С Новым, товарищи, с Новым.

...Тридцать первое, вечер. Так уж вышло; раньше — просто не выдалось ни времени, ни сил.
С собой — среди прочего, единица и "походный" простенький EF70-210/4. Задиафрагмированный, разумеется, весьма.

Мой любимый перекресток. Проезжающие мимо притормаживают, глядя на загнанный в сугроб джипчик и идиота с треногой, целящегося в такое-то время во что-то непонятное.
Некий микроавтобус даже остановился неподалеку, — минут десять, похоже, оттуда наблюдали. Но полюбопытствовать никто не подошел.

Это не просто снег на ветвях в свете фонарей; деревья еще покрыты сплошной коркой льда. Оттого сияют, и более графичны, нежели после обычного снегопада.

Взят красный канал, задран контраст: выбеленные света меня в данном случае не волнуют... в лайтруме существенно выдвинуты движки шарпа и детализации. Этакое "специальное обострение", как было забавно переведено в какой-то из версий русского фотошопа... хотелось сделать нечто весьма жесткое, наполненное светом.
Плюс излюбленное тонирование, да.

Провода страшно мешают — но кадр нравился именно в этом виде, а возиться с ними, кропотливо затирая, лень ну совершенно.

Картинка же, как вижу, здорово проигрывает в уменьшенном виде... такое хочется глядеть в большом формате и наслаждаться деталями.
Что же, — вот и крупнее.

...Тем временем, снова приезжали ко мне писаться Daeven с Лайси и басистом.
Студийных наших штудий покамест не разгребал; но вот некоторой подборкой из концертной их записи, что сделал в новой (и весьма симпатичной) "Шоколадной фабрике", при радостном согласии авторов, с удовольствием поделюсь.

Правда, там как-то все больше про лето да весну, — а мне бы, напротив, хоть и без особых морозов, но снега бы на подольше: так уж сложилось, этой зимой горнолыжного сезона-то еще и не начинал...
Зато — больше блюзов в очень-таки недурном звучании

http://yarm.livejournal.com/128690.html

На фотографическом форуме, который я как-то незаметно пристрастился опекать, в беседке возникла модная нынче тема кошмарных московских пробок и стратегии выживания несчастного автомобилиста посреди всей этой беспощадной действительности.
Не видел необходимости лишний раз грешить рекламой, — особенно учитывая, что мне за неё не платят...
Но, коли уж речь зашла, так что бы и не рассказать интересующейся публике об очередной радующей меня умной железке?

Себе выбрал весьма симпатичную машинку Shturmann Link 300, — каковой прибор, естественнейшим образом, немедля получил булгаковское прозвище Штурман Жорж.
Впрочем, сейчас более советовал бы старшую модель Link 500: у него процессор пошустрее. Иногда этого слегка недостает.

Преимущество именно этих девайсов прежде всего в том, что к ним придается, и совершенно бесплатно, собственная навигационная система, при разработке которой особенно налегли на юзабилити и дезигн. Данные о траффике Штурманн принимает по встроенному GPRS от Яндекс-пробок. И пользоваться этим — вполне себе можно.

На него же я поставил еще две лидирующие навигационые системы, Navitel и CityGuide. Все легально, все работает, все регулярно обновляется.
И — да, все они и в самом деле пересчитывают данные о загруженности дорог и строят оптимальные маршруты в объезд, в соответствии со свежескачанной информацией о пробках. При наличии физической возможности, понятное дело.

По идее, здесь вырисовываются контуры саморегулирующейся системы управления дорожным движением: будь на каждом автомобиле такой нафигатор, при поступлении данных о заторе всем участникам движения будут автоматически предлагаться альтернативные маршруты; вот было б еще только достаточно альтернативных дорог...
Одним словом, это действительно нечто новое; и все это крайне интересно.

У Навителя лучшие карты и собственная система сбора информации о движении; СитиГид же славится удобством, и первым додумался собирать реальную информацию о месте и скорости движения от пользовательских приборов, — но в этом же и минус: если в Питере, имея критическую массу юзеров, он явно царит, то в Москве эта система распространена покуда еще недостаточно для уверенного покрытия актуальными треками всего города.
Я бы на их месте срочно устроил бы пару акций невиданной щедрости, раздавая лицензии здесь по бросовым ценам, лишь бы набрать достаточно приверженцев... что же, ждем-с. Тем временем, здесь у нас больше всего покамест пользователей у Навителя.

В относительно спокойные времена предпочитаю эргономичного и приятного глазу Штурмана с его Яндекс-пробками; во времена часов пик — навороченный Навитель с его более актуальными данными о траффике. К СитиГиду — присматриваюсь.
Порой предыдущие версии Навителя и Ситигида выдавали довольно странные маршруты... что же, — процесс идет; алгоритмы выверяются, сбор данных улучшается.

В некотором смысле, это очередной цифровой фронтир, — бурлящее приграничье, передовой край врывающегося в нашу жизнь прогресса, — подобный тому, каким совсем еще недавно были цифровые фотозеркалки.
Рынок еще только развивается, и бурно весьма; работает все это пока что не вполне идеально, — но тем интереснее следить за сравнительными забегами...

...В начале минувшего лета позапрошлая версия Навителя повела меня в объезд пробки такими задворками и закоулками, что еще не факт, не оказалось ли лечение похуже самой болезни. Однако, на тех индустриальных задах, которыми мне самому и в голову никогда не пришло бы поехать, я увидел дивную совершенно картинку.
За что навигации чрезвычайно признателен; так что когда-нибудь, при глубоком синем небе и низком вечернем солнце — непременно съезжу туда снова и попытаюсь этот кадр снять.

И, признаться, я в полном восторге от этой технологии.
Не уверен, описывалась ли фантастами прежних времен точно такая штука, — подобно тому как мы-таки получили, в некотором приближении, Большой Всепланетный Информаторий (а также много большее, о чем и не грезилось) в виде почти повсеместного уже скоростного тырнета; подобно тому как все эти чудесные коммуникаторы и радиобраслеты персональной глобальной связи, давно ставшие общим местом в описаниях гипотетических реалий будущего, совсем недавно пришли к нам в виде уже привычных и ставших незаменимыми мобильников...

Но мне-то, преизрядно побродившему в свое время дорогами, а также полями, лесами, горами и морями, всегда мечталось еще и о таком: эх, мол, вот была бы этакая живая карта, по которой ползла бы птичка твоего местоположения... и вот оно явилось, и доступно теперь каждому.

Современнная цифровая камера, кстати, была для меня такой же точно полунесбыточной технической мечтой, — с тех пор как еще в 80х появились первые слухи о соневской беспленочной "Мавике"...
И вот, теперь даже рядовой фотолюбитель может позволить себе такое маленькое чудо. Другое дело, для чего и как все эти чудеса технологии большинством юзеров используются... но это уже совсем другая история.

http://yarm.livejournal.com/128380.html

...Некогда Гекатька сказала: мол, есть у нас одна приятельница, медик, — так вот она написала авантюрный роман из нашей жизни, но не только и не столько...
Как живой прототип ряда персонажей, действующих в том или ином виде как минимум в трех, насколько мне известно, далеко не рядовых книгах — я, разумеется, не мог не заинтересоваться.

Роман девочки-патологоанатома, и впрямь, оказался недурен весьма. Признаться, вообще нежно люблю врачебный взгляд на мир: вот уж кто поистине не питает дурацких иллюзий...
Помимо отчасти известного уже здешней публике музыканта, философа и протчая и прочтая, колоритнейшего О.Фомина, в беллетризованной форме там были описаны вполне себе реальные события и фигуры, ныне многим известные. Одно лишь только фантастическое допущение, да плюс придуманная (насколько знаю) детективная интрига вокруг пары неожиданных трупов, — и понеслась душа в рай...
(Дозволения от автора у меня нет, так что ссылки на текст так и не опубликованной доселе книги здесь, увы, не ждите).

...Прочитавши за вечер объемную машинопись, знамо дело, побежал я ко все той же нежно любимой ведиме моей Львовне, — которая, вроде бы, каким-то книгоизданием уже и занималась, и даже имела на то занятие гос.лицензию, аки официальный частный предприниматель.
Долго ли, коротко ли, — но роман мы все прочли, и всячески восхитились... ровно тогда я и отправился героически читать востребованных рынком авторов "женских детективов", в каковую нишу мы с этой книгой вроде бы как попадали, дабы хоть как-то осознать: есть ли у романа нашей знакомицы какие-то перспективы, али нет. Что-то из макулатурных тех бестселлеров, не без труда и не без брезгливости, таки прочел, и осознал вполне: уж этот-то текст, как минимум, на голову тексты коммерчески успешные — превосходит.

Потом был еще один её роман, о легендарном чернокнижнике Кроули (многим, надобно сказать, крайне симпатичном), написанный на мой вкус так и еще посильнее.
Мы пытались разговаривать с какими-то издательствами, — что было бессмысленным вполне. Мы было думали издать книгу, хотя бы одну, самостоятельно, — помню, изучал в этой связи прайс-листы на книжное производство Чеховского полиграфкомбината... но такая афера требовала в первую очередь вложения денег, — а как раз этого-то ни у кого из нас и не было.
Третий же мистический роман, аж о самом Владе Дракуле прозванием Цепеш, мне уже даже не показали, — за полным отсутствием каких-либо видов на будущее.

(UPD: оказывается, эта-то книга как раз и есть в Сети...)

Взаимоотношения малоизвестных авторов с издательствами недурно иллюстрирует более ранняя история.

Так, жил да был на свете некий талантливый юный безумец прозванием Grassy (сиречь, ежели кто в аглицком не силен, Травяной или Травянистый, — хотя одной коноплею там, как наверное теперь-то уже можно сказать, дело далеко не обходилось).
С языком блестящим совершенно, с запредельной отвагою истого маргинала, публиковал он в сетях психоделические тексты свои силы невероятной...
Да и в реале, со своим горбом, сальными патлами ниже лопаток, с жестким горбоносым профилем, с чарующей улыбкой людоеда благодаря выбитым передним зубам... словом, со своей внешностью хрестоматийного злодея-из-комиксов, являл он собою картинку предивную. Мне бы еще об этой яркой фигуре наших постмодерновых 90-х рассказывать и рассказывать, — но, вероятно, все-таки не сейчас...

Как жили, так и писали; как писали, так и жили.

Однако, в какой-то момент захотелось-таки денег; не всё же время оставшейся жизни делить меж наркотиками, соответствующими страшненькими текстами, порнухой да компутерными игрушками сутками напролет. В конце концов, случайно подобранное на помойке зимнее пальто родом из 50-х — несмотря на стильность офигенную, все-таки далеко еще не всё... даже и предельно маргинальное житие, как ни крути, все ж каких-то денег таки стоит.

И вот, затеялось написать заведомо коммерческий боевик, токмо за ради заработка, прямиком на потребу массовой невзыскательной публике.
Говнище планировалось первостатейное: бандиты, шлюхи и разведчики; и во главе непременный супермен, обиженный жизнью и властями бывший не то спецназовец, не то диверсант, уж не упомню. Словом, очередной (цитируя нежно любимого Лазарчука) не то Слепой, не то Бешеный; то ли Горбатый, а то и вообще Ответивший-За-Козла.
Новые отечественные реалии; политика, криминал, секс, щепоть чернокнижия и прочая психопатология...

Соображали на троих: с основным сюжетом справиться должны были Грэсси с общим старинным приятелем по андерграунду, рыжим Энди Цунским, — с легкой руки г-на Житинского, автором изданной книги баек-мемуаров о буйной юности нашей, и благодаря тому аж членом Союза писателей. Мне же предложили прописать самое вкусное: боевые искусства, а также всяческую психопатологию и чернуху. Благо, словом владею, с предметом более чем знаком, а проект выглядел забавным весьма, — так что предварительное согласие я дал, но запросил сперва хотя бы несколько глав для ознакомления и вхождения в процесс.

Чуть ли не полгода, съехавшись в Петрозаводске у Цунского, соавторы кропали основной текст. Затем прислали мне пару глав; что же, мимикрия под примитивный новорусский бестселлер удалась на славу.
У тандема неслабых авторов говнище вышло настолько убедительным... что позориться участием в этаком беспомощном тексте я отказался наотрез, даже хоть бы и в виде наизлобнейшего треша, стёба над этим убогим читателем, таким же рынком, соответствующим истеблишментом и протчая и протчая.

Что ж; вольному — воля. С боёвкой, психопатологией и мистикой, как уж могли, они справились сами. Рукопись Грэсси понес в соответствующее московское издательство. Где текст поглядели, — и, к моему крайнему изумлению, таки приняли в производство; ноунейм-автору предложили за книгу аж целых пятьсот баксов.
Грэсси встал на рога: дескать, мы, вдвоем! полгода! это ж какие жалкие копейки в месяц на каждого выходят?! — и рукопись забрал. На том карьера коммерческого двуглавого писателя была и закончена; незадачливый соавтор пошел издавать эротический журнал... впрочем, это история совсем уже отдельная.

Позднее безумный наш маргинал взялся за ум; постригся и перекрасился в блондина, вставил зубы, женился, нанялся на регулярную работу... зная меня как художника хронически бедствующего, но при том еще и недурного инженера-компутерщика, было дело, предлагал вместе какие-то сети для г-на Якунина (РЖД) тянуть на фуллтайме баксов этак за триста в месяц... я, уж разумеется, всяческую благодарность за заботу этакую выразил, — но интереса к собственно предложению столь заманчивому, натурально, никакого не проявил.

Хотелось бы всячески надеяться, что эта обывательская трясина "нормальности" ему все же вскорости смертельно наскучит... но я сейчас о другом.

...Со временем, до меня дошла весть: Светлана-Фотинья книжек своих издать сколь-нибудь осмысленно отчаялась, таки бросила нищую нашу медицину, и нанялась к кому-то из раскрученных коммерческих пейпербек-хауснеймов "литературным негром". Таким образом, те, кто является потребителем нынешней популярной книжной жвачки, имеют-таки шанс столкнуться с ее текстом, — правда, под чужим именем, и весьма ограниченным т.н. "форматом", чужим стилем, сюжетом итд. Зато занятие это — не так уж и дурно кормит...
(Впрочем, чему ж и удивляться? в свое время инсайдеры мне так и говорили: мол, популярный некогда в определенных кругах загадочный писатель Макс Фрай — на самом деле, попервоначалу, тусовка человек не то из шести, не то из восьми, и даже небездарных при том...)

В качестве ghost writer отважилась теперь писательница наша публично поучаствовать в педер перде (мои пардоны, это всё зябкая ночь и коньяк... the piano has been drinking, not me) передачке НТВ о конце русской литературы. Однако, на кого же именно работала и работать продолжает — так и не призналась...

Конец-то здешней литературы, вообще говоря, виднелся уж давно... и пусть даже официально приглашенный г-н Толстоевский, по более чем уважительным причинам, в эфире не появился, — его мелкие последыши так и констатировали: мол, массовый рынок и, соответственно, востребованный им ширпотреб — это и есть полный конец великой литературы.

Что-либо выдающееся, настоящее, недоразвитым массовым потребителем и обслуживающим его рынком, естественнейшим образом, не востребовано, — и вынуждено прозябать лишь в качестве некоммерческого приватного развлечения отдельных сумасшедших... что, в сущности, меня давно уже не удивляет.

...Я сам, брат, из этих. (с)

http://yarm.livejournal.com/127858.html

— Ко взлету готов, — произнес внезапно надтреснутый баритон из нафигатора при стремительном подъеме на Рижскую эстакаду, и я похолодел: явно заснул за рулем.

Судорожно оглядываюсь: да нет, вроде все как всегда, — славная данлоповская резина уверенно попирает ночной асфальт; вокруг нечастые машины, и никаких тебе ни радужных небес, ни световых тоннелей. Кроме того, я же знаю: на самом-то деле, тогда — просто кто-то резко выключает весь свет и звук...
Но нет: мы со старой доброй зеленой "девяткой" едем самым что ни на есть будничным и здравомыслящим образом. Помстилось, хвала небесам.


...Только вернулся из позднесентябрьского безлюдного Крыма, покрытый скоротечным нудистским загаром, — совершенно беспардонно отхватив наипоследнейшие теплые погожие дни.
Совсем нежданно туда вытащила меня Гекатька, за что честь ей всяческая и хвала, — впрочем, об этом будет отдельный пост, и по всему судя преобъемнейший, при том исполненный пейзажной лирики и романтически-отшельнического томления. Страшись, безвинный мой читатель.

И вскоре был зван на выступление в уже знакомый мне маленький клуб, что неподалеку.
Группа тоже могла бы быть знакомой: минувшим летом они играли на "Чаще всего", где самым доблестным образом сумел-таки я одолеть (с минимальным, правда, перевесом: кока, даже не вазари, т.е. едва-едва по очкам и в основном потной и матерной возней в партере, да простится мне внезапно всплывший дзюдоистский сленг былых времен) тамошний преговеннейший звуковой аппарат, — но до их выступления, волею судеб отложившегося с ночи аж до раннего утра, тогда попросту не дожил... зато теперь смог наконец послушать и поглядеть.

Прихватил с собою фототехнику: никто ничего особо не просил и уж тем паче не предлагал, — но отчего бы и не поразмяться на досуге старому мастеру?..

Отличный АФ полнокадровой кэноновской "единицы" уверенно справился с подвижной картинкой при хреновом, меняющемся и всяко недостаточном сценическом освещении. Старинный приятель, меня туда и зазвавший, снимал вторым "пятаком", к которому ссудил я ему знаменитую Большую Белую Трубу, на iso6400; мне же хватило и 24-105L при iso1600.





И — вот он, очередной концертный трофей, редкостная удача.
Совпавшее со щелчком затвора мимолетное выражение лица, на четверть секунды принятая поза, ракурс и свет...

О чем-то подобном говорил уже не раз: фото как символ, как обобщение, как архетип, — картинка, выхваченнная из потока реальности, казалось бы, по поводу конкретного человека, но неким волшебным образом говорящая о чем-то большем... о почти-эротическом упоении музыканта, о творческом экстазе... впрочем, умолкаю. Имеющий глаз — да увидит.


...Заодно брал с собою и минидиск: есть такая привычка, втыкаться при всякой возможности в пульт. Малоизвестным некоммерческим группам вечно не хватает приличных записей...
Клубный аппарат был далеко не фонтан; но всяко немного жаль, что рулил-то звуком не я: даже и с этим скудным набором дешевого железа кое-что сделал бы иначе... но уж не за эти деньги, о нет: поинтересовался между делом у мальчика за пультом, что ему там платят...
Да и потом: кто бы тогда, пардон, сумел снять Настю — так?!

Так или иначе, но с некоторой моей постобработкой получившаяся фонограмма еще и звучит. И даже заметно получше, нежели их записи что мне попались в Сети...
С любезного разрешения авторов, выкладываю несколько вещиц. Воля ваша, но это — и впрямь, любопытно и неплохо весьма.


Читать далее

http://yarm.livejournal.com/127741.html