Все больше думаю о внутреннем, психологическом аспекте эволюции религии. Внешний аспект для древнего Востока довольно прост: классический политеизм с пантеоном богов отражает народное собрание города-государства; квазимонотеизм с царем богов отражает власть в территориальном государстве, покрывающем один регион ; строгий монотеизм отражает концепт трансрегиональной державы имперского типа, но такой, за которым стоит представление о трансцендентном мире.
Однако есть и внутренний аспект. На этапе классического политеизма человек чувствует присутствие в себе большого числа демонических существ, из-за чего, по его собственному мнению, он терзаем болезнями, страстями и постоянно готов к агрессии. На этапе квазимонотеизма человек чувствует в себе уже только два начала - божеское и дьявольское, и ему понятно, какое из них он должен в себе преодолеть. Агрессия запирается, страсти не демонстрируются явно. На этапе строгого монотеизма он уже вообще не может ни на кого кивать. Человек освобожден от существ в себе, Бог для него трансцендентен, и остается только признать, что всё зло творит только сам человек. Характерно, что если в раннем исламе еще были представления о джиннах и шайтанах, овладевающих человеком, то в исламе зрелом шайтаном называют самого человека, совершившего зло. Однако для человека его самого становится слишком много, и он начинает себя умалять, и умаляет до внутреннего мира, не оставляющего телу шансов на победу.
Итак, человек доходит в монотеизме до полной целостности своей личности с последующим умалением своего тела. Но что дальше? Его целостность отражает его представление о целостности и единстве внешнего мира. Большего единства достичь нельзя, и по мере накопления позитивных знаний в человеке появляется недоверие к миру. Тело умалено, разум действует за его пределами. Оказывается, что миров много, что есть миры естественные и искусственные. А то, что мы называем нашим миром, не более как один из этих миров, и он равноправен со всеми другими. Следствием этого является атеизм. То есть, атеизм есть продолжение эволюции религиозного сознания человека. За свои поступки человек теперь отвечает перед совестью и долгом, нашедшими выражение в категорическом императиве.
Что дальше? Атеизм раскрепощает те психические феномены, которые монотеизм держал в узде. Все эти Эго, иды, супериды, тени, самости и проч. становятся легитимными только после отрицания присутствия Бога в человеке. Попытка вернуться к истокам монотеизма подобны попыткам вернуться в утробу матери, поэтому фундаментализм бесплоден. Но понятно, что из атеизма и нового психологизма есть путь в новую религиозность, связанную уже с биотехнологиями и с успехами в изучении космоса. Если при строгом монотеизме человек умалялся в своей телесности и амбициях, то теперь человек будет добавляться. Добавляться за счет искусственных органов и своего космического опыта проживания на других планетах. Возникнет новая природа человека, после чего изменится и его взгляд на дистанцию между естественным и сверхъестественным. Религиозность продолжается, потому что человек продолжает сознавать мир и себя.

Все больше думаю о внутреннем, психологическом аспекте эволюции религии. Внешний аспект для древнего Востока довольно прост: классический политеизм с пантеоном богов отражает народное собрание города-государства; квазимонотеизм с царем богов отражает власть в территориальном государстве, покрывающем один регион ; строгий монотеизм отражает концепт трансрегиональной державы имперского типа, но такой, за которым стоит представление о трансцендентном мире.
Однако есть и внутренний аспект. На этапе классического политеизма человек чувствует присутствие в себе большого числа демонических существ, из-за чего, по его собственному мнению, он терзаем болезнями, страстями и постоянно готов к агрессии. На этапе квазимонотеизма человек чувствует в себе уже только два начала - божеское и дьявольское, и ему понятно, какое из них он должен в себе преодолеть. Агрессия запирается, страсти не демонстрируются явно. На этапе строгого монотеизма он уже вообще не может ни на кого кивать. Человек освобожден от существ в себе, Бог для него трансцендентен, и остается только признать, что всё зло творит только сам человек. Характерно, что если в раннем исламе еще были представления о джиннах и шайтанах, овладевающих человеком, то в исламе зрелом шайтаном называют самого человека, совершившего зло. Однако для человека его самого становится слишком много, и он начинает себя умалять, и умаляет до внутреннего мира, не оставляющего телу шансов на победу.
Итак, человек доходит в монотеизме до полной целостности своей личности с последующим умалением своего тела. Но что дальше? Его целостность отражает его представление о целостности и единстве внешнего мира. Большего единства достичь нельзя, и по мере накопления позитивных знаний в человеке появляется недоверие к миру. Тело умалено, разум действует за его пределами. Оказывается, что миров много, что есть миры естественные и искусственные. А то, что мы называем нашим миром, не более как один из этих миров, и он равноправен со всеми другими. Следствием этого является атеизм. То есть, атеизм есть продолжение эволюции религиозного сознания человека. За свои поступки человек теперь отвечает перед совестью и долгом, нашедшими выражение в категорическом императиве.
Что дальше? Атеизм раскрепощает те психические феномены, которые монотеизм держал в узде. Все эти Эго, иды, супериды, тени, самости и проч. становятся легитимными только после отрицания присутствия Бога в человеке. Попытка вернуться к истокам монотеизма подобны попыткам вернуться в утробу матери, поэтому фундаментализм бесплоден. Но понятно, что из атеизма и нового психологизма есть путь в новую религиозность, связанную уже с биотехнологиями и с успехами в изучении космоса. Если при строгом монотеизме человек умалялся в своей телесности и амбициях, то теперь человек будет добавляться. Добавляться за счет искусственных органов и своего космического опыта проживания на других планетах. Возникнет новая природа человека, после чего изменится и его взгляд на дистанцию между естественным и сверхъестественным. Религиозность продолжается, потому что человек продолжает сознавать мир и себя.

Все больше думаю о внутреннем, психологическом аспекте эволюции религии. Внешний аспект для древнего Востока довольно прост: классический политеизм с пантеоном богов отражает народное собрание города-государства; квазимонотеизм с царем богов отражает власть в территориальном государстве, покрывающем один регион ; строгий монотеизм отражает концепт трансрегиональной державы имперского типа, но такой, за которым стоит представление о трансцендентном мире.
Однако есть и внутренний аспект. На этапе классического политеизма человек чувствует присутствие в себе большого числа демонических существ, из-за чего, по его собственному мнению, он терзаем болезнями, страстями и постоянно готов к агрессии. На этапе квазимонотеизма человек чувствует в себе уже только два начала - божеское и дьявольское, и ему понятно, какое из них он должен в себе преодолеть. Агрессия запирается, страсти не демонстрируются явно. На этапе строгого монотеизма он уже вообще не может ни на кого кивать. Человек освобожден от существ в себе, Бог для него трансцендентен, и остается только признать, что всё зло творит только сам человек. Характерно, что если в раннем исламе еще были представления о джиннах и шайтанах, овладевающих человеком, то в исламе зрелом шайтаном называют самого человека, совершившего зло. Однако для человека его самого становится слишком много, и он начинает себя умалять, и умаляет до внутреннего мира, не оставляющего телу шансов на победу.
Итак, человек доходит в монотеизме до полной целостности своей личности с последующим умалением своего тела. Но что дальше? Его целостность отражает его представление о целостности и единстве внешнего мира. Большего единства достичь нельзя, и по мере накопления позитивных знаний в человеке появляется недоверие к миру. Тело умалено, разум действует за его пределами. Оказывается, что миров много, что есть миры естественные и искусственные. А то, что мы называем нашим миром, не более как один из этих миров, и он равноправен со всеми другими. Следствием этого является атеизм. То есть, атеизм есть продолжение эволюции религиозного сознания человека. За свои поступки человек теперь отвечает перед совестью и долгом, нашедшими выражение в категорическом императиве.
Что дальше? Атеизм раскрепощает те психические феномены, которые монотеизм держал в узде. Все эти Эго, иды, супериды, тени, самости и проч. становятся легитимными только после отрицания присутствия Бога в человеке. Попытка вернуться к истокам монотеизма подобны попыткам вернуться в утробу матери, поэтому фундаментализм бесплоден. Но понятно, что из атеизма и нового психологизма есть путь в новую религиозность, связанную уже с биотехнологиями и с успехами в изучении космоса. Если при строгом монотеизме человек умалялся в своей телесности и амбициях, то теперь человек будет добавляться. Добавляться за счет искусственных органов и своего космического опыта проживания на других планетах. Возникнет новая природа человека, после чего изменится и его взгляд на дистанцию между естественным и сверхъестественным. Религиозность продолжается, потому что человек продолжает сознавать мир и себя.

Историк религии читает шумерский хозяйственный текст совсем не так, как историк экономики. Вот написано, что белую чистую (т.е. без отметин) овцу кто-то ba-sa6 "делает прекрасной". По контексту очевидно, что овцу приносят в жертву. Экономист пойдет дальше, тут для него все ясно. А я замру как вкопанный, потому что началось то самое, что является моим предметом.
Итак, SA6 - изображение финиковой пальмы, эталон красоты на Ближнем Востоке (аккад. гишиммару, откуда по всему Востоку имя Тамара). В силлабарии есть аккадские эквиваленты типа t,abu "благоприятный, добрый", damqu "прекрасный, добрый". Но есть и ridu "правильно ведущий себя, соответствующий общему мнению", и surru "обманный, лживый". Отсюда весь набор представлений о прекрасном: оно благоприятно при употреблении, соответствует нормативному мнению и способно к прельщению своим внешним видом при обманчивой сути. Сочетания с существительными всегда дают один смысл: прекрасная овца, прекрасная мука, прекрасная сандалия, прекрасная женщина - то, что годно к употреблению. Прекрасное всегда создано не для себя, а для другого. Это четко выразил Гумилев в "Шестом чувстве": "Прекрасно в нас влюбленное вино, / И добрый хлеб, что в печь для нас садится, / И женщина, которою дано, / Сперва измучившись, нам насладиться". Отсюда глагол sa6 "делать прекрасным" > "приносить в жертву". Теперь сама конструкция. Префикс пространственной ориентации ba- означает перевод откуда-то куда-то, перевод с резким отталкиванием от позиции говорящего. ba-sa6 - "он резко перевел белую чистую овцу от нас к богам". Прекрасное - жертва. Соблазняющая, приятная, прельщающая жертва.
И тут я подумал о Гагарине. Его выбрали, потому что он был внешне прекрасен. Когда выбирали, то не знали, выживет или сгорит. Но тем не менее выбирали самого лучшего. В ракете он был полностью беспомощен и терпел страдания - такие, каких не знало ни одно земное существо. Потом его вернули на землю, после чего заставили терпеть новые страдания: человек больше не принадлежал самому себе, не мог ни жить вдали от чужих глаз, ни летать в свое удовольствие. То есть, вся его жизнь с момента зачисления в отряд космонавтов была жизнью жертвы, но жертвы до поры до времени неочевидной. А накануне полета кто-то понял, что он прекрасен, и потому только он и есть идеальная жертва Космосу. И ведь многие из нас до сих пор не понимают, что чтут в земном человеке идеальную жертву. Потому что потенциально прекрасное, вероятно, вообще не может избегнуть участи быть употребленным во имя всеобщего блага. Но интересно, что люди имеют точное чутье на прекрасное. Гагарина выбирали те, кто был бы жрецами в более древние времена. И в случае гибели, и в случае успеха его судьба была бы одна и та же. Потому что вместе с формой Прекрасного в нем проступила суть самого Прекрасного - назначенность в жертву.

Историк религии читает шумерский хозяйственный текст совсем не так, как историк экономики. Вот написано, что белую чистую (т.е. без отметин) овцу кто-то ba-sa6 "делает прекрасной". По контексту очевидно, что овцу приносят в жертву. Экономист пойдет дальше, тут для него все ясно. А я замру как вкопанный, потому что началось то самое, что является моим предметом.
Итак, SA6 - изображение финиковой пальмы, эталон красоты на Ближнем Востоке (аккад. гишиммару, откуда по всему Востоку имя Тамара). В силлабарии есть аккадские эквиваленты типа t,abu "благоприятный, добрый", damqu "прекрасный, добрый". Но есть и ridu "правильно ведущий себя, соответствующий общему мнению", и surru "обманный, лживый". Отсюда весь набор представлений о прекрасном: оно благоприятно при употреблении, соответствует нормативному мнению и способно к прельщению своим внешним видом при обманчивой сути. Сочетания с существительными всегда дают один смысл: прекрасная овца, прекрасная мука, прекрасная сандалия, прекрасная женщина - то, что годно к употреблению. Прекрасное всегда создано не для себя, а для другого. Это четко выразил Гумилев в "Шестом чувстве": "Прекрасно в нас влюбленное вино, / И добрый хлеб, что в печь для нас садится, / И женщина, которою дано, / Сперва измучившись, нам насладиться". Отсюда глагол sa6 "делать прекрасным" > "приносить в жертву". Теперь сама конструкция. Префикс пространственной ориентации ba- означает перевод откуда-то куда-то, перевод с резким отталкиванием от позиции говорящего. ba-sa6 - "он резко перевел белую чистую овцу от нас к богам". Прекрасное - жертва. Соблазняющая, приятная, прельщающая жертва.
И тут я подумал о Гагарине. Его выбрали, потому что он был внешне прекрасен. Когда выбирали, то не знали, выживет или сгорит. Но тем не менее выбирали самого лучшего. В ракете он был полностью беспомощен и терпел страдания - такие, каких не знало ни одно земное существо. Потом его вернули на землю, после чего заставили терпеть новые страдания: человек больше не принадлежал самому себе, не мог ни жить вдали от чужих глаз, ни летать в свое удовольствие. То есть, вся его жизнь с момента зачисления в отряд космонавтов была жизнью жертвы, но жертвы до поры до времени неочевидной. А накануне полета кто-то понял, что он прекрасен, и потому только он и есть идеальная жертва Космосу. И ведь многие из нас до сих пор не понимают, что чтут в земном человеке идеальную жертву. Потому что потенциально прекрасное, вероятно, вообще не может избегнуть участи быть употребленным во имя всеобщего блага. Но интересно, что люди имеют точное чутье на прекрасное. Гагарина выбирали те, кто был бы жрецами в более древние времена. И в случае гибели, и в случае успеха его судьба была бы одна и та же. Потому что вместе с формой Прекрасного в нем проступила суть самого Прекрасного - назначенность в жертву.

Историк религии читает шумерский хозяйственный текст совсем не так, как историк экономики. Вот написано, что белую чистую (т.е. без отметин) овцу кто-то ba-sa6 "делает прекрасной". По контексту очевидно, что овцу приносят в жертву. Экономист пойдет дальше, тут для него все ясно. А я замру как вкопанный, потому что началось то самое, что является моим предметом.
Итак, SA6 - изображение финиковой пальмы, эталон красоты на Ближнем Востоке (аккад. гишиммару, откуда по всему Востоку имя Тамара). В силлабарии есть аккадские эквиваленты типа t,abu "благоприятный, добрый", damqu "прекрасный, добрый". Но есть и ridu "правильно ведущий себя, соответствующий общему мнению", и surru "обманный, лживый". Отсюда весь набор представлений о прекрасном: оно благоприятно при употреблении, соответствует нормативному мнению и способно к прельщению своим внешним видом при обманчивой сути. Сочетания с существительными всегда дают один смысл: прекрасная овца, прекрасная мука, прекрасная сандалия, прекрасная женщина - то, что годно к употреблению. Прекрасное всегда создано не для себя, а для другого. Это четко выразил Гумилев в "Шестом чувстве": "Прекрасно в нас влюбленное вино, / И добрый хлеб, что в печь для нас садится, / И женщина, которою дано, / Сперва измучившись, нам насладиться". Отсюда глагол sa6 "делать прекрасным" > "приносить в жертву". Теперь сама конструкция. Префикс пространственной ориентации ba- означает перевод откуда-то куда-то, перевод с резким отталкиванием от позиции говорящего. ba-sa6 - "он резко перевел белую чистую овцу от нас к богам". Прекрасное - жертва. Соблазняющая, приятная, прельщающая жертва.
И тут я подумал о Гагарине. Его выбрали, потому что он был внешне прекрасен. Когда выбирали, то не знали, выживет или сгорит. Но тем не менее выбирали самого лучшего. В ракете он был полностью беспомощен и терпел страдания - такие, каких не знало ни одно земное существо. Потом его вернули на землю, после чего заставили терпеть новые страдания: человек больше не принадлежал самому себе, не мог ни жить вдали от чужих глаз, ни летать в свое удовольствие. То есть, вся его жизнь с момента зачисления в отряд космонавтов была жизнью жертвы, но жертвы до поры до времени неочевидной. А накануне полета кто-то понял, что он прекрасен, и потому только он и есть идеальная жертва Космосу. И ведь многие из нас до сих пор не понимают, что чтут в земном человеке идеальную жертву. Потому что потенциально прекрасное, вероятно, вообще не может избегнуть участи быть употребленным во имя всеобщего блага. Но интересно, что люди имеют точное чутье на прекрасное. Гагарина выбирали те, кто был бы жрецами в более древние времена. И в случае гибели, и в случае успеха его судьба была бы одна и та же. Потому что вместе с формой Прекрасного в нем проступила суть самого Прекрасного - назначенность в жертву.