Один из первых постов в моём ЖЖ
посвятила Оскару Уайльду.
Сейчас решила вернуться, но не к его произведениям, к его гибели. Судебное разбирательство о защите от клеветы было инициировано самим Уайльдом против маркиза Куинсберри, отца его возлюбленного Бози, но в конечном итоге драматично обернулось против него самого и его семьи.
Не стану вдаваться в историю отношений Оскара Уальда и Альфреда Дугласа, которого члены семьи и друзья называли "Бози". Вот
здесь в хронологическом порядке всё изложено.
Откровенная связь Бози, с мужчиной на шестнадцать лет его старше, не понравилась его отцу, которого Оскар Уайльд называл "багровым от крика маркизом". Вскоре после начала их отношений маркиз пишет сыну письмо, в котором выражает своё неудовольствие не в агрессивной манере. В ответ Бози умоляет его не вмешиваться.
С ноября 1892 года, когда все трое случайно сталкиваются в "Кафе Ройял" и вместе обедают, до начала публичной драмы, когда Куинсберри оставил в клубе "Альбемарль" записку, адресованную "Оскару Уайльду, ведущему себя, как содомит" (орф. сохр.) проходит почти три года. Сейчас многие пытаются гадать, чем закончилась бы эта история, если бы Уайльд поступил в тот момент иначе, а именно – порвал бы и выбросил эту карточку. Но Уайльд знал, что Дуглас только и искал повод поругаться с отцом. Предъявляя маркизу Куинсберри иск за клевету, он попадает в "западню для олуха", как позже назовёт ситуацию маркиз.
Судебные процессы по обвинению в клевете предназначены для восстановления репутаций и опровержения злых слухов, предоставляя одной стороне возможность выйти из суда с незапятнанной честью. Необходимо помнить, что истцы часто остаются с разрушенным реноме. Оскар Уайльд это отчётливо понимал.
Швейцар передал карточку с оскорбительной надписью Уайльду, когда тот заходил в клуб десятью днями позже. Из отеля "Эйвондейл" Уайльд пишет Роберту Россу:
Милейший Робби,
После нашей встречи кое-что произошло. Отец Бози оставил карточку в моём клубе, написав на ней отвратительные слова. Теперь я не вижу иного выхода, как подать на него в суд. Этот человек, похоже, погубил всю мою жизнь. Башня из слоновой кости* атакована грязной тварью, а моя разбитая жизнь выплеснута на песок…*Уединённое место, место пребывания в гордом одиночестве (идиома).
Получив карточку, Уайльд вместе с Россом и Дугласом отправляются на встречу с Хамфризом. Адвокат спрашивает, прав ли Куинсберри, утверждая, что Оскар содомит. Уайльд отвечает, что нет, но он не в состоянии покрыть огромные расходы на судебный процесс. В разговор вмешивается Дуглас и говорит, что его семья с удовольствием оплатит все издержки, ведь они уже давно страдают от непоследовательных и жестоких выходок отца. После чего Хамфриз идёт с Уайльдом в магистратский суд на Грейт-Мальборо-стрит, где ему выдают ордер на арест Куинсберри. Маркиза задерживают на следующее утро.
Интересы маркиза Куинсберри в суде представлял Эдвард Карсон, бывший однокурсник Уайльда в колледже Тринити в Дублине. Карсон сначала отказывался взять это дело и даже обратился к лорду Хосбери за советом. Совет был прост: "Сделать так, чтобы восторжествовала справедливость – великий поступок, и мне кажется, именно ты можешь его совершить". Между тем частные детективы, нанятые Куинсберри и Чарльзом Расселом, начинают копошиться в недрах гомосексуального Лондонского мира в поисках свидетелей. А Уайльд с Бози отправляются в Монте-Карло. Вероятнее всего, благодаря этому путешествию агенты Рассела узнают о слуге отеля "Савой". Они не только неправильно проводят время перед заседанием суда, но ещё и тратят деньги, в итоге Уайльду пришлось продать часть своих вещей, чтобы предотвратить вторжение в дом судебных приставов, нанятых кредиторами.
Хотя Оскар Уайльд в финансовом смысле был успешен. Например, его пьеса "Веер леди Уиндермир" принесла ему довольно высокие гонорары (примерно 70 фунтов в неделю – 4000-5000 фунтов по нынешним меркам)
Вести дело Уайльда в суде поручили адвокату сэру Эдварду Кларку. Говорили, что ему не было равных в ведении дел высокого уровня. Кларк будучи прямолинейным человеком, сразу задал Уайльду тот же вопрос что и Хамфриз: есть или когда либо были основания для обвинений Куинсберри. И Уайльд повторил опять, что обвинения Куинсберри ошибочны и абсолютно беспочвенны.
Друзья уверяли Уайльда, что возбуждение иска против Куинсберри – совершенное безрассудство, что в Англии ни один суд не признает виновным отца, что пытается защитить своего сына. Позже Джордж Александр спросил у Оскара, почему тот не отозвал свой иск и не уехал за границу, на что Оскар ответил.
"Все хотят, чтобы я уехал за границу. Я только, что оттуда. Я вернулся домой. Человек не может постоянно ездить за границу, только если он не миссионер и не коммивояжер, что по сути одно и то же".Надо сказать, что мать Оскара - леди Уайльд настаивала на том, что он должен остаться, и предстать перед судом: "Если ты останешься то, даже если окажешься в тюрьме, ты всегда будешь моим сыном. Это никак не повлияет на мою привязанность. Но если ты уедешь, я больше никогда не буду с тобой разговаривать". Однако, после суда над Уайльдом, отчаянье и скорбь по "дорогому Оскару" быстро подорвали её здоровье. Она умерла в феврале 1896 года. Узнав, что и на смертном одре она не сможет повидать его снова, она сказала: "Возможно, тюрьма ему поможет".
Леди Джейн Франческа Уайлд или "Сперанца" (1821 - 1896 гг), высокая и удивительно привлекательная мать Уайлда, была талантливым лингвистом, поэтом и патриотом Ирландии, она написала шесть книг и несколько перевела. Ее самой известной работой является перевод Мэйнхолд "Sidonia the Sorceress" [не уверена, есть ли русское название]. Псевдоним леди Уайлд Сперанца (с итальянского "Надежда") происходит от её активной гражданской позиции в отношении независимости Ирландии.
В 1879 году после смерти своего мужа леди Уайльд переехала из Дублина в Лондон, где стала центральной фигурой среди ирландских писателей, в числе которых были Джордж Бернард Шоу, Уильям Батлер Йетс. Она размещала свои стихи и статьи в периодических изданиях, в том числе в журнале "Мир женщин", в котором Оскар Уайльд был редактором в 1887-1889 годах. Под его редакцией журнал повысил свой статус (прежнее название "Мир Дам") из модного журнала для светских дам до культурного журнал для новых, независимых женщин.**
В реальность происходящего Оскару Уайльду пришлось поверить, когда он увидел заявление Куинсберри. В этом документе Уайльд обвинялся в безнравственности и гомосексуальных наклонностях, о которых свидетельствуют его опубликованные работы, в частности "Портрет Дориана Грея". К тому же заявление содержит список, где перечисляются 14 случаев непристойных действий с юношами. Если это будет доказано, Куинсберри оправдают, а Уайльда непременно арестуют.
По большому счёту дело выиграл адвокат маркиза Куинсберри и бывший однокурсник Уайльда по колледжу - Эдвард Карсон.
Если расставленная Куинсберри "западня для олуха" была жестокой провокацией, то заявление составлено адвокатами более искусно – в нём содержалась два пункта, упоминающие аморальность Уайльда.
Предполагалось, что если предъявить Уайльду список молодых людей, с которыми он совершал непристойные действия, то он может отказаться от иска и лишить маркиза удовольствия опозорить Уайльда. Но если продолжать атаковать его литературные труды, Уайльд будет бороться до конца.Уайльду были прекрасно известны судебные процессы 1857 года, в ходе которых два любимых им автора обвинялись в непристойности и аморальности: Флобера судили за "Мадам Бовари", а Бодлера за "Цветы зла". Флобер был оправдан, а на Бодлера наложили штраф в размере 300 франков и запретили шесть наиболее популярных его стихотворений. По сравнению с Уайльдом они легко отделались.
Если французам приходилось защищаться через адвокатов, то преимущество британской правовой системы заключалось в том, что Уайльд сам мог выступать перед судом. И ничто не могло доставить Уайльду большего удовольствия, чтобы стоять на свидетельской трибуне и защищать своё искусство.
Судебный процесс начинался с личных вопросов, Уайльд почему-то неверно назвал год рождения. Карсон перешёл к их отношениям с Альфредом Дугласом. Но все улики косвенные. Карсон переходит к "Портрету Дориана Грея". Уайльд чувствует, что он в своей стихии и встаёт на защиту своего искусства и нравственности.
Сначала из допроса сэра Эдварда Кларка (сторона представляющая интересы Оскара Уайльда)
Кларк: Примерно в каком году была опубликована книга?
Уайльд: По-моему, это издание вышло в 1891 году (Речь идёт об издании, которое было вычищено. Уайльд вносил изменения в роман именно для того, чтобы избежать обвинений в содомии.) А первый материал был опубликован в 1890 году.
Кларк: Прошу вас ответить "да" или "нет" на следующий вопрос: Стала ли книга популярной?
Уайльд: Да, она стала популярной.
Кларк: И она находится в продаже по настоящее время?
Уайльд: Да, она находится в продаже по настоящее время.
Кларк: Хорошо, не буду вас больше беспокоить своими вопросами лишь спрошу следующее: я не требую, чтобы вы одобряли те выражения, которые я использовал, когда пытался кратко изложить роман "Портрет Дориана Грея", но скажите, верно ли я описал сюжет этой книги?
Уайльд: На этот вопрос мне следует отвечать "да" или "нет"?
Кларк: Естественно мне хотелось, чтобы вы смогли сказать "да".
Уайльд: Я могу сказать, что вы превосходно описали то, что я хотел сказать в книге, но есть одно небольшое дополнение.
Кларк: Тогда скажите, что я упустил, если считаете существенным для этого процесса.
Уайльд: Дело в том, что, как я сказал в последней главе и часто подчёркивал в других частях книги, портрет стал, точнее произошедшие с ним изменения стали символизировать то, как Дориан сам погубил свою душу. Портрет как бы стал его совестью, и в последней главе он уничтожает его, воскликнув: "Этот портрет отравил мне ни одну минуту радости. Он моя совесть, я должен его уничтожить; я обязан избавиться от этого символа моей совести". Поэтому, пытаясь убить собственную душу, он погибает сам. Это небольшое дополнение, которое я хотел бы сделать.
Из допроса Эдварда Карсона (сторона представляющая интересы маркиза Куинсберри)
Эх, как он наседает.
Карсон: Предисловие к "Портрету Дориана Грея" написали вы?
Уайльд: Да.
Карсон: "Нет нравственных или безнравственных книг".
Уайльд: Да.
Карсон: "Есть либо хорошо написанные, либо плохо написанные".
Уайльд: Думаю, там было "или хорошо…"
Карсон: "Есть или хорошо написанные…"
Уайльд: "Или плохо".
Карсон: "Вот и всё".
Уайльд: Да.
Карсон: Это ваше мнение?
Уайльд: Да, моё мнение об искусстве.
Карсон: Могу ли я заключить, что не зависимо от того насколько безнравственна книга, если она хорошо написана, значит она пристойна?
Уайльд: Если книга хорошо написана, она создаёт ощущение красоты, а это – высшее чувство, на которое способен человек. А если книга написана плохо, она не вызывает ничего кроме отвращения
Карсон: Значит хорошо написанная безнравственная книга…
Уайльд: Извините, я говорю, что если книга хорошо написана, т.е. если произведение искусства прекрасно, то оно создаёт ощущение красоты, а это – высшее чувство, на которое, по-моему, способен человек. А если работа, будь то статуя или книга, сотворена плохо, она не вызывает ничего кроме чувства отвращения. Вот и всё.
Карсон: Хорошо написанная книга, излагающая содомские взгляды, может быть пристойна?
Уайльд: Ни одно произведение искусства не излагает чьи либо взгляды.
Карсон: Что?
Уайльд: Никакое произведение не излагает чьи либо взгляды. Взгляды есть у тех, кто не художник, а в произведении искусства нет взглядов.
Карсон: "Вот и всё".
Уайльд: Да.
Карсон: Это ваше мнение?
Уайльд: Да, моё мнение об искусстве.
Карсон: Нежность и любовь, которые художник испытывает к Дориану Грею, могут заставить обычного человека поверить в то, что в вашей книге описаны содомские наклонности, разве нет?
Уайльд: Я ничего не знаю об обычных людях.
Карсон: Понятно. Но Вы не можете им запретить покупать Ваши книги?
Уайльд: Я никогда им не препятствовал
(Смех).На процессе зачитывались целые главы, обсуждение романа занимает несколько страниц книжного текста. Но самое удивительное, что Уайльд держал ответ не только за собственные произведения. Активно обсуждался журнал "Хамелеон". Но какие ответы у Уайльда!
Карсон: Вы читали рассказ "Священник и служка"?
Уайльд: Да.
Карсон: И вы не сомневаетесь. Что он вульгарен.
Уайльд: С литературной точки зрения очень вульгарен.
Карсон: Вы не одобряете его лишь с литературной точки зрения?
Уайльд: Писателю очень сложно оценить произведение с нелитературной точки зрения. Конечно, под словом литература понимается обработка темы, её выбор и т.д. Я имею в виду, что не могу критиковать книгу, как если бы она была предметом повседневного обихода. Я считаю, что тема была выбрана неверно, стиль неверен, литературная обработка темы – всё неправильно!
Карсон: Литературная обработка темы неверна?
Уайльд: И сама тема неверна, рассказ мог бы быть прекрасным!
Карсон: Г-н Уайльд, кажется вы считаете, что не существует такого понятия как аморальная книга?
Уайльд: Да.
Карсон: Вы так считаете?
Уайльд: Да.
Карсон: Тогда я могу заключить, что, по вашему мнению, это сочинение не аморально?
Уайльд: Хуже того, оно отвратительно написано.
(Смех.)Терзают Уайльда по сюжету, священник воспылал страстью к служке. Вмешивается адвокат Уайльда Кларк: Мы здесь не обсуждаем литературную критику или вкусы. Но судья считает, что это касается дела.Карсон зачитывает фрагменты этого рассказа. Требует оценки Уайльда.
Уайльд: По-моему, эта писанина отвратительна.
Карсон: Что вы считаете отвратительным?
Уайльд: Эту писанину.
Карсон: И это всё?
Уайльд: Полагаю этого достаточно.
Карсон: Г-н Уайльд, думаю, вы согласитесь, что все, кто имеют какое либо отношение к этому сочинению или кто открыто восхищается им, может считаться ведущим себя как содомит?
Уайльд: Будьте добры повторите свой вопрос.
Карсон: Те, кто имеют какое либо отношение к этому сочинению или кто открыто восхищается им, может считаться, по меньшей мере, позирующим как содомит?
Уайльд: Нет.
В вину Уайльду далее ставится, что, раз он считает это произведение отвратительным, он должен был об этом заявить. Обсуждались так же два стихотворения Альфреда Дугласа, напечатанные в журнале "Хамелеон" Оксфордского университета. В своей речи адвокат Уайльда сэр Эдвард Кларк подчеркнул, что господин Уайльд несёт ответственность за всё, что опубликовано в журнале "Хамелеон". Но самым ярким произведением в этом журнале была статья самого Уайльда "Афоризмы и нравоучения".Карсон: Вы признаёте, что "Афоризмы и нравоучения" ваша работа?
Уайльд: Да.
Карсон: Как вы думаете, эти статьи – афоризмы – могут склонять юношей к безнравственности?
Уайльд: Моя работа преследует единственную цель – влиять на людей как литературное произведение.
Карсон: Литературное произведение?
Уайльд: Да, именно.
Карсон: Могу ли я заключить, что вам всё равно влияет ли ваша работа как-то на нравственность?
Уайльд: Лично я не верю, что книга, литературное произведение могут как-то повлиять на поведение. Я в это не верю.
Карсон: Но прав ли я, полагая, что когда вы пишите свои работы, вы не задумываетесь над тем, влияете ли вы на нравственность или на безнравственность?
Уайльд: Конечно, нет.
Карсон: Думаю, что могу понять вас так: если речь идёт о ваших работах, ваша позиция состоит в том, что вас не беспокоит нравственность или безнравственность?
Уайльд: Не знаю имеет ли слово "позиция" какое-то определённое значение для вас.
Карсон: По-моему, это вы любите слово "позиция"?
Уайльд: Да? У меня нет "позиции" по данному вопросу. Моя работа заключается в написании фабул, книг и прочего. Меня беспокоит только литература, а именно Искусство. Основная цель – не вставать на сторону добра и зла, а создавать прекрасное, остроумное или волнующее произведение.
Карсон: Сэр, послушайте, вот ваша фраза из "Афоризмов и нравоучений для юных": "Грех – это миф, изобретённый добродетельными людьми, чтобы оправдать необычную привлекательность других".
(Смех.)
Уайльд: Да.
Карсон: Вы так считаете, что это правда?
Уайльд: Я редко считаю, что написанное мною правда.
(Смех.)Карсон: Вы сказали "редко"?
Уайльд: Я сказал "редко", но мог бы сказать "никогда".
Карсон: Ничто из написанного вами не является правдой?
Уайльд: Правда не с точки зрения фактов и реальности, а совокупность парадокса, веселья и абсурда. Мне было бы очень жаль, если бы написанное мной было связано с реальностью.
Карсон: "Религии умирают, когда их доказывают".
Уайльд: Да, я так считаю.
Карсон: И это правда?
Уайльд: Да. Но это лишь гипотеза о научном понимании религии. Этот вопрос слишком масштабен, чтобы решать его сейчас.
Карсон: Я лишь хотел вас спросить: как вы полагаете стоило включать эту фразу в ваши "Афоризмов и нравоучений для юных"?
Уайльд: По-моему, она заставляет задуматься.
(Смех.)Карсон: "Говорящего правду рано или поздно выведут на чистую воду".
Уайльд: Да. Довольно приятный парадокс, но я не считаю, что этот афоризм будет особенно популярен.
Карсон: Вы так считаете этот афоризм поучетелен для молодёжи?
Уайльд: Людям любого возраста полезно всё, что заставляет их задуматься.
(Смех.)Карсон: Всё, что заставляет их задуматься?
Уайльд: Да, всё.
Карсон: Независимо от того нравственно это или безнравственно?
Уайльд: Мысли никогда не бывают нравственными или безнравственными.
Карсон: Безнравственных мыслей не бывает?
Уайльд: Не, не бывает. Есть безнравственные чувства, но мысли - понятие интеллектуальное, по крайней мере, так я понимаю это слово.
Карсон: Вот послушайте, "Удовольствие – единственное, ради чего стоит жить. Не что не старит человека так быстро как счастье". Вы считаете, удовольствие ради чего стоит жить?
Уайльд: Я считаю, что самореализация – реализация себя – основная часть жизни. Полагаю, лучше реализовать себя посредством удовольствия, чем боли. Это языческое понятие – человек, реализующий себя в счастье, противоположное более позднему, и возможно, более величественному понятию о человеке, реализующем себя посредством страдания. По этому вопросу я разделяю точку зрения древних, скажем, греков-философов.
(Смех.)Карсон: "Постоянные мысли о правильном и неправильном поведении свидетельствует о задержке в интеллектуальном развитии человека"?
Уайльд: Вы задаёте мне вопрос?
Карсон: Я спрашиваю, это ваше мнение.
Уайльд: Нет, конечно.
Карсон: Тогда почему вы его включили в "Афоризмов и нравоучений для юных"?
Уайльд: Позвольте ответить. Потому, что это фраза содержит полуправду – только половину правды, намеренно облачённую в очень неверную и парадоксальную форму.
Карсон: "Истина перестаёт быть истиной, как только в неё уверует больше, чем один человек"
Уайльд: Да.
Карсон: Вы полагаете это так?
Уайльд: Разумеется. Это мой философский взгляд на истину: она настолько индивидуальна, что когда в неё начинает верить другой, она перестаёт существовать. У каждого своя истина и это совершенно другое физическое состояние.
Конечно, в центре внимания оказалось письмо Оскара Уайльда Альфреду Дугласу, которое выкрали и которым его пытались шантажировать ещё до суда, но оно было опубликовано как стихотворение в прозе.
My Own Boy,
Your sonnet is quite lovely, and it is a marvel
that those rose-leaf lips of yours should have been made
no less for music of song than for madness of kisses.
Your slim gilt soul walks between passion and poetry.
I know Hyacinthus, whom Apollo loved so madly,
was you in Greek days.
Why are you alone in London, and when do you go to Salisbury?
Do go there to cool your hands in the grey twilight of
Gothic things, and come here whenever you like.
It is a lovely place--it only lacks you; but go to
Salisbury first. Always, with undying love,
Yours, Oscar
Милый мой мальчик,
Твой сонет просто великолепен, и это - чудо, что твои губы, красные как лепестки розы, созданы не только для безумия музыки и песен, но и для безумных поцелуев. Твоя тончайшая золотистая душа летает между страстью и поэзией. Я знаю, что во времена древних греков ты был бы Гиацинтом, которого так безумно любил Аполлон.
Почему ты столь одинок в Лондоне, и когда ты приедешь в Солсбери? Приезжай туда, чтобы ощутить своими руками прохладу серых "готических" сумерек, и приезжай сюда всякий раз, когда тебе понравится. В этом прекрасном месте недостаёт лишь тебя; но отправляйся сначала в Солсбери.
Всегда, вечно любящий,Твой, Оскар (перевод А.Лукьянова)
Уайльд: …я считаю, что это письмо прекрасно. Если вы хотите узнать, пристойно ли оно, вы с таким же успехом можете интересоваться, пристойны ли сонеты Шекспира или "Король Лир". Это письмо прекрасно. Оно было написано не для того, чтобы выразить приличия, а чтобы создать прекрасное творение.
Карсон: А если не думать об искусстве?
Уайльд: А я так не могу.
Карсон: А всё-таки, если не думать об искусстве?
Уайльд: Я не могу отвечать на вопросы, не думая об искусстве.
Карсон: Предположим такое письмо написал человек далёкий от искусства, привлекательному юноше, коим я полагая, является лорд Альфред Дугласс.
Уайльд: Да.
Карсон: Почти на двадцать лет младше его – как вы думаете, пристойно, естественно писать подобные письма?
Уайльд: Человек далёкий от искусства никогда бы не написал такого письма. (Смех.)
Карсон: Почему?
Уайльд: Потому что его может написать только человек искусства.
Эдвард Кларк предоставил целый день Уайльду на защиту своего искусства, тем самым умело заставив его потерять бдительность. Слишком много губительных острот. Уайльд сам подвёл себя к тюрьме.
Последовав советам адвокатов, на следующий день Уайльд отзывает иск, прерывая крайне убедительную речь Карсона. Сэр Эдвард Кларк (адвокат Уайльда) пытается склонить суд к вердикту "не виновен" в клевете "ведущий себя как" лишь на основании опубликованных работ Уайльда, но Карсон никак не может этого допустить. Он настаивает, чтобы был принят каждый из пунктов, перечисленных в заявлении Куинстверри. Несколько минут присяжные совещаются и выносят вердикт: клевета на самом деле была правдой, высказанной на благо общества. Подсудимый Куинсберри не виновен.
Репортёры "Сан" пытаются взять интервью у Оскара Уайльда, но за него говорит Перси – брат Альфреда Дугласа, и рассказывает репортёрам, что он с братом хотел дать показания в суде, но Уайльд им запретил.
Этот первый процесс Корона (обвинитель Оскар Уайльд) против Джона Дугласа (маркиза Куинсберри) длился три дня с 3 по 5 апреля 1895 года. Оскар Уайльд его проиграл, но тюрьма на этот момент ему ещё не угрожала.
Как только закончился суд, маркиз Куинсберри приказывает Чарльзу Расселу передать все собранные материалы в казначейство главному прокурору Гамильтону Каффу, который решив, что представленная ему информация весьма серьёзна, запускает соответствующую процедуру и к вечеру этого же дня к пяти часам судья Джон Бридж, просмотрев материалы не использованные Карсоном в ходе предыдущего процесса, выписывает ордер на арест Оскара Уайльда.
Утром арестовывают Альфреда Тейлора, имя которого фигурировало в суде. Им обоим предъявлено обвинение по ст.11 поправки к закону "Об уголовном праве" от 1885 года за "совершение непристойных действий лицами мужского пола". Справедливости ради стоит отметить, что Тейлору предложили выступать свидетелем против Оскара Уайльда, но он отказался. Им не разрешили внести залог.
Статья 11 поправки к закону "Об уголовном праве" изначально принималась для того, чтобы повысить возрастной предел, с которого разрешалось вступать в отношения с девочками. Это помогло бы предотвратить насильственное вовлечение женщин в проституцию и остановило бы продолжающийся рост количества публичных домов.
Наконец 7-го мая Уайльда выпускают под залог. Его поручителем выступает Перси Дуглас. Его отец, маркиз Куинзберри считает, что таким образом он выказывает неуважение к отцу и 21 мая затевает публичную драку.
1
2
1. Нечитаемая открытка лорда Альфреда Дугласа с угрозой застрелить отца, если тот оскорбит его. Сначала текст написан, как обычно, горизонтально, а потом ещё раз вертикально поверх имеющегося.
2. 28 мая 1895 года маркиз Куинсбери встретил на Пиккадилли своего старшего сына Перси, и завязалась потасовка. К ярости отца во время второго процесса Перси внёс залог за Уайльда.
3 
4
3. Арест Оскара Уайльда в отеле "Кадоган" из "Иллюстрированных полицейских новостей" 13 апреля 1895 года.
4. Пока дело было на доследовании, вся обстановка дома Уайльда на "Тайт-стрит была продана с молотка помощниками судебного исполнителя, чтобы выплатить растущий долг Уайльда. Выручка от продажи составила всего 285 фунтов.
"Вспоминаю еще, как мой дом был описан, моя обстановка и книги конфискованы и пущены с молотка и как я, вполне естественно, сообщил тебе об этом в письме.... Тебе было абсолютно безразлично, что с молотка пойдут все мои прекрасные вещи: мои берн-джонсовские рисунки, мой Уистлер, мой Монтичелли, мой Саймон Соломон, моя коллекция фарфора, вся моя библиотека, с дарственными экземплярами почти всех моих современников-поэтов, от Гюго до Уитмена, от Суинберна до Малларме, от Морриса до Верлена; все труды моего отца и моей матери, в великолепных переплетах; все изумительное собрание моих школьных и университетских наград, все роскошные издания и еще много, много всего".De Profundis
Как только закончилось дело Куинсберри, сэр Эдвард Кларк предложил бесплатно защищать Уайльда, и это жест был принят. Говорят, что к делу не следовало привлекать Кларка, учитывая его моральные принципы. Однако нельзя отрицать, что Уайльд ему лгал с самого начала. Когда срок близился к концу Роберт Росс обратился к Кларку с просьбой узнать у министра, нельзя ли освободить Уайльда досрочно. Кларк ответил, что просить об этом не имеет смысла и добавил: "Никак не могу забыть - до того как я взялся за этот тягостный для меня процесс, Уайльд дал мне слово чести как джентльмен, что для обвинений, которые впоследствии были доказаны, нет никаких оснований". Но если бы Кларк продолжил дело о клевете, пришлось бы допрашивать свидетелей, с тем же пристрастием, что и Карсон Уайльда, он мог бы опровергнуть их показания, что он и сделал в ходе второго процесса. При этом, если бы процесс тянулся бы ещё три-четыре дня, расходы на него невозможно было бы покрыть. Сторона Куинсбкрри столкнулась с теми же проблемами. Кларк и адвокат Куинсберри - Карсон заключили джентльменское
соглашение, что закроют это дело, о нём никогда никто больше не услышит. Но джентльменское соглашение было нарушено… Кларк признался, что закрыв дело Куинсберри, он совершил ошибку. (Согласно историку и судебному стенографисту С.Х. Норману)
Возможно, именно чувство вины заставило сэра Эдварда Кларка защищать Уайльда вплоть до приговора.
Жена Уайльда Констанция поддерживала его в ходе процесса. 25 мая 1895 года Оскар Уайльд осуждён за грубые непристойности и приговорён к двум годам каторги. 19 мая 1897 года он выходит из тюрьмы и, сменив имя, сразу же уезжает за границу, чтобы никогда не вернуться в Англию. 30 ноября 1900 года он умирает в Париже.
Какой бы жёсткой и несправедливой не казалась статья 11 поправки к закону "Об уголовном праве", внесённая, кстати, Генри Лабушером, что лично знал Уайльда, осудили его справедливо. Единственный вопрос – легальным ли способом были получены доказательства, на основании которых был осуждён Уайльд? Говорят, что за присутствие на процессе Куинсберри Эдварду Шелли заплатили 20 фунтов (аналогично шестимесячному заработку). Это больше похоже на взятку, чем на обычные суммы, что выплачивались свидетелям. Согласно С.Х. Норману, историки и судебному стенографисту, некий сотрудник полиции, занимавший высокий пост во время процесса над Уайльдом пришёл в ярость, узнав, что со дня ареста Уайльда вплоть до его осуждения свидетелям платили по 5 фунтов в неделю.
Сейчас многие пытаются гадать, чем закончилась бы эта история, если бы Уайльд поступил в тот момент иначе. Конечно, он был самонадеян, и этому не в малой степени способствовали социальный и литературный успех, вера в собственную неуязвимость перед законом, желание угодить Дугласу. Он хотел разыграть в суде свою собственную пьесу "Опасность доставляла мне половину удовольствия". Но он любил жизнь слишком сильно, чтобы погубить её из-за нелепой ссоры со вспыльчивым аристократом.
"Как ты не понимаешь, что тебе следовало предвидеть подобный исход? Ты должен был сказать, что не позволишь разрушить моё Искусство ради себя? Ты знал, как много оно для меня значит! Это мой стимул; оно позволило мне раскрыть сначала для себя, а потом для всего мира, любовь всей моей жизни, - любовь, по сравнению с которой другие чувства как болотная вода против красного вина". De Profundis
Небольшая галерея. Какие наряды - шёлк, бархат, меха. Он - великолепен.
Детство, юность.
Могила Оскара Уайльда на на кладбище Пер-Лашез в Париже, что интересно - зацелована поклонницами по замыслу и буквально. Что там губной помадой написано, может кто переведёт...
Источники:Transcripts of Oscar Wilde's Tree Trials - здесь выложены стенограммы всех трёх процессов, в том числе - второго, когда Оскар Уайльд выступал в роли ответчика и был осуждён на два года каторги и третьего - О банкротстве.
(Англ.) "De Profundis".
Lady Jane Francesca Wilde.
Альфред Дуглас (1870-1945)...Его мама хотела девочку, а родился Оскар.
Основным источником являлась книга
"Ирландский павлин и багровый маркиз" Подлинные материалы суда над Оскаром Уайльдом, вышедшая 2006 году тиражом 3000 экз. и отсутствующая в продаже в настоящее время.
Дополнительный материал.Передача "Библейский сюжет" канала "Культура". Даю ссылкой, не врезкой. "De Profundis" показана однобоко, мне кажется интонация должна быть более нейтральна, но тем не менее в 25-ти минутах рассказано о последнем периоде жизни Оскара Уайльда - годах, проведённых в тюрьме и смерти.
Интересный пост об отце Оскара Уайльда -
Уайльд и клевета - дубль первый. Он умер раньше, процессы не застал.
** За перевод с английского спасибо
novemba.
https://ru-oscarwilde.livejournal.com/55589.html
Интересы маркиза Куинсберри в суде представлял Эдвард Карсон, бывший однокурсник Уайльда в колледже Тринити в Дублине. Карсон сначала отказывался взять это дело и даже обратился к лорду Хосбери за советом. Совет был прост: "Сделать так, чтобы восторжествовала справедливость – великий поступок, и мне кажется, именно ты можешь его совершить". Между тем частные детективы, нанятые Куинсберри и Чарльзом Расселом, начинают копошиться в недрах гомосексуального Лондонского мира в поисках свидетелей. А Уайльд с Бози отправляются в Монте-Карло. Вероятнее всего, благодаря этому путешествию агенты Рассела узнают о слуге отеля "Савой". Они не только неправильно проводят время перед заседанием суда, но ещё и тратят деньги, в итоге Уайльду пришлось продать часть своих вещей, чтобы предотвратить вторжение в дом судебных приставов, нанятых кредиторами.
Вести дело Уайльда в суде поручили адвокату сэру Эдварду Кларку. Говорили, что ему не было равных в ведении дел высокого уровня. Кларк будучи прямолинейным человеком, сразу задал Уайльду тот же вопрос что и Хамфриз: есть или когда либо были основания для обвинений Куинсберри. И Уайльд повторил опять, что обвинения Куинсберри ошибочны и абсолютно беспочвенны.
Карсон: Предисловие к "Портрету Дориана Грея" написали вы?
Карсон: Вы читали рассказ "Священник и служка"?
Уайльд: Да.
My Own Boy,
2
4
соглашение, что закроют это дело, о нём никогда никто больше не услышит. Но джентльменское соглашение было нарушено… Кларк признался, что закрыв дело Куинсберри, он совершил ошибку. (Согласно историку и судебному стенографисту С.Х. Норману)
