загадка Анн Шапель

Вторник, 31 Января 2023 г. 21:42 + в цитатник

I

Среди гранд-дам французского шансона, на артистическую жизнь которых наложились годы Второй мировой войны и немецкой оккупации большей части Франции (напомню, что Париж был занят германскими войсками 14 июня 1940 г. и освобожден от них 25 августа 1944 г.), есть несколько певиц, в биографиях которых очень трудно или даже невозможно разобраться — во всяком случае, пользуясь только интернетом. Возможно это связано с тем, что в те замысловатые дни они не исчезали со сцены, а продолжали выступать — и потому попали под каток «забвения коллаборантов».

Впрочем, вне зависимости от тяжести проступков и степени осуждения таковых эмоциональным французским обществом, это не помешало в смысле интернет-памяти ни Эдит Пиаф, ни Морису Шевалье, ни Иву Монтану с его «задумчивым голосом» и природно утраченной крайней плотью, ни прославленной старушке Мистингетт, ни великолепной в одежде, полу-одежде и без одежды Сюзи Солидор, ни столь же великолепной Арлетти — воплотившей героиню фильма «Дети райка» и крутившей роман с высокопоставленным немецким авиатором, а на послепобедном суде заявившей: «Мое сердце отдано Франции, но уж моя киска — она только моя», и на вопрос «Как ты могла путаться с немцами?» ответившей «Не надо было их сюда пускать». Что не спасло ее от заключения (впрочем, не слишком долгого) и затем домашнего ареста, итого полутора лет ограничения свободы.

Одна из таких в определенной степени загадочных своей биографией дам шансона — Анн Шапель (Anne Chapelle), о которой и будет мой рассказ.

У Анн был классический французский низковатый шансонный голос, глубоко трогающий мое сентиментальное сердце. Поэтому начну с ее репертуара, который довольно плотно освещен в YouTube — можно найти более двух десятков песен. Ну, например, следующие записи:

"Fille d'usine" — «Фабричная девчонка», 1942
"A quoi songes-tu?" — «О чем ты думаешь?», 1942
"Les gars de la belle escale" — «Чудесная пристань», 1942
"Le bar de l'escadrille" — «Бар эскадрильи», небезопасный в те дни текст, 1942. Пелась тогда же певицей Мари-Жозе (Marie Jos'e, 1914-2002).
"L'^Ame au Diable" — «Я продала душу дьяволу», 1943. Другая исполнительница этой песни — красавица Лео Маржан (L'eo Marjane, 1912-2016), биография которой вполне интернетно известна. Лео дожила до 104 лет, обвинялась после войны в коллаборационизме за пение при немцах, но была судом оправдана, хотя карьера ее тогда же сникла.
"Mon amant de Saint-Jean" — «Мой любовник из Сен-Жана», знаменитая в исполнении 1942 г. Люсьен Делиль (Lucienne Delyle, 1913-1962).

И так далее, включая «Лили Марлен», которую во время войны пели на всех языках со всех сторон конфликта, и то, что Анн исполняла и записывала в послевоенные годы. Об одном из озвученных Анн произведений, из числа самых знаменитых в мире, все же хочу упомянуть отдельно.

Песня "Non, je ne regrette rien" («Нет, я не жалею ни о чем») известна как «визитная карточка» Эдит Пиаф. Шарль Дюмон (Charles Dumont, композитор) и Мишель Вокер (Michel Vaucaire, текст) создали ее в 1956 г., Пиаф восхитилась («Это же я! То, что я чувствую, то, что думаю! Более того, это мое завещание…»), записала песню 10 ноября 1960 г., а выпустили ее в свет в декабре. По легенде, в 1961 г., когда знаменитый владелец знаменитого мюзик-холла «Олимпия» на бульваре Капуцинов, Бруно Кокатрикс, попросил тяжело больную Пиаф и Жака Тати спасти заведение своими выступлениями от грозящего банкротства, Эдит сначала отказалась — но, услышав, как "Non, je ne regrette rien" поет наша Анн Шапель, снова вызвала к себе Кокатрикса — и договорилась с ним о серии концертов. Что и спасло «Олимпию», которая существовала с 1893 года — и, перестроенная и сменившая владельцев, жива по сей день. Но, признаюсь, из этих легенд я так и не сумел понять, исполнила ли Анн Шапель «Не жалею ни о чем» до или после первой записи Эдит Пиаф.

II

В описанной истории с «Олимпией» упоминают годы жизни Анн Шапель 1919-1985, что проверить с первого наскока мне не удалось, и тем более не удавалось найти деталей ее биографии. Все же след деятельности Анн отыскался в Париже в начале июня 1943 г. — на Восточном вокзале (расположенном почти вплотную к Северному вокзалу, через который поезда привозят нас, нынешних, из аэропорта Шарль Де Голль прямо в правобережный центр города).

Вот что сообщает нам вестник событий культуры Парижа времен оккупации Vedettes («Звезды») №131 от 12 июня 1943 г.:

07_Vedette_1943_June_12(Anne_Chapelle)_00.jpg

*** Несколько дней назад... Восточный вокзал... Оживленная шумная толпа... Лихорадочная атмосфера... Атмосфера отправлений и прибытий... Встречи тысяч неизвестных людей, приезжающих из всех уголков Франции или откуда-то еще, или убывающих за дальние горизонты...

Прибывает поезд, внушительный, почти величественный, окутанный сизым дымом... Среди пассажиров выделяется своим весельем группа из нескольких мужчин и нескольких женщин. Это артисты тура «Париж-Монмартр». Мы узнаем Роже Лакоста, Риандреса, Мути, «четверку» Медингера и певицу Анн Шапель, высокую, молодую темноволосую женщину, которая радуется мысли о том, что скоро вновь откроет для себя все то, что делает ее Париж таким очаровательным.

Нет необходимости расспрашивать Анн Шапель, чтобы узнать, что она думает о своем турне по Германии. Она говорит сама, говорит без умолку, приводит воспоминания и анекдоты, с той многословностью и теми непосредственными жестами, которые мы у нее так хорошо знаем!

Труппа покинула Париж 16 февраля и направилась в Германию, чтобы дать представления в лагерях для военнопленных и на фабриках, где трудятся французские рабочие. Анн Шапель записала свои впечатления от путешествия. Сверяясь со своей записной книжечкой, она рассказывает мне, как было прекрасно и трогательно развлекать тех, кто оказался вдали от дома.

«Я никогда не забуду восторженное и бережное отношение заключенных. Они слушали, как я пою "Les Cars de la Belle Escale" и "Les Bistrots d'Aubervilliers", с широко распахнутыми восторженными глазами счастливых детей... Они все действительно потрясающие! Какая стойкость! Какое мужество! Это мужчины! Я подписала им в промышленном количестве фотографии и песни. Я делала то же самое на фабриках, где меня тоже встретили отлично. Какая аудитория! Это было здорово! Я действительно более чем счастлива. Представьте себе: я впервые покидаю Францию и совершаю долгое путешествие. Я была поражена пейзажами, которые я видела, городами, которые я посетила, а также исключительно парижской атмосферой, которую я нашла в некоторых кафе Берлина и в других местах. Я даже встретила там друзей с Монпарнаса!...»

Говоря о Монпарнасе, Анн Шапель думает, что теперь она вернется в свой район и к своим привычкам. Но за этим она не забудет своих прекрасных воспоминаний. И вот она идет прочь, в толпе, счастливая, что принесла «туда» немного дыхания Парижа...

Бертран ФАБРЕ.

08_Vedette_1943_June_12(Anne_Chapelle)_01.jpg

Вот Энн Шапель, с рюкзаком и какой-то сумкой, выходящая из поезда по возврату из долгой поездки в трудовые лагеря.

Один из ее лучших друзей ждал на перроне. И именно его она первым поцеловала, когда очутилась в Париже.

09_Vedette_1943_June_12(Anne_Chapelle)_02.jpg

(Фотографии Лидо) ***

Надо заметить, что эта поездка французских артистов в Германию (а упомянутые репортером в ряду с Анн имена Roger Lacoste, Riandr`es, les Muti, les 4 M'edinger не то чтобы безызвестны) для выступлений перед французскими военнопленными и угнанными на принудительные работы была не единичным событием. Например, Дейзи Фанкорт (Daisy Fancourt) в своей публикации на тему музыки и Холокоста пишет о той же Эдит Пиаф довольно-таки амбивалентно:

«Выступления Эдит Пиаф перед французскими военнопленными в Германии подвергаются как похвалам, так и критике. С одной стороны, ее выступления были частью деятельности движения Сопротивления: Андре Бигар сопровождал певицу и провел замечательную секретную операцию, превращая фотографии Эдит Пиаф с заключенными "на память" в фотографии для поддельных паспортов, таким образом он подготовил 120 фальшивых документов, что позволило бежать многим заключенным. С другой стороны, гастроли помогли Эдит Пиаф укрепить популярность у оккупационных властей и способствовали в дальнейшей карьере певицы. Она продолжала выступления в лагерях по своей собственной инициативе, даже вне деятельности Сопротивления, так что никогда не будет совершенно ясно, чей моральный дух (нацистов или заключенных) она надеялась повысить».

III

Но дальнейшие поиски дали следующую неожиданную ниточку, могущую подсказать воображаемому потенциальному литератору идею киносценария, выигрышно сводящего эпизоды сюжета «Анн и вокруг» воедино.

После указа 15 июля 1922 г., предписывавшего городам Франции воздвигнуть памятники воинам, погибшим в войне 1914-1918 гг., в столице Лотарингии Меце все еще не было такого монумента, так как три четверти павших тогда мецианцев сражались не в рядах французских «волосатых», а в форме германских «серо-зеленых» — ведь после франко-прусской войны город, как часть Эльзаса-Лотарингии, с 1871 по 1918 г. принадлежал Германской империи. И вот в июле 1933 г. городские власти объявили конкурс на требуемый грандиозный мемориал.

В ноябре 1933 г. в целях экономии средств конкурс отменили — и доверили проект уроженцу Меца авторитетному парижскому скульптору Полю Никлосу (Paul Niclausse, 1879–1958). Частично собранные по подписке 130 000 франков были немедленно выплачены.

Соглашение между ассоциацией «Память Франции» (Le Souvenir francais) и городом было заключено вокруг модели, предложенной художником: «большая сцена Оплакивания перед стеной, на которой изображен горизонтальный барельеф, изображающий Семью; по бокам два рельефа стоящих воинов». Первый камень был заложен 23 сентября 1934 года. Пресса широко отозвалась об этом событии, и Le Lorrain опубликовала статью «Поль Никлос, замечательный скульптор из Лотарингии».

В 1934 году в Париже, в мастерской Школы декоративного искусства, в которой Никлос состоял профессором, начались работы. Постоянная натурщица мастерской, Раймонда Шапитель (Raymonde Chapitel), держала на коленях немалого ростом скульптора-анималиста Пьера Дандело (Pierre Dandelot, 1910-2007). В какой-то момент работы Никлос, к несчастью, потерял равновесие, упал с мостков и сломал запястье. Лучший ученик профессора, Мариус Пети (Henri Marius Petit, 1913-2009), как раз был призван на военную службу, но его удалось отозвать по знакомству в отпуск, и он вылепил Оплакивание из глины по образцу Никлоса, заодно расширив фигуру Раймонды сантиметров на тридцать, чтобы Мать не казалась раздавленной телом Сына. Памятник был открыт 11 августа 1935 года в присутствии последнего президента Третьей республики Альбера Лебрена. Гипсовая отливка, являющаяся этюдом военного мемориала Меца, хранится в музее Мон-де-Марсан.

Надо заметить, что немцы при оккупации мемориала не разрушили, только надпись на нем заменили на «Павшим за Райх», и стали проводить там соответственные церемонии.

Та же Раймонда Шапитель, послужила ранее моделью для Мариуса при его первой большой работе, выполненной в Школе. Речь идет о скульптуре «Материнство», добившейся большого успеха на выставке Салона французских художников в Гран Пале и получившей серебряную медаль. Скульптуру тоже купили власти Меца, и, отлитая в бронзе, она стала монументом «Французским матерям», поставленным на пьедестал из-под сброшенной в 1918 г. статуи немецкого солдата, водруженной захватчиками после Франко-прусской войны.

IV

Но к чему этот пространный экскурс во французскую монументальную скульптуру, когда в предмете у нас трепетный шансон? Дело в том, что мецские материалы интернета утверждают: 1) Раймонда Шапитель, роскошная натурщица Школы, в стиле ар-деко, стала позднее певицей жанра Chanson r'ealiste под псевдонимом Анн Шапель, с особо ценимым тембром голоса (Chanson r'ealiste — монмартрский «городской романс», начатый в 1880-х такими исполнителями, как «грубый» Аристид Брюан, и дотянувшийся до конца Второй мировой войны и далее); 2) певица эта «к сожалению, пользовалась успехом во время немецкой оккупации».

Теперь мы, видимо, знаем ее настоящее имя. Но возникает вопрос: если годы жизни Анн 1919-1985, что утверждают пересказчики эпизода 1961 г. с Эдит Пиаф и «Олимпией», то могла ли в 1934 г. 15-летняя отроковица выглядеть так, как на приведенных снимках, и, позируя, удерживать на коленях горизонтальную «тушку» 24-летнего анималиста Пьера, пусть и на какой-нибудь вспомогательной доске? Поищем-ка мы сказанную Раймонду.

И — да, мы легко натыкаемся на траурное объявление 19-ого округа Парижа от 10 января 1985:
"Madame Raymonde CHAPITEL, 1914 - 1985. Madame Raymonde CHAPITEL est d'ec'ed'ee le 10 janvier 1985 `a 70 ans, Paris 19e Arrondissement Villiers-le-Bel."

А в книге записей рождений того же округа от 1914 г. находим:
Raymonde CHAPITEL (Raymonde Emilienne CHAPITEL) n'ee le 14 octobre 1914.

А на генеалогическом портале Ancestry:
Born in Paris 19e on 14 OCT 1914 to Louis Emile CHAPITEL and Louise Julia FRAYE. Raymonde Emilienne CHAPITEL married L'eo Victor Hugues GARNIER (1915-?)

Итак, если все перечисленное сходится, то законно предположить, что даты жизни нашей героини Анн Шапель — с 14.10.1914 по 10.01.1985 г. Пусть это и не факт, ведь прямого свидетельства об идентичности певицы Анн и жительницы 19-ого парижского округа Раймонды пока нет.

На приведенных фотографиях можно полюбоваться на фото Анн Шапель, увидеть оригинальные этикетки некоторых ее записей, заглянуть в номер «Звезд» 1943 г., разглядеть обе упомянутых скульптуры, а также увидеть рабочие сцены во время их создания и политического использования. А также посмотреть на памятную медаль в честь освобождения Меца в 1944 г., изготовленную Полем Никлосом, на аверсе которой виден профиль Раймонды Шапитель в роли Матери для Пьеты военного мемориала. И на французскую наградную медаль «За освобождение Меца 19 ноябра 1944 г.», сделанную, очевидно, тоже по Никлосу.

Нажмите на ссылку, чтобы увидеть все иллюстрации:

>>> Прямая ссылка на весь альбом RS 2023_01_31_Anne_Chapelle_Raymonde_Chapitel_1914-1985 - НАЖАТЬ !!! <<<

Кое-какие ключевые источники, помогавшие мне в расследовании:
http://amisdelacourdor.canalblog.com/archives/2018/07/08/36545570.html
http://hmp-racines.e-monsite.com/