В этом году подолгу болтаясь за кордоном, я потеряла бдительность и вплотную приблизилась к католикам.
Часто, не найдя в городе православный храм, я нет-нет да и заглядывала к ним на службу, конечно, опасливо зыркая, не мелькнет ли из-под белой альбы священника лакированное черное копытце.
Ведь дома, в Москве, я не раз слышала и в храме, и в околоцерковной жизни, что католики для нас вреднее мусульман и буддистов.
А недавно моя образованная, верующая мама, вернувшись из Карловых Вар, с сомнением спросила меня: "В этот раз так тяжело молилось. Может, от того, что рядом с отелем был католический храм?"
Чур меня, чур! Хуже, чем к католикам, у нас относятся только к евреям, имевшим неосторожность принять православие.
Эти уж точно "засланные казачки", принявшие веру для вида, чтобы потом расшатывать нашу церковь изнутри. И никто не хочет задуматься, почему не устояла наша церковь в 1917 –м? Без всяких засланных еврейских казачков?
Но сегодня не про страшных евреев. Сегодня про страшных католиков. Как страшно жить!
И страшно признаться, что кое-что мне у них сильно нравится.


Мне нравится, что христианством в Европе, у католиков, дышит вся история, камни мостовых хранят шаги апостолов, а катакомбы – звуки молитв древних христиан. И если тебе претят вычурные барочные храмы, ты всегда найдешь отдохновение под суровыми и аскетичными сводами романских соборов.
Везде в Европе можно почувствовать долготу христианской традиции длинной в две тысячи лет, которой так часто не хватает на родине. В Италии есть храмы, как в Сан-Джаминьяно, куда ты можешь зайти атеистом, а выйти - верующим, так глубоко воздействие христианской мощи фресок Липпо Мемми и Бартоло ди Фреди.

Мне нравятся, что в католических храмах слышится орган, его звуки помогают "отложить всякое мирское попечение". А ведь орган достался западникам из Византии, где он использовался не только в миру, но и в церкви. (Если верить Константину Багрянородному в "О церемониях" (гл. 78/69), то на органе играли, например, Трисвятое).
Да-да. Я знаю, что органная музыка слишком телесна в православном понимании и разжигает чувственность. Но ведь у нас есть распев, хор, ведь голос это тот же инструмент.
С одной стороны, не все ли равно, с помощью какого инструмента славить Господа. (Ведь в пустыне, бывало, крестили песком, а не водой).
С другой - распев, голос тоже может разжигать чувственность. Смущает меня срезание углов в православной контпропаганде. Ведь утверждая, что "курица – не птица, а женщина –не человек", не надо забывать, что петух тоже не птица.

Мне нравится, что католическая служба четко организованна. Раньше я пренебрежительно фыркала, повторяя вслед за своими пастырями, что католики неженки и сидят во время службы, выказывая пренебрежение Господу. Но оказалось, что сидят они только тогда, когда и по православным канонам можно сидеть, а во все ответственные моменты службы они стоят по струнке или опускаются на колени.
Причем, без всякого исключения, в то время как у нас прихожане ведут себя вольно, как Бог на душу положит. Выглядит это более душевно, но и более расхлябанно.

Мне нравится, что к каждой службе священник раскладывает для прихожан тексты песнопений, тропарей и величаний. Так даже для случайно забредшего служба становиться более осмысленной, да и когда поешь вместе с хором, то полнее чувствуешь себя соучастником священнодейства. При этом к пастве всегда выходит регент, чтобы продирижировать процессом. Что у нас бывает крайне редко. Поэтому даже "Символ Веры" у нас часто поют, кто в лес, кто по дрова.
В общем, если у них ты попал на мессу, то уже не забалуешь. Никакой отсебятины, длиннот, необъяснимых пауз, когда сильные мира сего топают в алтарь исповедоваться обособленно прямо перед причастием, а остальные прихожане смиренно ждут пред закрытыми Царскими Вратами.

Мне нравиться, что глава католической церкви не зависим от местных светских властей, хотя, возможно, это только иллюзия. Невольно начинаешь фантазировать, как вели бы себя сейчас православные батюшки, будь у нас главой не Московский Патриарх под боком у Кремля, а какой-нибудь Вселенский, с местом прописки в Греции или Израиле, например.
Такими же белыми и пушистыми оставались бы наши власти в их глазах как сейчас, что даже молитву за царя некоторые ретивцы переделали у нас в молитву за Путина с Медведевым. Независимый глава церкви? Такое даже представить жутко. Такого сразу бы окрестили агентом Госдепа из преисподней, раскачивающим лодку.
Да, Петр Первый был не дурак. Побывав в Англии, он сразу понял все преимущества царя – единоличного главы церкви и надолго укоротил нашу церковь до идеологического отдела по патриотизму при царе-батюшке. Многое ли по факту изменилось сейчас?
Эх, жаль, что Петру Первому понравились преимущества англиканской церкви, но не пришлись по душе выступления каких-то английских холопов с критикой царя. Так что Священный Синод мы завели, а парламент – нет.
Не то меня смущает, что у нас Патриарх местный, а то, как он подобострастно вторит Путину. Напоминая, что всякая власть от Бога, но умалчивая, что иногда эта власть дается пастве в наказание, а не в утешение.
Меня смущает запутанные, непонятные отношения церкви с КГБ, ведь, если Путин бывший гебист, он должен был всенародно покаяться в тяжких, кровавых грехах КГБ против церкви прежде чем свечки перед иконами ставить.
Грустно, что Патриарх, по всей видимости, согласен с Бойко, который взывает "Да созиждутся стены Кремлевские", а не Московские хотя бы…
И жаль, что Путин под руку с Патриархом стремиться к изоляции России, как к единственному пути спасения страны. Если честно, мне гораздо ближе позиция братьев-чехов, которые на сабле, преподнесенной всеславянскому вождю и герою Сербии, генералу Михаилу Черняеву начертали: "Славянству. Христианству. Человечеству". Сабля эта, кстати, тоже в Кремле покоиться.

Однако, вернемся к нашим баранам, вернее католикам. Мне нравится, когда в самом конце литургии перед причастием все прихожане-католики поворачиваются друг к другу и пожимают руки даже незнакомым, случайным соседям, словно напоминая: мы – братья, мы – христиане.
Мне понравилось, что таинство исповеди у них сокровенно. Что, не видя друг друга, и священник, и кающийся - оба предстают перед лицом Христа. А не так, что тебе в спину дышит истомленная ожиданием очередь и часто всё, что ты говоришь, слышно на весь храм.

Мне нравиться, что они не считают нас, православных, - коварными исчадьями ада, искажателями истинной веры, как мы – их. Ведь мы для них – схизматики, а они для нас – еретики. Что в католических храмах часто можно встретить "православные" иконы, пришедшие к ним в дар из Византии, которые они почитают так же, как и "свои".
Кстати, меня всегда коробило, что в некоторых католических храмах в боковых алтарных пределах горят не свечи, а лампочки. "Эти католики совсем оборзели!", - согласно кивала я вслед остальным осуждающим, пока с изумлением не обнаружила, что ставят лампочки для сохранения святынь от копоти. Не знаю, правы ли они, но, по крайней мере, понятно, что не сбрендели.
Ведь фреску, допустим, невозможно застеклить, как икону.
Насколько большой грех молиться у "чужих"? Лишилась ли Святая София небесной благодати от того, что там была отслужена в 1452 католическая месса?
Помню, приехав в начале 90-х в Сан-Франциско, когда у нас еще к РПЦЗ относились с большим подозрением и тоже считали их агентами Госдепа и врагами Родины, я была полностью сражена реальным ощущением благодати в храме "Всех скорбящих Радость" у мощей Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского. Как завороженная, нарушив все гласные и негласные запреты, я не только выстояла службу, но и причастилась.
За это самоволие, мне не только досталось от батюшки, но многие члены нашей общины подвергли меня такому остракизму, что мне пришлось её покинуть. Но прошло всего двенадцать лет, церкви воссоединились, и эти же люди пришли ко мне с просьбой поделиться целебным маслицем от Иоанна.
Во времена Бориса Годунова у нас было тяжким грехом есть телятину, а еще совсем недавно в день Усекновения главы Иоанна Предтечи на храм жертвовали исключительно юбилейные рубли с усекновенной главой В.И. Ленина.

Конечно, эти предрассудки не идут ни в какое сравнение с тяжкими различиями между нашими церквями, но и аргументы наших богословов об исключительной праведности нашего пути меня смущают. Например, очень часто используемые доводы профессора МДА Алексея Осипова из брошюры "Почему именно Православие – истинная вера".
Он приводит такой антикатолический довод: посмотрите, какие у нас святые и какие у них. Узнается, мол, дерево по плодам. При этом в "наши" он записывает гигантов христианского духа типа Сисоя Великого или преподобного Нила Синайского , которые жили в пятом веке до разделения церквей и являются наши общими почитаемыми святыми, а в "ихние" - всяких сомнительных героев нового времени, биографии которых не блещут благочестием или смирением. Умалчивая, что если рядом поставить наших новых, то у них тоже будет не всё благополучно с биографией.
У святого князя Владимира Красно-солнышко, например, было туго по части воздержания. (Кроме взятой силой на глазах родителей Рогнеды и обесчещенной монахини-гречанки у Владимира было еще три законных жены и 800 наложниц).
А святой князь Александр Невский, заключив союз с Ордой, не только сдал свободный Новгород татарам, но и выкалывал глаза несогласным идти под татар новгородцам. Однако любим и чтим мы их не за это. А за то, что они смогли подняться над своей человеческой природой, послужить вере и отчизне.

Или взять убойный постулат о безгрешности папы. Папа Римский объявил себя безгрешным! Выше только звезды, круче только яйца! И это после всех пап, уличенных во множестве мирских грехов. Включая устойчивую легенду о папе, оказавшемся при ближайшем рассмотрении мамой.
Но при том же ближайшем рассмотрении оказалось, что это постулат утверждает безошибочность папы только в вопросах веры и морали, да и то, если это произнесено "С Кафедры", а не упомянуто в каком-нибудь, интервью или написано в "твиттере". Почувствуйте разницу. Опять наши церковные контпропагандисты передергивают. Срезают углы.
Хотелось бы хихихнуть: "Это ведь просто "ужас"! А не "Ужас! Ужас! Ужас!", но по совести, наши патриархи тоже де-факто считают себя непогрешимыми в вопросах веры, а несогласных быстро зачисляют в разряд раскольников и врагов рода христианского.
Я была бы только рада, окажись православие лучшим из лучших, а русские – народом Богоносцем, но почему нам доказывают это такими шулерскими способами? Пусть и из самых благих побуждений, которыми, кстати, вымощена дорога в ад.
Мы ведь уже не малые дети, нас не надо убаюкивать полуправдой, большинство верующих готовы к серьезному, сложному разговору о смысле жизни и веры.
И отвращает меня от католичества вовсе не возможность или невозможность непорочности с момента зачатия Богородицы и даже не тайна исхождения или неисхождения Духа Святого от Христа, а совсем другие, возможно, ничтожные вещи.
Например, история католической церкви, полная постыдных индульгенций, мутных пап, жутких костров инквизиции. Всей той неправедностью пастырей, которая привела к реформации, желанию христиан вернуться к истокам христианской истины, породила великий и горестный раскол протестантов и стоила нам рек, пролитой нами же христианской крови.
Мне не понятен их мелкий, куцый пост, (пусть наш - большой и длинный, мало кто держит), облегченное молитвенное правило и обыденность самого таинства Евхаристии.
И, конечно, ставшее традицией причастие рядовых прихожан без чаши. Как это то, что дал нам сам Господь, узурпировали его слуги? Тилько для сэбэ. Здесь я душой и телом с пламенным Яном Гусом, "чашечниками" и Моравской церковью. Очень уважаю за это чехов. Маленький, но умный народ.

Помню, оказавшись на прошлую Пасху, единую для всех христиан, в итальянской Лукке я, отстояв утром сухую и пресную пасхальную воскресную службу у местных католиков, в унынии плетясь по узким улочкам, вдруг наткнулась на православный румынский храм. Толкнула тяжелую дверь, не особо надеясь на то, что служба еще не окончена, ведь на часах уже был почти полдень.
И аж задохнулась от волнения: словно ко мне одной на встречу устремился из алтаря священник с таким знакомым и родным "Христос Воскресе!". Как же мне не хватало это славного возглашения! "Воистину, Воскресе!" Слава Богу, я дома!
Когда у дисциплинированных католиков всё закончилось, у разболтанных православных еще только "Евангелие" прочли. Как тут не вспомнить Высоцкого: "Поживу я, воля Божья, /у румын./ Говорят они с Поволжья, /как и мы!/"

Кто же прав? Мы? Они? Все? Никто? Узнаем ли мы это после смерти? Или при Втором Пришествии? Я против объединения церквей, но сам Господь дает нам величественный урок религиозного смирения для верующих всех конфессий. Чтобы пройти этот урок, достаточно побывать на Святой Земле, в Иерусалиме.
В самом сердце несправедливо, как считают арабы-мусульмане, отобранной у них сионистами страны, возвышается великолепная мечеть, построенная на развалинах попранного Второго иудейского Храма. По крытой наклонной галерее с окнами, забранными темной металлической сеткой, поднимаются арабы к себе в мечеть и утешительно наблюдают, как копошатся внизу у подножья неприступной стены, иудеи, потому что для них она - стена плача, окружающая могучий оазис мусульманства, а для мусульман – стена радости и возмездия. И стенания иудеев со всего мира, которые никогда уже не получат своего третьего Храма, вплоть до пришествия Мессии, наверное, сладки для их глаз и ушей.
Но проходят они в мечеть, рассматривая четверть города, принадлежащего евреям, а возносят свои благодарные молитвы, обратив лица к Востоку. А за стеной старого города, прямо на Востоке, перед самым мусульманским носом на вершине горы возвышается колокольня христианского православного храма, "русская свеча" и деться от нее некуда.
А в другой, мусульманской, четверти старого города, бредут христиане всех мастей по крестному пути Христа к Голгофе. И вместо строгой духовной сосредоточенности на этом горьком и святом для всех верующих пути, они смиренно терпят гвалт и нахрапистость арабских торговцев, которые пытаются всучить проходящим свое разномастное барахло, от пылесосов и лифчиков до аляповатых религиозных сувениров иудейской, христианской и мусульманской тематики.
Но и сами иерусалимские мусульмане получают свой урок смирения, потому что прожить они могут, только изготовляя для продажи брелоки с семисвечниками и расписные салфетки с видами гефсиманского сада.
Про литургию, которую служат в храме Гроба Господня католики с православными в очередь, а так же про подвал, отданный армянской церкви, и антресоли, отошедшие к монахам – францисканцам, и говорить нечего.
Настоящий иерусалимский гуртожиток (общежитие – укр), который отпирает и запирает для христиан каждый день палестинец-мусульманин. А степени смирения протестантов, которые лишены службы у Гроба Господня, можно только позавидовать.
Кстати, об армянах. Им, притесненным Турцией, с урезанной страной и горькой памятью о геноциде, им одним, в полное владение досталась целая четверть старого города. Четверть всей Священной Земли, словно в утешение за все перенесенные страдания. И если вы хотите сосредоточиться и подумать о вечном в тиши и уединении, в стороне от толкотни паломников и праздно шатающейся публики, заверните в армянский квартал, побродите по его тихим, древним улочкам.
Ой, а ведь они, армяне, того… Напортачили что-то на Халкидонском соборе, иконостас потеряли и ваще хоть и крестятся тремя перстами, но слева направо, как латиняне. Не вредно ли на их четвертушке Иерусалима думать о вечном?

https://lidia-skryabina.livejournal.com/27665.html