Что ли здравствуй, неудержимая красота,
жар, и дрожь, и власть.
Ты идёшь навстречу, мне улыбаясь так,
будто я спаслась.

Будто ничего не случится уже ни с кем,
кто любим, разъят,
кто вот так щебечет на вымершем языке —
будто жизнь назад.

Будто всё вокруг затопил растворивший мрак
невозможный свет.
Ты идёшь ко мне и меня обнимаешь так,
будто смерти нет.

https://kaitana.livejournal.com/585026.html

Спустя несчитанные потери
Откуда здесь оказалась нежность,
Скажи, как хватает сил
Друг другу так раскрывать артерии,
Такую страшную принадлежность
Другому переносить?

Как жить при этих температурах?
Закат пылает, гудят приборы,
Осталась внизу метель,
И я, конечно, хреновый штурман,
Но это не тема для разговора
На этой-то высоте.

https://kaitana.livejournal.com/584896.html

я не знаю где ждать утра на каких вокзалах
но колёса поют пора всё придумать заново
что за колея по каким таким рельсам меня протащит
я не знаю даже кто я отойди подальше

да я самую малость самую малость ною
эта жизнь сломалась скорее несите новую
эта белая ярость чище чем майский дождик
эта жизнь помялась под рифлёной моей подошвой

у былинного камня сидеть выбирая сторону
я не знаю что делать боюсь что узнаю скоро
буду молча укладывать строки ли бить посуду
я не знаю в какие сроки уйду отсюда

и не провожай за меня проскрежещет зуммер
мне безумно жаль мне безумно жаль мне безумно
но колеса поют пора но мелькают шпалы
отойди говорю дурак я предупреждала

https://kaitana.livejournal.com/584468.html

Мне девочка звонит:
Она полна идей,
Ей скучно без ушей,
Ей весело в дороге.
Мне девочка звонит,
Рассказывает день:
Что гладила кота,
Что делала уроки.

И между нами вдруг
Так много эстакад,
Дождей и городов,
Котов и изваяний.
Мне девочка звонит
Совсем издалека,
Совсем издалека —
Не в плане расстояний.

Ей только восемь лет,
А у неё полно
Совсем уже своих
Друзей и интересов,
Своих особых дней,
Своих счастливых снов,
Своих любимых книг,
Своих любимых песен.

Мой маленький солдат,
Кошачья княжна,
И каждый из миров
Зовет её и манит;
Мне девочка звонит —
Я ей пока нужна.
Я ей пока нужна.
Всё у неё нормально.

https://kaitana.livejournal.com/584422.html

даже в этих забытых, пустых
ненадёжных местах
не давай запереть себя в стыд
заковать себя в страх
чтобы больше с тобой не случилось
ни снов, ни чудес
не для этого — вспомни, зачем
приземлились мы здесь

мы исследователи лучей,
на вечернем свету
педантичней других
регистрирующие красоту;
глаз прищурив, её очищать
от вины и стыда —
для чего же ещё нас, скажи
приглашали сюда

снова стоя на самом краю
наступающей тьмы
вспоминай, кем в начале
задуманы, собраны мы
рассмотри, как торжественен
бархат закатных кулис
страх сужает обзор
оттолкнись от него, поднимись

разбираться в колесиках, кнопочках —
чтобы потом
кто-то замер: как нежно с фотоном
сложился фотон
как в нездешней такой светотени
мерцает алмаз
неужели все эти растения
цветут и у нас

https://kaitana.livejournal.com/584146.html

Когда станет твёрдой походка,
и голос, и взгляд, и почерк, —
я сяду и расскажу обо всём построчно:
как солнце южное плавит лёд,
как в ямах воздушных сердце сжималось:
тонем, —
но прямо в подставленные ладони
садился мой самолёт.

Я всё расскажу, как только
вернётся ко мне дар речи:
как снова не получилось себя беречь — и
осталась я, как в янтаре,
в бесконечном дне,
которым тогда показалось лето.
Однажды я напишу об этом,
и это поможет мне.

Как только в моей черепной
коробке умолкнет рында;
о том, как всё было,
когда было небо ещё открыто,
и можно было касаться рукой руки.
Как ныло, горело, жгло, поднимало выше,
я расскажу обо всём, ты слышишь?
Себе не оставлю ни буковки.

О том, что однажды просто выходят сроки.
Что там, где впитается кровь, —
остаются формулировки.
Что всё проходит, и некого обвинять.
О том, что всегда заканчивается лето.
Однажды я напишу об этом,
и это спасёт меня.

Как было мне мало тебя,
как сжигает жадность,
как я не держалась, и как держалась,
и как я себя удерживаю,
чтоб не рубить с плеча,
и некого будет потом призывать к ответу,
и всё, что останется — только писать об этом.

Однажды я напишу об этом.
Но всё-таки не сейчас.

https://kaitana.livejournal.com/583842.html

А могло бы, знаешь, ровней дышаться,
Сердце лучше знало бы чувство такта.
Ведь у нас были шансы, —
Ведь были шансы!
Только мы расслабились что-то как-то.

Мы могли вполне получить амнистию:
Мы могли пить чай, говорить хоть вечность,
Мы могли остаться на том же месте, —
А не жать под двести, не гнать по встречной.

Так, судьба, бывает твой голос внятен,
Так досадно разборчив бывает почерк.
Мы могли расстаться с тобой приятелями,
Добрыми знакомыми/друзьями/прочее.

Так спокойно текло и кончалось лето,
И деревья нормально потом рыжели.
Мы могли бы то,
мы могли бы это.
Нужно признавать свои
поражения.

https://kaitana.livejournal.com/583636.html

надеюсь ты теперь спокоен
ты победил
теперь ты царь теперь ты воин
живи один

всё выверено всё имеет
свой алгоритм
здесь ни один с тобой не смеет
заговорить

никто не ломится в покои
в твоей тиши
тебя никто не беспокоит
не тормошит

здесь огибает даже воздух
тебя с утра
окей окей теперь ты взрослый
а мне пора

твоя торжественная тога
твоя страна
броди хоть век в своих чертогах
и вспоминай

как жили здесь грифоны тролли
и колдуны
как мир не подлежал контролю
и снились сны

как среди вихрей и видений
терялся путь
и ты не думал что владеешь
хоть чем-нибудь

как промокал в том самом мае
под тем дождём
как был разут разъят распаян
и побеждён

https://kaitana.livejournal.com/583273.html

Не царь я и не бей,
А подмосковный житель, —
Но к вам приехал, эй!
Дельфины, покажитесь,

Вот я, к примеру, — вот!
Готов прождать до ночи:
Сказал экскурсовод,
Что вас тут много очень.

Но где же вы, но где?
Мне, знаете, обидно:
В таинственной воде
Не видно вас, не видно.

Меня лишают сна
Подводные глубины,
И каждая волна
Мне кажется дельфином.

Я доверяю вам.
Я чем-то вас обидел?

Мам!
Мам!
Ну мам!
Ну мам!
Я видел их!
Я видел!

https://kaitana.livejournal.com/582959.html

Ты дёргал меня за косички,
Я производила понты.
Мы были юны и токсичны,
Где шли мы — там вяли цветы.

Без терапевтических сессий
Вели мы обидок учёт,
И я выражала агрессию
Пассивно — а как же ещё?

Когда же вся эта агрессия
Активною делалась вдруг —
Ты помнишь, как было нам весело,
Мой давний загадочный друг?

О, столько восторга и власти
Я не находила ни в ком:
Ты не был активно согласен,
Я — главным была мудаком.

Теперь же мы зрелые личности,
И «нет» уважаем, и «да».
Теперь же от нашей токсичности
Совсем не осталось следа.

В кофейне мы пьём капуччино —
Родители, немудаки,
Болтаем пристойно и чинно,
И наши подъёбки тонки.

Осознанности этой выси
Уж не достижимы никем.
А раньше — была созависимость
В разврата глухом тупике.

И всё же, вот два идиота
(Как не было всех этих лет), —
Ты скажешь токсичное что-то,
Я — дам нездоровый ответ.

https://kaitana.livejournal.com/582806.html

Кто себя лелеял, стерёг, берёг,
Кто бросал, не жалея, себя в порог,
Кто всё тратил, кто — запасался впрок,
Кто застрял, кто — смог;
Кто был стрессоустойчив, а кто — слабак,
Кто отапливал космос, кто грелся так,
Кто, себя жалея, коптил небеса, —
Догадайся сам.

Чья стратегия выстрелила, чья нет,
Кто живой, кто как будто окоченел,
Кто лицом стоит к ледяной стене, —
Или версий нет?
Кто изящной пешкой прошёл в ферзи,
Кто кого оставил лежать в грязи;
Кто так долго кого — сколько длинных зим —
Не видал вблизи.

Кто рискнул, а кто ничего не смел,
Кто со сцены всё рассказать сумел,
Кто застыл, кто вспыхнул и весь сгорел,
Кто воскрес скорей;
Кто боялся другого, вот и сейчас,
Кто так остро и долго скучал, скучал,
Кто к кому на часик пришёл на чай —
Просто помолчать.

https://kaitana.livejournal.com/582636.html

У нас — катастрофа,
Зовите наряд:
Проснулся ребёнок,
Ребёнок
Не рад!

Спросила в тарелке
Овсяная каша:
— А с той ли ноги
Встала девочка наша?

Что здесь происходит?
Где грубая лесть?
Она меня без
Удовольствия
Ест!

За чашку какао
Не скажут «спасибо»,
И ёлке не скажут,
Что ёлка красива.

Зачем доставала
Она жемчуга,
Кому до утра
Наряжалась в снега?

Где мы оступились?
Где дров наломали?
Ведь не было раньше
Таких аномалий.

Сейчас она в школу
Зайдёт — и увы!
Ей надо напомнить
О нашей любви.

Обнять и напомнить,
Кто лучший на свете —
Ужасно, ужасно
Забывчивы дети.

И дать шоколадку...
Пройдёт полчаса —
И грустный ребёнок
Починится
Сам.

https://kaitana.livejournal.com/582393.html

Если у меня не будет другого шанса,
я должна сказать об этом сейчас.
Я люблю.
Так, что не отдышаться,
так, что пульс временами част.

Если не представится больше случая —
значит, сегодня буду банальной, нудной и иже с ней:
я люблю. И не знаю, что может быть лучше.
Хуже.
Счастливей.
Грустней.
Страшней.

Ледяной пустыней, рощами ли самшитовыми,
по траве, воде, неостывшей ещё золе, —
на живую нитку к тебе пришитая,
я хожу по земле.

Вот таков примерно мой пост бессрочный,
так стежками строк прошивает меня игла.
Если что случится — я буду точно
знать:
я делала, что могла.

https://kaitana.livejournal.com/582022.html

Ничего личного.
Никаких отношений.
Никаких решений скоропалительных.
Просто вспомнить ладонью на ощупь твою шею,
просто проверить, что мне здесь позволительно.

Общая любознательность,
праздное любопытство.
Без каких-либо «что же нам делать дальше?».
Нет, ничего личного.
Просто узнать, как быстро
сдашься.

Просто так тут сижу, починяю примус.
Никаких «войдём ли мы заново в ту же реку».
Просто во рту ощутить
солоноватый привкус
власти над человеком.

Ничего личного, нет, —
никаких «вместе»,
«во сколько тебя встретить»,
«мне без тебя грустно».
Просто проверить —
умрёт ли кто-нибудь, если
ты и правда посмеешь
меня коснуться.

https://kaitana.livejournal.com/581797.html

Хорошо, говорит, заходи.
Да, вот так дела.
Не ждала тебя, а вообще говоря — ждала,
но не так же вот сразу после... Ты проходи.
Что там нового в городе? Кто там кого родил?

Как жена, как дети? Растут? Сколько им уже?
Столько лет прошло!
Хорошо, обошлось без жертв.
Ха-ха-ха! Всё, конечно, могло бы быть. Будешь чай?
А мои на даче. Нет, некогда мне скучать, —

я работаю, развлекаюсь, хожу войной.
Занимаюсь в скайпе с одной... как сказать... с одной.
Не сказала бы — ведьмой, но что-то такое, да.
Нет, обычный чай, и обычная в нём вода.

Нет, живу, как жила всегда — среди снов и книг.
Ладно — нет и не надо мне никаких «моих».
У меня есть мои виденья, мой лес, мой дом.
Осторожней в словах, я ведь сдерживаюсь с трудом.

Я могу хоть сейчас превратить тебя в лепестки,
в шум весеннего дня, в окровавленные куски,
в смятый лист железа, в оборванные провода, —
стоит только вспомнить, как ты тогда... тогда.

Я могу аккуратно уменьшить тебя на треть...
Ой, да ладно, не надо так на меня смотреть!
Что случилось, сидим нормально, всё хорошо.
Я хотела, чтоб ты пришёл. И вот ты пришёл.

Если нужно, погрейся у моего огня,
но скажу как друг — не задерживайся у меня:
ты не стар, у тебя семья... И всё хорошо.
Вон твой шарф, на вешалке.
Ну, заходи, если что.

https://kaitana.livejournal.com/581603.html

Горит во рту огонёк цигарки
И погружается мир во мрак.
Она сказала: умрёт цыганка —
И будет счастье, любовь и брак.

А он солдат. Оловянный, стойкий.
Он не жесток, не его вина,
Что мер суровых и мер жестоких
Суровые требуют времена.

А что цыганка? Она свободна,
Горда, изменчива как вода.
Орать не будет, в шеренгу по два
Не будет строить! А он — солдат.

Ах, бубна тонкая обечайка,
Ах, шелест платья, плывёт луна!
Свобода — роскошь, тоска случайна,
Какие танцы, когда война...

Как генерал ни закрутит гайки,
А ночь прекрасна — до искр из глаз.

Она сказала: убей цыганку.
Кто он такой — обсуждать приказ?

https://kaitana.livejournal.com/581206.html

Я знаю о войне на уровне ребёнка,
десятилетней девочки, которой
на кухне бабушка за пирожками
рассказывает про немецких оккупантов —
«они не обижали нас и маму,
стояли в доме и конфетой угощали:
ты что, мы вообще-то тоже люди,
у нас, мол, тоже вот такие дети,
они нас тоже дома ждут с войны».

На уровне ребёнка,
со ртом открытым слушавшего притчи
о сказочной насквозь прабабке Лизе:
ведь не смогла бы женщина земная
в голодном оккупированном доме
растить толпу детей, а после ждать
всю жизнь упрямо своего Степана,
как будто свет на нём сошёлся клином,
погибшего, по письмам очевидно,
на переправе через Днепр.
И дался ей мужик обычный, смертный,
такой же хрупкий, как и те, другие,
как те, примерно миллионов тридцать,
такой же ненадёжный, как и все.

Я знаю мало, я совсем не знаю,
хотел ли кто героем становиться,
хотел ли настоящей вечной славы
и лайка под портретом в соцсети.
Я знаю про войну на уровне подростка,
в игре в синонимы не знавшего, к примеру,
других значений слова «самовар».
Не знавшего богатство коннотаций
в словах, ну скажем, «Родины предатель»,
«солдатская подстилка» и так далее.
Я знаю то, что ничего не знаю.
И куплено моё незнание другими
по дорогой, завышенной цене.

И всё же я хотела бы знать больше.
Чтоб в одиночестве, в потерянности этой,
когда меня опять обступят тени,
я знала, как мне с ними говорить.
Я знала, как мне выстроить беседу,
как подобрать слова, как их утешить,
как их понять, не оскорбить, не ранить;
как их обнять, как посмотреть в их лица —
и, может быть, заплакать наконец.

https://kaitana.livejournal.com/580910.html

В густые вечера,
такие, как теперь,
я, правило забыв —
«не всматривайся в бездну»,
вся схлопываюсь до
«скучаю по тебе»
и не могу найти
себе в квартире места.

Я выхожу на след;
не пойманный — не вор.
Я выхожу на связь,
и я не виновата,
что я себе хочу
тебя всего, всего —
хоть руки коротки
и крылья маловаты.

И не уснёт до трёх
животное сова,
и с нежностью меня
переполняет жадность.
И всё, что я могу —
перебирать слова,
и находить одно,
отправить не решаясь.

И я дышу, дышу,
и я тебе пишу,
и мир вокруг огромный,
радужный — как в детстве.
И я, пока могу, —
тебя не отпущу:
не жди и не мечтай,
и даже не надейся.

https://kaitana.livejournal.com/580679.html

Я помню, как это ещё не значило ничего.
Солнце просто светило, река — просто текла,
нежилось море, не нагоняя высоких волн,
лениво играло в осколки бутылочного стекла.

Ничего ещё не было.
Взлётная полоса
обещала небо — но этого не замечал никто;
с регистрацией, беготнёй,
багажом, посадочными,
планами, ожиданием, суетой.

Ветер набирал скорость —
но всё ещё просто дул.
Сердце брало разгон —
но билось ещё ровнее.
Никто ничего не ждал,
никто ни о ком не думал,
чашки стояли в шкафу. Ничего ещё не.

Обычная жизнь: немного правды — немного фальши,
без синих молний, без чудес, без холодной дрожи.

И что было дальше,
и дальше,
и дальше,
и дальше —
я помню тоже.

https://kaitana.livejournal.com/580474.html

Такие грустные дела,
хоть ной, а хоть не ной.
Всё было супер — но пришла
вдруг мамочка за мной.
Сказала — нам пора идти.
Но я не поняла:
что значит: «садик — до шести»?
Как «с Лизой нам не по пути»?
Что значит — «нам пора идти»?
Что значит — «я пришла»?

Ну мама, сколько мне опять
вот это всё терпеть?
Мы не успели доиграть,
дорисовать, допеть!
Конструктор — вон и куклы — вон,
мы не успели ничего,
ты понимаешь — ни-че-го,
не надо так смотреть!

Она принцесса — я дракон,
мы котик и еда,
я паровоз — она вагон,
мы с Лизой навсегда!
Она индеец — я ковбой,
она злодей, а я конвой,
что значит — «нам пора домой»?
Зачем пора? Куда?

Прощай, прости, давай мне пять,
нет, я не пропаду!
Что значит — «завтра мы опять
увидимся в саду»?
Нас разлучают силы тьмы,
и брызги бьют из-за кормы.
Где ваше «завтра» — и где мы?

Иду уже, иду...

https://kaitana.livejournal.com/580185.html

— Мама-мама, почему,
почему, я не пойму,
на тебя коты ложатся
вместе и по одному?

А со мной они, коты,
вроде даже не на «ты» —
заседают под диваном
и глядят из темноты.

Я им — котинька, малыш,
я несу им в жертву мышь!
Я им мур и я им мяу,
а они мне — только кыш.

— Ты попробуй, как большой,
не стоять над их душой
и не тыкать прямо в морду
меховой своей мышой.

И тогда коты примчат,
окружат и замурчат, —
уважение как только
к их персонам различат.

https://kaitana.livejournal.com/580090.html

Он ей даже не нравился никогда, —
просто нужно разбавить порой печаль.
Оказалось — легко пропустить удар,
если ты просто мирно пила свой чай;

не тянула в отчаянии удила,
не садилась с разбегу на карусель...
Ничего не искала и не ждала,
кроме тёплой беседы в кругу друзей.

Безмятежно спокоен ночной Багдад,
по душистому саду крадётся вор.

Он ей даже не нравился никогда.
Он совсем ей не нравится
до сих пор.

https://kaitana.livejournal.com/579757.html

Чем угодно рискуй себя забавлять,
гни ли железо, складывай оригами;
ночь ни о чём не спрашивает опять,
прижимая меня к кровати
твоими руками.

Чем тут дышать, когда над тобой плита?
Обдавая холодом тех, кто кроме, —
можно ли тосковать по другому так,
если он, как и все,
из плоти и крови?

Ночь отбирает сон, обостряет слух.
Время проходит, оно никого не лечит.
Но
кто избегал удачно таких разлук —

тот ничего,
ничего не знает
о встречах.

https://kaitana.livejournal.com/579579.html

Спящая просыпается, трёт глаза:
Опочивальня, трапезная, бальный зал —
Необозримый паркетный узор навязчивый;
Библиотека, розовый дивный сад.
Ни одного неспящего.

Дремлет на троне властный отец-монарх, —
Редкий смолл-ток и только на похоронах,
Или на свадьбах, что в целом одно и то же;
Мать-королева занята в вечном сне,
Это, на самом деле, даже слегка честней,
Чем ходить, как эти вот, с сонной рожей.

Дамы придворные яростно голосят,
Но — об одном, и в двадцать и в пятьдесят.
Местные комплименты давно не лестны.
А поцелуем будивший её визави
Говорил так много — но только не о любви,
А потом укатил в своё королевство.

Не удивляет даже придворный шут:
Скажет, бывало, слово — и все заржут,
Шутки объект еле сдерживал меч свой в ножнах,
А в последние годы всё шутит о вечном сне —
Спать ли, не спать, и что на другой стороне,
Стоит ли здесь барахтаться с этой ношей?

Бойкий заезжий фокусник-шарлатан
Предлагает свои услуги и тут и там:
«Полное пробуждение навсегда!»,
Жаркие речи, ловко мелькают пальцы.
Думает королевна: эй, имярек,
Этим ты так не продашь ничего вовек,
Здесь чего только ни делает человек,
Чтобы не просыпаться.

Бальные танцы, выматывающий труд,
Горячительные напитки, упругий прут.
Что здесь тебе подарят, что отберут?
Снова ты ничего бы не потеряла.
Снова, не расплетая своей косы,
Бросив взгляд на стоящие век часы,
Тихо кладёт таблеточку под язык —

И укрывается одеялом.

https://kaitana.livejournal.com/579115.html

Как ты сознательна,
рано ложишься — затемно;
что же ты входишь заново в ту же воду?
Бей себя по рукам, чтобы не писать ему,
как ты ревнуешь его ко всему живому —

от приятных людей до плодов тропических,
попадающих на язык к нему беспрепятственно;
ко всему, что ближе географически, —
категорически нечем тебе заняться!

Как и с каким упоением ты врала себе —
«знаю, на что иду,
ах, пережила немало».

Как ты всегда ненавидела географию.
Как никогда ни черта в ней
не понимала.

https://kaitana.livejournal.com/578957.html

Это бесконечная воздушная яма,
это время, ставящее мир на попа.
Ты ещё не знаешь, какая я упрямая,
бедный мой мальчик, как ты попал.

Завтра заведу себе куколку вуду,
буду целовать её в разные места.
Если ты надеешься, что я тебя забуду, —
я уже предвижу, как ты устал.

Помнят всё двери, ключи, замки и стены,
помню всё я, хоть и без головы.
Есть ещё время пожалеть о сделанном,
отменить сделанное — как бы увы.

***

Что же мне делать — без ночных вскриков,
где наших нежных демонов рать?
Чтобы говорить с тобой — мне нужна скрипка;
если б я только могла на ней играть!

Что же меня кружит, преследует, дразнит,
что там за девятый надо мной вал?
Чтобы обнимать тебя — мне нужна фантазия,
мне нужны разные, всякие слова.

Так оно бывает: раз вошёл в воду —
и уже распался на осадок и взвесь.
Чтобы любить тебя — мне нужна свобода,
и, боюсь, она-то у меня есть.

https://kaitana.livejournal.com/578811.html

Как недавно родилась, — эй малая, что стоишь, зенки пялишь?
А что пляшешь на краю — не одёрну, не прибью, — пусть босая:
Эта пропасть, этот край, это битое стекло — для тебя лишь,
Ни хорошая семья, ни высокое родство — не спасают.

От хорошей от семьи ты беги сквозь чёрный лес, до обрыва.
Там поселишься — живи, все страницы обнови — меньше грусти;
Поброди да потрудись, обернись-переродись — птицей, рыбой,
И тогда уже вперёд, смело в гости заезжай — если впустят.

От высокого родства до лихого воровства — шаг, ну пара,
Породнись и убедись, обернись-переродись — и спасибо;
Ножик вынув из спины, посмотри на серп луны, взяв гитару,
И об этом да родстве песню тихую пропой — ведь красиво.

Кем родишься — тем живи, пробуй всякую фигню до победы,
А когда устанешь плыть — тут не мне тебя учить — по теченью, —
Обернись-переродись... А соскучишься совсем — я приеду:
Не спасу, но принесу упоительный глинтвейн. И печенек.

https://kaitana.livejournal.com/578391.html

За пределами боли и дрожи
можно голос свой внутренний слушать:
«Если это меня уничтожит —
значит, так нам, наверно, и лучше».

А вполне с этим знанием можно
и в глаза позаглядывать бездне:
«Если это меня уничтожит —
так нам будет, считаю, полезней».

Здесь механика хоть и простая,
ничего я нарочно не взвесил.
Потому что и сам не настаивал
на вот этой на собственной версии.

Никакой подготовленный боже
не поможет, а только подскажет:
если это тебя уничтожит —
будет легче. Спокойнее даже.

Это, правда, хорошие вести.
Ну и где ты? И где твоё жало?
Что-то вырастет в этом вот месте,
в восхитительно прибранном месте,
в безупречно расчищенном месте,

и оно вам покажет, пожалуй.

https://kaitana.livejournal.com/578067.html