*
в квартирах ждущих горя горя нет
оно как газ без запаха и цвета
заполнило назначенный объем
и спит
зайдешь все будто как всегда
течет в бачке нечиненном вода
вздыхают шутят экономят свет
два телевизора бормочут о своем

и что-то происходит в глубине
понятное и павлову и мне

вот тут у нас в культуре пустовато
что говорить лежащему в палате
что говорить идущему на выход
что говорить когда не хочешь лжи

и врач смущенно говорит ни пуха
и слов других не может подобрать
а я веду внезапную старуху
еще недавно царственную мать
и думаю
а мы идем на выход
и думаю ты голова два уха
еще такого пороха не нюхал
как и не жил

*
бог милостив в том смысле что дает
передохнуть перед большой дорогой
и попрощаться тело устает
и ты стоишь и медлишь на пороге
и я стою и в свете контровом
уже не я возможно кто-то прошлый
стоит и провожает о своем
и больше нет на свете ничего
спи мой хороший
я не допущу
в твою палату посторонних пришлых
где стыд стоит меж нами третьим лишним
пускай уйдет
пари на передышке
на парашюте разрешенных чувств
смотри свои неведомые сны
рассказывай их мне пока хватает
дыхания покуда не растает
что держит тело с этой стороны

*
и этот вот подвешенный момент
потом еще припомнится как счастье
когда другой дороги точно нет
и этой нам уже не возвращаться
но снег идет кончается январь
и перемирие и все застыло
очки и ручка ощущенье тыла
и тяжело как тяжело вставать
когда тесна больничная кровать
и так уже кружится голова
но боли нет ни памяти ни боли
и здесь мои кончаются слова
ненужные на этом новом поле

и если б эту легкость перехода
я вымолить хоть чем-нибудь могла
но не умею прячусь за дела
потом скажу какой была погода
и что я делала работала спала
куда-то ехала мела пила
или с тобой сидела и была
когда все кончилось когда ты умерла
в начале девятнадцатого года

*
Соседка по палате смотрит так
Как будто с ней такого не случится
Она-то нет не будет говорить
О Валентине с блестками сестричке
Несуществующей красивой
Нет
Она не будет руки поднимать
И трогать их разглядывать и трогать
Показывать на потолок и видеть
Не будет одеяло теребить
Отбрасывать всё говорить пойдем
Поехали здесь плохо я пошла
Она-то нет
Ее-то защитят
И бархатный халат
И четкий голос
Приличный стаж
Общественный почет
Послушный муж
Громкоголосый сын
И морфия положенный укол

*
Сестра-хозяйка просит паспорт показать,
Потом отмахивается: всё это завтра,
И запивает мелкую таблетку -
Здесь верят в чудодейственность колес.
Проходит ночь. Автобус тормозит.
Участок рядом отведен под стройку,
С таким забором - для больших людей,
И снег в ультрамариновых тенях,
Саврасов, Репин. На пути февраль.
А через стену кисловатый запах,
Гремят тележки, сестры в белых шапках
Разносят кашу. Мало кто берет.
Потом приходишь, а кровать пустая.

https://anistratenko.livejournal.com/49917.html

Если кто-то не знает, то 28 сентября в Гиперионе будет презентация моей новой книги "Второй свет". Это стихи за последние пять лет. Будем читать, петь, будет много хороших читающих и поющих гостей. Вход шляпный, сбор в пользу Гипериона. Я принесу книжку и готова буду подписать.:)
Приходите.
Начало в 20 часов. Это пятница. Хороший день.
Хохловский переулок, 7-9, стр.3.
Обязательно посмотрите сначала, как дойти до Гипериона. На Китай-городе по адресам не ходят, ходят по инструкциям.
http://www.hyperionbook.ru/map/

https://anistratenko.livejournal.com/49423.html

во времена давние
я бы даже сказала прошлые
во долины во дальние
шли мы тропками дивно схожими
были тропки не хожены
были травы не кошены
абсолютно не ношены
были эти штаны
и не то чтобы новым но
все вообще ненадеванным
было
все удивительным
перспективным стремительным
вот такой глубины
шли мы шли и дотопали
до фейсбуков и сотовых
где мы где теперь?
вот они
чем мы заняты?
вот они
что мы сделали?
вот они

https://anistratenko.livejournal.com/49270.html

так случилось бобик сдох
раскидал свое гнездо
нарядился активистом
вышел в поле в поле чисто
зацепился за межу
и упал лежит лежу
слышь служивый что скажу
я явление простое
изнутри совсем пустое
я из времени простоя
ни к чему не подхожу

это честно говоря
нынче просто матерям
сел разок не в тот троллейбус
и катайся почем зря
все что было хорошо
все теперь ненужно
что
удивляешься
серьезно
вот и ты не подошёл
просто мир на этот раз
будут делать не из нас
раньше надо было думать
перспектива не ясна
самолеты не летят
пароходы не коптят
просто нас с тобой солдатик
в этом мире не хотят

мы не очень-то видны
с точки зрения страны
наши опции ничтожны
наши шансы неважны
а над нами тлеет жуть
ты скажи и я скажу
это я с веселой рожей
по бульвару прохожу
это в лифте я и я
это родина моя
это я стою за сыром
из дешевого сырья
а за нами тьмы и тьмы
новой ядерной зимы
ты не бойся я не бойся
бургер кинг среди чумы

я лежу на верхней полке
уголь дышит мне в лицо
это все придумал толкин
но не справился с концом
время эльфов переспело
время наших подошло
время белым прокипело
и застыло как стекло
все что видно сквозь него
в мутной дымке полевой
мой солдатик мой ребенок
мой аврора над невой

https://anistratenko.livejournal.com/48668.html

когда людей друг к другу, скажем, тащит
грохочущим конвейером судьбы,
не думаешь же ты, что настоящей
причиной должен быть совместный быт,

что тайный смысл непрошеных явлений
лежит надежно в этом поколенье
и целеполагание лежит
в туда-сюда движении супругов,
не что там люди делают друг другу,
не просто, скажем, книжку одолжить.

пей кофе, чай, кури, сопротивляйся,
разгадывай кроссворд, беги в сельпо.
когда коту отстряпывают яйца,
и то он как-то властен над толпой,
поскольку кот не ведает сомнений,
приличий, обещаний и примет.
он может укусить, по крайней мере.
и может соскочить. а ты-то нет.

https://anistratenko.livejournal.com/48499.html

раньше когда мы давились комками каши
ближе всего к небесам были эти наши
только они воспаряли над злом и фаршем
было понятно кем становиться дальше

чтобы подняться над кассой станком забоем
и улететь в невесомое голубое
стройные загорелые в звездной пыли
кем они не были мы никогда не были

как же нестройно сегодня на нашем марше
каша закончилась мы оказались старше
и почему-то закончились обещания
мальчик твои ожидания обнищали

маленький человек из какой воронки
сыплют другим приглашений писать колонки
шлют телеграммы о членстве и длинных списках
нету воронки должно быть она прокисла

кто ты сегодня паришь ли над черной бездной
часто ли бьет в твои фильтры поток небесный
разве что рекрутер подавив зевоту
этот с порога воистину знает кто ты

смысл карьеры в том чтоб ее не стало
где твое жало поэт убери блистало
кончилась каша уже подают второе
можно что хочешь пора соответствуй роли

звездную пыль разливают в свою же тару
будешь художник рисуй ничего не старый
хочешь писатель давай я скажу писатель
делай хоть что-то за что тебе не заплатят

хватит на всех редколлегий товарищ автор
не космонавты и черт с ним не космонавты
просто работай родимый скрипи болезный
правда и малоприятна и неполезна

правда о том сколько весит душа без тела
сколько нам выдано сколько уже взлетело
ты интересен только когда ты вынешь
общее из-под частного и застынешь

https://anistratenko.livejournal.com/48279.html

как и не было ничего.
как промок - отряхнулся - высох.
обернулся, сказал: ну вот,
как-то все потеряло смысл -
ни Испаний, там, ни Италий,
ни другой никакой страны -
мы в такие шагали дали,
что не очень-то и видны.

это с каждой любовью так:
если сил достает смотреть их,
остаются картинки в цвете
лета, прожитого в цветах.
начинаешь принадлежать
этой дымке по-над холмами,
измеряешь себя домами,
а уже пора уезжать.

не сердиться же на жилье,
приютившее на три ночи -
это временное, но очень
походившее на свое.
до свидания, милый дом.
было разное, но - красиво.
обещаю скучать по силам,
обещаю забыть с трудом,

остальное скажу потом.
все - по принципу легкой клади:
с чем еще в самолет посадят,
что останется за бортом?
много колющих, много острых,
много жидкости - сколько слез-то! -
до свидания, мы ушли.
отрываемся от земли.

https://anistratenko.livejournal.com/47886.html

как маетно, господи, дни - ни себе ни людям.
и сердце лежит за грудиной свинцовым грузом,
когда, что ни сделаешь, кто-то тебя осудит,
а круг понимающих узок, предельно узок.

один на один с бесполезной уже надеждой,
уткнувшись в экран, а особенно — среди ночи,
лежишь, провожаешь чужих, незнакомых прежде,
как дверь закрываешь за каждым поодиночке.

казалось бы, что там еще рассмотреть под лупой:
никто никого никогда не простит за это.
за глупых, которых в избытке, живых и глупых,
за мертвых и тех, кто не может за них ответить,

за жалкие, жидкие, горькие слезы грусти,
за слишком веселые в кои-то веки песни,
за все, что случилось, и не отменить, хоть тресни,
и не отпускает - но точно потом отпустит,

за все, что сквозь слезы идем исполнять по нотам,
как должно, навстречу живым, примиряясь с этим.
за то, что мы люди на черном и белом свете.
а кто-то на том.
и все больше мы знаем, кто там.

28.03.18

https://anistratenko.livejournal.com/47724.html

во сне это все получило смысл
как свет дополнительный сверху вниз
когда на закате стоит столбами
и думаешь сколько его еще

и вся эта местность случайных чисел
как будто попала в большой расчет
как будто участвовала в системе
как будто ее отскоблили в бане
как будто позвали играть с собой
как будто невидимыми губами
неведомый кто-то нащупал темя
сказал хорошо молодец пошли
и каждому так и они пошли

и это во сне было ясно просто
потом я проснулся в дыму в пыли
и безблагодатные версты версты
которым киркорова привезли

вот он покидает свой личный борт
такой весь со стразами в голубом
и свет на закате стоит столбом
спасибо спаси же бо

https://anistratenko.livejournal.com/47532.html

еще бывает, вещи говорят.
"откроешь ящик - там должны быть свечи".
не я решила так - решили вещи,
выстраивая свой незримый ряд.
им стало трудно здесь, в сплошном дыму.
когда бы мир стоял, как на параде -
но нет, трясет, колбасит, лихорадит,
куда-то тащит, по всему - во тьму.

что третий мир, четвертый, пятый рим?
что шторы, гладить? нет, не гладить. гладить.
когда же мы с тобой уже присядем
и просто так про все поговорим,
про день субботы, отдых от работы,
про кто я, кто ты - между прочим, кто ты,
куда идешь, идешь ли вообще?
и вещи странствуют по руслам комнат
и обещают обо всем напомнить,
у них на то есть интернет вещей.

ведь надо знать, куда кладут белье,
когда целуют хмурого подростка.
везде непросто, впереди непросто,
но есть уют, нагретое жилье,
и что-то, приготовленное мной,
и что-то впереди еще такое.
вот свечи положу и успокоюсь.
конечно, в ящик. правый, выдвижной.

https://anistratenko.livejournal.com/47120.html

четыре дня с другого города
на электричках с контролерами
ты помнишь как все было здорово
мы все с тобой делили поровну
где ночевал да там у кореша
мы с ним служили оба в армии
че говорит не успокоишься
а мне бы Варю надо Варю мне

таксист усталый не волнуется
ему вопросы все рабочие
я говорю не эта улица
высаживает у обочины
а познакомились в кино с тобой
ну люди где ещё знакомятся
и у тебя был шарфик голубой
он до сих пор мне Варя помнится

а хорошо ведь Варя пожили
не получилось только маленьких
ещё детей сказала тоже мне
и это вот обидно Варенька
я может что-то сделал резкое
мне не на все хватает памяти
а знал ведь Варя ты не местная
а знать бы что уедешь к маме-то
и денег вечно как наплакано
и для друзей под вечер налито
и что там как теперь одна ли ты
наверно выгонишь с собаками

ты Варя правильно стыдишь меня
видать видала мало нежного
но мне не надо Варя лишнего
мне чтобы жизнь пошла по-прежнему
я говорю не ради жалости
но я совсем уже измучился
да где же черти эта улица
прости пожалуйста пожалуйста
и как получится

https://anistratenko.livejournal.com/46855.html

смотри, я далеко уже ушла
по городу без яндекса-гугла,
по городу, не знающему карты,
в котором я летаю иногда,
пока не поднимается вода,
чтобы отсечь меня от точки старта.
на все про все каких-то полчаса.
я не запоминаю адреса.
бывает, память выхватит из тени
окошко, переулок, дом, забор,
но каждый раз чуть-чуть другой набор
значений в переменчивой системе.

но с крыши — да, наверное, всегда
все та же изумрудная вода,
Америка до самого Парижа,
большие горы, желтые пески,
и облако касается руки,
и солнце оглушительное ближе.
и каждый раз чуть дальше, на квартал,
я прохожу в невидимый портал,
я узнаю тектонику задверья.
там с каждым годом прибывает их —
гуляющих, взлетающих, своих —
молчащих о разлуке и потере.
к утру мы возвращаемся к себе,
справляемся, кто с картами, кто без,
шаг влево-вправо от меридиана,
и только по ночам, и то не все,
раскручиваем эту карусель
над крышами и краем океана.

когда-нибудь — не бойся, не кричи —
мне отдадут последние ключи,
и я уйду обыденно и тихо,
и вряд ли покажусь уже назад,
я вижу порт, я отыщу вокзал —
считай, что это мой пожарный выход.
но каждый понимает только сам —
где для него раскрыты небеса,
не в смысле небеса, а в смысле... слушай,
когда-нибудь, возможно, ты взлетишь
с коричневых и серых этих крыш,
как рыба, забывающая сушу.

https://anistratenko.livejournal.com/46616.html

мизогиния женских раздевалок
и душевых
стоишь среди разрозненных русалок
таких живых
никто из них не совершенен сразу
и ты и ты
куда бежать сознанию и глазу
от наготы
все виды увядающего тела
во всей красе
никто не хочет смертным и дебелым
как ты как все
никто не ждет игривых и влюбленных
хватать соски
уходит мыться целеустремленно
тянуть носки
яблонская и рембрандт и дейнека
закрой глаза
и гель забытый в душевом отсеке
и гулкий зал
и полчаса на плечи и коленки
и тишина
и пятьдесят от стенки и до стенки
и шесть до дна

https://anistratenko.livejournal.com/46486.html

литературной критики следы
смываются при помощи воды -
освободи меня от этой ноши.
хороший человек - не результат,
ты скажешь, и оно, конечно, так,
но мне приятен человек хороший.

за нашим круглым ламповым столом
сидим и генерируем тепло
по принципу, дарованному свыше,
пока не прозвучит благая весть,
что кто-то где-то там на свете есть
и что-то там еще такое пишет,

что кто-то не вполне еще ку-ку
и все, что видел на своем веку,
укладывает в ямб мастеровито.
а может, у него постмодернизм!
и чу! зашевелились, напряглись,
заерзали на середине литра,

он, слышишь, жжот глаголами верлибр!..
- как будто бы на ветреный олимп
манили, заманили, обманули -
заглядывают всем через плечо:
ну, кто-то - да, а кто же, кто еще?
упомянули? не упомянули?

ах, жизнь замечательных людей,
зависимая от чужих идей,
в которой победителей не судят.
я точно знаю, милые: когда
нас уравняет мертвая вода,
живой, упоминающей, не будет.

https://anistratenko.livejournal.com/46280.html

Д. К.

на жизнь нам выдано десяток декораций
пяток сюжетов три-четыре перехода
и поворотный круг по мизансценам года
и переменный свет из будки в темноте
мы так меняемся не нужно и стараться
не забывая по пути переодеться
в привычном грохоте глиссандо и каденций
в привычном шорохе отлаженных систем

но есть одни на все про все ориентиры
в любое время года зимние квартиры
где ты проходишь мимо книг забытых серий
где теплый стол клеенка в чашечных кругах
и чай разлит по ломоносовским фарфорам
таким похожим но из нескольких наборов
и бифокальных рам незыблемые створы
стоят как скрепы безвоздушного мирка

в любое время приходи в странноприимный
здесь обсуждают нынче составные рифмы
здесь говорят охотно и про Пастернака
и про Акунина любовно говорят
а кто-то давеча услышал Полозкову
и не находит в ней изъяна никакого
другой затеял Пи до надцатого знака
себе на радость что понятно повторять

и все ушедшие идут сюда послушно
их принимают и радушно и подушно
я разучил тут говорят подай гитару
вот новый Визбор новый Ланцберг посмотри
на них работают все фабрики Китая
и только память в этом доме золотая
никто не умер до конца никто не старый
и золотое сердце тикает внутри

когда мы вымрем с птеродактилями вместе
когда смешаются наделы и поместья
от нас останутся наскальные рисунки
там будет кухня та клеенка круглый стол
и аллегория расслабленного счастья
один ученый в кацавейке рыжей масти
один редактор в леопардовой косынке
и все Стругацкие
и город золотой

https://anistratenko.livejournal.com/46048.html

За новогодним настроением
пошли в посёлок Ворошилова.
Там было только две шампанского,
довольно, кажется, паршивого.
Там ненакрашенные женщины,
уже усталые и трезвые,
Горошки брали с майонезами,
как нам традицией завещано,
Там "привези цветочек аленький"
шептала в телевизор родина,
И мы решили - две по маленькой
и ленточку светодиодную.
У края леса пиротехника
бабахи сыпала и сполохи,
А мы стояли, два бездельника,
перебирая всех, кто дороги,
И вроде дороги и сами мы,
и нам на всех хватило памяти,
И Новый год пришёл без паники -
В ноль ноль Москвы, по расписанию.

https://anistratenko.livejournal.com/45621.html

из серого ящика с белым пятном
достать ленинградскую вечную "Смену"
в четвертой парадной открыто окно
и взгляд из окна упирается в стену
а в этой стене постоянно живут
и любят гардины закрыть забывая
такой бедноватый и страшный уют
с другим перепутать сумеешь едва ли

как будто в большую работу дана
тебе эта тонкая томная мука
и город янтарный во всех временах
и двор как инклюз без малейшего звука
воздушный пузырик пустая руда
лишенный свободы лишенный погоды
вода подступает спадает вода
и все как натура уходит уходит

и связка привычных тяжелых ключей
от двери парадной от двери квартиры
отдай и окажешься сразу ничей
ничем не привязанный к вещному миру
такие как ты выбирают вокзал
веселые речи открытые лица
и что там кому и когда не сказал
неважно забудется не сохранится

уедешь один приживешься везде
везде будет ярче контрастнее резче
а он будет плыть в равнодушной воде
заношен до дыр до асфальтовых трещин
забывший легко Ильича и Петра
тебя позабыть невеликое дело
ничуть и ничем не похожий на рай
навечно надетый на голое тело

https://anistratenko.livejournal.com/45350.html

У припасов движняк. Свекла думает: буду расти.
Каминг-аут природы, такая весна-травести,
Угловатый подросток в заляпанном готском плаще,
Календарных вопросов не ведающий вообще.
Минус двадцать в эфире. Немытые стекла поют.
Мы закрыты в квартире: суровый простудный уют,
Шапки, варежки, лыжи, соленые лужи и лёд...
Приходи, приходи же. Ну, правда.
И правда - придет.

https://anistratenko.livejournal.com/45174.html

*
от моря нельзя уезжать. ну, то есть, попробуй уехать,
узнай, как в слепую прореху
по капле сочится вода.
я помню все эти года:
спиной повернешься, уходишь, автобус торопит, на взводе,
и моря как будто бы нет.
какой-то зачем-то билет,
и поезд утащит, не охнет, лишь корка соленая сохнет
на темном блестящем плече.
ты, море, моё. я ничей.
мне запахи мыла, бензина, и много часов в магазинах,
и много рабочих часов.
скажи мне, что это не всё,
что здесь, возле кромки прибоя, я более буду собою,
такой, понимаешь, инсайт,
не алые же паруса,
не холст, не перо и бумага — мне эту, пожалуйста, влагу,
первичный солёный бульон,
стоящее колом белье
и кофе, сыреющий в пачке. иди ко мне, море, в заначку,
моё.

**
один из источников боли,
как новая родина, что ли, как старая родина снов.
нам все еще разрешено
искать, называть, возвращаться, отстаивать право на счастье,
за базовый выйдя набор,
бессвязную эту любовь
за пазухой прятать, лелеять, латать на себе, не жалея,
сквозной эмигрантский пробой:
кому-то холодные горы,
кому-то тяжелое море, нечаянно ёкнувший город -
а сердце уже смещено,
прощайте, родные пенаты, мы в новеньких координатах,
мы все уже в чем-то того
и все уже как бы не здесь - во власти вечерних течений,
как летопись милых страстей, бульварный листок увлечений,
а больше и нет ничего.

https://anistratenko.livejournal.com/44883.html