“Царь поп-музыки” установил новый рекорд, но его сердце рвется на куски из-за драмы в семье Кристины Орбакайте
Сам бенефициант не скупился отвечать на любовь и восторг зрителей. Он пел для переполненного восторженной публикой зала три часа и пребывал, кажется, в особом ударе — эмоциональном, чувственном. Возможно, без мишуры грандиозных спецэффектов, которые мы обычно наблюдаем на московских премьерах, на фоне лишь “трех фонарей” и фанерной арки все подлинные качества певца проявились особенно выразительно. Порой возникало даже опасение за голосовые связки Филиппа, когда он не на шутку форсировал особенно драматические куски в коронных шлягерах. Неведомо как оказавшийся на концерте лютый враг Киркорова актер Стас Садальский даже выхватил микрофон у артиста, чтобы признаться: “Я всегда плохо относился к Киркорову, но то, что я вижу и слышу сегодня, вызывает у меня уважение и восторг”.
* * *
“ЗД” после концерта направилась к “царю поп-музыки”, чтобы поздравить с рекордом и очередным успешным перформансом.
— Филипп, наши поздравления! Выступить в сотый раз в “Фестивальном” — веха в творческой жизни любого артиста. Публика в восторге, как, впрочем, и всегда на твоих концертах. А у тебя какие ощущения?
— По большому счету это был просто повод для того, чтобы устроить еще одно красивое событие, пригласить друзей, попраздновать, повеселиться в это время, когда многим вообще веселиться не хочется, не говорю уже про то, чтобы что-то праздновать. Не зря же меня называют “человек-праздник”. Хотя и впрямь, кто бы мог подумать, что такая, например, цифра может округлиться? Я сам об этом узнал только в начале сезона, в июне, когда мне сообщили, что у меня уже 96-й концерт за те 20 лет, что я выступал в этом зале. Я тут же и подсчитал, что к закрытию сезона в сентябре мы дадим сотый концерт. Чем не маленький праздник для меня, моего творческого коллектива? А получился немаленький праздник, который вышел и за пределы зала, и за пределы Сочи…
— То бишь понаехали телекамеры, федеральные каналы, газеты, таблоиды, папарацци…
— Как-то сами все послетались — и друзья, и любопытствующие, и уже во всероссийских теленовостях я смотрю репортаж об этом концерте, о том, как это все было красиво и здорово.
— Наверное, многим это все-таки показалось важным. Этот зал в Сочи — как лакмусовая бумажка, по ней часто определяют подлинную значимость того или иного артиста, не так ли?
— Меня, конечно, распирает от чувства гордости за то, что мы в очередной раз поставили некий творческий рекорд. Не зря я как оголтелый все эти годы пел на этой сцене по нескольку раз за сезон, а были случаи, когда и за один заезд давал 10 концертов подряд, как в 1991 году. Тогда, правда, времена были другие, люди могли без ущерба для семейного бюджета целыми семьями ходить на развлечения. Теперь это дорогое удовольствие, билеты стоили до 5 тысяч.
— И при этом был аншлаг, что невозможно не признать. Многие бы из твоих коллег, наверное, хотели бы тоже наслаждаться таким результатом. Не потому ли ты теперь ходишь в маечке с надписью “ЦАРЬ, просто царь”? Даже не поп-король уже?
— Просто титул поп-короля так мечтает заполучить Коля Басков, что я решил: бог с ним, дарю. Но мне-то нужен тогда новый титул. Вот пусть теперь народ привыкает к новому. Ха-ха-ха… Но если говорить серьезно про других артистов, то я прекрасно понимаю, что, если, например, Валерий Леонтьев захотел бы, если бы он за последние годы не подустал ездить по гастролям и не отдыхал бы летом в своем любимом Майами, то у него цифра была бы больше. Я в этом уверен. Или если бы Алла Пугачева любила Сочи так, как люблю его я, и приезжала бы сюда с таким же рвением и желанием, мой рекорд был бы тоже перекрыт. Но этого не произошло, поэтому пальма первенства принадлежит мне.
— Кроме Аллы и Валеры, никого больше в потенциальных соперниках не видишь?
— Только они двое, кто мог бы при стечении определенных обстоятельств и факторов достичь того же. Честно скажу, что больше никого не вижу.
— Ни ты, ни Алла, ни Леонтьев не молодеете. А смена где? Артистов, проектов, возможностей уйма, но на пятки, похоже, никто так и не наступает. Почему?
— Мы не молодеем, но качество-то остается, ответственность остается. Почему не видно реальной смены в новом поколении музыкантов? Я задумывался над этим. Мне кажется, поменялись ценности у артистов. Сегодня нет этой фанатичной беззаветной любви и преданности профессии. Девочки выходят на сцену для того, чтобы устроить личную жизнь — раскрутиться и найти богатых бойфрендов, удачно выйти замуж. Мальчишки выходят на сцену, чтобы тупо заработать денег. Все очень практично. А фанатизма, одержимости сценой, что делает человека артистом, почти не видно. А эту профессию нужно любить фанатично, все время находиться в творческих муках, ездить на гастроли. Есть, конечно, талантливая молодежь — Билан, Лазарев. Но, мне кажется, они больше нацелены на покорение западных вершин, хит-парадов. Они коллекционируют музыкальные премии. Это другой взгляд и другое понятие о том, что такое сцена и что такое артист. Я живу другими представлениями и критериями жанра. Для меня самый главный хит-парад не место в списке той или иной газеты, радиостанции или телеканала, не премии. На одном канале — одна премия с лучшим певцом, тут же возникает альтернативная премия, где “лучший певец” уже другой… Если ты лучший певец, то лучший везде. И главный хит-парад — это полный зал.
— Сказать прямо, это и удивило — полный зал в понедельник. А как же кризис, на который сейчас кивают, объясняя отмененные концерты, пустые залы?
— Это очень удобная на сегодня отмазка, которой можно объяснить собственную несостоятельность — и в творчестве, и в бизнесе. Почему в одном бутике вещи продаются, а в другом нет? Важно ведь, как продавать эти вещи и какие — из Милана или из кустарной китайской мастерской. Я на своем примере показал, что для артиста кризиса не бывает. Наоборот, для артиста кризис — самый благодатный период. Потому что в тяжелое время люди находят единственную отдушину — ходить на развлечения. Но эти развлечения должны быть достойными, качественными и честными. Я никогда не забуду августовский дефолт 1998 года, обвал тогда был страшный, даже не сравнить с тем, что сейчас. Я был в те дни в Болгарии, на фестивале “Золотой Орфей”, получал золотую статуэтку за вклад в пропаганду болгарской поп-музыки в мире. В делегации со мной была Эмма Лавринович, директор зала “Октябрьский” в Петербурге, где у меня были объявлены концерты. Я ей говорю: “Эмма Васильевна, смотри, что творится в стране, давай отменим концерты”. Она, опытный человек в шоу-бизнесе, настояла. Говорит: именно сейчас мы победим как никогда. И через месяц мы стартовали в концертном зале “Октябрьский”, где состоялось 33 (!) концерта шоу “Лучшее, любимое, только для вас”, что вошло в Книгу рекордов Гиннесса. С первого дня был полный зал, а люди, как в лучшие пугачевские времена, стояли ночами в очереди за билетами в кассу.
* * *
— Кстати о Пугачевой. Хоть она и не превзошла твой рекорд на сцене “Фестивального”, но незримо по-прежнему была с нами. В твой репертуар перетекло огромное количество ее песен. Что бы ты без них делал?
— Были бы другие песни. Просто хочу подчеркнуть: не огромное количество песен, а всего лишь только три прозвучали в понедельник. “Гонки” — “Да, такая игра, но приходит пора выбирать или жить…”. Она была у Аллы тематическая, в программе “Пришла и говорю”. А у меня она идеально по смыслу легла в начало программы. Вторая песня — “Тысяча лет”, написанная Игорем Крутым, — символизирует определенный период наших с Аллой отношений. И третья песня, написанная, как и “Гонки”, ею самой, — “И в этом вся моя вина”. Моя любимейшая песня, пронзительная исповедь, где я могу подписаться не только под каждым словом, слогом и звуком, но и под каждым вздохом. В этой песне Пугачева была гениальна не только как певица, но и как композитор. Пять лет назад, когда мы только развелись, у меня действительно была целая программа из Аллиных песен. Мне просто нужно было заполнить вакуум ее отсутствия хоть каким-нибудь присутствием, хотя бы с помощью ее песен. Но потом мы с Аллой сели и решили, что я буду исполнять из ее репертуара, а что нет. Оставили тот минимум, который сегодня, как мне кажется, вполне органичен для моих концертов. Но впечатление, что у меня по-прежнему много пугачевского репертуара, создается, наверное, оттого, что много песен в сознании людей остаются моими ей посвящениями — “Я поднимаю свой бокал”, та же “Дива”, “Королева”, “Ах, Алла!”, которую я исполнял на ее юбилее, и “Зайка”, и “Немного жаль”, и “Жестокая любовь”, и “Единственная моя”, и “Полетели”… Все эти песни в сознании людей крутятся по-прежнему вокруг наших с ней отношений.
— Ощущаешь ли ты себя до сих пор частью ее большой Семьи?
— Да, ощущаю. Мы можем общаться, можем не общаться месяцами. Я уже, честно говоря, забыл, как она выглядит вблизи. Даже на “Новой волне” в Юрмале мы не встречались. Только в телевизоре пересекались. Но это не важно. Потому что тот огромный отрезок жизни, который был проведен вместе, оставил неизгладимый след в моей жизни — и творческой, и личной. Я уверен, что и в ее — тоже. Можно по-разному относиться друг к другу, но то, что происходит в наших жизнях, уверен, по-прежнему не проходит незамеченным ни для нее, ни для меня.
— В жизни Семьи сейчас как раз очень сложный момент, решается судьба Дени. Каково твое положение в этой ситуации?
— У меня двойственное положение. Я очень люблю Кристину. Она — мой друг. Мы дружим уже лет 35, знакомы с детства! Она была младше, я был чуть старше. Все, что происходит в ее жизни, мне очень небезразлично. Я радуюсь за ее успехи и достижения, огорчаюсь неудачам и проблемам. И в творчестве, и в личных делах. Я вижу, как она сейчас страдает, как переживает, и мое сердце рвется на куски. Но рвать на себе рубаху: мол, я за вас пасть порву и все такое — может, и имело бы смысл, но боюсь, что некоторые новые члены из свиты Примадонны нашепчут ей, что я хочу пропиариться таким образом на семейной драме. И, как всегда, настроят нас друг против друга. У нас и так сейчас не самые простые отношения, а для меня это была единственная семья, и другой пока не было. Все, что произошло сейчас, стало для меня полной неожиданностью. Все в моем окружении знают, как это сложно, чтобы ребенок мог настолько покорить мое сердце. Очень редко! И Дени именно тот ребенок в моей жизни, которого я просто обожаю и буду обожать и любить всегда. Ситуация, к сожалению, очень двоякая, сложная, непростая. Я лишь надеюсь, что у всех хватит сил мудро выйти из этого конфликта. Самое главное, чтобы не пострадал этот белокурый ангел. Если бы его так не обожали, то, возможно, и не делили бы сейчас. Вообще, мне эта ситуация напоминает фильм “Крамер против Крамера” с Дастином Хоффманом и Мерил Стрип.
* * *
— На концерте, как мне показалось, ты был в особом ударе. Что тебя так завело?
— Ты просто давно не был на моих концертах! Хотя, естественно, я был на подъеме, естественно, у меня был кураж. Алла, например, никогда не любила, чтобы родственники были в зале. Она рассказывала, как переживала, когда мама была в зале, становилась совсем другой. Я другой человек, я очень люблю, когда в зале есть и друзья, и родственники. Пугачева всегда говорит, что меня надо ставить на тумбочку: мол, так я люблю выступать. Да, я люблю выступать и люблю, когда у меня есть зрители, и получаю от этого близкое к сексуальному удовольствие. Ничего плохого в этом нет. То, что сейчас я готов свернуть горы и не сломался в этой жизни, несмотря на то что мне все это предрекали и после развода, и после розовой кофточки, и после всех скандалов, отсчитывали мои последние дни, это правда. Да, у меня был кризис — и творческий, и личный, и душевный — пять лет назад, когда мы развелись. Но теперь мы идем дальше, и по большому счету это только начало нового этапа. Это повергает в транс и шок моих недоброжелателей, тех, кто меня ненавидит, а меня это еще больше заводит. Когда у меня в жизни все было хорошо, я, наоборот, успокаивался. Мне обязательно нужна стрессовая ситуация, которая встряхнет и заставит делать что-то беспримерное, включать энергетические силы, которые в обычной ситуации дремали.
— Иными словами, тебе нужны скандалы, потому что ты питаешься ими, как энергетический вампир?
— Одна певица уже сказала, что я вампир. Но вампиры делятся на две категории — сознательные и бессознательные. Я — бессознательный вампир. Я скандалы не придумываю и не ищу, они сами, как на ниточку, нанизываются на мою жизнь и происходят тогда, когда я их не жду. Вот на этот концерт приехал один скандальный портал понаблюдать, что происходит, и они очень сокрушались, что все тихо и спокойно — едим раков, встречаемся с друзьями, гуляем по парку, ходим по городу в магазины, рестораны, и ничего не происходит. Все тихо и спокойно. Они уже взмолились, говорят: Филипп, такое событие, сотый концерт, нужен какой-то скандальный поворот, давай придумаем что-нибудь. Я им говорю: я не тот артист, который придумывает себе что-то, жизнь сама все придумает. Случай не заставил себя долго ждать. Появление Садальского в зале, все, что вокруг этого происходило, как его сначала не узнали, не пускали, началась заварушка, как я подбежал к этой заварушке, оттащил от него своих охранников. А он, смотрю, тянется к микрофону, сказать что-то хочет. Я понимаю, что от этого человека можно ожидать всего, и тем не менее дал ему микрофон, понимая, что сейчас будет какая-то гадость. Думаю, хорошо, пусть будет так, мне все равно это на руку. И вдруг Садальский, который столько лет подряд меня обливал грязью, уничтожал всяческими эпитетами, вешал ярлыки, сообщает всему залу, что я гениальный артист и певец, что он в шоке от того, что видит, слышит, что все живьем и так далее. Я, честно говоря, слегка опешил.
— Остается пожелать, чтобы скандалы продолжали тебя находить и ты бы оставался в блистательной творческой форме, которую мы наблюдали на сотом концерте в “Фестивальном”.
— А мне бы хотелось, чтобы люди понимали, что те даже не скандалы, а маленькие трагедии, которые случаются в моей жизни, дают мне определенный эмоциональный заряд, который я, выходя на сцену, отдаю своим зрителям. Потому, видимо, они сопереживают и с таким доверием столько лет следят за моей судьбой, творчеством и приходят на мои концерты.
— Ты, кстати, шокировал зал, когда переиначил слова в “Зайке”: “Я ночами плохо сплю и вообще ни с кем не сплю”… И давно это у тебя? Тоже помогает копить энергию для творчества?
— Безусловно. На это дело ведь уходит много энергии. Я же сказал: когда все хорошо — и творчеством заниматься не хочется, а когда есть неудовлетворенность — и творческая, и сексуальная, — то, естественно, выхлоп-то где-то должен быть. Вот он у меня и происходит на сцене. Все отдаю туда! И после такого концерта уже не хочется не то что сексом заниматься, а вообще ничем. Хочется лишь прийти, лечь и заснуть. И гори он синим пламенем, этот секс.
Сочи-Москва.
mk.ru/highlife/publications/351978.html
Целиком песни неудачно записались,а вот некоторые кусочки очень даже ничего.Любуйтесь!!!"![[info]](http://l-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif){kind=small}
Доисторические мужчины хотели внешне походить на могучих животных, поэтому они украшали свои головы венками из трав и листьев, из шерсти животных и перьев птиц. Это, по сути, и были первые парики.
Людовик XIV первым, после того, как ношение парика попало под запрет церкви, начал носить картинно эффектные искусственные волосы. Затем специальным указом он велел всем придворным тоже носить искусственные волосы. И они выполнили этот приказ, превратив век Людовика XIV в эпоху париков. Естественно, свита короля носила парики меньших размеров, получивших название «под болонку», «под пуделя».
Ну почти весь!
