Осенью было не так весело, но были интересные для Лизы дела. Она любила с дедушкой топить печку. Каждое утро он топил печь на кухне и печку под названием «Русская», где бабушка готовила свои коронные блюда, а вечером они с Лизой топили печь в передней. Это было важное событие дня. Дедушка приносил дрова со двора, Лиза садилась на маленькую табуреточку рядом с печкой. Дед поджигал, а Лиза подкидывала бересты в печурку, потом она клала туда старые газеты, ненужную бумагу. Огонь был очень прожорлив, он съедал все, как съел тот дом рядом с домом Лели. Лиза знала цену огню после той ночи. Лиза то и дело заглядывала в печку, ей казалось, что там какой-то огненный странный мир, который она себе воображала. Некая страна огня. Запах печки, бересты, то, как горело дерево, насыщал душу уютом, а дом теплом. Дедушка в своих старых валенках сидел на табареточке, сделанной им же и помешивал угли кочергой. Много ли времени проходило, чтобы дрова, береста и бумага превращались в угли, огонь съедал все следы, все уничтожалось в несколько минут. Когда дедушка перемешивал угли, Лизе было всегда очень жалко, жалко той сказочной страны, появляющейся на краткий миг в печке. Дальше следовала самая не любимая часть, печка закрывалась, и дедушка говорил, что в комнате угарно. Потом все слушали местные новости по радио, в комнате темнело, но тепло пронизывало каждый сантиметр передней, главной комнаты дома.
Еще Лиза любила рисовать и любила рисовать в основном котов, в основном рыжих котов, возможно, потому что их кот был рыжим и звали его Рыжиком. Однажды Лиза придумала выставку кошек, из старых газет и журналов, она вырезала кошек разных пород и цветов, а потом расставляла их вдоль стены, это была Лизина выставка кошек.
Еще ей нравилось разглядывать старые вещи – иконы, сундуки, письма, старые фото и пожелтевшие от времени газеты и журналы. Был такой популярный журнал «Роман-газета», Лиза любила разглядывать старые номера, мамины тетрадки, дневники, книги. Хоть и читать еще умела плохо, но брала и просто смотрела – девочка была, склонная к ностальгии.
Принимали пищу обычно на кухне, стол стоял в неком красном углу дома, там стояли иконы, часы и письма с открытками. Иконы были старинными, несколько позже за них предлагали хорошую цену, но бабушка с дедом не продали. Когда Лиза баловалась за столом, дедушка ей грозил пальцем и говорил: «Боженька заругает!» Лиза сразу становилась хорошей, хотя толком не знала кто такой Боженька. А еще дедушка рассказывал, как ценили хлеб во время войны, и как голодно жилось, кидать его категорически запрещалось, даже черствый размачивали и отдавали овцам и козам или может быть кроликам, которых дед очень любил.
Еще дед любит сапожничать, сапоги, ботинки и туфли носили со всей деревни. Пахло гуталином, и дед старался, не беря за свою работу денег.
Читать Лиза недавно научилась, к этому руку прилагали многие, брат Леха, который подтрунивал над младшими, дескать, малышня, читать не умеют, в итоге Лиза и Димас пыжились изо всех сил, силясь научиться читать, и им хотелось делать это также быстро, как и Леха. Безусловно, школьник одиннадцати лет читает лучше и быстрее пятилеток, но эти «малыши» подобного не понимали и хотели за ним успеть. Леха даже измерял их технику чтения, а они соревновались друг с другом и с ним. Еще до этого дедушка показывал им буквы, и у него была странная алфавитная присказка - А, Бэ, Вэ, Гэ, Дэ, Е, Жэ, Зэ и форменный ТТ. никто не понимал о чем речь, но всем нравилась и все повторяли.
Мама Лизы тоже привозила книги, и некоторое время они выкраивали на чтение.
Но с дедушкой было веселее, однажды осенью приехал Димка, у дедушки был послеобеденный отдых, он лег у печки с котом в ногах, а дети устроились рядом.
«Ну как, Дима, почитай дедушке, как ты умеешь», - сказал дедушка.
Димас начал читать. Почитав некоторое время, язык начал заплетаться, а дедушка прикрыл глаза. Димас начал вертеть книгу, перевернул ее вверх ногами и начал рассказывать книгу наизусть, когда он забыл, что было в книге, он стал выдумывать свою историю. Дедушка вроде бы спал, но когда в повествование проскользнуло парочка нехороших слов, он открыл один глаз и сказал:
«Нет, Дмитрий, этого в книге точно не было».
Тот спохватывался и продолжал по правилам.
Так неспешно проходила осень. Старый дом собирал много запахов – дратвы и гуталина, старых писем и фото, времени и воспоминаний, запах сена и овечьей шерсти, запах печки и вкусных пирогов.
Много запахов, вложившихся в детские воспоминания.
