опять... |
Что бы я ни писала, опять получается готика!
Шпили небо пронзают себе отрывая куски.
Я тебя целовала... Где-то возле животика...
Ты ложился как пазл на шершавое тело тоски.
Тишину разрывали два яростно стонущих ротика...
Что до нас этой готике? Что ей объятий тиски?
А картина сложилась - шедевр современной эротики,
тут углы не мешают и шпили, и даже холмы!
Тут всё к месту - старание и отражение,
тут в едином порыве стремлению подвержены мы...
В черном латоксе ночи приходит моё наваждение,
отдавая всё семя своей непутёвой любви.
|
|
Потешное |
Потешных баб суровые полки
шли строевым, по три в одной шеренге.
Они его на площадь волокли,
тянули так, что ободрал коленки.
Всё хохотали, прямо по пути,
так что от смеха шевелились стенки,
а то что было у него внутри,
уже слегка напоминало пенки...
Но у потешных лёгкая рука!
Всё у потешных ботики да вилы!
Они на грабли смотрят свысока,
граблями не вскопаешь и могилы....
|
|
Вари-вари... |
Кому-то режет глаза, кому-то резинка, просто - режет. Кому-то жмёт ботинок, кому-то жмет в груди, а могут, просто, отжать, выжать, высушить, замочить. Всё рядом, всё жмётся друг к другу на этих необъятных просторах. Так тесны горда, тесны квартиры, тесны кухни... Так всё теснит, что палят вокруг себя, думая, что не загорится.
Все собраны в один булькающий котёл, бурлящий, все брошены. Брошены, не то для навара и вкуса, не то для цвета, овощами, приправами, солью. Кто-то постоянно всплывает, придавливая остальных, кто-то лежит на дне, жирной расплывающийся пленкой, сверху, блестит разводами нефть. Это нефтяное пятно не даёт дышать.
Теперь ещё этот рак, развалившийся, покрасневший, пропитанный укропным наваром. Говорят, он съедает наши души? Нет, он заполняет пустоту от них. В этой похлёбке пустоты быть не должно!
Лишь газ, вырываясь, булькает, торопится пузырьками, спешит куда-то. Возле газа своя жизнь. Она не подпускает к себе, отбрасывает, буду-то из другого котла.
Кто-то щекастый хлебает это, своей огромной ложкой...
- Украли! Украли! Погубили! - кричат овощи внезапно всполошившись и успокаиваются, успокаиваются, успокаиваются...
Звезда, погаснув, ещё продолжает дарить свой свет, несколько звёздочек с поверхности кажутся бессмысленными и бесполезными, как и всё происходящее. Но при этом свете хорошо видно рака, бубнового, козырного и червового, того, что в дамках...
Со дна кричат,
- Потушите, потушите уже эти звёзды! Нам страшно при их свете! Дайте им пинка, пусть катятся!
Другие, с самого дна, им отвечают,
-Мы их потушили, задушили, заглушили... Закройте глаза! Не смотрите по сторонам! Тогда вам не будет страшно. Радуйтесь! Это великая каша, мы мастера заваривать кашу и должны гордиться! Гордиться!
Вари-вари, горшочек... Всё, что отъели от Христа за тысячу лет, отгрызенная его плоть, сдабривает всё маслом, и выпитая его кровь, что должна была приблизить причастников, отторгает чужых, смачно насосавшихся у креста.
Удивляет запах серы? Не удивляйтесь! Откуда был выброс никому нет дела, такая вонь повсюду, что не определишь!
Кажется, промелькнул кусочек рыбки? Хотя, откуда тут рыба? Припоминаю разговоры, что не те хороши, кто рыбой накормят, а те, кто раздаст удочки и научит ловить! И раздали удочки! Аллилуйя! Все долго мучались, молча стоя на берегу и боясь распугать... Пока не поняли, что рыбы тут нет. Тогда вместо удочек раздали палки, это дешевле, когда всё равно ничего не ловится. Лишь бы руки были заняты! Потом этими палками стали бить друг друга... Но рак стукнул клешнёй и закричал, чтобы не мутили воду, а шли в другой котёл за своими интересами.
Не все понимали что это за интересы, но слово "за своим" было ключевым, особенно когда своего ничего нет.
Кто-то пошел за смертью, желающие сходить за смертью всегда находятся, только кликни!
В основном никто никуда не идёт, всё так кипит вокруг, так перемещается, что из страны в страну переносишься не двигаясь с места. А что смотреть в этом Париже, или того хуже...? Разве там есть такое, в этом загнивании?
А в нашем котле всё веселее и веселее, веселее и веселее, и на селе, на селе... Были сёла... Были деревни... Уварились, упрели, их уже выхлебали и криво вытерли рот рукавом.
Мясо промелькнуло? Чьё оно? Говорят, кенгуру припрыгало из Австралии, по-дешевке, после того, как мы долго варили ножки Буша. Помните, какие это были ножки? Тогда, даже не представляли, что такого размера может достигать цыплёнок! Что-то было в этих ножках, вызывающее ненависть к Америке! Что-то подсыпали...
Последние дни вода вызывает опасение, ополоснёшься и покрываешься пятнами. Это всё санкции, санкции, санкции... Очищать дорого стало. Но нам всё равно... Упреем!
Иногда, тот кто хлебает, срыгивает обратно в котёл, иначе невозможно объяснить, как они возвращаются назад, уже ушедшее в прошлое куски, только более уродливые, более вонючие... Плюхаются к нам и варятся снова, Котёл переплавит... Или что то еще сделает... Мы уже ничего...
|
|
Любимому |
|
|
ты рисовал всё сам |
|
|
как буквы |
|
|
касперский |
|
|
ничто не может сделать тебя хуже |
|
|
не могу |
|
|
орёл |
|
|
Он бил под дых |
|
|
нашел - молчит |
|
|
никого |
|
|
не мучайся |
|
|
мой генератор |
|
|
Мы мозг с тобой не берегли... |
|
|
...Это... |
|
|
Девушка со смычком |
|
|
Ручейки |
|
|
