Что бы я ни писала, опять получается готика!

Шпили небо пронзают себе отрывая куски.

Я тебя целовала... Где-то возле животика...

Ты ложился как пазл на шершавое тело тоски.

Тишину разрывали два яростно стонущих ротика...

Что до нас этой готике? Что ей объятий тиски?

А картина сложилась - шедевр современной эротики,

тут углы не мешают и шпили, и даже холмы!

Тут всё к месту - старание и отражение,

тут в едином порыве стремлению подвержены мы...

В черном латоксе ночи приходит моё наваждение,

отдавая всё семя своей непутёвой любви.

 

 

Потешных баб суровые полки

шли строевым, по три в одной шеренге.

Они его на площадь волокли,

тянули так, что ободрал коленки.

Всё хохотали, прямо по пути,

так что от смеха шевелились стенки,

а то что было у него внутри,

уже слегка напоминало пенки...

Но у потешных лёгкая рука!

Всё у потешных ботики да вилы!

Они на грабли смотрят свысока,

граблями не вскопаешь и могилы....

   Кому-то режет глаза, кому-то резинка,  просто - режет. Кому-то жмёт ботинок, кому-то жмет в груди, а могут, просто, отжать, выжать, высушить, замочить. Всё рядом, всё жмётся друг  к другу на этих необъятных просторах. Так тесны горда, тесны квартиры, тесны кухни... Так всё теснит, что палят вокруг себя, думая, что не загорится. 

    Все собраны в один булькающий котёл, бурлящий, все брошены. Брошены, не то для навара и вкуса, не то для цвета, овощами, приправами, солью. Кто-то постоянно всплывает, придавливая остальных, кто-то лежит на дне, жирной расплывающийся пленкой, сверху, блестит разводами нефть. Это нефтяное пятно не даёт дышать.

   Теперь ещё этот рак, развалившийся, покрасневший, пропитанный укропным наваром. Говорят, он съедает наши души? Нет, он заполняет пустоту от них. В этой похлёбке пустоты быть не должно!

  Лишь газ, вырываясь, булькает, торопится пузырьками, спешит куда-то. Возле газа своя жизнь. Она не подпускает к себе, отбрасывает, буду-то из другого котла.

  Кто-то щекастый хлебает это, своей огромной ложкой...

  - Украли! Украли! Погубили! - кричат овощи внезапно всполошившись и успокаиваются, успокаиваются, успокаиваются...

    Звезда, погаснув, ещё продолжает дарить свой свет, несколько звёздочек с поверхности кажутся бессмысленными и бесполезными, как и всё происходящее. Но при этом свете хорошо видно рака, бубнового, козырного и червового, того, что в дамках...

   Со дна кричат,

- Потушите, потушите уже эти звёзды! Нам страшно при их свете! Дайте им пинка, пусть катятся!

  Другие, с самого дна, им отвечают,

-Мы их потушили, задушили, заглушили... Закройте глаза! Не смотрите по сторонам! Тогда вам не будет страшно. Радуйтесь! Это великая каша, мы мастера заваривать кашу и должны гордиться! Гордиться!

 Вари-вари, горшочек... Всё, что отъели от Христа за тысячу лет, отгрызенная его плоть, сдабривает всё маслом, и выпитая его кровь, что должна была приблизить причастников, отторгает чужых, смачно насосавшихся у креста.

 Удивляет запах серы? Не удивляйтесь! Откуда был выброс никому нет дела, такая вонь повсюду, что не определишь!

 Кажется, промелькнул кусочек рыбки? Хотя, откуда тут рыба? Припоминаю разговоры, что не те хороши, кто рыбой накормят, а те, кто раздаст удочки и научит ловить! И раздали удочки! Аллилуйя! Все долго мучались, молча стоя на берегу и боясь распугать... Пока не поняли, что рыбы тут нет. Тогда вместо удочек раздали палки, это дешевле, когда всё равно ничего не ловится. Лишь бы руки были заняты! Потом этими палками стали бить друг друга... Но рак стукнул клешнёй и закричал, чтобы не мутили воду, а шли в другой котёл за своими интересами.

  Не все понимали что это за интересы, но слово "за своим" было ключевым, особенно когда своего ничего нет.

  Кто-то пошел за смертью, желающие сходить за смертью всегда находятся, только кликни!

  В основном никто никуда не идёт, всё так кипит вокруг, так перемещается, что из страны в страну переносишься не двигаясь с места. А что смотреть в этом Париже, или того хуже...? Разве там есть такое, в этом загнивании?

  А в нашем котле всё веселее и веселее, веселее и веселее, и на селе, на селе... Были сёла... Были деревни... Уварились, упрели, их уже выхлебали и криво вытерли рот рукавом.

  Мясо промелькнуло? Чьё оно? Говорят, кенгуру припрыгало из Австралии, по-дешевке, после того, как мы долго варили ножки Буша. Помните, какие это были ножки? Тогда, даже не представляли, что такого размера может достигать цыплёнок! Что-то было в этих ножках, вызывающее ненависть к Америке! Что-то подсыпали...

 Последние дни вода вызывает опасение, ополоснёшься и покрываешься пятнами. Это всё санкции, санкции, санкции... Очищать дорого стало. Но нам всё равно... Упреем!

  Иногда, тот кто хлебает, срыгивает обратно в котёл, иначе невозможно объяснить, как они возвращаются назад, уже ушедшее в прошлое куски, только более уродливые, более вонючие... Плюхаются к нам и варятся снова, Котёл переплавит... Или что то еще сделает... Мы уже ничего...

 

  

Любимому, сплету венок

из поцелуев,

устроюсь возле его ног

собой балуя,

касаясь нежно, как во сне,

хочу купать его в вине,

пообещать хочу Луну,

как вдох большую...

Прижмусь к нему, не отпущу,

мечту даруя,

нагую, пылкую, как ночь,

как стременную...

Ты рисовал всё сам,
я, почти, не мешала...
Красок один стакан
цвета ночи достала...
Что там надо ещё?
Кисточки не любила...
Можно и так, рукой...
Мажь, пока не остыла...
Боди, такой вот, арт...
Холст истекает страстью...
Дышит художник в такт,
дарит искусству счастье...
Может её накрыть?
Чтобы не замерзала?
Как терракот глаза,
белое покрывало...

Мы, как буквы в одной строке,
ты- согласная, я за ней,
нас выводит рука богов,
впереди идёт Моисей.

Обхвачу тебя справа звуком,
обниму.
словом за слово,
словом за слово,
повлеку...
Буду петь тебя,
выговаривать,
смаковать,
я ударная,
не мешайте мне ударять!

На меня вззглянул Касаперский!

Видно, сбой в его программе,

антивирус повредился?

Я сказала по немецки,

ну, не знала по английски....

О, майн гот!

и в инстаграмме

два крутых яйца с сосиской

выложу на зависть Клаве!— Ха-Ха-Ха! Держись за сиськи!

На меня взглянул Касперрский!

Накуплю теперь колбаски, помидорчиков и перца!

Аппетит уж разыгрался!

Клава мне в ответ,

— Не верю! Это бред твоих фантазий!

Опустить меня пытаясь… Вот ведь, дуре, не молчится!

Клюквы ей пошлю пожалуй с килограмм в открытой таре!

Ничто не может сделать тебя хуже, ни насмешливый взгляд, ни дерзкое слово, никто не сможет тебя оскорбить, растоптать... Ведь твой состав идеален! Ты - золото! Ты - пятый элемент! Ты - то, что у них нет и никогда не будет! И никто не помешает тебе дарить любовь тому, кто её достоин. Свою, особенную любовь, только для него! Для своего избранного! Будьте счастливы, друзья! Пусть не омрачает вас недосягаемость совершенства! Просто оно есть! Наконец вы это узнали...

Лирическое отступление...
Не могу парить в облаках,
приземляют меня мыслишки...
Умереть на твоих руках...
Это будет, конечно, слишком....

Вокруг нас суета да спешка...
Куда ни кинешь взгляд - повсюду решка!

Он бил под дых,
а мог и мордой об стол...
удариться...
чтоб по-душам поболтать,
не париться...
И на диван
садился, как на престол,
чаю попить
и просто, тебя обнять...
в этом и был прикол!

Нашел - молчит!
Потерял - молчит!
Он в паузах ищет смысл...
И паузами кричит!
А между пауз вставляет...
кончик пера, язык и свой пыл...
Пока всё помнит...
пока ещё не остыл...

Так долго ходить по пустым коридорам,
где эхо и сырость и плесень на стенах...
А там никого... НИКОГО СОВЕРШЕННО!
Ни нищих уродцев, ни тех, откровенных...

Не мучайся!
Я поняла, как жить!
Я отдала дождю все свои слёзы!
Как сок свой отдают берёзы, тому,
кто просто хочет пить...

Мой генератор генерирует стихи
на солнечной простейшей батарее.
Пусть не Левша, не подковал блохи,
и в темноте писать он не умеет...
Но строки выползают из него,
составом из промозглого тоннеля,
не к Вам он пишет, просто, для души,
хотя, её наверно не имеет...

Мы мозг с тобой не берегли,
производили с ним такое!
Что он, наверно, стал изгоем,
сошел на станции, в пути...
А кто-то умный говорил :
"Смотри-ка, высадили, сдали!"
А мы с тобой в вагоне ржали,
что без мозгов ещё могли?

Это небо, до озоновых дыр изношено,
как бабушкин синий платок, из прошлого.
Скажи, ведь было под ним хорошее? Может забыл?
Сжег в крематории памяти, всё спалил?
Заброшено... Нет маяков, буйков, спасателей...
Смотришь в даль, с каждым часом внимательней,
а там только дым... только дым... только дым...

Из прочих звуков души
ей нравился ми минор.
Только бы он сыграл!
Пялилась в монитор...
Вроде, он там мелькал?
Лезла через забор,
будто заправский вор,
Била с размаху смычком-
мало ли, музыкант...
А этот философ был...
Чтоб его... Сцуко...
КАНТ!

Я весной наблюдаю,
как ручьями она разливается,
упивается ими
и пением птиц наслаждается.
Вот ручьи, как река,
разметавшись бурля извиваются,
вот плотина...
не важная - переполняется...
Вот вода через край сейчас хлынет,
вот-вот...
прорывается!
Аллилуйя!
Жертв нет!
И такое бывает, случается.
Вот кораблик. Настырный.
Цепляется к берегу и цепляется...
Он всегда пристаёт,
а тот сопротивляется.
К чему ему эти шашни?
но кораблик влюбляется!
Тычется носом,
к берегу прибивается...
Не гвоздями и не волной,
какая в ручье волна,
а чем-то невидимым.
Это, наверно, невидимая рука... Наверняка!
Она над ним издевается,
хорошо, что не тянет на дно,
на дне он не помещается....

как трудно

слёзы сжав в кулак

не плакать

не рырать вот так

невзрыд

от этой сладкой муки

крича

заламывая руки

ПОЛЕГЧЕ

нет

ещё больней

ПОСЛАБЖЕ

нет

ещё сильней

ОСТАВИТЬ

бросить не могу

УЙДИ ЖЕ

СЛЫШИШЬ

ПРОГОНЮ

как трудно

после бурной ночи

понять

как ты другого хочешь

заплакать

зарыдать навзрыд

болит

ты знаешь

ТАК БОЛИТ

и воешь молча

в темноте

обнимут руки

НО НЕ ТЕ

НЕ ТЕ

что бредят вдалеке

по этой коже

и в тоске

скользя по тонкой простыне

тебя рисуют

и во сне

ЗОВУТ

И МАНЯТ

И ТРЕВОЖАТ

не может быть

выходит - может

и улетаешь белой птицей

к нему хотя бы чтобы приснится

как трудно

думать

и страдать

и каждый миг

его желать

ему писать и говорить

что ты не в силах разлюбить

и мучить

правдой убивать

вдали томиться заставлять

ЛЕГКО

слова слетают с губ

люблю тебя

и ты мне люб

как в пропасть

в бездну

в пустоту

обнимут руки

НО НЕ ТУ
 

Я трудно схожусь с людьми, не очень разговорчивая, не обращайте особого внимания на это, я ещё здорово могу надоесть! Пусть я не знакома с людьми, которых добавляю в друзья, но бывая на их страницах, нахожу массу интересного. Спасибо, за ваши публикации! Я рада встречи!