ОТЧЕТ О ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ АЛЛЫ ПУГАЧЕВОЙ, ПРИУРОЧЕННОЙ К ВЫХОДУ АЛЬБОМА "НЕ ДЕЛАЙТЕ МНЕ БОЛЬНО, ГОСПОДА"

15 декабря 1995 года в конференц-зале отеля "Метрополь" состоялась пресс-конференция Аллы Пугачевой, приуроченная к выходу нового альбома певицы "Не делайте мне больно, господа". Начало пресс-конференции перманентно сдвигалось с трех часов на пять, с пяти - на семь, но только в полвосьмого певица появилась перед жаждущими этой встречи журналистами. Все эти "сдвиги по фазе" произошли потому, что из-за нелетной погоды А.Б. задержалась в Санкт-Петербурге, где она находилась в связи с перемонтажом двух последних серий фильма "Жди и помни меня" (к сожалению, эти две серии очень выбились из общего видеоряда картины). Приезду Аллы Борисовны предшествовало два неадекватных события. Сначала журналисткая братия едва не передралась в очереди за пресс-релизами нового альбома певицы и магнитофонными кассетами. А позже появившийся в зале директор Аллы Пугачевой Д.Я.Цванг, которому всюду мерещатся ее поклонники, попытался заставить представителей агентства "Интермедиа" (под эгидой которого проводилось данное мероприятие) организовать дополнительную проверку журналистских удостоверений. В роли наводчиков с большим энтузиазмом выступили редакторы журнала "Алла" Л.Пальцева и В.Бельченко (забыли свое недавнее прошлое). Однако с этой задачей они справились не лучше, чем со своими прямыми обязанностями - проверка "зайцев" не выявила. Хотя поклонников в зале было действительно немало. Даже если отбросить такие фигуры, как Т.Семкив или О.Воробьева, мы встретили множество других знакомых лиц. Большинство, конечно, так или иначе аккредитовалось, но некоторые прошли в "Метрополь", влекомые исключительно чувствами, не имея никакой отмазки, и им также сопутствовала удача - по сути, аккредитации требовались только для получения рекламного материала, а в зал можно было пройти безо всякого труда...

А.Б. появилась в ореоле вспышек блицев, снимаемая целым сонмом телекамер, а к трем установленным в зале микрофонам выстроились целые очереди желающих задать вопрос... Однако певица перехватила инициативу:

- Я хочу вам сказать - добрый вечер, я очень рада вас всех видеть... Эта пресс-конференция не может длиться слишком долго, я думаю, что полчасика нам хватит. Конечно же, не придерживайтесь только одной темы этого компакт-диска, иначе нам будет неинтересно и не бойтесь задавать некорректные вопросы, потому как я на эти вопросы или отвечу, или не отвечу.

- Почему Вы не принимали участие в чьей-нибудь предвыборной рекламной компании?

А.Б. - Я люблю принимать участие в делах, в которых я что-то понимаю. В этом вопросе я не очень компетентна, а те мои коллеги, которые принимают участие в этом, больше в этом разбираются и, наверно, могут принести какую-то пользу, раз они идут в какие-то компании политические.

- Пойдете ли Вы голосовать и за кого?

А.Б. - Я пойду. Потому что надо. Хотя я очень часто слышу, что западная система никого не обязывает, у нас всегда, всю жизнь своя система какая-то, национальная. И я чувствую, что именно в этот раз надо идти голосовать, хотя бы для того, чтобы знать настроение в нашем обществе. Не знаю, нужно ли это нашим политикам и власти, но я думаю, что порядочному человеку это будет интересно и нужно. Я пойду голосовать, и я думаю, что члены моей семьи как-то разделятся, потому что только за одного человека можно голосовать. Мы выбрали трех претендентов - это Явлинский ("Яблоко"), Гайдар и Черномырдин.. Могу сказать, почему. Потому что Черномырдина я знаю, это очень крепкий хозяйственник, такой стабильный человек, мужицкого склада ума, не бросающий слов на ветер. Гайдар... прозвище "умница" просто так не дают. А Явлинский из всех политиков более трезвый, я считаю, и глубокий теоретик.. Вот три человека, которых я считаю, прежде всего, порядочными людьми, и, дай Бог, чтоб я в этом не ошиблась

- К кому обращено название альбома "Не делайте мне больно, господа" и что значит больно?

А.Б. - Вы знаете, я такая сейчас счастливая, такая у меня счастливая пора, я в такой эйфории нахожусь, что мне мало что делает больно. Т.е. никто и ничто не может омрачить моего радужного настроения. Но, конечно, делает больно, как всегда, всю жизнь, мелкая подлость, даже не большая, а мелкая, когда ты чувствуешь себя дураком и ничего не можешь сделать. Ходить оправдываться перед кем-то я не умею. Вот это чувство, когда ты чувствуешь себя идиотом абсолютным, абсолютно беззащитным перед людьми, которые вооружены подлостью, гадливостью, завистью, вот от этой беззащитности я все время страдала, и, ду-маю, что на сегодняшний день это мне тоже делает больно.

- Алла Борисовна, правда ли, что в свое время Вы подписали контракт с фирмой "Мороз рекордс", о котором сейчас жалеете?

А.Б. - Я все время жалею об этом. Мне очень нравится Морозов, но, мне кажется, что партнеры или партнерша Надя Соловьева очень его подводят. Это настолько, в плохом смысле, деловая женщина, что ни общение с ней, как с деловой женщиной, ни общение с ней как с человеком, мне еще никогда не доставляло удовольствие. И когда я знаю, что она заведомо обманывает в контракте или пытается обмануть, я все равно иду на это, потому что мне надо выпускать где-то. Мне все равно, где. Сейчас я имела дело с "Союзом", и мне очень нравится, хорошие ребята, деловые. Мне кажется, что просто интересно с ними работать - они заинтересованы в том, чтобы их продукция была ну хотя бы приличной. А если такое дело, как коллекция хороших песен, известных, за все годы, составляющих 200 штук, по-моему - из 200 наименований песен делается коллекция - это большое дело. Правда, там плохой звук, требуется реставрация... Мне предложили выпустить 10 компакт-дисков, и буквально через неделю я узнаю, что эта фирма в плохом качестве - совершенно перепутаны все песни, с жуткой полиграфией - выпустила две кассеты, лишь бы заработать, я этого никогда не понимала. Я это говорю в глаза тому же самому Морозову, он знает, ничего в этом тайного нет...

- Почему в новый альбом не вошли песни "Свирель" и "Россия"?

А.Б. - "Свирель" не вошла по времени, так скажем (можно подумать, что "Свирель" и "Ты хочешь, чтобы я сказала "Да" появились не одновременно), а "Россия", потому что ее первой исполнительницей была Успенская, я считаю, это неэтично (а когда Ф.К. записывает "Кристиана" и много чего еще, это, конечно, страшно этично). Я-то ее спела, не зная об этом. Но буквально на второй или третий день мне сама Люба сказала, что она эту песню поет, я сказала - ради Бога, мне это собственно и не надо было, меня упросили Резник и Голд, композитор.

- Как Вы относитесь к творчеству г-на Дадуды, который использовал в своей песне припев из Вашей песни "Чужая жена", вот эти слова "да-ду-да-ду-да"?

А.Б. - Серьезно что ли? Ой, вы знаете, я давно живу и да-ду-да за мою жизнь столько раз повторялось, что я не считаю, что это высшая моя находка, нет, я прощаю его (от ред. - кстати, М.Задорнов считает, что вся песня "Да-ду-да" слизана И.Кезля с его пародии на Горбачева)...

- Чем Вы будете заниматься во время того перерыва, о котором Вы говорили, не собираетесь ли Вы заняться кулинарией, как Макаревич с его программой "Смак"? И что произошло у Вас с Машей Распутиной в Театре Эстрады на вечере памяти Леонида Дербенева?

А.Б. - Начну с последнего. Я, честно говоря, не в курсе конфликта с Машей Распутиной. В последнее время, я думаю, что этой певице очень выгодны какие-то конфликтные ситуации то с Киркоровым, то с Пугачевой. Я думаю, что больше времени надо все-таки уделять творчеству, иначе, знаете, время уходит на пустяки. Что касается Театра Эстрады, я ее даже там не встретила, честно говоря. Я пригласила всех в пять часов, потому как была сценаристом и режиссером этого концерта, как мне казалось до пяти часов вечера. Когда я пришла, то женщина, которая этим командовала там, от администрации занималась этим, Светлана Анапольская, я поняла, что она считает себя режиссером, взяв мой сценарий. И она мне предложила просто прочитать монолог. Постольку, поскольку я песен Деребенева не пою уже сто лет. Кроме "Бессонницы", но там я композитор, то и смысла не было мне в общем-то выступать в концерте, потому что я все-таки считаюсь еще певицей. Я знала, на что иду - если я выхожу и не пою, то, естественно, реакция зала - а меня объявили в афише не как конферансье, естественно, а как певицу - она бы вызвала негативную реакцию. Мне не хотелось просто этой негативной реакции во время этого поминального вечера. Вот, насколько я знаю, как мне рассказывали, сделали такой конфликт, что я якобы сказала: или я, или Распутина. Но не царское дело это заниматься такими вещами.

- А чем Вы все-таки будете заниматься?

А.Б. - Вы знаете, я так рада, что я не знаю, чем. Ничего не планирую.

- Как-то Вас спросили, почему Вы не поете с Киркоровым? Вы ответили, что нужно быть великим артистом.. Филипп стал великим или это просто совпадение, что он выступил с Вами дуэтом в одной из песен на этом альбоме?

А.Б. - Вы знаете, после блистательных выступлений Филиппа в Театре Эстрады я смотрела программу "Музобоз" и там был репортаж об этих концертах, и я услышала, как его называли магическим, великим... Я бы очень смеялась над этим, артисту нужно очень много сделать, чтобы его назвали великим. Он сам очень переживал по этому поводу, но давайте не будем говорить о том, что он великий. Слава Богу, что он себя считает начинающим артистом до сих пор. Я уже так не считаю, но со мной спеть - это просто очень сложно. Я скажу, почему. Я боюсь партнерства, потому что я достаточно мягкий и податливый человек и больше буду думать о партнере, чем о себе. В театре это называется резонер. Т.е. я настолько резонер, а не главный в этом деле, что, если я и пела с кем-то дуэтом, то только для того, чтобы больше представить этого человека, чем себя, естественно. Филиппа представлять не надо, а меня подавить - этого не хочется, да и не надо. Так что дуэт, в принципе, ни к чему, хотя у нас есть одна песня, спетая вместе. Если вы имеете в виду "Зайку" эту замечательную, то просто не было подпевок, и я решила так спеть, чтобы меня не узнали: "Я ночами плохо сплю..." - пусть подумают, что Лайма или еще кто-нибудь. Но, оказалось, что все равно узнали. К сожалению.

- Скажите пожалуйста, автор текста песни "Настоящий полковник" так и не нашелся?

А.Б. - Нет, к сожалению. Этот текст очень давно принес Саша Кальянов, уже сам не помнит, откуда он у него. Но уж мы так объявляли, что я думаю, тот автор, если б захотел, то объявился. Очень жаль, мне б очень хотелось посмотреть на этого человека.

- Альбом Филиппа вышел на фирме "Полиграм", а Ваш - на фирме "Союз", с чем это связано? Логично было бы предположить, что и Ваш альбом выйдет на "Полиграме". Вы связывались с "Полиграмом"? Может быть, Зосимов поставил какие-то жесткие условия или что?

А.Б. - Я даже не знаю... По-моему, Филипп сказал, что очень хорошие ребята в "Союзе". Я уж не помню, с чего это началось, но никто мне жестких условий не ставил, с Борисом Зосимовым я просто дружна. Просто произошел такой разговор, я им позвонила, они пришли, мы заинтересованы были друг в друге и нашли общий язык.

- Т.е. "Полиграм" Вас изначально не интересовал. Т.е. Вы нашли фирму или фирма нашла Вас?

А.Б. - В данном случае я нашла фирму. Я, честно говоря, даже не подумала о "Полиграме". Мне потом Боря говорил: "Ну что же, мы могли..." Я просто забыла. Я не очень-то думаю на эту тему. Мне захотелось "Союз", пусть будет "Союз", это слово мне как-то ближе, как понятие, чем "Полиграм".

- У меня вопрос о Вашей самокритичности. Насколько Вы разделяете мнение о Вас, как об императрице, как о монументе нашей эстрады, и насколько, Вы считаете, Ваш новый альбом подтверждает это мнение и поддерживает такой вот уровень? (А.Климов, задавший этот вопрос, назвал впоследствии в газете "Я - молодой" альбом А.Б. провальным, соответствующий подтекст он и вложил в свой вопрос, однако А.Б. очень ловко обошла все подводные камни)

А.Б. - Как вы сказали, меня называют?

- Императрица...

А.Б. - Это так меня называют? Не я себя? Слава Богу. Это не вопрос. Вы просто сказали, кто я. А что касается альбома, туда вошли последние песни. Должна сказать, что я каждую эту песню люблю, кроме одной. Есть там одна нелюбимая. Но все равно с ней что-то связано. С каждой песней связана какая-то история, жизненная ситуация, какое-то время интересное. Я давала прослушивать многим эти записи, я не видела равнодушных людей - вот это самое главное. Причем, своим коллегам, людям другой профессии. Видно, то, что я вложила там какой-то кусочек своей души и нерва, там это осталось. Это люди чувствуют. Т.е. это не просто набор песен, которых я накопила такое количество, чтобы выпустить компакт-диск. Именно вышли те песни, которые меня волнуют.

- Вопрос из Самары. Вот фотография, когда после концерта, перед которым Вы получили трагическое известие, Вы еще умудрялись подписывать автографы. Меня больше всего удивяет, что Вы приезжаете к нам, в Самару, и Вам это не больно, ведь многие после такого события не приехали бы в Самару.

А.Б. - Почему?

- Потому что у Вас с этим городом связаны трагические воспоминания.

А.Б. - Нет, ну что вы, я на какой бы сцене не была и в каком бы городе не выступала, я всегда помню свою мать и очень хорошо помню слова ее, потому что она много пела на фронте. Она говорила: "Что бы не случилось, если тебя уже вызвали на сцену, ты должна идти." И я этот завет исполняю до сих пор.

- Мужчина, который рядом, он должен быть Мастером или Воландом?

А.Б. - Мужчина?

- Который рядом.

А.Б. - У каждой женщины должен быть свой мужчина. У меня не Мастер, не Воланд...

- Кот?

А.Б. - У меня не кот. Как бы это сказать, чтобы не было обидно Киркорову... Раньше он был моим фаворитом, вот так это называлось, сейчас это человек, который спасает меня от величайшего греха - от уныния. Я ему очень благодарна, потому что он практически вернул меня к жизни. Благодаря ему я выпустила этот диск, и то, что я ухожу из концертной деятельности, это не значит, что я перестала быть творческим человеком. У меня есть и журнал, и масса интересных дел, которые я просто боюсь упустить. Так что Филипп для меня это, прежде всего, то, что мне надо. А называйте его котом или, как он говорит, горшком, только в печку не ставьте. И каждой женщине я желаю такого.

- А как Вы относитесь к тому, что пишет о Вас в своих статьях Ханок?

А.Б. - Ну это вы читаете сейчас статьи, а я это в устном виде выслушала давно, много лет назад. Ну что я могу сделать, я же не доктор. Это, конечно, не совсем нормально, но я живу по своим принципам, я ему прощаю это. Это его личное дело, как выживать. Если для него это способ выживания, чтобы такие вещи говорить обо мне, о моем творчестве, о моих коллегах, если как-то это ему помогает жить, то ради Бога, меня это не трогает. Меня трогает только то, что он, видимо, плохо себя чувствует. Многие говорят за его спиной, что он сумасшедший... Конечно, это не совсем нормально. Ваше дело журналистское печатать бред сумасшедшего или не печатать. Вы его напечатали.

- Что Вы уже сделали в жизни, я так понимаю, что пресс-конференция этому и посвящена?

А.Б. - Молодец. Это надо подумать, а времени-то мало. Ну, во-первых, я родила, это очень важно. Мне осталось только дом построить. Как говорят, посадить дерево, дом построить и человека родить.. Человека я родила, деревьев я столько насажала за свою жизнь... Вот, а дом никак не могу построить, но и дом построю. Так что я уже много сделала.

- Стандартный вопрос - Ваши музыкальные пристрастия? У Вас есть свободное время, Вам хочется послушать музыку, что Вы слушаете?

А.Б. - В зависимости от настроения. В последнее время я больше слушаю классическую музыку, т.е. она у меня всегда по жизни проходила, но настроения особого не было для нее, а сейчас она такую гармонию вносит в мою душу, она как бы сбалансировала во мне все то, что еще кипело, бурлило, страдало. Сейчас такая гармония, что именно эта музыка совпадает с состоянием моей души. А что касается, скажем, отечественных групп и певцов, я так часто об этом говорила, что мои вкусы приближены к "Моральному кодексу", "А-студио", к музыке Володи Преснякова, Сережа Челобанов мне очень нравится именно по музону своему, Чернавского я очень люблю - уже по этим именам вы понимаете, что я люблю.

- Вопрос связанный с выступлением Киркорова на конкурсе "Евровидения". Почему такой провал и в качестве кого Вы там выступали?

А.Б. - Ну в этом ничего страшного нет. Дело в том, что когда ты едешь за местом, то это, наверно, провал. Для Филиппа все провал, даже второе. Надо знать Филиппа. Мы ехали туда, зная, в принципе, что ничего не светит. Странно, что нас вообще не выкинули. Не знаю, честно говоря, зачем... Я бы не поехала в такой ситуации. Но у Филиппа такой характер. Он говорит: "Я хочу постоять на этой сцене, мне все равно, что там будет, я хочу испытать это на себе, коль есть такая возможность" А возможность заключалась в том, что заставили за неделю Такого не бывает. В моей жизни это часто бывает, но, я думала, что это кончилось, такой аврал подготовки к конкурсу. Тем более, я знала, что в позапрошлом что ль году, когда девочка ездила...

- Юдифь.

А.Б. - Да, Юдифь. Я ж не знала, что "Программа А" занимается вот этим, я думала, что и продолжает заниматься этим та же самая компания. Понятия не имела, что есть разделение, что один год эти занимаются, а другой - те... Это был такой позор. Именно в организации. Это был такой позор за страну, что, я считаю, выступления Филиппа, именно выступления, потому что там 12 раз надо петь на публику, а он прошел с огромным успехом, это при такой песне невнятной, что благодаря этому, я считаю, просто Россию не вышибли в самый конец. Потому что все, что бы не делали в этот раз, все было ужасающе.. Я не могу сейчас вдаваться в подробности, но у нас была девочка Олеся Трифонова, она в курсе этих дел, а я даже говорить об этом не могу, потому что это такое позорище, причем, меня все знают там...

- Простите за, может быть, нескромный вопрос, но нас интересует, большую ли брешь пробили в Вашем состоянии вклады, которые Вы сделали во "Властилину" и "Чара-банк"?

А.Б. - Не то что брешь, это просто меня прибило. Это другое дело, что мы порядочные люди, мы отдали все долги, это ж были не наши деньги. Это ужас какой-то, не то, что суммочка, а сумма такая, которая мне за всю жизнь не снилась. Я даже в руках-то не успела подержать ее. И на мне все закончилось. Это ужасно обидно, потому что мы практически целый год работали только на то, чтобы отдать эти долги. Просто измотались, как в прорву все. А сейчас денег нет, и гори они огнем. Денег нужно ровно столько, чтоб не чувствовать себя униженными. Хорошо, конечно, их иметь, когда они в дело идут и можно ими поделиться, а так, в принципе, у нас все есть самое необходимое, ничего, проживем как-нибудь.

- Мы в пресс-релизе вычитали, что Филипп является продюсером Вашего последнего альбома, вот какое понятие Вы вкладываете в это слово, что конкретно он делал? И второй вопрос: по Вашему мнению, существует ли какой-то предел певице, до которого она должна находиться на сцене?

А.Б. - Что такое продюсер? Филипп практически провел всю работу над этим диском, кроме оформления. Он просто заставил меня записать эти песни, он нашел студию, в Тверь меня возил, я там работала с замечательными ребятами, потому что у меня уже не было желания особого петь. Он был организатором всего этого дела. Ну вы знаете, там много работы, которую я, честно говоря, не люблю, это договариваться с аранжировками, переправлять эти кассеты, ездить туда и составлять эти песни...

- Простите, маленькое дополнение, Вы принимали какое-то участие в разработке звука аранжировке, в инструментальной части или Вас это вообще не интересует?

А.Б. - В данном случае меня совершенно это не интересовало, там очень талантливые люди, я просто приходила впервые в жизни на готовую аранжировку, на ту, как они ее чувствовали, видели и делали. И вот тот характер, который мне они задавали, или я соглашалась с этим характером, или, предположим, не соглашалась, но делала, как они хотели, мне очень было интересно. Вообще очень интересная была работа над этим диском, очень... Что касается предела, я думаю, это зависит от многих причин. От здоровья, раз. От желания, два. Но, прежде всего, от нужности. Надо быть очень большим реалистом и чувствовать, нужен ты людям или не нужен. Но тут надо не быть слепым по отношению к себе. Это очень тонкая вещь. Вот Майя Плисецкая в балете может себе позволить и сейчас выйти на сцену, у нее свое отношение, свой характер. Если по балетному, то я больше Уланова, сделала какое-то свое дело, кажется, вот на этом я ставлю точку. Сейчас такой период, мне интересно, что я сделала, и совершенно не интересует, что будет. Это так замечательно, такая вот свобода, пустота, вакуум, чудо просто. Я почувствую, когда я буду не нужна и уйду уже, успокойтесь, уйду.

- Почему Вы отказались сниматься в новогоднем фильме, который делала ОРТ?

А.Б. - Я не отказалась. Я просто с самого начала, разговаривая с Костей Эрнстом и Леонидом Парфеновым, с ребятами, которых я очень уважаю и люблю, с талантливыми людьми, я сразу сказала, что, ребятки, мне это сейчас не интересно. Когда Агутин, Кристина, Володя окунаются в то время, это очень интересно посмотреть, как они исполнят те песни. Если я снова возвращаюсь в эти "Кубанские казаки", в эти сельские клубы, которые я уже возненавидела по тем временам, то мне, во-первых, это не интересно, я, наоборот, из того времени беру песню, скажем, как "Большак", и делаю ее на сегодняшний день. Это гораздо бо-лее интересно. Но дискуссий у нас было очень много по этому поводу, и я победила, вот так скажем. Т.е. роль колхозной бригадирши мне не удалась. А уж как красиво там могли снять. И розовую папаху мне предлагали, и бурочку, и с Колей Расторгуевым рядом - ну все, надо было только согласиться. Очень интересный фильм, говорят, получился, красивый. Но мне это не интересно. Плюс у меня еще другая причина есть. Иногда обостряется аллергия на свет, на дым, и я не могу находиться на сцене иногда. Предположим, когда дым. Вот сейчас на "Песне года" весь дым от меня убрали, кроме тяжелого, потому что совершенно невозможно было петь. Так что это тоже причина. Но главное то, что мне просто было неинтересно.

- Почему в этом году не было "Рождественских встреч"?

А.Б. - Ну куда уж еще "Рождественские"? Фильм документальный, пять серий, еще "Рождественские"... Ну не могу я держаться за одно и то же, если мне скучно. Это действительно была шикарная программа, я так считаю, и так другие считают, даже если они не признаются в этом, шикарная была программа, и многие артисты просто, песни их становились популярными после этой программы, большие средства уходили на это, большие. А сейчас мне не интересно. Вроде как я уже все сделала. У Валеры Леонтьева было очень интересно, уже клипы делали, я хочу другое что-нибудь.

- Какова была причина, по которой вы ездили в Санкт-Петербург и перемонтировали две последние серии этого документального фильма?

А.Б. - Ну не по причине того, что мне там что-то не нравилось. Я должна признаться, что я три ночи не спала, два дня и три ночи. Там люди просто падали, уже глюки пошли просто. Я не знаю, откуда во мне взялись силы, они глядя на меня, закончили эти серии и, к сожалению, по "Орбите" пошли даже некачественные эти серии, потому что не успевали. Там случилась какая-то трагедия, в том смысле, что мастера пропали, один мастер нашли весь затопленный в ведре (4-я серия), второй мастер вообще был куда-то засунут. И представляете, когда перед выпуском материалы все разобраны, и они позвали меня просто на помощь, потому что они были в панике. Когда я приехала в Питер, я увидела в совершеннейшем изнеможении режиссера, просто с инфарктом лежал на диване, монтажера, который уже ничего не видел, и пришлось все монтировать самой, но это мой долг. Конечно, это уже наверняка не получится так, как хотелось. Ну мелодрамка такая, чего сделать. Всего не скажешь, а эти пять серий, это просто кусочек жизни, но это правда.

- Вся страна забросила мексиканские сериалы и смотрит этот фильм....

А.Б. - Да, мы так специально и делали.

- Немножко поподробнее об этом. Это заказ телекомпании, как работалось над сценарием и насколько жесткой была Ваша цензура?

А.Б. - Это не был заказ. Я не скажу, что режиссер этого фильма прям семи пядей во лбу, но такой добротный ремесленник Юрий Занин, они просто ходили за мной лет 15, и я не давалась. Всегда они меня снимали тогда, когда мне не хотелось, да я еще и похуже делала, у меня страшный был характер, как только направят камеру, я сразу черти что делала только не то, что нужно. Но тут еще была такая маска самозащиты, поэтому не хотелось, чтобы разглядывали меня, анализировали. Вы понимаете, что я всегда была недовольна собой: и своим лицом, и своими прическами, ну всем недовольна. Вот прошли годы. Сейчас я со слезами на глазах смотрю на ту прическу, на тот странный грим - это уже ностальгия по тем временам. Я уверена, что этот фильм доставил многим-многим просто огромное удовольствие хотя бы за то, что они окунулись в то время, вспомнили те песни. Ни на что этот фильм особенно не претендует, это не "Ночи Кабирии", это действительно такой телевериал, в котором мы назвали каждую серию по-своему. 1-я у нас символически была названа "Жила-была девочка"... Знаете, сказка такая: жила-была девочка, вот она выросла, хорошо училась, стала звездой, но была так одинока, и вот она встретила своего принца и сейчас счастлива. До свидания. конец фильма. Т.е мы решили по этому достаточно примитивному сценарию просто показать документы из моих архивов, которые я никогда не показывала. Они снимали, я складывала у себя. Какие-то вещи снимала я сама и тоже складывала. Кому, скажите, было интересно в каком-то году, что я выступала на рок-фестивалях? Это не надо было., это мешало моему имиджу, который создан был с трудом. Песенный трехминутный спектакль. Поющая актриса. Мне доставляло удовольствие, раз у меня был такой шанс на ту музыку, то я себе позволяла это. Мне всегда больше удовольствие доставляло, чем просто я работала. Если мне не доставляло удовольствие, то я не работала. Так что фильм очень правдивый, и я очень рада, что туда вошли те материалы, которые вы не видели, даже вы, сидящие в зале.

- Но Вы многое цензурой отсекли?

А.Б. - Да нет. Я отсекала только, извините, там, где очень плохо текст был слышен, невнятен или предположим я видела, что это очень помешает человеку, которому я с большим уважением отношусь. Лишняя фраза... Мне не хотелось этого, зачем? Так что фильм очень такой приличный.

- Алла Борисовна, Вы берете паузу. Сразу возникает ассоциация, что Вы уходите из большого бизнеса...

А.Б. - Откуда?

- Из большого бизнеса.

А.Б. - Да нет. Я убегаю от большого бизнеса.

- Поскольку Вы являетесь ньюсмейкером...

А.Б. - Кто я?

- Ньюсмейкер, есть сейчас такое слово. Вот какое место в Вашей работе занимало творчество и какая часть доставалась бизнесу? Вот такой, может быть, бестактный вопрос.

А.Б. - Нет, почему? Нормальный вопрос. Не буду ссылаться на лица, но я занималась творчеством, но у меня были соратники, которым я доверила заниматься бизнесом. Бизнес сначала был маленький - маечки, значочки, брелочки, буклетики, а потом уже круче - духи, все такое. Но вот тут как раз и проявилось то, что я не бизнесменка, т.е. мне ничего не досталось с этого бизнеса. А моим соратникам - все. Но зато они смогли отделиться от меня, заняться своим бизнесом, я вижу их процветающими, богатыми, счастливыми. Им для счастья надо было это - вот так. А мне для счастья надо было совсем другое. И я тоже это получила. Могли бы поделиться, конечно.

- Вот Вы говорили о доме, который Вы никак не построите, а есть ли в Москве район, где Вы хотели бы жить. Не за городом, а именно в Москве?

А.Б. - В Москве?

- Да, вот самый дорогой Вашему сердцу район, где дышится хорошо, где хочется погулять?

А.Б. - Вот вопросик. Не знаю, честно говоря. Мне в городе негде погулять.

- Я понимаю, Вам гулять трудно. Но хотя бы, где Вы мечтаете погулять?

А.Б. - Я гуляю в другом городе. Это все знают. Когда есть деньги, я гуляю в Цюрихе. Мне там, как Ленину, просто очень нравится. Я понимаю его. Замечательно просто, там такое биополе, такой воздух, но отдыхать я в городе не могу. И жить-то не могу, но живу.

- Скажите, хоть иногда Вы слушаете радио?

А.Б. - Да. Постоянно я слушаю радио в машине. Но только "Русское радио".

- А дома?

А.Б. - Да опять "Русское радио" слушаю. Не потому что - вот рекламу дала сейчас: слушайте все "Русское радио", но я просто наездилась по заграницам, наслушалась и навидалась этих MTV., всяких программ. Так меня это замучило, так достало, я с таким удовольствием слушаю "Русское радио" - и новые песни, и старые, и певцов, и певиц. Т.е. любую песню, но на русском языке. Одни люди, которые практически заполонили наш рынок, они меня совсем патриоткой сделали нашей русской песни.

- А если б я Вас публично пригласил на прямой эфир на радио "Москва", Вы бы согласились?

А.Б. - Года через три с удовольствием.

- Спасибо.

А.Б. - Пожалуйста.

Ведущий - Извините, пожалуйста, времени все-таки остается немного, поэтому прошу по одному вопросу...

А.Б. - Ты куда-нибудь спешишь? Дай уж поговорить.

- Вас благословила Клавдия Шульженко. И было понятно, что Вы заняли не ее место, а достойное место. Есть ли сейчас такая певица, которой Вы бы могли вынести букет роз и, так сказать, благословить.

А.Б. - Я верю в свою дочь. Не потому что я ее мать. Но я вижу, что она правильно начинает, она правда не верит в себя. Но мне кажется, что она правильной дорогой идет саморазвития, самоуглубленности. Не знаю, будет ли она петь или что-то делать, или вообще, может быть ничего не будет делать, я была бы рада, если б она действительно серьезно занялась вот этим делом. Я все вижу задатки очень глубокой и интересной исполнительницы. По молодости можно и ножками подрыгать, знаете, и так, и сяк, но это ж тоже по-разному делается. И мне удалось сравнить со многими молодыми певицами ее ножки, ее дрыганье, ее песенки. Я очень четко вижу, кто может продвигаться дальше, кто - нет. Я очень рада за нее, с одной стороны, а с другой я знаю как это сложно. И мне, конечно, как матери этого не хотелось бы, а как профессионалу я вижу, что она может это сделать. Но есть еще, конечно, молодые. Но вот никто не обращает внимание на певицу - Нуца, по-моему, вот в Хит-параде Останкино она была. Какая интересная девочка. Очень интересная. Если покопаться, можно найти. Потому что у нас певцов очень много, певец это голос. А вот исполнителей, конечно, мало. А еще меньше исполнителей с хорошим голосом. Чтобы вот это сочетание было, а то то одно, то другое. А уж то, что все себя звездами называют сразу же, после первого эфира, это вообще гениально. Я просто радуюсь даже, как просто-то. Взял и назвал себя. Я звезда. Не тебя назвали, а ты назвал. Причем, совершенно такие понятия интересные у нынешних, так сказать, звезд. Я всегда считала, что место в концерте звезде предлагают. А не уступают. Первый раз за эти годы, за 10 лет, я вижу, как люди борются за это последнее место в концерте до болезни в почках и печени, в нервной системе. Можно подумать, если ты на последнем месте, значит, ты звезда. А на первом месте кто тогда? Я прошла этот путь. У меня такая школа была, оркестр Лундстрема, а там просто мини-эстрада была у Олега Леонидовича. Там было много певцов разного направления, т.е. мини-эстрада, мини-попса. Если ты пришел, тебя сразу ставили первым номером в программе. И потом ты передвигался постепенно. Наконец, ты заканчивал первое отделение. Но все знали, что в конце второго отделения поет звезда. В ту пору это был Ободзинский. И никто даже сомневаться не мог, что это звезда. Я представляю, если я бы подошла к Ободзинскому или к Олегу Лундстрему и сказала: "Значит так: или я заканчиваю концерт, или я такое сейчас устрою, бандитов напущу..." "Почему, зачем?" "Потому что я звезда" Забавная ситуация.

- Расскажите, пожалуйста, о Вашем внуке Никите, может быть, он уже как-то проявляет свои артистические впособности?

А.Б. - Ну, Боже мой! Еще один артист растет, да? Он замечательный, классный просто паренек.. Я его обожаю, мы с ним большие приятели. Я замечаю его тягу к сцене. Замечаю. Такой случай был. У нас в квартире с Филиппом очень скользкий пол, чтобы легче было протирать - плиточки такие. И наш Никитка дал дэнс под Преснякова, под отца. Он взял мою палочку - я иногда с палочкой хожу для фасона. Что он с этой палочкой вытворял, как он танцевал... и вдруг упал. А мы вокруг танцевали: Валя Юдашкин, Марина, жена Вали, я, Галочка, дочка Юдашкиных (они у нас в гостях были) - и мы все танцевали вокруг Никиты. И он упал. Что было на его лице! Это был для него такой позор. На сцене - упасть! Но я умная бабушка, я всем шепнула, и мы тоже все упали. Я сказала: "Какая скользкая сцена!" Он сказал: "Да. Да." Я говорю: "В наших случаях поливают сцену кока-колой, чтобы не падать." Зачем я это сказала! Он все полил кока-колой и всех нас пригласил танцевать - уже не скользко, давайте. Нет, его тянет к сцене. Он обаятельный. Но надо учесть все-таки, что у него дедушка-музыкант, папа-музыкант, у него еще один дедушка есть - клоун. Вы представляете, какая гремучая смесь. И бабушка, которая "Арлекино" спела. Представляю себе, что это будет.

- Вам не кажется, что настала пора Вам написать книгу...

А.Б. - Кажется, кажется, замолчите! Кажется. Я, кстати, совершенно недавно, вчера, когда уже эти бессонные ночи были, и мы ничего не понимали, я вдруг подумала (вы сейчас прям прочитали мои мысли), я подумала - минуточку, а что это? Разве это не книга? Какой-то маленький бестселлер, ну в своем плане написанный. А журнал "Алла", разве это уже не какой-то подступ к книге? И мне страшная мысль пришла в голову, что от судьбы не уйдешь. Т.е. даже если ты знал - не пиши книгу, иначе ты помрешь, что-нибудь с тобой случится. От судьбы не уйдешь, меня так и тянет что-то написать, что-то сделать, что-то придумать. Но я все время говорю - это не книга.

- Ваше понятие красоты, что Вы вкладываете в него? И как оно применимо к Вашему новому альбому?

А.Б. - Красивые мне нравились и нравятся всегда,

Никак не удержать их на холсте.

Должно быть, ни во что не переплавится

Слепое поклоненье красоте.

Оно приходит и ложится тяжестью,

А кажется, что стало с ним легко,

И много еще такого кажется,

Что каждый раз уводит далеко.

С каждым годом, с каждым возрастом понятие о красоте меняется. Внешняя красота, внутренняя красота, красота изобразительная, красота, выраженная в дизайне, она так многогранна эта красота, но мне кажется, что, если я буду сейчас говорить о своих понятиях красоты - это одно, я могу говорить, но навязывать свое понятие о красоте я не буду. никому. А к сожалению, во все времена почему-то так бывает, что вот навязывают. Я люблю красивое, но сейчас я могу сказать о том, что мое понятие красоты это природа. Т.е. с этого все начинается. Природная красота человека. Не от фигуры его просто, а от того, как он выглядит вообще во всем. Я очень люблю, например, красивые фигуры мужчин у женщин. Не только потому что я не обладаю идеальной фигурой, а мне всегда нравилось потому, что внутри себя я художник. Может быть, я немножко сумбурно объясняю, но все, что связано с понятием природы, мне очень нравится. Это мое представление о красоте. Человек ли это, картина ли это, дом ли, построенный в каком-то стиле - вот если в природу уходит эта архитектура, для меня это красиво., но если это контрастирует, кричаще не гармонирует, мне это уже не кажется красивым. То же самое применительно к нашему делу. Что-то такое иногда резанет глаз... А мне очень нравится что-то красивое. Очень много красивых на сцене у нас сейчас стало. Я так рада. Т.е. порода какая-то появилась. У певиц особенно, с мальчиками беда. А вот певицы это просто радость. И фигуры красивые, и одеться могут красиво. Но все равно вот из всех же певиц есть Лайма. У нее свой стиль красоты. Есть Кристина. Она по-своему красива. А есть совершенно... Вот Жанка Агузарова, ну, казалось бы, как многие считают, чего там красивого, а я вижу в ней красоту свою. Потому что идет от природы. Очень гармонично с природой все то, что она делала и делает. Природа и гармония, если это заложено.

- Но все-таки, что на Ваш взгляд красивого в новом альбоме?

А.Б. - А я не видела его еще. Вот сейчас посмотрю и скажу. Ну, во-первых, конечно, певица сама ничего, я представляю себе, как она иногда получается на экране. Причем, представляете, что я в жизни никогда не была идеальной красавицей. И когда журнал "Стас", мы вместе со Стасом, опубликовали мою физиономию какого-то года с утра, то все говорили, как он мог. Никто не знал, что мы вместе это придумали. Люди должны знать, как я с таким лицом столько лет умудряюсь быть красоткой. То на экране, то на фотографии. Это тоже мастерство большое. Мне очень нравится дизайн. Я считаю, что это просто замечательный дизайн. Он настолько отражает именно эти песни, меня, мой вкус, мое понятие красоты. Наверно не так просто Олечка это сделала, она и общалась со мной, как-то мы поняли друг друга и поэтому она что-то поняла. Это не просто так дизайн. Спасибо большое, Ольга.

- Если бы Вы могли, от чего бы Вы уберегли людей?

А.Б. - От многого. Божья воля, что такое... Ну если бы я могла, если б моя воля... Бог он уберегает людей от многого. И наказывает людей за многое. Ну во-первых, конечно, от наркотиков, это чума просто, это ужасно, от войн, от катаклизмов - это вы хотите услышать? Нормальный человек, конечно, с этим никогда не мирится.

- Я на днях был в гостях у Аллы Бояновой, она очень Вас любит, передавала большой привет, и мы говорили много о Вашем творчестве, особенно в последние годы, много разговаривали, просто час посвятили именно Вам. И она попросила задать меня вопрос, хочет ли она в тот перерыв, который ей дан, пускай действительно она напишет книгу воспоминаний, чтобы она ее наговорила

А.Б. - Я знаю, как это делается.

- Так Вы не посвятите этот свой отпуск книге? Пока здорова, жива...

А.Б. - Пока здорова, жива я писать не буду. Понимаете, в чем дело. Конечно, что-то надо подготовить, потому что если я не буду здорова и жива, то такое обо мне понапишут, и столько подзаработают, конечно, люди на этих выдумках, что хотя бы вот документики какие-то оставить. Я этот фильм специально и делала в общем-то с ребятами, чтобы остались документы, чтобы они не пропали, Потому что, знаете, многие говорят: ну-ну, понятно, успех у нее там был, как же! Видал! А мы ему фильм. Видал? Он говорит: ага. Потому что столько есть фальсификаций на сегодняшний день. Предположим там соберут группу людей - уже успех. Снимут, покажут. Вот когда Филиппа рекламировали, снимали его концерты для рекламы диска, я всегда говорила: снимайте все-все-все-все, весь зал, чтоб было видно - аншлаг, не аншлаг. А не просто кусочек людей, стоящих около сцены, знаете, как берется кусочек камерой, там все "А-а-а!" Ну с ума сойти. Вот терпеть не могу вот этого в наше время. Вот представьте себе, что я честный игрок, я знаю, что я лучше всех среди вас играю в карты. Ну представьте себе. И я сажусь за стол и знаю, что все карты крапленые, и я играю с шулером. Вот что мне делать? Идти на это? Зная, что ты проиграешь, ты лучше играешь, но ты проиграешь, потому что ты играешь с фальсификацией, с шулером. Вот с этими враньем, фальшью, обманом. Или встать и уйти, как вы считаете? И не играть с ними в эти игры. Или прийти со своей колодой. Но этот способ третий не совсем для меня уместен. Вот это мне очень не нравится. Вот это тоже, кстати, какая-то причина, по которой не хочется ничего делать, особенно концертной деятельностью заниматься. Просто не хочется. В газетах считают гонорары. Причем, цифры какие-то называют. Ну, скажем там, 15 тысяч за концерт. Люди читают и думают, о, она или он, получают 15 тысяч, а сколько стоит привезти все это, оборудование, аренду, инструменты, все-все-все, свет для того, чтоб качественный был концерт. Если этот концерт качественный, то из этих 15 тысяч исполнителю остается пшик - ничего. А для того, чтоб еще качественней был этот концерт, он должен стоить полтишок. Не меньше. Вот по мне он должен стоить 50 тысяч долларов, чтоб показаться так, как люди от меня ждут. А кто меня за такие деньги возьмет? Значит, возьмут только те, кто такие деньги имеет. А кто их имеет. Такие они неприятные. Т.е., конечно, певица для купцов из меня не получается. Я-то работаю, в принципе, для зрителей, которые приходят, и они очень хорошие, им совершенно не надо объяснять, почему я ухожу. Просто есть люди, которые имеют возможность попасть на концерт, купить билет, а есть зрители, которые так же меня любят, но не могут попасть на концерт. А я не могу сделать для этих людей бесплатный концерт. Если раньше я могла себе позволить шефский концерт, то сейчас даже это невозможно, тебе никто площадку даже не даст для этого. Опять нужны деньги, Чтобы бесплатно собрать зрителя, нужно достать деньги. А у кого их доставать? У людей. А какие это люди? Вот эта вся ситуация мне не очень нравится. Я всегда была искренним человеком, поймите меня правильно, что-то с душком пошло. Я никак к этому не привыкну, я другая какая-то... Но, наверно, все-таки я должна привыкнуть. Чтобы продолжать людям доставлять удовольствие, раз они этого ждут. Особенно по последним гастролям я это поняла. Я поехала в Таллинн, в Ригу, т.е. по бывшему Советскому Союзу, Ташкент, Алма-Ата, Ереван (когда мы приехали с Киркоровым, это не концерт был, это армянская свадьба, потому что они узнали, и мы узнали, что у Филиппа предки из армян, он сам обалдел, когда узнал, тетка его тут же поменяла фамилию на армянскую, те.е настолько видно что-то армянское в семье, но не в Филиппе. Так они об этом рассказали. Что творилось в Армении. Если я была русской княгиней, или как вы меня назвали? Там я была армянская королева. Вообще очень веселые были гастроли, с одной стороны. А с другой стороны, вы знаете, я увидела, как люди плачут. Это не были слезы: "Вот она уходит!" Нет. Это были светлые слезы, радости за меня, потому что они знают, что я ухожу не просто так. Раз я ухожу, значит, надо. Они не кричали - не уходи! Они кричали - возвращайся! И это очень-очень важно.

- Не кажется ли вам, что песня "Не делайте мне больно, господа" и альбом, названный так же, является своеобразным вызовом обществу?

А.Б. - Нет, нет. Это не так.

- А как же Вы это расцениваете?

А.Б. - Я расцениваю это как хорошие песни, "не делайте мне больно, господа", очень даже интеллигентно сказано.

- В жизни каждого человека бывают какие-то желания, когда хочется что-то сделать, но по моральным причинам он этого не делает. Уйти из ресторана, не расплатившись и т.д. У Вас никогда не возникало таких мыслей?

А.Б. - Специально, что-то сделать такое?

- Да, хочется что-то сделать, но ты понимаешь, что делать этого не стоит, но очень хочется.

А.Б. - А... Ну это не касалось каких-то краж, уйти и убежать куда-то.

- Нет, допустим, прийти в ресторан, зная, что ты потом не расплатишься...

А.Б. - Ну у меня было такое. Нас с одной девочкой пригласил один мальчик в кафе. И мы так хорошо поели, выпили. Было нам лет по 17. И вдруг он нам под конец, когда мы все выпили и съели, говорит: "А у меня денег-то нет с собой." Я говорю: "А как же?" "Сбежим" Я помню это чувство, под ложечкой сосало, и я не знала, нравится мне это или нет, но то, что от страха у меня свело ноги, коленки, я уже мысленно представила, как мы бежим, ка4к за нами бегут. У меня еще богатое воображение, я еще представляла, что я в конце падаю, на меня кто-то валится. Это был какой-то ужас. Тогда было очень модно парики ностить - парик с меня тоже сваливался... Картину нарисовала себе чудовищную. Он говорит: "Только мы встаем тихо и уходим" Я думаю: "Завтра же, завтра же я приду сюда и заплачу, совесть мне не позволит... сейчас я уйду, но завтра приду и заплачу..." И мы целый вечер говорили об этом - ох, какие мы! Какие мы смелые, как мы убежали. А оказалось, что он часы оставил, змей. Просто он деньги забыл. Поэтому мы так спокойно ушли. Я же видела, что на нас все смотрят. Но я помню это состояние. Наверно, в какой-то период жизни это подспудно сидит в людях. Но специально что-то сделать я - нет - не делала. Я так воспитана была, что даже мне думать об этом нельзя было. Вот.

- Кругом все отмечают какие-то юбилеи, все что-то празднуют, а по-моему Вы ничего не отмечали никогда, ни одного юбилея...

А.Б. - !00-летие со дня...

- Например, можно было же отметить годовщину Вашей победы на "Золотом Орфее".

А.Б. - А мне это кто-то предлагал. По-моему, Леня Парфенов. 20 лет "Арлекино". Я говорю: "Представляешь, Леня, как я должна его исполнить, с каждым годом он у меня все старше должен быть, все старше. Если я доживу, совсем такая с палочкой вышла - смешить вас мне с годами все трудней..." Мы так смеялись, что решили этого юбилея не делать, а то уже просто даже ресторан назначили - "Арлекино".

- Алла Борисовна, а вообще Ваше отношение к юбилеям? Почему Вы их не любите?

А.Б. - Не знаю, почему. Мне кажется, что это не получается. Больше всего я ненавижу поминальные вечера, потому что вообще не могу понять... Банкет, поминки, ну это уже традиция русская, за стол сесть, помянуть. Но когда по этому поводу делают концерт, особенно сейчас, да еще спрашивают - эфир будет или нет? Это ужасно. Что-то нечестное в этом есть. А юбилей... Тоже в этом есть, мне кажется, что-то нечестное. Один радуется этому, а другой не радуется. Значит, обязательно тебе кто-то врет. Подарки... это приятно, конечно, но потом начинаешь думать - у того тоже будет юбилей, ему тоже надо что-то дарить. Это не мои мысли, это Табакова. Не помню, Жванецкий так смешно об этом рассказывает: не люблю я эти юбилеи только по одной причине, что ты знаешь, что у него тоже юбилей, и тоже надо идти и тоже подарки дарить. Гениальный человек этот Жванецкий, обожаю его просто.

- В Вашем последнем альбоме есть песня "Колдун". А как Вы вообще относитесь к мистике, в частности, суеверный ли Вы человек? Вы нам рассказали уже о пропаже кассет, может быть, еще какой-то случай...

А.Б. - Вообще, случаев много, но я не суеверный человек, потому что это тоже большой грех, но есть какие-то приметы, совпадения, не знаю даже, как назвать. Но они уже совпадают, я знаю, если приснится мне что-то, то такое-то сбудется. Но колдунам я не верю, хотя знаю, что есть такие силы, но очень много шарлатанов.

- Эта ли песня является нелюбимой?

А.Б. - Догадался, да. Вы меня, ради Бога, извините, но мне уже надо идти. Давайте два последних вопроса.

- У Филиппа Киркорова вышла видеокассета с записью его концертов. Появятся ли у Вас видеоальбомы с записью Ваших концертов? Я имею в виду концерты "Пришла и говорю", "Монологи певицы" и т.д.?

А.Б. - Ну, может быть, появятся, но у меня даже и записей-то нет. Я ничего не снимала толком. Посмотреть надо, что есть. Да и плохо записывали тогда, звук плохой, и сцена плохая, в общем, все было плохо, т.е. снять было невозможно, а плохого качества зачем? Но в принципе материал есть.

- Недавно состоялся дебют Вашей дочери на театральной сцене, не возникло ли у Вас чувства хорошей зависти и желания тоже сыграть что-то на театральной сцене?

А.Б. - Хотелось бы и на все воля Божья и талант. Если будут силы и желание, то все можно сделать.

1.