Людмила Петрановская в своей статье «Травмы поколений» очень доступно описала влияние условий, в которых живет личность, на отношения с ее близкими и, в частности, детьми. Они, как поколение, вырастают с определенными перекосами в развитии из-за психологических дефицитов у родительских фигур. Можно говорить, что страны постсоветского пространства – это страны травматиков. История тоталитарной системы, в которой жили наши бабушки и прабабушки отражается на наших родителях, на нас и наших детях.

      К психотерапевту люди приходят для того, чтобы избавиться от проблем, от которых самостоятельно они избавиться не могут. И для очень многих становится открытием, что помощь психотерапевта заключается не в том, чтобы сказать – как же все-таки избавиться от проблем, а в том, чтобы помочь посмотреть на свой опыт с того ракурса и теми глазами, которых у клиента пока нет. Чтобы увидеть что-то новое и не всегда приятное, но то, что поможет найти новый способ решения проблем. И здесь самое неприятное для клиента – осознание, что ему все-равно придется работать. Прилагать усилия, чтобы заметить то, что не замечается обычно. Встречаться с разными переживаниями относительно увиденного. Принимать новые решения. Снова лицом к лицу оказываться со своими сложностями, находя новые подходы к ним в терапии.

    Большая проблема травматиков – это магическое мышление и вера в чудо, которое как бы ни было тяжело, обязательно должно произойти, надо лишь достаточно подождать. В терапии людям приходится замечать эти свои паттерны поведения и мышления, которые превращают их в подобие страусов, закапывающих голову в песок (в спасительные иллюзии). Иллюзии, кстати – вещь с одной стороны приятная тем, что выполняет функцию анестезии, избавляя от боли. А с другой стороны, иллюзии в длительной перспективе деструктивно разрывают нашу связь с реальностью. Запускают хронические процессы, когда решение «проблемы» годами откладывается на потом. Как натянутая до предела резинка, лопнувшая в какой-то момент, и летящая в лицо того, кто ее держит, иллюзии обычно разбиваются вдребезги в самый не подходящий момент. И противная, грубая реальность больно и с неизбежностью бьет того, кто долго от нее убегал.

   Терапевт травматика может долго восприниматься им, как та же последняя надежда на чудо. Может, хотя бы он все-таки спасет несчастного, научит жизни, даст совет на все случаи, или просто своим присутствием разгонит тучи руками. Пока эта надежда жива, человек скорее не работает в терапии, а ждет чуда, выпрашивает спасения, требует опеки. До последнего отказываясь верить, что никто кроме него самого спасти его не сможет.

   В такой ситуации любой терапевт однажды становится той фигурой, которая снова не спасла, не совершила чуда. Страус, выглядывая из песка, начинает возмущаться: ведь в который блин уже раз (!), надежды порушены, а чудо забыло случиться. Можно даже менять терапевтов какое-то время, надеясь, что этот не спас из-за недостаточной компетенции, и обязательно найдется кто-то получше. Но чем раньше человек понимает, что иллюзии ему скорее мешают, чем помогают, и что те страх и боль которые не дают ему спокойно жить, просто необходимо встретить лицом к лицу, тем быстрее он принимает очень важную данность и условие продуктивных клиент-терапевтических отношений. Она касается адекватного распределения ответственности между клиентом и терапевтом: терапевт может только разделить опыт клиента, помочь его осознать и пережить, чтобы сделать его выносимым. Он может стать тем «другим», вместе с которым можно пережить все, с чем не удалось справиться когда-то в одиночку. И только набравшись смелости встретиться со своими кошмарами, и пройдя через них, клиент может от них освободиться.

  Никто вместо вас, ни ваш терапевт, ни ваш муж, ни подруга, ни мама, никто не сможет это для вас сделать. Вы – и есть тот единственный настоящий волшебник, то чудо, которое может с вами случиться.