Только что пытаюсь по мелочи отредактировать Интермедию,
но при попытке сохранения получаю вот такие пирожки с котятами:


Думаю, и ежу понятно, что никакой рекламы там нет и быть не может. И с какого перепугу "личный дневник" вдруг считается "открытым сообществом"... Особо порадовали "запрещённые слова". Хоть бы, гады, огласили тогда уж полный список запрещённых слов и букв мимики и жеста, раз их даже у себя писать – мовельфон...

Life is drive — Жизнь есть шизнь.

Прошлое, бывает, долго, многократно, отражается в людских зеркалах и, как волны, несколько раз обогнувшие земной шар, возвращается и тихо, тенью, заглядывает в твоё окно. Вчера мне в комментарии прислали вот эту ссылку на плейкаст, собранный, может, и не на основе, но в том числе и из моего стихотворения "пусть". Лично для меня в этом оказалось много удивительного. Во-первых, в результате самой сборки (несмотря на то, что я едва разобрал буквы на изображении, а больше – догадался) изображения, даже самой его цветовой гаммы, и музыки, и даже самого метакомментария автора плейкаста получилось нечто удивительное, завораживающее. Может быть, конечно, что это – только для меня, поскольку стихотворение – моё, но всё же... Во-вторых, удивительно много комментариев и сам стиль общения удивил: такое было в блогах тогда, когда они, блоги, начинались, потом постепенно каждый футболист получил свой личный мяч, как завещал старик Хоттабыч, и персональный надел поля, размеченный теми самыми красными флажками, где и сидит, аки царь всея блога, границы охраняет. А там – дело более новое, границы ещё не определены, мяч – пока один, и поле – пока общее, и народ собирается, общается, откровенничает даже. Втретьих, интересно, что люди называют оный плейкаст "хорошей работой", и одновременно с этим воспринимают его как некое откровение. Вот у меня обе эти вещи вместе не сочетаются в голове – взаимоисключаются... Так вот, о прошлом. Там есть отсылка к 2007 году, когда был написан текст, и присутствует та же тема флажков, о которых и я когда-то говорил, пусть и в несколько ином смысле (кстати, я никогда не говорил об их цвете :) Вот так запустишь камешек по воде, а через половину вечности вдруг до тебя доходят по той же воде, а может, и по другой уже воде круги от него, тобой когда-то пущенного... Только представить: ты потом – что-то делаешь, а они – идут по свету, ты – всякой дурью маешься, а они – идут по свету, ты спишь, а они – идут по свету, ты – вот так живёшь, а они – идут по свету, ты и забыл, а они – идут по свету, и может, тебя и нет уже, а они – всё идут, идут, идут... И однажды возвращаются тенью. И однажды.. – И толи это ты вот так уставился на это нечто, истратившееся до состояния тени, но живое, толи оно на тебя... – Разбери попробуй... – Где тут оно и где тут ты... И даже, если это тебя – нет, или ты и есть то самое прошлое, то возможно, это, как раз, твоя тень и возвращается, только для кого-то другого. И на волне этого удивления вспомнилась песня Максима Леонидова о другой, но чем-то похожей реальности, точнее, может быть, не столько сама песня, сколько её совершенно очаровательная концертная интерпретация с настоящей драматургией, и восторженный пост, которой я о ней писал давным-давно, ещё практически не будучи знакомым с деятельностью автора. Но интернет в те далёкие времена был дайлапный, да и на ЛиРу не было плеера, поэтому более-менее простого способа предъявить саму песню не было и пришлось писать буквы; зато — где теперь тот дайлап... а пост — остался. И пусть у автора того плейкаста или у того, кому он адресован или посвящён, что-нибудь разрешится, как лучше, пусть так, как в "обновлённом" варианте этой песенки. То есть – пусть всем им будет (или как-нибудь станет) хорошо. PS: Запись из концертного альбома "146 минут в России" 2004 года. PPS: А всё-таки, интересный дядька этот Максим Леонидов. Я бы его поставил где-то рядом с Макаревичем, хотя и не по "значимости", но – по духу. И этот битломано-рокерский задор, и позитивная воздушная романтика у них – очень общее, только если Макаревич – это скорее, философическо-поэтический тип романтика, такая закрытая книга, которую ты всегда можешь открыть и, главное, в любой момент закрыть, а Леонидов – в большей степени эмоциональный, драйвовый и вместе с тем трогательный – ветер в лицо, который можно почувствовать, если двигаться навстречу. Недаром один зовётся "Машина времени", а другой – "Hippoband". PPPS:А вот они вместе, Леонидов и Макаревич: "Три окна"...

О мозгах и тараканах можно много, что сказать, но одно предельно ясно: тараканы хочют жрать. Пусть мозги всего вкуснее, но, когда доели их, таракан диету сменит – станет пожирать других тараканов, выживая сам, за этот кровный счёт, деятельно дожидаясь, часа икс, когда сжуёт и его собрат-сородич с аппетитом и словцом: "Пищевая цепь. Ик! – В природе всё построено на том". Что поделать, тараканам в радость сей лесной уклад, им в лесу – мозгов не надо: слопал брата – брату рад... Для мозгов же обустройство в том лесу – напрасный труд: при "законе джунглей" просто они киснут, то есть мрут. Им, хоть прячься, хоть ракету строй, известно всё подряд: что в лесу ни делай, если доберутся, то – съедят. И – уже ракета в небе, но отыщется изъян – и даже тех, кто уцелели, примет море-океан.

В башке все нанороботы соседствуют с мозгами, мозгами и питаются; и тут – закон суров: Чем больше в голове своей разводишь тараканов, тем меньше остаётся в ней места для мозгов

Фемины играются в Кошек... И в Мышек. Их кошкинг и мышкинг известен с_покон... : считать себя Кошкой – из сферы привычек, а Мышкой... – ну, те, кто НЕ Кошки... – Канон. Есть, кроме Канона, и мельче законы о том, как им видятся будни и свет: У Кошек тождественно белое с чёрным, у Мышек – ни бела, ни чёрного нет, а есть миллионы неброских оттенков, в отличье от ярких (шестнадцати штук) "кошачьих" цветов. Одни впечатленье яркое ценят и ярким берут; другие до цели идут незаметно, а там – раз и в дамки. Так и живут... Гуляют вокруг, заселяют планету, однажды захватят совсем. И умрут.

Точнее, гимн японских электронных котов  фирмы Sony. Правда, они, вообще-то, собаки, но кому на русском языке какая во Всемирный День Котоff разница...

В пластмассовом корпусе, на батарейках, Мы — чудо искусства, Мы — Божество. Нам стоимость центы, иены, копейки, а электричество нам — естество. Мы вас развлекаем и в будни и в праздник, урчим и киваем, и делаем вид, что Нам угощение рыбою красной ваше приятно, а не вредит... Хоть в красную рыбу — да розовым носом, чёрным хвостищем — на белый диван, задавшись извечным сакральным вопросом «А хде колбаса?» мир евклидных пространств Мы покидаем, выходим в астралы, приветы знакомым, коллегам, друзьям шлём по эфиру и жестом усталым шлём окружающих к славным чертям, и черти Нам чертят наброски желаний, что в воображении разместить чуть-чуть не хватило ресурсов, мол «память — йerror», мол «Извольте сменить пред тем, как устраивать планы на вечность, в голове микросхемы, всего пару штук». — К Нам черти добры, они с доброй усмешкой для Нас из конструктора Путь соберут. А Мы — позаботимся, Мы — обсчитаем, чтоб в нужный момент, век и год, день и час в путь в направлении, выбранном нами, кого запустить? — Да конечно же, ВАС!

Предыстория

Я всегда... эээ... ну ладно, просто очень давно говорил, и не раз, что, мол youtube – образовано не из 'You и 'Tube', как выглядит (хотя "труба", будь то подзорная, телеобъектив, кинескоп, телескоп или замочная скважина, и есть общепризнанное средство подглядывания), а всё же изначально из 'You To Be', только в сленговом варианте (как, например, и Twitter "трещётка/щебетальник") как 'U Tu Be'. Я читаю youtube не как склоняемое "ютуб", а как несклоняемое "ютуби", такая трактовка логична в свете изначальной концепции сайта как ресурса, дающего людям возможность выкладывать собственное видео.
Сама фраза 'you to be', как раз и переводится как "чтобы ты был" или "тебе быть" или "ты будешь" или "ты должен быть" или просто "БУДЬ!"

Пусть всегда будешь ТЫ! Все винты и порты занимай на сервере нашем, свои будни снимай — и в сети размещай, ну а мы — всему миру покажем! В форум-чатах едва набивал ты слова, пальцы путая в клавиатуре, а теперь – будь актёр, будь оратор, тапёр — и сияй в сингулярной культуре! Не смотри тележуть, ты же — ЕСТЬ! — Вот и БУДЬ! — На тебя пусть другие глазеют, они — ЕСТЬ, как и ТЫ — вот и стройте мосты и любуйтесь друг-другом балдея! Но года — как всегда.. — Всё меняют года… И реальность — зело прозаична: You To Be? — Нет, you… — туп, алчен, мелок и груб, развращён и ленив неприлично человек… Человек и в двух… -тысячный век не желает расти над собою, всё забито — кино, телешоу, порно, клипы с музыкой… — чьей-то — чужою… Вот такие дела… Лишь родясь, умерла техно-хиппи-синтезатЕя. Утомительно — БЫТЬ кем-то, проще забыть, жить косвенно, собой не владея. Завершить нарратив можно — хоть возопив: "Кто я есть?!", "Где я?", но в заключенье — ищем мозг, жмём на Del, на вопрос "Обалдел?!" тычем в 'Yes' — "Подтвердить удаленье". Так реальность прошлась, словно злобная власть, по романтике светлой идеи. Свет — семь бед — не вернуть, НО ТЫ — ВСЁ РАВНО — БУДЬ!!! Ну а я… — се ля ви… Поглазею.

Когда-то в среде зарождается суть, конструктор объектов ли, просто виденье..., строкою в ещё не_разгаданный путь слова отправляются, их приключенья по свету разносят другие слова, сплетаются в карты событий, и мысли текут, словно реки-дороги, едва не срываясь в блаженные выси, но Час Перехода – последний удар – и бывший бездонною точкой на карте, до поры неприметно-пустой аватар, теперь уже Автор. Чего? – А гадайте...

Я помню, ты мне больше не ответишь – ты до меня программой заменён, но я, по-прежнему, пишу... Письмо на ветер. И с ветром отправляю. День за днём... Планет наоткрывали миллионы, на все не напасёшься душ, погон, их больше, чем замечено законов, хоть в физике, хоть в сотнях мегатонн пустого документооборота... Теперь – планеты стали закрывать: Вчера пришёл указ. Один! Всего-то. Что этой – больше не существовать: Финансы-шмансы, прочие "романсы", мол, средств-и-бредств на дальние миры не выдано – и участь наших станций отныне – чрево самой той дыры... Так, что привет, финита дольче вита. – Я здесь последним буду, и, гляжу, и мне здесь – дом последний; но, для вида подняв пустую рюмку, тост скажу: Посвящение административному ресурсу: 'Какую жуть считаем мы за счастье, какой кошмар считаем мы за рай, дельцов от административной власти ты в капсулу скорее собирай – и запускай гигантский реактивный ракетный двигатель – и пусть они летят, в тот рай, солярис, вечный, дальний, дивный, и пусть живут там, и пускай хотят чего угодно, больше или дольше, чем наш не столь уж быстротечный век, в конце которого от этого, быть может, хоть раз вздохнёт свободно человек. :-D И не беда, что штампы на страницах зияют через слово, не беда... Беда случится, если возвратиться они сумеют как-нибудь сюда, где нас не будет, и они погоней за нами устремятся... В мир иной... где тоже не укрыться – там мы вновь им дадим упрямый злой хардверный бой! – В материале, так сказать!'... Хотя... Чего там... Шучу, конечно; тоже мне – пират.... Мне тут энергии запас, на одного-то, с лихвою на три тыщи лет подряд... Как говорится, "нам ли быть в печали", "какие наши годы, господа", их "административный курс" – "отчалил" на год, на век, на три – и навсегда... Нет дрязг, проверок, вахт и экспедиций – тебе принадлежит забытый мир, в нём можно жить, и даже веселиться..., да слушать вечный радиоэфир, писать, как щяс, куда-нибудь, на ветер бессмысленных и бесконечных слов потоки-письма... Он на то и ветер, что примет всё. Ну ладно, будь здоров... Я напишу ещё, ведь ты… – не против? А что тут делать тыщу лет? :-) (И, да, тут важно – не влепиться в астероид.) Ты только слушай ветер... иногда

UPD: А в ЖЖ-комментариях – чудо. Пронзительный ответ.

В Канаде стоял необычно холодный август. Несколько дней я жила в резервации индейского племени Кри, так, без особых целей, по-туристски. Вдруг из ниоткуда нарисовались какие-то антропологи на маленьком самолёте с кленовыми листьями на крыльях и сообщили, что снимают документальный фильм об индейцах. Они установили своё видеооборудование в железном ангаре рядом со зданием Хадсон Бэй Компани и попросили найти самого старого члена племени, и чтобы он спел для фильма несколько старинных индейских песен. В день съёмки к ним привели, уже слепого, деда в красной клетчатой рубашке. Оператор включил свет, и старый человек запел. Он начинал, но всё время спотыкался, потел и начинал заново. Вскоре стало ясно, что никаких древних песен он, на самом деле, и не знает. А он всё начинал, спотыкался, ещё сильнее потел, раскачивался взад и вперёд, но казалось, что единственны слова, которые он уверенно знает были "Хэй-а… хэй-а-хэй … хэй хэй хэй а хэй … хэй …" Хэй-а-хэй хэй хэй-а-хэй Я пою песни, древние песни Хэй-хэй-а хэй-а-хэй Но я не помню слов этих песен Хэй хэй-а хэй-а-хэй-а … хэй-а хэй-а Я пою песни своих прадедов дедов отцов… и животных…, на которых они охотились. Хэй хэй-а … хэй-а-хэй-а-хэй Я никогда не знал слов старых песен Хэй хэй-а … хэй-а-хэй Я никогда не охотился. Хэй хэй-а … хэй-а … хэй-а хэй Я никогда не пел песен моих предков. Хэй хэй-а-хэй Сейчас я пою на камеру, Хэй-эхй-а … эхй-а-эхй-а … хэй … хэй-а за деньги. Хэй хэй-а … хэй-а-хэй-а … хэй хэй-а хэй Я вспоминаю своего деда: он лежит на спине и умирает. Хэй-хэй-а … хэй-а … хэй-а … хэй-а-хэй По-моему, меня нет я… никто не…… Хэй хэй-а-хэй хэй не … … существую Хэй-хэй-а … хэй-а-хэй-а …хэй-хэй-а … хэй-а-хэй Текст в оригинале

Преодоленья, победы, прорывы... — и всякая новая круче ступень на плане — и, более прихотливы, растут аппетиты на следующий день; но в том восхождении, какою отвагой ни обладай, а хотя бы одна ступень — каплю больше предельного шага — и это уже не ступень, а стена.

Мысль изреченная – ложь. Неизреченная – тож.

Язык союзов и предлогов, местоимений, междометий и мимики и жеста — много он говорит всего на свете. Он говорит с лихим напором и с убеждённостью Сократа, только поймут его нескоро, если, вообще, поймут когда-то... Задачи разные, вестимо — "сказать" и "говорить", тем паче, они не шибко совместимы в том языке. Вот незадача... Язык молчанья и утайки неменьшей верностью адептов питается, его питают и междометия, и жесты. Творец пустот, венец парадов тщеславия, вертляв, изменчив, бессмертный, словно злая радость, он, пустоте подобно, вечен