***

Драко и Орион стояли вместе с Карой, Эвандером, Калипсо и Виктором у стены  огромного и прекрасного бального зала поместья Форнакс [Форнакс — семья Эвандера, прим. пер.]. Их родители тоже участвовали в совещании, и помогавший собственным родителям приветствовать гостей Эвандер ускользнул, чтобы присоединился к друзьям. После разговоров о Первом испытании Турнира Трех Волшебников и  Дурмстранге они принялись обсуждать гостей.

— Когда начнется совещание? —  нетерпеливо прошептал Орион на ухо Драко.

— Перед началом отец нас заберет. Целая группа волшебников вряд ли сможет исчезнуть незамеченной сразу же после начала бала. Не волнуйся и прекрати ерзать! — пробормотал в ответ блондин.

Орион вздохнул и в сотый раз поправил парадную мантию. Она была действительно прекрасной. Нарцисса как всегда проявила изысканный вкус и каким-то образом умудрилась  подобрать парадную мантию под цвет его глаз, не выглядевшую от этого менее мужественной и элегантной. Еще он надел кольцо своего отца, хоть и против собственной воли, но так и не мог прекратить ерзать в ожидании начала совещания. Он отказывал всем, приглашавшим его на танец, ведь бал на самом деле не представлял для него никакого интереса в отличие от совещания, о начале которого он страстно мечтал.

Толкнув его в бок, Калипсо с завистью произнесла:

— Тебе так повезло, что мистер Малфой берет вас на совещание. Я умоляла своего отца, но он отказал, сказав, что Темный Лорд позволил только вам с Драко присутствовать по просьбе мистера Малфоя. Ты должен мне потом все рассказать!

— А что я получу взамен? — ухмыльнулся Орион.

— Ты не поделишься информацией с лучшей подругой? После всего, что она сделала для тебя? — сладким тоном проговорила Калипсо. — После всех тех теплых и братских чувств, которые она испытывала к тебе?

Орион усмехнулся.

— А-я-яй, я не поддаюсь эмоциональному шантажу, малышка Калипсо. Расскажу, только  если ты договоришься с этим проклятым яйцом. Что бы я ни делал, оно продолжает вопить, и это сводит меня с ума.

Девушка фыркнула и подкатила глаза.

— Согласна, я ведь все равно собиралась тебе с ним помочь.

— Я всего лишь хотел, чтобы деликатно об этом попросила, — усмехнулся Орион. — Знаю же, что ты надоела бы мне до смерти, выпрашивая информацию о совещании. Теперь же я избавился от надоедливого яйца, не давая тебе ничего взамен, на что я даже и не рассчитывал.

— Как истинный слизеринец! — гордо сказал Драко. Затем он зацепился за кого-то взглядом и простонал: — Мерлин, только не он!

Орион повернулся, чтобы разглядеть причину негодования Драко, и увидел приближающегося к ним высокого стройного молодого волшебника в голубой шелковой мантии. Он весело ухмыльнулся Драко, когда понял, что это и был Себастьян Валуа.

Орион наклонился к блондину и дразняще прошептал:

— Не волнуйся, Драки, я уверен, что если в этот раз ты хорошо попросишь, он согласится с тобой потанцевать. Как же он сможет отказать Малфою дважды?

Прежде чем принять равнодушный вид, Драко послал ему свирепый взгляд.

— Вот мы и встретились снова, Малфой, — с обольстительной  ухмылкой проговорил Валуа, оглядывая остальных. — И кто же твои очаровательные спутники?

Драко коротко представил всех, пока Эвандер хмурился на то, как очарованно Кара смотрела на Валуа. Тот обернулся к Ориону и с очень легким акцентом вкрадчиво произнес:

— Орион Блэк? Глава Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэков, я полагаю?

Губы Ориона изогнулись в усмешке в ответ на брезгливое выражение лица Драко.

— Единственный и непревзойденный, — ответил он.

Валуа улыбнулся и, протягивая ему руку, спросил:

— В таком случае, могу я пригласить вас на танец?

Орион удивленно распахнул глаза и неуверенно ему улыбнулся:

— Разумеется.

Когда Валуа вел его в середину бального зала, где танцевали остальные пары, Орион почти физически ощущал пронзающий его затылок яростный взгляд Драко.

Начиная танец, Валуа осторожно взял его руку и приобнял за талию.

Взглянув на него, Орион весело произнес:

— Признайся, ты пытался досадить Драко?

— Что ты имеешь в виду? — шаловливо улыбнувшись, спросил Валуа. — Почему это вдруг танец с тобой должен досадить Малфою?

Орион ухмыльнулся.

— Потому что мы разговаривали, и я уверен, тебе просто захотелось его разозлить.

— Меня не волнует Малфой, — искренне сказал Валуа. — Я просто хотел познакомиться с тобой. — Улыбнувшись, он добавил: — Я читал о тебе и Турнире Трех Волшебников. Это правда, что твое сердце разрывается между Малфоем и Крамом?

Орион рассмеялся и покачал головой.

— О, нет, это  было бы довольно затруднительно. Думаю, я не смог бы совладать и с одним из них, чего уж говорить о двух. — Он задумчиво посмотрел на Валуа. — Ты знаком с Флер Делакур?

— Я знаком с ее семьей, — ответил тот, — но не с ней лично. Слышал, она блестящая ученица в Шармбатоне. Как она в Турнире?

— После первого испытания находится на третьем месте, — сказал Орион. — Выглядит способной, мне она нравится.

— Еще один попавший в ее сети? — Валуа приподнял бровь.

— Вряд ли, — усмехнулся юноша. — Она не в моем вкусе. Я предпочитаю волшебников.

В карих глазах Валуа заблестел интерес, и он вкрадчиво спросил:

— И каких же именно волшебников ты предпочитаешь?

Немного смутившийся от изменения тона голоса Валуа Орион  неуверенно ответил:

— Э-э… ну, у меня нет определенных предпочтений, но думаю, преимущественно темных. Правда, я еще никогда не строил отношений с темными магами, так что это всего лишь предположение.

— У тебя никогда не было парня? — с довольной улыбкой спросил Валуа.

— У меня есть парень, но он… э-э… он не совсем темный волшебник, — ответил Орион.

Валуа склонился к нему и низко прошептал:

— Однажды ты поймешь, что именно темные маги самые интригующие. — Заглянув в глаза Ориона, он тихо добавил: — Ты действительно красив, хотя фотографии и не могут передать этих удивительных  глаз.

Юноша слегка напрягся в его руках, и на его щеках выступил легкий румянец.

Валуа с удовольствием его разглядывал.

— Моя развязность тебя смущает? — спросил он.

— Немного, — честно признался Орион. — До этого только моей парень говорил мне, что считает меня красивым, Валуа. Так что довольно странно слышать это от незнакомца.

— Ах, ну мы ведь больше не незнакомцы, Орион, — с теплой улыбкой проговорил Валуа. — И, прошу тебя, зови меня Себастьян. — Затем он вкрадчиво добавил: — И нужно напоминать тебе об этом чаще, пока, в конце концов, ты не поверишь в это.

Орион пожал плечами.

— Меня это не особо беспокоит. Если так думает мой парень, то для меня этого вполне достаточно.

— Насколько же ты занимательный после всех этих утомительных волшебников, с которыми я обычно вижусь на подобных  мероприятиях, — с хитрой улыбкой проговорил Себастьян. — Думаю, ты станешь моим излюбленным партнером, так что считай, что все свои будущие танцы ты посвящаешь мне.

Шутливая манера общения Себастьяна приободрила Ориона, и он с дразнящей ухмылкой произнес:

— Достаточно самоуверенно, ты так не считаешь? А, может, для меня ты ничем не отличаешься от других волшебников, и я предпочитаю танцевать со своим хорошим другом Драко.

Себастьян приподнял бровь и сказал с легкой самоуверенной улыбкой:

— Чтобы Малфоя выбрали вместо Валуа? Я никогда не застану этого дня. — Потом он обольстительно прибавил: — И, позволь уверить тебя,  что я сильно отличаюсь ото всех, кого ты когда-либо встречал. — Он понизил голос до шепота. — Если когда-либо ты только дашь мне возможность продемонстрировать, насколько же…

Их прервал сдержанный кашель, и Орион вздрогнул, увидев перед собой Люциуса.

Бесстрастно глядя на них, он тихо пробормотал:

— Совещание сейчас начнется. Если вы последуете за мной, я проведу вас.

Себастьян кивнул, убирая руки с талии Ориона. Когда они вместе последовали за Люциусом, он приподнял бровь, интересуясь причиной присутствия здесь самого Ориона, на что тот только ухмыльнулся.

 

Войдя в комнату, Орион тут же заметил Драко, сидящего за столом вдалеке от главенствующего места, и спокойно присел рядом, ощутив знакомую ауру вошедшего секундой позже Воландеморта. Себастьян, занимающий свое место около Лорда, подмигнул Ориону, и тот отметил, что все уже были в сборе. Лестренджи и вызволенные из Азкабана Пожиратели Внутреннего круга сидели среди новых магов, там же он заметил и отцов своих друзей. Взглянув на Воландеморта, он вынужден был признать, что  принявший внушительный вид волшебник выглядел пугающе, а его магия ощущалась сильнее, чем обычно. Орион даже предположил, что тот намеренно усилил ауру, чтобы и другие могли ее почувствовать.

Когда наступила тишина, Воландеморт поднялся со своего высокого кресла во главе стола и спокойно произнес:

— Друзья мои, добро пожаловать на  первое совещание, посвященное решению вопросов, касающихся нашего темно-магического сообщества. — Он осмотрел лица присутствующих и продолжил более громким голосом: — Мы собрались здесь, чтобы достичь соглашения между наиболее влиятельными темными сообществами и выступить единым фронтом против тех, кто веками подавлял нашу магию и наши убеждения. Пришло время отстоять свои права, прежде чем наши родословные  не ослабли еще сильнее, и пока мы не потеряли последние политические преимущества над светлыми магами. Они бы с удовольствием наблюдали за тем, как прекращают свое существование наши родословные и затухает темное волшебство, слишком уж долго мы позволяли им ставить под запрет использование нашей магии и следование традициям. Если мы объединимся, то сможем  победить их в надвигающейся войне, а затем перестроим магический мир по собственному вкусу. Наш вид будет господствовать над остальными, магглы и магглорожденные будут подчиняться нашей воле, а наше слово станет законом. Мы будем свободно заниматься темной магией, не сталкиваясь с какими-либо предрассудками, вернем нашим семьям власть и уважение, которого они заслуживают, а наши дети будут становиться магически сильнее с каждым новым поколением, пока наши родословные снова не обретут утраченную чистоту и могущество. Это тот волшебный мир, который я себе представляю, если в этих переговорах мы добьемся успеха.

Многие кивнули в знак согласия, а остальные воздержались от каких-либо комментариев. Наступившую тишину нарушил первый храбрец, а именно привлекательная сорокалетняя француженка, которая, если верить досье, была тетушкой Себастьяна Валуа.

— Все это звучит просто замечательно, Ваша светлость, — сказала Софии Амброис чистым мелодичным голосом. — Но вопрос в том, каким образом Британия сможет одолеть Дамблдора. Его устранение является первым шагом на пути к войне, поскольку ни в одной стране больше нет настолько же могущественного светлого волшебника. Темные маги Англии должны сначала доказать, что они способны победить его, а желательней, конечно, убить, прежде чем Франция наконец вступит в войну.

— Дамблдор — ничто, — спокойно ответил Воландеморт. — Я с легкостью от него избавлюсь, когда мои планы увенчаются успехом, но наш союз должен быть установлен прежде, чем это произойдет. У нас слишком мало времени и много планов, чтобы откладывать все только из-за того, что Дамблдор все еще жив.

— Дамблдор одолел Гриндевальда, — вставил импозантный немец, восьмидесятилетний Дитрих Эммерих, — а предполагалось, что Гиллерт непобедим. Я видел их дуэль и могу сказать, что Дамблдора будет не так-то просто одолеть.

— Дамблдор уже не так силен, как несколько десятилетий назад, Дитрих, — ответил Люциус с легкой усмешкой. — Он старик и не может сравниться с моим Лордом.

— Ох, а как же ‘Арри Поттер? — возразил Себастьян Валуа, посылая Люциусу хитрую усмешку. — Дамблдор не смог победить вашего Лорда в течение первой войны, но… простите меня, Ваша светлость, — он коротко поклонился в сторону Воландеморта, — но 'Арри  Поттер смог убить вас, хотя, к счастью, и не навсегда.

— Отвратительный полукровка мертв, — на высоких тонах вклинилась Беллатрисса, — и тогда щенка спасла его грязнокровная шлюха-мать.

От обуявшей его ярости Орион сжал кулаки, но Воландеморт предупреждающим взглядом приказал ей замолчать и спокойно сказал:

— Гарри Поттер выжил, потому что его мать пожертвовала собственной жизнью, чтобы защитить его. У него не было каких-либо выдающихся способностей, к тому же, сейчас он мертв. — Спокойный тон Воландеморта полностью противоречил его же ярости, которую Орион чувствовал  как болезненное покалывание своего невидимого шрама.

— Но как мы узнаем, что мальчишка действительно мертв? — спросил шведский волшебник Гуннар Ингегэрд. — В газетах писали, что он просто исчез, не было найдено даже тела.

— Если бы мальчишка был еще жив, — спокойно ответил Ромулус Розье, — Дамблдор бы его нашел, и наши шпионы, посланные в маггловскую часть Лондона, нашли бы хотя бы одну зацепку. Дамблдор уже бросил свои поиски, так что вполне можно верить, что мальчишка мертв, а если и нет, то его никогда не учили магии, поэтому  он не представляет угрозы для наших планов.

— В случае, если 'Арри  Поттер еще жив, мы должны склонить его на нашу сторону, — убежденно произнес Себастьян Валуа. — Пусть он ничего не знает, но он все еще остается символом Света, дарующим им надежду. Они сплотятся вокруг него и будут ожидать, что он вместе с Дамблдором возглавит сопротивление. Этого нельзя допустить.

— Полукровка мертв! — раздраженно вставила Беллатрисса. — А если и нет, то он всего лишь беспомощный сопливый попрошайка. Это жертва грязнокровки спасла его. Пусть его заберут светлые, если сумеют отыскать, он все равно бесполезен.

— Даже если он и бессильный, то все еще имеет политическое значение, —  усмехнулся над ней Себастьян. — Нельзя позволить светлым заполучить его. Кроме того, смертельное проклятие невозможно остановить материнской жертвой, и я ожидал, что тот, кто по слухам настолько искушен в Темных искусствах, уже понял это. Он остановил смертельное  проклятие самостоятельно!

Комнату наполнила напряженная тишина, и шрам Ориона стал покалывать еще больнее. Воландеморту очень не нравилось, куда зашел разговор, но на его лице была совершенная маска абсолютного спокойствия.

— Бесполезно сейчас рассуждать о Гарри Потере, — спокойно сказал Константин Кавсир. — Если он когда-либо объявится, тогда и решим, что с ним делать. А пока  мы должны обсудить более насущные вопросы.

— Ja [да, нем], я согласен с Константином, — вторил австриец Лудольф Файтнер. — Поттер — это проблема Англии. А что касается Дамблдора, то с ним никто не сможет справиться, кроме Вашей Светлости, так что его мы тоже оставляем на вас. Остальные из нас могут беспокоиться только о переправе бойцов для войны в Англии, прежде чем она распространится в Европе.

Русский волшебник Анатолий Кусаков, который напомнил Ориону Каркарова, сердито произнес:

— Я хочу знать, какая страна будет следующей после того, как вы завоюете Англию.

— Я считаю, что более важно  выяснить, какое правительство будет создано после войны, — вставил пожилой утонченный француз Дидье Бенуа. — Франция не позволит властвовать над собой какому-нибудь надгосударственному правительству. Мы ценим свою независимость превыше всего.

— Как насчет репараций? — добавил Комодус Конрад, один из американцев. — Светлые маги должны будут покрыть весь материальный ущерб, причиненный постройкам и предприятиям во время войны, такова участь побежденного. И мы хотим, чтобы наши банки имели исключительное право на кредитование для восстановления Европы, когда война подойдет к концу.

— Только через мой труп! — воскликнул Алистер Армитаж, единственный находившийся здесь британец, исключая Пожирателей Смерти. — Это европейские банки будут предоставлять галеоны на восстановление Европы. Я не хочу видеть, как жадность американцев высосет из Европы всю кровь.

После этих слов сразу несколько групп волшебников начали ожесточенно спорить. Кассиус Сормен и Реджинальд Рук — двое других американцев — поддерживали Камодуса Конрада, а на сторону Армитажа встали итальянцы Алессандро Бернаскони и Бруно Констанзо и испанец Луис Кастальо-Торребланка. Пока эта группа обсуждала права банков на  высасывание своих галеонов из светлых карманов, французы спорили с Люциусом, Рудольфусом и Ромулусом о независимости своего правительства.  На другой стороне стола русские и немцы обсуждали то, какая страна должна восстать следующей, а волшебники Украины, Румынии, Болгарии, Австрии и Польши дискутировали о национальных правах на спорные между ними, Германией и Россией территории, заселенные магами.

Орион послал Драко озадаченный взгляд и получил в ответ довольную ухмылку. Споры продолжались всего несколько минут, пока Воландеморт наконец не вышел из себя и не наложил на всех без палочки заклинание, заставившее всех вернуться на свои места, что очень быстро заставило их замолчать.

Воландеморт пронзил всех и каждого своим яростным малиновым взглядом и произнес убийственно спокойным голосом:

— Все ваши аргументы ничего не стоят, пока мы не выиграем войну в Англии. Мы должны сосредоточить все усилия именно на этом вместо того, чтобы тратить время впустую. Но позвольте мне прояснить одну вещь: каждая страна сохранит свое Министерство Магии, управляемое преданными нам темными магами, но создастся и  наднациональное правительство, которое будет руководить министерствами и принимать законы, которые в равной степени будут установлены в каждой стране.

— Я так предполагаю, что это наднациональное правительство возглавите Вы, и состоять оно будет из некоторых, входящих во Внутренний круг? — небрежно спросил украинец Кирилл Чешеслаус.

— Именно, — с прохладной ухмылкой ответил Воландеморт.

— Это невозможно! — вставил Дидье Бенуа. — Франция никогда не подвергалась иностранному правлению, мы не можем потерять свою политическую и законодательную автономию!

Воландеморт прижал его ледяным взглядом и спокойно сказал:

— Страны не потеряют политической и законодательной автономии, все останется как прежде, просто всем будут руководить темные маги вместо светлых. Вы все еще сможете избирать собственных делегатов и принимать собственные законы. Я только хочу создать международное правительство для обеспечения  гармонии между нашими странами и гарантии того, что будут приводиться в исполнение только справедливые законы. Без меня эту войну не выиграть, так что, я полагаю, что не попрошу слишком многого, планируя оставить ваши страны в покое и занять всего лишь контролирующий пост.

Французы все еще выглядели непокорно, русские и немцы смотрели на Воландеморта с трепетом, а американцы — с легким опасением, не веря на самом деле в то, что его наднациональное правительство сможет принудить их хоть к чему-нибудь. Все это время в голове Ориона проносились апокалипсические сценарии, в которых Воландеморт завоевывает магический мир, убив глав государств всех стран, а магглорожденные лишаются всяких прав и надежд на спасение из-за его наднациональных законов, принятых во всех государствах.

Идея Воландеморта контролировать наднациональное правительство не была абсолютно негодной, просто сама мысль о том, что возглавлять его будет лично Воландеморт, заставляла Ориона вздрогнуть. Он не сомневался, что тот сейчас скажет им все, что угодно, чтобы успокоить опасения, а когда война будет выиграна, он будет делать все, что ему заблагорассудится. Он уже сейчас мог видеть, что некоторые недооценивают амбиции и способности Воландеморта. Например, американцы были чересчур уверены в себе.

 

Для Ориона тянулись целые часы, а совещание все продолжалось. Наконец были достигнуты некоторые предварительные соглашения. Наибольшую поддержку планам Воландеморта выказывали русские и немцы. Было решено, что как только начнется война в Англии, Россия и Германия начнут двигаться на Францию, в которой находилось самое большое в континентальной Европе сообщество светлых магов, а Валуа и остальные французские темные семейства будут работать внутри страны, таким образом, английские светлые волшебники не смогут получить поддержку французов. Как только Франция и Англия будут завоеваны, Россия с Германией двинутся по направлению к Польше, Австрии, Украине, Румынии и Болгарии, среди которых у них тоже были сторонники, а Франция и Британия направятся против Испании и Италии. После этого они вместе двинутся на Швецию, Финляндию и Норвегию, а потом и другие более мелкие страны.

Воландеморт объяснил, что война в Англии начнет примерно через два года, а может и больше, так что все могут возвращаться в свои страны, чтобы начать убеждать другие семейства и собирать средства. Русские искусно помогут немцам захватить политическую власть над светлыми, так что ко времени начала войны Германия уже будет находится в руках темных магов. В самой щекотливой ситуации находилась Франция. Себастьян Валуа начнет набирать союзников из числа светлых семей, к тому же под его руководством находились все темные семейства. Американцы же, как ожидалось, предоставят денежные средства и бойцов для войны в Англии, и за эти два года должны будут склонить Конгресс на выполнение этих условий.

Это были лишь общие черты плана Воландеморта, детали пока даже не обсуждались, их оставили на последующие совещания, так же как и вопросы вознаграждений, которые собравшиеся ожидали получить за свою поддержку, и требований, предъявляемых их странами. На последнем этапе переговоров, которые по предварительным оценкам продлятся около года, каждый должен будет подписать магический контракт, в соответствии с которым будет выполнять достигнутые договоренности.

Когда собрание завершилось, Орион устало поплелся за расходящимися волшебниками. Как только он вышел из двери, Себастьян потянул его к себе.

— Твоя невинность настолько обманчива, Орион, — шепотом сказал он. — Я и не знал, что ты Пожиратель Смерти.

Юноша заглянул в его светло-карие глаза и тихо произнес:

— Я не Пожиратель, а всего лишь сторонник.

Себастьян шутливо на него посмотрел.

— Все лучше и лучше, — вкрадчиво сказал он. — Надеюсь, я получу удовольствие увидеться с тобой  на следующем балу? 

— Только на тех, что запланированы на следующую неделю, — с легкой улыбкой ответил Орион. — А в воскресенье я возвращаюсь в Хогвартс. — Потом его улыбка испарилась, и он покорно произес: — Но я не буду принимать участия в совещаниях, это было моим первым и единственным.

Себастьян легонько приподнял его подбородок и соблазнительно промурлыкал:

— Не отчаивайся, mon petit [малыш, фр], зато ты сможешь потанцевать со мной. Я найду тебя после совещаний.

Приподняв бровь, Орион довольно ухмыльнулся.

— Теперь я понимаю, что они имели в виду, когда говорили, что ты самовлюбленный тип. Полагаю, у меня просто не будет выбора, кроме как смириться с твоим обществом еще на несколько танцев.

Себастьян весело улыбнулся и насмешливо произнес:

— Оу, удар прямо в mon coeur [сердце, фр]. — Затем он вкрадчиво добавил: — Мне нужно будет хорошо поработать, чтобы избавить тебя ото всех заблуждений относительно меня. Уверен, я получу массу удовольствия, показывая тебе настоящего себя.

Орион хотел было возразить, но его прервал Драко, дотронувшийся до его плеча.

Удостоив Себастьяна презрительным взглядом, он обратился к Ориону:

— Нас зовут обратно.

Когда они вернулись в комнату, Пожиратели Смерти сидели около Воландеморта и обсуждали события прошедшего совещания. Орион и Драко тихо присели.

— …французы и американцы были самыми скрытными, мой Лорд, — говорил Люциус. — За свою поддержку они потребую слишком много.

— Американцы — жадные ублюдки, — ехидно вставил Яксли. — Если мы дадим им банковские права на восстановление, они с легкостью согласятся нас поддерживать.

— Но многим английским темным семействам это абсолютно не понравится, — возразил Долохов. — Ты же сам видел, как тяжело Армитаж это принял. Его семья имеет дела с Гринготтс и владеет акциями некоторых наиболее важных волшебных банков в континентальной Европе. Так же он имеет большое влияние и на другие темные семьи.

— С американцами разберемся после того, как выиграем войну в Англии, — равнодушно ответил Воландеморт. — А пока что просто дадим им то, чего они хотят.

— Мой Лорд, — почтительно начал Руквуд, — кроме денежной поддержки и бойцов мы должны попросить у них магические артефакты, которые хранятся и изучаются в подземельях здания их правительства.

Заинтересованно вскинув бровь, Воландеморт прохладно произнес:

— Объясни.

— Во время моей работы в качестве Невыразимого в Департаменте Тайн среди нас ходили слухи о том, чем владеют американцы, — ответил Руквуд. — Поговаривали, что на протяжении столетий они крали могущественные магические артефакты из Латинской Америки, принадлежащие, вероятно, культурам майя, инков и ацтеков: давно утерянные магические знания, которые они пытаются разгадать.

Воландеморт погрузился в раздумья и через некоторое время сказал:

— Было бы хорошо, если бы мы смогли заполучить эти знания и артефакты. Ты прав, Августус, мы должны тонко провернуть это на следующем совещании.

— Все еще остается Франция, мой Лорд, — подал голос Розье. — Они абсолютно против создания Темного Совета после войны. Они отказались подчиняться надгосударственной власти, которую будет иметь Совет над их Министерством. А если они узнают, что вы собираетесь принять титул Темного Императора над всем магическим миром, то будут бороться с этим всеми доступными им средствами.

Орион вылупил глаза: Мерлинова борода, да честолюбие Воландеморта не знало границ! Император всего магического мира? И, возможно, еще и маггловского, после того, как он будет раздавлен Воландемортом и его армией. Его беспокойные мысли были прерваны продолжившимся обсуждением.

— Это работа этого слабоумного старого идиота Бенуа и тщеславного выскочки Валуа… — гадко вставил Амикус Карроу.

— Мы просто должны убить обоих после войны, Господин, — прервала его Беллатрисса, пронзительно хохоча. — Я бы безмерно насладилась, уродуя прекрасное личико Валуа, пока он будет молить о пощаде.

Воландеморт послал ей прохладную улыбку и снисходительно произнес:

— Возможно, я исполню твое желание, Белла.

Орион замер. Он не знал, что чувствует к Себастьяну, ведь они просто флиртовали, но тот показался ему хорошим человеком или, тем не менее, интересным. И просто мысль о том, как Беллатрисса пытает его, заставила кровь в его жилах похолодеть.

— Возможно, есть и другие способы убедить Францию, мой Лорд, — осторожно вставил Люциус. — Если мы убьем Валуа, остальные темные семьи Франции просто повернуться против нас. Это не было бы мудрым поступком.

Воландеморт повернулся в сторону Люциуса.

— И что же ты предлагаешь, мой скользкий друг?

Бросив на Ориона короткий взгляд, он ответил:

—  Кажется, Валуа попал под чары юного волшебника, мой Лорд. Вполне можно будет убедить его поддержать нас, болтая перед его лицом тем, чего он так желает.

Прищурившись, Воландеморт тихо спросил:

— Например?

— Кажется, Валуа заинтересовался Орионом, мой Лорд, — бесстрастно ответил Люциус.

От неожиданности Орион судорожно вдохнул, а глаза всех Пожирателей Смерти уже были устремлены на него. Его невидимый шрам разрывался от боли, когда Воландеморт прищурился в его сторону и вкрадчиво спросил:

— Это так, Орион?

Покачав головой, тот начал запинаться:

— Э-э… нет. Я только сегодня с ним познакомился, и он не проявлял ко мне особого интереса…

— Когда я прервал ваш танец, он шептал что-то тебе на ухо, — небрежно вставил Люциус, — и выглядел вполне потерявшим от тебя голову.

Глаза Воландеморта превратились в тонкие щели, преумножая боль Ориона, и, не отводя от него своего малинового взгляда, он ответил Люциусу:

— И ты предлагаешь использовать Ориона, чтобы соблазнить Валуа, так, Люциус?

Прежде, чем тот смог что-либо ответить, Орион подскочил с места, кипя от ярости, и воскликнул:

— Я не позволю так себя использовать! Я не стану ложиться под всякого, чтобы ты смог заполучить очередного союзника!

Абсолютная тишина накрыла Пожирателей Смерти, некоторые из которых с предвкушением ожидали наказания Ориона за такое неуважительное обращение к Темному Лорду. И им не пришлось ждать долго, поскольку Воландеморт выхватил палочку и спокойно произнес: «Crucio».

Пронзительно вскрикнув, Орион упал на пол. Дрожа всем телом от невыносимой боли и едва сдерживая отчаянные вопли, он слышал, как Воландеморт распускает остальных Пожирателей. Сквозь пелену слез он увидел перед собой его мантию.

Когда заклинание было отменено, его грубо схватили за воротник, и он лицом к лицу столкнулся с разъяренным Темным Лордом.

— Сколько же раз мне придется тебя наказывать, пока ты не научишься обращаться ко мне вежливо? — сказал Воландеморт убийственно тихим голосом.

Борясь с острой болью в шраме и затяжной болью во всем теле, Орион хрипло ответил:

— Я не хотел … показаться невежливым. Я просто был очень удивлен решением передать меня в распоряжение Валуа...

Насильно приподняв его за подбородок, Воландеморт гневно зашипел:

— Глупый мальчишка, я не собирался позволять ему или кому угодно еще прикасаться к тебе. — Пронзив его алыми глазами, он вкрадчиво произнес: — Я не буду ни под кого тебя подкладывать, как ты метко выразился,  по крайней мере, не под других. — Он ухмыльнулся, увидев, как глаза Ориона расширились, и начал водить пальцами по его заплаканным щекам. — Может, ты боялся, что я позволю кому-то другому пользоваться тобой в свое удовольствие? Что я откажусь от своего права на тебя? Это так, Орион? Ты так обеспокоен, что я скорее позволю другим иметь тебя, вместо того, чтобы брать тебя самостоятельно?

— Что? Нет… — ахнул юноша.

— Тише, Орион, — сказал Воландеморт, прижимая его к собственному телу. Его пальцы гладко скользили по губам Ориона, а тот взирал не него с все нарастающей тревогой. Воландеморт ухмыльнулся и хрипло прошипел: — <i> Ты этого хотел? Чтобы я заявил о своем праве на тебя? Чтобы я продемонстрировал и тебе, и всем остальным, что ты принадлежишь мне? </i>  

Орион открыл было рот, чтобы сердито возразить, но его слова были заглушены настойчивым поцелуем. Он чувствовал, как теплый язык Воландеморта исследует глубины его рта, а сильные руки прижимают к себе его тело. Потрясенный и смущенный, он не отвечал, позволяя тому целовать себя. Сквозь полуосознаваемое удовольствие, разбавленное резкой болью в шраме, он чувствовал, как что-то пробуждается в нем, пытаясь вырваться, будто бы пробуя соединиться с чем-то. Он нечаянно застонал от ненасытных ласк Воландеморта и был сильнее прижат к его телу, а разум его тем временем разрывался между наслаждением, недоверием  и укором за то, что позволил всему этому произойти. Но он сразу же вернулся в себя, почувствовав упирающуюся ему в живот эрекцию Воландеморта, что взбесило его настолько, чтобы прекратить происходящее.

Он резко оттолкнул от себя Воландеморта и, тяжело дыша, яростно воскликнул:

— Что… ты вообще думаешь, что делаешь? В какие развратные игры ты играешь со мной теперь? Просто оставь меня в покое, черт подери!

Воландеморт озадаченно нахмурился, но после его слов сильно схватил юношу за лицо и в состоянии холодного гнева произнес:

— Оставить в покое? Я никогда не оставлю тебя в покое! Ты — мой последователь!  И будешь делать то, что я захочу! И чтобы я больше не слышал, что ты снова резвишься с Валуа!

— СОВСЕМ С УМА СОШЕЛ? — завопил Орион, отдирая руки Воландеморта от своего лица. — НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ МНЕ, ЧТО Я ДОЛЖЕН ДЕЛАТЬ! Я НЕ ОБЯЗАН ПОДЧИНЯТЬСЯ ТЕБЕ! И если я захочу дружить с Себастьяном, то буду…

Внезапно Воландеморт ударил его, отбросив к стене. Орион заскулил от боли и ошеломленно увидел  кипящего от ярости Темного Лорда, который направлялся прямо к нему. Он отреагировал инстинктивно: вытолкнул вперед обе руки и позволил своей разъяренной темной магии вылететь из ладоней, воздвигая между собой и Воландемортом стену черного всепоглощающего пламени. Неуверенно выпрямившись, он в страхе посмотрел на то, что сотворила его магия. Через преграду  он даже мог различить Воландеморта, который протянул руку, чтобы коснуться огненной стены, и тут же быстро отдернул ее, уже опаленную пламенем.

С горящей щекой и неистово ноющим шрамом Орион пронзил Валандеморта своими голубовато-зелеными глазами сквозь стену черного огня. Стерев с уголка рта выступившую каплю крови, он с холодной яростью произнес:

— Ты зашел слишком далеко. Впредь ты будешь обращаться со мной, как с равным, иначе в следующий раз я отомщу! — Увидев, как сощурился Воландеморт, он выплюнул: — Я не собираюсь переходить на другую сторону, но буду защищаться, если ты продолжишь в том же духе!

Развернувшись, юноша вышел из комнаты. Спустя секунду огненная стена испарилась большими клубами черного дыма, и Воландеморт изумленно посмотрел на свои обожженные кончики пальцев. Мальчишка умеет контролировать ту темную магию, которую он видел в Азкабане, и даже придавать ей вид пламени. Невероятно. Он все еще мог чувствовать приятное покалывание  кожи от притягивающей энергетики мальчика. Каким же уникальным видом темной магии он владеет? Настолько стихийным и первозданным, настолько в совершенстве темным. И поцелуй, такой неожиданно изысканный, но было в нем и еще что-то, слишком кратковременное, но он успел почувствовать… что-то настолько…  знакомое, и это чрезвычайно его озадачивало. Может, это волшебство мальчика? Или что-то другое?

Воландеморт нахмурился. Орион был полон загадок.  Ему необходимо было выяснить, что все это значит. И, что хуже всего, Орион все еще не знал своего места. Вспомнив о Валуа, он помрачнел. Вот еще одна проблема: кажется, мальчик привлекает к себе слишком много внимания. Ориону необходимо быть сдержанным, необходимо научиться послушанию и, прежде всего, ему необходимо признать, что он принадлежит ему. Все эти глупости об их равенстве были просто смешны, но он нехотя стал уважать мальчика за оказанное сопротивление. Впредь нужно быть более осторожным с ним и его способностями. Еще он потерял контроль: он не должен был целовать мальчика и не должен был получать от этого удовольствие. Но это гибкое тело прямо напротив его собственного, этот податливый изысканный теплый рот… Нет! Нельзя впадать в искушение, поддаваться слабости. Если он и захочет использовать мальчишку, то сделает это сознательно и только ради того, чтобы манипулировать им, а не самому терять голову от бессмысленной страсти.

Выйдя из комнаты, Орион увидел, что бал был еще в самом разгаре. Он нашел  пустующую комнату и, бросив горсть летучего порошка в камин, отправился в Малфой-мэнор, а там, добравшись до своей комнаты, устало рухнул на кровать. Дотронувшись до ушибленной губы, он  рассердился на себя. Ему понравилось. Моргана его побери! Ему понравился поцелуй Воландеморта! Он даже не понял этого во время самого поцелуя, но сейчас знал точно. Он так сильно отличался от поцелуев Лезандера, был таким страстным и поглощающим. Орион в сердцах ударил подушку. Дьявол его побери! Ему не должно было это понравится! По крайней мере, не теперь, когда Воландеморт угощает его круциатусом, а потом ударяет, или снова озвучивает свои смехотворные идеи. Все вышло из под контроля. Этому нужно положить конец. Ему нельзя больше давать Воландеморту причин снова начинать подобные игры. Надо вести себя с ним холодно и равнодушно, вот и все! Просто быть незаметным. У Темного Лорда и так много забот, и если Орион станет вести себя незаметно, тот просто прекратит обращать на него внимание. Но, во имя Морганы, если Воландеморт еще хоть раз причинит ему боль, он ответит тем же. Орион вздохнул. По крайней мере, они не увидятся снова на следующих совещаниях, да и на следующие два бала он тоже не собирался идти. Орион нахмурился: Воландеморт увидел, как он контролирует свою темную магию. Черт! Еще слишком рано. Нужно будет больше тренироваться, чтобы научиться лучше ей управлять. Но кроме всего этого, было еще кое-что странное. Поцелуй и то, что он тогда ощутил. Было ли это просто наслаждением? Нет, помимо этого он еще чувствовал, как что-то внутри него  притягивалось. Магия? Возможно… Но что все это означало? Орион устало потер глаза.  Все было слишком запутано, ему нужно было отдохнуть.

 

 

***

 

Во время следующих балов Орион притворился больным и в письмах попросил Себастьяна извинить его отсутствие. После стычки с Люциусом за то, что тот рассказал Воландеморту о Валуа, он немного успокоился, когда тот объяснил, что не подозревал, что Воландеморт так рассердится, а Орион отреагирует настолько глупо. Люциус сказал, что он не имел в виду посылать Ориона на соблазнение Валуа, а просто посчитал, что Темному Лорду необходимо знать об этой его маленькой слабости. Люциус и Драко даже расспрашивали его наедине о том, что же произошло между ним и Воландемортом, когда все покинули комнату, но Орион отказался что-либо отвечать, а всего лишь сказал, что у них вышел небольшой спор, на котором все и закончилось. Люциус выглядел возмущенным, и Орион подумал, что он все-таки  рассказал о чем-то Нарциссе, потому что все последующие дни она бросала на него заинтересованные взгляды. Но никто больше и словом не обмолвился  о произошедшем.

В воскресенье он с Драко вернулся в Хогвартс, благодаря Мерлина за то, что Воландеморт был слишком занят своими совещаниями и не имел времени, чтобы вызвать его на очную ставку. Хотя он был уверен, что однажды Воландеморт все-таки припомнит ему это.

Добравшись до входа в общежитие Дурмстранга, Орион вдруг вспомнил кое-что, пришедшее ему на ум после совещания, и остановил Малфоя:

— Драко, а что такое Отдел Тайн? Руквуд упоминал о нем в ходе совещания.

Блондин осмотрелся, чтобы удостоверится, что вокруг никого не было, и наложил заглушающее заклинание. Взглянув на Ориона, он тихо ответил:

— Департамент Тайн находится на самом нижнем уровне Английского Министерства Магии, на девятом. Волшебники, которых прозвали Невыразимыми, изучают там самые глубинные тайны магии. Они исследуют и экспериментируют с этими силами в различных помещениях. Никто толком не знает, что там происходит, с тех пор, как Невыразимые приняли клятву о неразглашении своих секретов. Руквуду каким-то образом удалось обойти эту клятву, и во время первой войны он передавал информацию Темному Лорду. Из его слов ясно, что у американцев есть аналогичный отдел, да, думаю, что и у всех других стран тоже.

Орион кивнул и направился в свое общежитие. Его интересовало, какие же вещи там изучаются, ведь все это звучало довольно заманчиво.  И чем же таким особым могли владеть американцы?

Ночью, когда он лежал около спящего Лезандера, его накрыло чувство вины. Он позволил Воландеморту поцеловать себя, и, что еще хуже, он этим наслаждался. Но это было нечестно. Взглянув на умиротворенное лицо вампира, он нежно погладил его бледную щеку. Тот был к нему так нежен и добр. Именно это ему и нужно:  нежная любовь Лезандера, а не агрессивное и манипулятивное собственничество Воландеморта. Орион нежно поцеловал парня в губы и придвинулся к нему поближе. Он решил, что отныне его отношения с Воландемортом будут сугубо профессиональными. Ведь все, в чем он нуждался — это Лезандер.