Цитата сообщения Алла_Латулина
Музей цивилизации в Канаде.
Несмотря на общепризнанную цивилизованность, Канада — страна далекая, неисхоженная и даже загадочная. Неудивительно поэтому, что прогулка по Канадскому музею цивилизации сопровождается «глубоким погружением» в местные легенды и мифы, а также в житейскую правду как о древних, так и о современных нам людях.
В центре города, на берегу реки Оттавы, возвышается холм, увенчанный знаменитым неоготическим зданием канадского парламента. А как раз напротив него, на другом берегу, разместился Канадский музей цивилизации.
Радует глаз и облик самого музея, виднеющегося уже с моста. Суперсовременное здание причудливо «растекается» вдоль реки, своими зооморфными формами напоминая лениво разлегшееся крупное животное. «Или нет, скорее, — индейский тотем», — подумала я, подойдя поближе, чтобы разглядеть фасад. И оказалась недалека от истины.
Три «кита».
Выставочный комплекс выстроен на том самом месте, где несколько веков прямо в чаще девственного леса располагалось индейское святилище, украшенное столбами с резными изображениями божеств. Парламентский холм тогда еще пустовал, по Оттаве скользили каноэ, а о белых людях никто слыхом не слыхивал.
С тех пор прошло очень много времени. Теперь самый богатый экспонатами, самый компьютеризированный, набитый всяческой техникой и просто наиболее посещаемый музей Канады имеет уже солидный возраст и в то же время очень юн. Ему одновременно 150 и 15 лет — это как посмотреть. Первая коллекция, посвященная канадским истории и культуре, была представлена на всеобщее обозрение местным Геологическим обществом в 1856 году. К 1927-му она разрослась до Национального музея Канады, позже переименованного в Национальный же музей человека (Museum of man). Но двадцать лет назад набиравшие силу феминистки обратили внимание общественности на обидную двусмысленность названия (оно могло толковаться и как некий «Музей мужчины»). Тогда, ко всеобщему удовлетворению, нашлось нейтральное и в то же время более масштабное название: «Музей цивилизации». Наконец, в 1989 году разросшееся за полтора века собрание переехало в специально спроектированный «дворец» и тем самым обрело новую жизнь.
Величественная картина предстает глазам посетителя, когда он попадает вовнутрь. Здесь его встречают и гигантские коридоры с прозрачными стенами, откуда открывается чудесный вид на Парламентский холм, и лабиринты залов, ведущие буквально «в глубь» истории, и лестницы-эскалаторы, увлекающие в подкупольные пространства с росписями на темы индейской мифологии…
Миф о боге-вороне, творце всего сущего.
(большой зал индейской культуры)
Зал действительно велик. Одна из его стен образует сплошное огромное окно с видом на реку. Стеклянные плоскости разделены столбами, подозрительно напоминающими весла. Взгляд наверх проясняет идею архитектора: потолок похож на перевернутое днище каноэ. Все внутри зала — и экспонаты, и люди — оказывается как бы «в одной лодке». Можно смело плыть навстречу тайнам индейского леса, приобщить нас к которым взялся симпатичный франкоканадец Ришар. Правда, признался он, непосредственно снаружи, в ближайшей округе, леса больше нет. Однако тайга начинается уже в нескольких километрах к северу от Гатино, а стоит углубиться в нее еще километров на десять, и появляется реальный шанс встретить настоящего медведя, даже теперь, в XXI веке! Как бы в доказательство этого факта гид широким жестом указал на самую большую в мире фотографию, занимающую всю вторую продольную стену зала (то есть противоположный окну «борт каноэ»). Длина снимка, изображающего канадскую чащу, соответственно равняется длине зала — более сотни метров. Она, в свою очередь, служит задником для экспонатов — нескольких выстроенных в ряд хижин.
Каждая из них представляет культуру одной из индейских народностей, живших за несколько тысяч километров от Оттавы, вдоль Тихоокеанского побережья Канады (некоторые из племен, впрочем, процветают и поныне). Перед каждым домом — тотемные столбы с резьбой, внутри — все, что может хоть как-то свидетельствовать о культуре того или иного племени: мебель, одежда, предметы быта, украшения, игрушки и просто старые гравюры европейцев с видами индейских поселений. А чтобы усилить «эффект присутствия», все жилища оснащены видеомониторами и интерактивными экранами, с помощью которых любопытный визитер может задать любой вопрос «по теме».
Каждая из таких хижин в отдельности вполне могла бы претендовать на роль самостоятельного этнографического музея, а в Большом зале их целых шесть: чтобы обойти и подробно рассмотреть все, требуется не один час. На прочтение одних только названий племен сколько времени уйдет: подскажу, по секрету, что Nuu-Chah-Nulth по-русски известно как «нутка», Kwakwala'wakw — «квакиютль».
За этими экзотическими именами — столько своеобразного, что можно подумать, речь идет не о соседях, а о народах, отделенных друг от друга многими морями. Чтобы не дать посетителям потеряться в этом многообразии, наш гид старался выделять общие, объединяющие моменты. Скажем, поклонение всех тихоокеанских индейцев богу-Ворону — основателю мира и создателю человека, которого обычно изображали в виде птицы с непропорционально огромным клювом (многие наши сограждане с детства помнят ее изображения в популярной энциклопедии «Мифы народов мира»). Иногда его голова напоминала Солнце (согласно легенде он принес в мир Свет): золотая «солнечная» маска этого божества, кстати, украшает одну из торцовых стен индейского зала, а резные скульптуры его встречаются, куда ни бросишь взгляд. Музейщики даже иногда называют всю экспозицию этого помещения «деревней Ворона». Кстати, весь ее дизайн — перевернутое каноэ — иллюстрирует также общий для североамериканского континента миф о сказочной лодке «птичьего» бога, способной разрастаться до размеров Вселенной и уменьшаться до размера сосновой иглы.
Легко предположить, что несходство тихоокеанских ранних культур провоцировало яростные конфликты между ними: ведь воевали между собой южные соседи «протоканадцев» — команчи, сиу, апачи… Но, по словам Ришара, жизнь на побережье современной провинции Британская Колумбия, от Ванкувера до Принс-Руперта, протекала идиллически мирно: «Представьте себе: ваше племя живет у самого Океана. С другой стороны — Скалистые горы отделяют вас от материка, обеспечивая относительно мягкий климат. Берег словно бы «специально для вас» изрезан узкими естественными впадинами — во время отлива на мелководье остается рыба. И не какая-нибудь мелочь — гигантские лососи. Мужчинам остается только насаживать их на копье и тащить к костру. А если захочется как-то разнообразить меню, можно на каноэ совершить небольшое каботажное плавание и загарпунить какую-нибудь добычу посущественнее — тюленя например. У соседей — та же благодать. Поэтому нет ни раздоров, ни войн. Все миролюбивы и располагают уймой свободного времени для занятий, скажем, искусством или обустройством жилища — на века!» В самом деле, дома в «деревне Ворона» сделаны из красного канадского кедра, одновременно прочного и податливого (до прихода бледнолицых индейцы не знали железа и обрабатывали древесину каменными орудиями). Все они стоят на одной линии — «набережной» — и повернуты «лицом» к воображаемому океану. В центре красуется расписной дом Вождя, отмеченный изящным тотемным столбом перед входом. Благодать.
Такими застали эти поселения европейцы, когда в XIX веке, миновав широкую прерию, они перешли Скалистые горы. По счастью, к тому времени выходцы из Старого Света уже более или менее научились ладить с индейцами, поэтому тихоокеанская культура пострадала намного меньше и носителям ее «досталось» не столько жестокости, как, скажем, индейцам Великих озер.
Выставленные здесь хижины были сооружены к открытию нового Комплекса ремесленниками-аборигенами и представляют собой истинно «факсимильные копии» сохранившихся построек XVIII—XIX веков. Технология предков соблюдалась скрупулезно. А вот «движимые» объекты, от посуды до культовых предметов, представляют собой подлинники, собранные различными экспедициями. Их возраст варьируется от 100 до 2000 лет: причем самыми древними считаются каменные скульптуры божества с ярко выраженным «мужским достоинством», призванным олицетворять природное изобилие, а также некоторые из помянутых уже «многоэтажных» тотемных столбов.
В музее их демонстрируется сорок три — это крупнейшая коллекция в мире. Некоторые так велики, что поднимаются почти до потолка зала и насчитывают более десятка изобразительных ярусов. Чем выше тотем, тем солиднее общественное положение лица, перед чьим домом он устанавливался, а если речь шла о правителе, то вырубленная в нижней части столба дверь маскировалась под клюв все того же Ворона. Через нее вводили в дом особо почетных гостей: помните, как это происходит с героем Джонни Деппа в знаменитом фильме Джима Джармуша «Мертвец»? Индейский дом, куда он попадает в конце картины, как две капли воды похож на экспонируемые здесь. Между прочим, торжественное открытие музея в 1989 году совпало с визитом в Канаду Елизаветы II, и ей как почетной гостье предоставили право войти в дом Вождя через клюв. Правда, добавляет Ришар, королева почему-то отказалась.
О чем говорят тотемы.
Тотемическое искусство составляет квинтэссенцию тихоокеанской индейской культуры. Помимо того что оно свидетельствует о высочайшем уровне резьбы по дереву, каждый столб-тотем в отдельности рассказывает свой миф, связанный с историей племени и семьи вождя. По назначению эти объекты подразделяются на «коммеморативные» (поставленные в честь события или героя), «входные» (служащие дверью в дом), «погребальные» (на которых устанавливается урна с прахом хозяина) и «праздничные» (в честь особых событий, например Потлача — праздника «повиновения вождю и раздачи им подарков»). Среди украшающих столбы символов чаще всего встречаются гризли, ворон, кит, лосось, змея, волк и шаман-танцор в характерной шляпе. Некогда расположение этих фигур по вертикали (более низкий уровень означал подчинение вышестоящим) прочитывалось индейцами как захватывающая история о любви и коварстве, победе и предательстве. Мы же сегодня можем только наслаждаться их эстетической мощью и экспрессией.
Зал первых людей, или аборигенных народов Канады.
Сегодня в Канаде проживает около 33 миллионов человек.
Под «первыми людьми» подразумеваются не только индейцы, но и жители полярных земель — инуиты (это самоназвание считается теперь более политкорректным, чем слово «эскимосы», в значении которого — «пожиратели сырого мяса» — улавливается пренебрежительный оттенок). Им в Музее цивилизации посвящен отдельный «отсек», рассказывающий не только об исконных обычаях предков, но и о современной жизни потомков.
Стивен Огастин, куратор и один из создателей второго из основных залов экспозиции, любезно принявший эстафету у разговорчивого Ришара, сам происходит из рода вождей племени микмак, весьма влиятельного некогда на канадском востоке. Но его отец, будучи офицером страны, входящей в Британское Содружество, служил в шестидесятые годы в Германии. Маленький Стивен рано оказался вдали от родных корней. Черная грива волос, завязанных в хвост, унизанные эксцентричными перстнями пальцы — вот сегодня и вся экзотика в его облике. Впрочем, он слывет одним из лучших знатоков мифологии своего народа, как и других автохтонных народностей Канады. В начале музейного «царства первых людей», в маленьком кинозале, можно увидеть созданный им фильм. Структура проста: на экране — сам автор в подлинном национальном костюме рассказывает собравшимся у костра разношерстным слушателям микмакские сказки. Их ему, в свою очередь, поведала бабушка, настоящая индианка, дожившая до ста лет и умершая в 1998 году. На биеннале современного искусства эта лента вполне могла бы сойти за концептуальный арт-проект: представьте, сидит фантастически одетый персонаж в клубах дыма и ведет речь, скажем, о магической силе числа «семь» («Бог создал мир за семь дней, Бог дал человеку семь отверстий на голове» и тому подобное). А здесь — чистая историческая реконструкция…
Подобно Большому, Зал первых людей насыщен интерактивными приспособлениями, делающими тему более доступной для зрителей. Это и карты Канады, на которых высвечиваются этнолингвистические сообщества с их ареалами (на сегодняшний день в стране насчитывается 53 аборигенных языка, относящихся к одиннадцати группам), и «аудиоточки», где посетитель может присесть и послушать какую-нибудь индейскую легенду в переводе на французский или английский. Рядом на телеэкране идут красочные репортажи о том, как потомки свободных властителей прерий собираются в XXI веке на тех самых местах, где их прадеды устраивали ярмарки по случаю продажи буйволов, известные «пау-вау», — и организуют народные гулянья с пивом и дурачествами. Серьезные респектабельные люди, менеджеры и программисты, банкиры и госслужащие, редко появляющиеся на людях без галстука, вдруг преображаются в шаманов, стучат в бубны и танцуют, будто в трансе.
