Александр Дюма-отец (фр. Alexandre Dumas, pиre) (24 июля 1802, Виллье-Котре — 5 декабря 1870, Пюи) — известный французский писатель, чьи приключенческие романы сделали его одним из самых читаемых французских авторов в мире. Также был драматургом и журналистом.

Это не человек, а сила природы", - говорил о писателе историк Жюль Мишле, трудами которого Дюма восхищался. Мишле платил ему той же монетой. Гигант, живший не по средствам, широкая натура, тонкий знаток кулинарного искусства, неистощимый автор, которого всегда сопровождал успех, долги и женщины. В этом весь Александр Дюма. Более того, жизнь писателя - сплошной роман, вроде тех, что писал он сам, история о великане-обжоре, торопившемся съесть все и сразу; жизнь, в которой сменяли друг друга работа, приключения, размышления, мечты, любовь ко всем женщинам и в то же время ни к одной.
Читать далее...

МОСКВА, 14 авг — РИА Новости. Прославленный телеведущий и популяризатор науки Сергей Капица скончался во вторник на 85-м году жизни, сообщила РИА Новости генеральный директор телекомпании Светлана Попова.
«Сергей Петрович скончался сегодня», — сказала она.
Главный научный сотрудник Института физических проблем, профессор, доктор физико-математических наук Сергей Петрович Капица был одним из долгожителей советского, а затем российского телевидения. В 1973 году он стал основателем и бессменным ведущим телепередачи «Очевидное — невероятное». В 2008 году он получил специальный приз «ТЭФИ» за личный вклад в развитие российского телевидения.
Читать далее...

17 августа 1942, Баку - 25 октября 2008, Москва

Муслим Магомаев родился 17 августа 1942 года в Баку в очень известной и уважаемой семье. Его назвали в честь деда - так он стал полным его тезкой. Своего знаменитого родственника Муслим не застал в живых - он умер в 1937 году, за 5 лет до рождения внука, но мальчик всегда интересовался его жизнью и творчеством - смотрел архивы, читал письма, слушал музыку. Муслим знал, что должен повторить его путь - стать и композитором, и дирижером, и пианистом.

Король песни. К 70-летию со дня рождения. >>>

В 2008 в возрасте 98-и лет умерла женщина по имени Ирена Сендлер. Во время Второй мировой войны Ирена получила разрешение на работу в Варшавском гетто в качестве сантехника/сварщика. У неё были на то “скрытые мотивы”.
Читать далее...

В суете дней я совершенно забыл об этой дате. А ведь она действительно грандиозна! Три десятилетия отделяют нас от смерти человека, ставшего олицетворением эпохи застоя. В детстве мне казалось, что тридцать лет, это невероятно много. Помню, как в 1975 году, когда мне было уже 22, я закончил военное училище и на площади светились лампочки поперек улицы со словами «30 лет Победы».

«Целых тридцать лет! — думалось мне. — Даже представить страшно, сколько времени прошло».
Читать далее...

=. =Парень с Заречной улицы=

Николай Рыбников создал в кинематографе образ рабочего парня, которому подражала вся страна. Мальчишки 50-60-х годов писали письма сталевару Александру Савченко и монтажнику-высотнику Николаю Пасечнику. И хотели во всем походить на своих кумиров. А девчонки признавались в любви красавцу лесорубу Илье Ковригину. Все письма восхищенных поклонников почтальоны вручали одному человеку - актёру Николаю Рыбникову.

"

«Фея волшебного ситечка» 

 

 

Не бывает скучных мест. Бывают скучные люди. Феодосия подарила миру одного из самых странных романтиков — Грина (Александра Степановича Гриневского). Человек, который не имел практически ничего. Человек беспредельно одинокий, живший в крымском пространстве и выпавший из российского имперского и советского времени. Читая книги Грина, нельзя сказать, когда и где они написаны. Это могло быть любое время и любое место. Если Жюль Верн рвался вперед и постоянно опережал время, подсказывая ему технические новации и их применение, то Грин всегда рвался «внутрь-и-в-сторону».

 

 

 

 

   …Петербургская барышня, окончившая с золотой медалью гимназию, а затем Высшие женские курсы, неожиданно для родных и близких решила спасать заключенных революционеров (жертвенность тогда была в моде). Путь спасения был таков: найти томящегося в тюрьме «жениха» и объявить себя «невестой». Так Верочка Абрамова нашла Александра Грина, заключенного в одиночную камеру Выборгской тюрьмы. В то время будущий писатель увлекался революционными идеями эсеров. «Жених» и невеста» стали обмениваться письмами.

 

 

   И вот встреча весной 1906 года в пересылочной тюрьме перед отправкой в Сибирь. «Это свидание с незнакомым человеком, на днях отправляющимся в далекую ссылку, было для меня обычным делом, – писала Вера Абрамова. – Я от него ничего не ожидала. Думала, что этим свиданием окончатся наши отношения с Гриневским и другими «женихами». Однако оно кончилось совсем по-иному».
   Грин неожиданно поцеловал руку миловидной барышне, и она растаяла. «До тех пор никто из мужчин, кроме отца и дяди, меня не целовал; поцелуй Гриневского был огромной дерзостью, но вместе с тем и ошеломляющей новостью, событием».
   Вера Абрамова передала заключенному чайник, кружку и провизию и стала ожидать весточек от него. Пришло письмо с ошеломительными словами: «Я хочу, чтобы вы стали для меня всем: матерью, сестрой и женой». А вслед за письмом на пороге ее дома появился ОН – бывший арестант, бывший ссыльный, человек, сбежавший из Сибири в Петербург.
   Он сбивчиво и горячо принялся объяснять Вере Абрамовой, почему он сбежал. «Слушая рассказ Александра Степановича, я думала: «Вот и определилась моя судьба: она связана с жизнью этого человека. Разве можно оставить его теперь без поддержки? Ведь из-за меня он сделался нелегальным».
   У нелегала Грина был чужой паспорт на имя Алексея Мальгинова, но что это могло изменить в жизни двух влюбленных? Сначала они жили порознь и встречались тайно. А потом Верочка стала жить с Грином открыто, чем, естественно, привела в ужас отца, добропорядочного петербургского чиновника. Он отрекся от дочери. «Я стала действительно отрезанным ломтем, как он и предсказывал», – записывала Вера.
   27 июля 1910 года полиция накрыла сбежавшего преступника. А как же Вера? Ведь она, по существу, не жена. И тогда Грин в доме предварительного заключения пишет прошение с просьбой обвенчаться со своей избранницей. Разрешение было дано. А 31 октября того же года новоиспеченный муж отправился в арестантском вагоне к месту новой ссылки, в Архангельскую губернию. В соседнем же вагоне – вагоне первого класса – ехала уже в качестве законной супруги Вера Павловна.
   Почти два года прожили супруги в ссылке, которая закончилась разрывом. «Грину нужна была очень сильная рука, а у меня такой руки не было», – объясняла Вера. Они расстались. Все оставшиеся годы Грин хранил портрет Веры Павловны в рамке из светло-серого багета.

Но Ассолью для Грина стала не Вера, а другая женщина – мужественная и отважная. «…У меня было чувство, что только я с ним дышу всем существом своим, что больше ничего мне в жизни не надо, как только быть около него, заботиться о нем. Это была пристань сердца», – так писала о Грине Нина Миронова. Грин и Нина познакомились в феврале 1917 года в редакции газеты «Петербургское эхо».
Ей было 23, ему 37. Поженились в 1921 году. Нина была рядом с писателем до самой его смерти. Именно последние 11 лет оказались самыми счастливыми в судьбе Грина. Возможно, не будь Нины, мы бы не увидели ни «Алых парусов», ни «Бегущей по волнам», ни «Фанданго».

 

 

 

 

 

Современникам Грин казался мрачным, угрюмым человеком.. Александр Степанович действительно был замкнут, тяжел в общении. Кроме того, сильно прикладывался к бутылке.

С этой грязью и с этим несчастьем, с этими изменами и пьяным беспамятством, в котором человек над собою не властен, сталкивалась и первая жена Грина Вера Павловна Калицкая, и вероятно в одну из таких, "гезовских" минут поняла, что жить больше с Грином не может. Недаром в ее воспоминаниях есть фраза: "Признание А.С., оправдывающее мой разрыв с ним". Нина Николаевна не могла Грина бросить и находила в себе силы всё дурное преодолевать.
Уже после смерти Александра Степановича признавалась ей: "Иногда вспоминаю нашу с Вами встречу у Казанского собора после того, как Вы одно время собирались уйти от Ал.Ст. Я ее помню, потому что тогда меня удивили Ваши слова: "Я не могу уйти, потому что если я уйду, то он умрет под забором!" 

 

 

 

Муза писателя – «Фея волшебного ситечка»  (так ее называл Грин, читая ей рукописи и, как сквозь ситечко, пропуская через нее прочитанное) – прощала ему все: и колючий характер, и пьянство, и безденежье. Впрочем, на то она и Фея – чтобы прощать. Ее волшебной силой была доброта.

Нина стала Ассолью для Грина. Она спасла его от нищеты, алкоголизма и болезни, увезла его в 1924 году из голодного Петрограда в Феодосию.

 

 

 

Советская власть писателя не любила. И дело тут не в идеологических разногласиях. Нет, Грин вел себя еще хуже: эту власть «крымский затворник» просто не замечал – она казалась ему мифической, иллюзорной (в отличие от увиденных им во сне городов – Лисса и Зурбагана). Пока вся страна, в муках и жертвах, рвалась к социальной утопии, Грин в одиночку создавал свой «Блистающий мир». Прекрасный и... реальный. Доказательством его реальности является то, что гриновский мир жив и сегодня – в наших мыслях и душах. А вот советской власти, считавшей Грина пустым сказочником, давно уже не существует. Советский Союз развалился. Страна Гринландия – нет.

В 1931 году супруги переехали из Феодосии в Старый Крым. К тому времени Грина уже совсем перестали печатать, в писательский союз так и не приняли. В этой стране его вообще не считали писателем. Скорее сумасшедшим, юродивым.

Как и положено мечтателю, он умер у моря. Как и положено романтику – в полной нищете.

Александр Сергеевич Грин скончался в июле 1932 года от рака легкого.  Нине Грин было 38 лет.

Ассоль проводила его в последний путь.

После смерти мужа на долю Нины Грин выпало множество тяжких испытаний. 

Она отдала всю свою жизнь памяти Грина, добилась постановления Совнаркома об открытии в 1941 году в Старом Крыму музея писателя. Но грянула война. Нина оказалась на оккупированной немцами территории.

В феврале 1946 года выездной сессией военного трибунала Симферопольского округа Нина Николаевна Грин была приговорена по статье 58-1 «а» к десяти годам лишения свободы с поражением в правах и конфискацией имущества.

Она отбыла почти весь срок - ее освободили по амнистии со снятием судимости в сентябре 1955 года.

В заявлении Н. Н. Грин Генеральному прокурору СССР подробно описана вся эта трагическая история.

«Немецкая оккупация, - говорится в документе, - застала меня в Старом Крыму, где я жила со старухой-матерью и работала медсестрой в местной солнцебольнице. Оккупация была неожиданной, и когда я хотела бежать, было уже поздно, и. как многим другим жителям Старого Крыма, мне пришлось остаться, -не потому что хотела, а потому что не имела возможности выехать.

Никаких средств к существованию, кроме зарплаты, у меня не было, и война застала меня врасплох.

К ноябрю 1941 года мы с матерью уже основательно голодали. К этому времени я перенесла длительный, очень тяжелый приступ грудной жабы, а у матери появились первые признаки психического заболевания, которое быстро прогрессировало.

В последних числах января 1942 года кто-то из местных жителей, работающих в управе, предложил мне место корректора в небольшой типографии, открытой городской управой. Типография печатала различные бланки, необходимые для работы управы и старостатов, а позже - по просьбе жителей деревень -краткие календари.

Голод, крайнее физическое истощение и упадок сил после тяжелой перенесенной болезни вынудили меня это предложение принять».

За попытку избежать голодной смерти было уплачено десятью годами жестокой лагерной жизни.

Когда-то, еще при жизни Грина, местные жители, узнав о его болезни, несли в дом самые разные продукты. Приносили даже самый дефицитный товар - чай. Нину Николаевну порой останавливали на улице: «Вы уж не обижайтесь, у вас, слышно, больной чай любит, передайте ему, пожалуйста».

Но война свела на нет любое милосердие. Плохо себя чувствовала мать. И Нина Грин решилась. Появилась работа, а вместе с ней хлебный паек и два обеда в общественнсй столовой.

Летом 1942 года в типографии стал печататься бюллетень со сводками и хроникой.

«Само название «Бюллетень Старо-Крымского района», - отмечается в заявлении Н. Грин, - определяет его содержание - военные сводки за неделю, различные объявления и перепечатки из центральной крымской газеты «Голос Крыма»... Самистоятельных статей (в течение короткого времени, что я печатала бюллетень) не было.

Сама я не писала ни одной строчки, выполняя только строго техническую часть работы. И от жителей не принимала никаких статей, объясняя им, что в бюллетене статьи не помещаются, ..

«В связи с наступлением советский войск бежала из Крыма в Германию», - сказано обо мне в отказе от реабилитации. Я не «бежала» в Германию. В 1944 году умерла моя мать. После ее смерти я уехала не в Германию, а в Одессу, где жили мои друзья, а в Германию я была насильно увезена немцами, так же, как и несколько сот советских граждан вместе со мною. Я приехала в Одессу на пароходе, и прямо с парохода меня и других снял отряд немецких солдат и привел в большой дом, где помещалось около 800 человек. Все выходы из дома строго охраняли немецкие солдаты и в город не выпускали. Через несколько дней всех нас отправили на машинах на вокзал, погрузили по 36 человек в товарный вагон и в каждый вагон поместили по 2 солдата с оружием, которые провожали нас группами даже в уборную. Через Румынию нас перевезли в Германию, где распределили по рабочим лагерям».

Нина Грин находилась в лагере под Бреслау. Уже в 1945 году, когда очевидным стал конец войны, лагерь сожгли, а пленных погнали на Запад. По дороге, во время бомбежки, воспользовавшись паникой, Грин спряталась в груде мусора, а затем добралась до наших.

Встретили ее, разумеется, настороженно. Долго шла проверка в репатриационном лагере. Наконец разрешили вернуться на родину.

В октябре 1945 года Грин вернулась в Старый Крым. «...Там хорошо, но мое плохое мне дороже, чем это хорошее. Познала всю жестокость тоски по родине и никому не желаю ее пережить». Она знала, что ее не пощадят, тогда даже за неосторожно оброненное слово не щадили, сама явилась в МГБ и сказала: «Я пришла арестовываться». В ее судьбе долго не разбирались. Следователь, который вел дело, заявил напрямую: «Государству важны не причины, заставившие совершить преступление, а важно само преступление».

Главное обвинение - работа на немцев в Крыму и в Германии. В расчет ничего не принималось. Даже тот факт, что во время войны Нина Грин спасла тринадцать человек от расстрела. А было это так.

Осенью 1943 года в Старом Крыму убили немецкого офицера. Фашисты взяли 13 заложников. Жена одного из арестованных прибежала к Нине Николаевне. Та бросилась в управу, стала умолять городского голову поручиться за заложников. Получив нужней документ, Грин поехала в Симферополь, куда уже отправили арестованных. Благодаря заступничеству управы люди были освобождены.

В заявлении Генеральному прокурору СССР есть такие слова: «Всю свою жизнь после освобождения я посвятила сохранению литературного наследия моего покойного мужа - писателя Александра Степановича Грина - и я ношу его имя, имя писателя, чьи произведения с таким интересом и благодарностью читает наш народ. Я обязана перед его светлой и чистой памятью приложить все силы к тому, чтобы ни малейшей теки не легло на это имя - и вот это единственное обстоятельство диктует мне вновь обратиться к Вам с просьбой о пересмотре моего дела.

За свое малодушие, за свой страх перед голодной смертью я заплатила дорогой ценой - я 10 лет лишена была свободы, чести, я пережила много моральных унижений и так много физических лишений. Но все это если не забыто, то уже позади, а мотивы отказа в реабилитации мною не забываются ни на минуту и заставляют еще раз напомнить о себе.

Я обращаюсь к Вам в надежде, что Вы еще раз проверите мое дело, учтете те тяжелые условия, в которых я очутилась, и поймете, что отказ в реабилитации неправилен и несправедлив».

 
Печорским сокамерникам Нина Грин запомнилась человеком широкой души. Самое яркое свидетельство тому – посылки, какие ей присылала в лагерь… первая жена писателя Вера Калицкая. Она была привязана к Нине Николаевне как сестра. Выкраивала для нее деньги из своей пенсии и даже специально переписывала произведения Грина.

Бывшие заключенные вспоминают, что Нина Николаевна имела авторитет у персонала и зэков, даже самых матерых. Ее любили. На лагерной тумбочке Н. Грин стояла фотография мужа. Каждый вечер она писала воспоминания о знаменитом писателе. К несчастью, эти записки, посланные из лагеря брату, были уничтожены им из страха. В это время как раз началась кампания против Грина-писателя. Нина Николаевна погоревала... и принялась писать заново.

В начале 1950 года Н.Н. Грин отправили в Иоссер, а потом в Астраханский инвалидный лагерь. Последний считался гигантской могилой. Больные люди не выдерживали перемены климата и умирали. Нине Грин пришлось коротать время на нарах вместе с блатными. Она и здесь не сломалась.

В 1970-м она умерла. Только спустя 27 лет в ноябре 1998 года ее реабилитировали. 

 

 
Остаток своей жизни Нина Николаевна практически провела в нищете. Долгое время она получала пенсию в размере 21 рубль в месяц, только в 1964 году планку подняли до 60 рублей. Но и в этих условиях вдова известного писателя делала все, что могла, заботясь о домике Грина, о его творческом наследии, о публикациях его произведений.

 

Когда она вернулась из лагеря, то с ужасом увидела: в доме Грина секретарь горкома партии устроил курятник. Нина Николаевна сделала невероятное: она добилась возвращения ей домика. Разыскала все, что было связано с последними днями писателя. И в течение десяти лет была директором, экскурсоводом, хранителем, уборщицей – все в одном лице – первого в СССР Дома-музея Грина.

 

Когда Нина Николаевна скончалась, ее не разрешили похоронить рядом с мужем.

Через год, в октябре 1971 г., Юлия Первова, Александр Верхман и еще четверо отважных собрались на старокрымском кладбище. Женщину поставили, как говорится в таких случаях, на стреме.

Ночью, слава Богу, поднялся страшный ветер, он заглушал стук саперных лопаток о камни, которых в земле было огромное количество. «Операция» прошла, если так уместно выразиться, успешно. Старый Крым спал спокойно, и его стражи порядка ни о чем не догадывались. «Гроб несли сменяясь. Освещенный огнями с шоссе, он, казалось, плыл по воздуху. Не исключено, что если бы в эту пору забрел на кладбище местный житель, то пошла бы гулять по окрестностям легенда о том, как Нина Николаевна сама себя перезахоронила», — пишет Юлия Первова. Через год на квартире одного из участников этих событий был проведен обыск и найден дневник. Всех вызывали, запугивали, но никого не посадили. То ли решили не афишировать происшедшее, то ли не смогли подобрать соответствующую статью в Уголовном кодексе.

 

Могила Нины Николаевны Грин на кладбище оставалась пустой, и вплоть до 1993 года практически никто не знал, что под роскошным мраморным надгробием лежат двое - тот, кто написал "Алые паруса", и та, которой "Алые паруса" были посвящены...

 

 

 

 

 

" Когда на другой день стало светать, корабль был далеко от Каперны. Часть экипажа как уснула, так и осталась лежать на палубе, поборотая вином Грэя; держались на ногах лишь рулевой да вахтенный, да сидевший на корме с грифом виолончели у подбородка задумчивый и хмельной Циммер. Он сидел, тихо водил смычком, заставляя струны говорить волшебным, неземным голосом, и думал о счастье..."

 

 

 

 

 

 

 Использованы материалы:

http://www.tribuna.nad.ru/modules/news/

http://www.vmdaily.ru/

http://sovremennik.ws/news/

http://grinlandia.narod.ru/index.htm

Картины John Al Hogue

 

 

 

Антуан де Сент-Экзюпери родился 29 июня 1900 года в Лионе. Его отец был графом и происходил из древнего рыцарского рода.

Читать далее...

ОЖОГ В НАШЕЙ ПАМЯТИ НЕ РУБЦУЕТСЯ

Жизнь и смерть Елены Майоровой

 Почему?

Девочка из Южно-Сахалинска, пролетарского происхождения (отец работал на автобазе, мать на мясокомбинате), к своим тридцати девяти годам стала звездой МХАТа, заслуженной артисткой РСФСР, она была востребована кинематографом, муж -- талантливый, успешный художник Сергей Шерстюк -- ее обожал.

 

Читать далее...