Ты еще ничего не решил как будто. Я чувствую странную связь, дорогу, вымощенную огнем, поддерживаемую ветрами. То, что держит нас вместе, когда мы не рядом. То, что делает тебя, полузнакомого, таким близким и родным. Как это получилось? Не мне задавать подобный вопрос. Я все знаю, тебе только рассказать это не смогу. Или, может быть, смогу когда-то. Точно не сейчас.
Очередной закручивающийся вихрь. Твое присутствие рядом – это то, чего я хочу, чего жду. Надеюсь, что это взаимно. Воспринимай это как угодно, успокаивай себя иллюзиями, пугливый мой. Я могу поддержать любое твое заблуждение, пока оно не попытается ударить по мне. Ну, и да, в твоих действиях можно найти много всякого, чем удобно самообманываться.
Есть достаточно много времени, чтобы принять решение – месяц целый. И одновременно достаточно для того, чтобы мне не устать ждать результатов. Кто мы, что с нами происходит? Почему все так странно и так в некоторой степени безумно? Часть ответов на вопросы у меня есть. Часть мне еще только предстоит обрести.

С самого детства для меня это были особенные цветы. Да они и выглядят как особенные. Еще с мамой их, бывало, рвали. Да, нельзя, да, в красной книге. Тем ценнее дар обладания, я полагаю. Когда учишься нарушать запреты. Ну, в целом, воспоминания о раннем лете и жарках отдаются в памяти теплом.
Конечно же, по дороге к дачи не удержался, собрал несколько цветков. Положил в сумку, ехать было довольно долго, чуть ли не два часа. По прошествии этого времени дома цветочки мои похожи стали на завядшую тряпочку. К ночи в воде часть цветов вроде бы пришла в себя и выпрямилась. Утром все сорванные цветы поднялись и вовсю цвели.
Да, все это не на долго, разумеется. Все завядшие цветы выполняют в моем доме одну и ту же функцию – это жертвоприношение. Маленький локальный апогей смерти. Впрочем, все сорванные цветы выполняют эту функцию, умирая быстро и окончательно, и кто виной, что люди попросту не соотносят сорванные цветы со смертью… а если и соотносят, то не придают этому факту никакого значения, не принимая его всерьез.

Как же это здорово, когда складываются вместе ветер вероятностей и огненное желание. И происходит маленькое очередное чудо, которого я никак не ждал так скоро, но которому очень рад, и сделаю все, что зависит от меня, чтобы помочь ему сбыться. В целом, у меня все складывается даже по времени, пусть впритык, но вполне успешно.
Что ж, теперь дело только за моей стремительностью, скоростью. За моим желанием. А желание есть, оно кипит, бурлит и мотивирует. То есть временами полезно, все-таки, задумываться о том, что это вокруг меня происходит, и кто тому виной. Никто не виноват. Не те люди. Не те отношения. Нужно все по-другому.
Нужно, чтобы сердце замирало не только у меня, и чтобы не только я ждал новой встречи, затаив дыхание. Сила моя в том, что я могу быстро вспыхивать и остывать. И так ли важно, милое мое существо, кто первым сделал шаг навстречу, если остальные шаги никуда не ведут? Другие цели, и дорога, разумеется, тоже другая. Ответы на вопросы получены, теперь можно поступать так, как сердце подскажет.

На самом деле я почти ничего не сделал, ни плохого, ни хорошего… Ну… Почти. Не купился на слова о доверии, сделал так, как было нужно мне. Я вполне отдавал себе отчет, что будет, точнее, был в курсе тех вариантов, что могут быть. Если бы у меня возможность изменить что-то в прошедшем лете – я бы ничего не стал менять. Все было правильно. Все было хорошо. И вот теперь я пожинаю плоды.
Плоды белокуры, разочарованы в жизни и в любви, при этом по-прежнему жизнерадостны и желают познать себя. А поскольку ей это действительно нужно, отказывать девушке я счел неправильным. Кое-чему я смогу ее научить, она найдет какую-нибудь свою нишу и будет жить достаточно счастливо и спокойно. Нет, я ни в коем случае не виновен в ее разочаровании, просто самое время сейчас проявить милосердие.
Кроме всего прочего, мне просто легко и приятно общаться с этим человеком, она меня не раздражает и я достаточно хорошо воспринимаю ее для того, чтобы помочь, не тратя особенно ресурсов, не дергаясь, не боясь просто болтать и сплетничать – в меру, разумеется, но эта мера сейчас может варьироваться как в большую, так и в меньшую сторону, в зависимости от информации. Вот такие здесь теперь дела творятся.

Как оказалось, мои демисезонные берцы вполне пристойно смотрятся с демисезонным черным пальто. Образ, конечно, создается странноватый, ну да и ладно. Я боялся, что такое сочетание будет выглядеть глупо и диссонансно, однако же, в целом, это выглядит скорее гармонично. А погоды весной стоят такие, что в берцах ходить лучше всего – отличная иллюстрация к высказыванию «Танки грязи не боятся».
И – резкая смена темы. Однако же в электронных книгах есть еще один маленький плюс (не то, чтобы для меня это было так уж актуально – скорее просто подумалось) – ты можешь читать сколь угодно низкопробную литературу, и никто тебя в этом пристрастии не уличит, если только не залезет в твой компьютер – по дому не лежат книги, которые ты читаешь, а есть всего лишь два агрегата, на котором хранятся электронные тексты: нетбук и стационарный компьютер.
Когда-то как следует подумав (сам в шоке) – я, подарив одну руну «иса», начал желать себе на шею такую же – реально успокаивает и нормализует, отличный такой ингибитор. Тогда же, словно ответ на эту мысль был разговор с братом о руне «ансуз». Одно время было стойкое ощущение, что некоторые персоны стоят на грани того, чтобы начать меня делить. Правда, такой акт ни для меня, ни для них не имел бы особого смысла. Второй вопрос – ну, мог бы я их в паре носить? Вот Кира же две руны носит, и никто пока от этого не умер.

Огонь, ветер и лед – все это дает странную, опасную смесь, в случае с нашими играми – нестерпимо чуждую многим, но единственно возможную в нашем случае. Мы можем быть насколько угодно странными, но когда дело касается наших рабочих инструментов – мы выбираем самое лучшее, и при случае изменяем их под себя. Вот только… Вот только твой рабочий инструмент я буду менять так, как посчитаю нужным сам.
Нельзя пытаться использовать тигра и не огрести чего-нибудь здорово неприятного на свою тощую задницу, радость моя. Нельзя недооценивать темное и опасное создание. Впрочем, зачем все эти нравоучения тому, кто все постигает исключительно на личном опыте? Даже видя мою недобрую усмешку, ты ведь не сможешь устоять перед таким изумительным подарком.
Я уже могу ответить на вопрос «зачем мне все это», себе – могу, от всех других отмахнусь, зябко передернув плечами, может быть, еще улыбнусь ничего не выражающей, но совершенно не доброй улыбкой. Как же все это странно – быть таким вот основательно не добрым и все-таки добрым, нежным и жестоким, заботливым и равнодушным. Дуализм в моей природе, ничего не поделаешь.