Было уже темно. Моросил мелкий, но оттого особенно противный дождик. Я шёл, не спеша, по мостовой, поблескивающей своими тесаными четырёхугольниками гранита при тусклом свете зажженных фонарей. По пути мне иногда встречались английские гуляки, высунувшиеся из пабов, чтобы покурить или подышать свежим воздухом мокрого ночного города.

Впереди был небольшой мостик, который, как-то неловко изогнувшись, пытался скрыть под собой полоски железнодорожных путей. Я остановился на его середине, сложил зонт, и, слегка облокотившись на влажную ограду, окинул взглядом, кутающиеся в покрывало ночи, окрестности. Город постепенно погружался в сон, уныло освещая старые улицы жёлтым светом своих многочисленных глаз. Город грустил. Грустил и я.

Помню тот день, когда мы прощались. Стояли, смотря друг другу в глаза. Ты плакала. Я сдерживал слёзы. Никто не хотел уходить первым. Ушли одновременно, не оборачиваясь. На следующий день я улетел.

Думал это из-за полёта. Прошёл час, два, три…день, другой…неделя…месяц, а сердце сжалось и не хочет отпускать. Наверное, потому что часть его осталась с тобой. Я вернусь, обещаю, и снова буду чувствовать себя хорошо. Ты моё лекарство. Ты и моя болезнь. Просто я болен тобою уже слишком долго и сильно, чтобы симптомы не давали о себе знать. Ночью не могу сразу уснуть, долго ворочаюсь, меня бросает то в жар, то в холод, и постоянно, каждую минуту, секунду думаю о тебе. Вспоминаю, как мы перед сном мечтали вслух о том, что хотим свой домик где-нибудь в живописном месте. Чтобы непременно рядом были горы, озеро, лес, луга и поля. Мы бы обнявшись сидели с тобой на открытой веранде на креслах, укутавшись пледами, смотрели на звёзды, а рядом мирно лежали два больших лабрадора, от которых мы оба без ума. Мечтали о детях, придумывая им имена, споря и смеясь, ты бы легонько била меня своей ладошкой, смешно складывая губки трубочкой от возмущения и делая вид будто обиделась на очередную мою шутку. Нам было бы уютно и тепло, как обычно и бывает, когда мы вместе, когда даже дождь вызывает у нас состояние разве что лёгкой задумчивости и мечтательности.

Сейчас по-другому.

То, что тебя нет рядом, ощущается во всём и везде. Мне так не хватает наших бесконечных прогулок, разговоров, тех моментов откровений, что случались с нами особенно часто перед моим отъездом. Не хватает твоего задорного смеха, твоих крепких объятий и нежных поцелуев. Не хватает твоих карих глаз, в которые я могу смотреть бесконечно, не произнося ни слова. Не хватает твоих приятных слов, которые ты шепчешь мне на ухо, и по спине пробегают мурашки. Не хватает сводящего меня с ума запаха твоих духов. Не хватает всего того, что я успел так сильно полюбить и без чего теперь так тяжело…

Дождь усилился. Я снова открыл зонт и побрёл в сторону дома. Может быть, ты тоже вышла прогуляться? Кажется, я чувствую тебя совсем рядом - тепло твоего тела, прикосновение твоей руки, твоё учащённое от возбуждения дыхание, - оглядываюсь, но никого вокруг…

…Только капли дождя пузырятся в лужах на камнях мостовой.

Город грустит. Грущу и я.

Он коснулся рукой её щеки…по ней бежали слёзы – одна за другой, словно капли из плохо закрытого крана. У него самого что-то щипало в глазах, и словно ком застрял в горле, а всё тело сводило одной бесконечной болью. Сказать хоть слово представлялось практически невозможным… он крепко сжал её руку, смотря во влажные красные глаза и, всё же собрав остатки быстро ускользающих сил, вымолвил – люблю. Это было его последнее слово. Он скончался на её руках, а вся жизнь, которая представала ему в красочных мечтах, была разом перечёркнута.
Печально… А как же все их планы и задумки?

Запахи леса наполняли воздух, дышать становилось свободнее и легче. Глаз, так уставший от бесконечных каменных джунглей огромного мегаполиса, радовала окружающая зелень. Я снял обувь и пошёл по траве босиком, иногда одёргивая ноги от земли, когда случайно наступал на какую-нибудь маленькую веточку или шишку. Ещё были слышны звуки города, но я всё глубже и глубже уходил в совсем другой мир, такой спокойный и дружелюбный. Там, в обыденном, остались все проблемы, переживания, здесь всего этого уже не было. Спокойствие, умиротворение наполняло душу, и я невольно ощутил, что улыбаюсь. Улыбка… я заметил, что так редко стал просто улыбаться; неужели столько негативных эмоций скапливается, а единственное, что можно сделать – это придти домой и плюхнуться на кровать и заснуть? Неужели у меня нет людей, которым я могу подарить эту самую улыбку, тех людей, с которыми мне хорошо и спокойно как здесь, в лесу наедине с самим собой? Есть, конечно. Есть люди, которым я могу подарить тепло своих чувств, подарить свою любовь. Просто мы настолько привыкли к этой бесконечной городской суете, настолько увлечены процессом извлечения из всего материальной пользы, что перестаём замечать и ценить друг друга, перестаём развиваться духовно, уважать и любить родных, близких. То чистое, необыкновенное, данное нам свыше чувство любви тускнеет перед превалирующими отныне в нас алчностью, лицемерием и лживостью. А ведь мы редко задумываемся над этим, если вообще вдруг когда задумываемся…
Я присел у большой, старой ели. Закинул голову: сквозь кроны деревьев пробивались золотистые лучи солнца, дул лёгкий тёплый ветерок, щебетали птички, рядом со мной пробежала белка, суетливо закопала что-то в хвое и, не обращая на меня ни малейшего внимания, с деловым видом побежала куда-то дальше. Я закрыл глаза и вспомнил о любимой. Обязательно приведу её сюда и мы проведём тут целый день. Вдвоём.
Думая об этом, я не заметил, как заснул, а улыбка по-прежнему не сходила с моего лица.

Гром раздался над их головами. Огромные иссиня-черные тучи наползали откуда-то из-за горизонта, закрывая собой солнечный свет. Молнии сверкали, почти не переставая, словно какой-то гигант там наверху играл с плёткой, норовя захватить что-нибудь с земли и утащить к себе на небо. Пыльный воздух жаркого дня наполнялся свежестью и умеренной прохладой. Крупные капли дождя застучали по листьям. Ветер порывами набегал на верхушки деревьев, раскачивая их из стороны в сторону, порой так сильно, что казалось, они вот-вот упадут.
Они стояли под этим ливнем, обнявшись. Они смеялись ему. Они были властны над своей судьбой, что им какая-то непогода. Они прошли через многое, и теперь ничто не могло их разлучить. Промокшие до нитки, они не хотели отпускать друг друга из объятий. Они чувствовали друг друга. Теперь их связывало многое. Время с насмешкой уничтожало все те проблемы, что возникали между ними. Жизнь строила преграды – они их преодолевали. Ведь вместе легче. Вместе не страшно. Вместе.
Это было так недавно, но, кажется, что прошла вечность – столько всего случилось за это время. Они увидели друг друга. Это мгновение нельзя забыть. Как будто что-то подобное искре вспыхнуло в сердце. Тело забила дрожь. Их потянуло друг к другу. Так тянет два магнита разных полюсов. Что-то внутри них говорило, что они созданы друг для друга. Они думали друг о друге каждую секунду. Для них существовал только маленький мирок, в котором были только они вдвоём. На всё, что творилось вокруг, они просто не обращали никакого внимания. Они не замечали никого. Они полюбили. Первый раз в жизни. А больше и не бывает. И теперь они вместе. Две половинки, нашедшие друг друга. И никто и ничто их уже не разлучит. Тем более какой-то дождь.
Молнии сверкали в небе, но гроза уже уходила. Деревья, все мокрые, роняли капли, словно слёзы, на землю. Свежесть наполняла воздух. Люди, подобно медведям, выползающим из берлог, стали появляться из своих домов, ресторанов, забегаловок и всех тех мест, куда они спрятались, пережидая дождь. Город снова оживал.
Они взялись за руки и пошли вперёд по улице. Никто почти не обращал на них внимания. Они не замечали никого. Что им до каких-то людишек, смешно топающих по лужам. Они были вместе. Они любили друг друга. А больше ничего и не надо.