Круглые кольца серебра звонко, стуком часов, отбивают бока об кафель. То тыкаюсь я, в надежде прорвать кухонный пол.
А черные гелевые ручки стоит греть в руках, катать по пальцам их тонкие стержни, выжимая чернильный сок. Черные гелевые ручки... у них голубые огромные глаза и уже совсем мальчишеские вихры. Жесткие пружинки меж пальцев в очередной раз послушно путаются под моей ладонью. А ты молчи и засыпай, я буду скоблить ногтями камень, вминая кресты. Одними губами бездыханное «люблю», и не пытайся искать в нем смысл. Даже умный Word шепчет, что таких слов не существует.
Страсть-лесть-честь, моя колючая словесная головоломка (кубик Рубика я собрала ещё в прошлом, этой же хватит на целое будущее), так вот эти страстные страсти, таящиеся обычно на дне чашки, заплетенные и завязанные корабельными узлами с листьями, эти страсти, что придают горечь последним глоткам, они пахнут тобой. Не парфюмерным обычным тобой, глянцевым, мягким и кашемировым, нет, это всё ничего для меня не значит, ты же знаешь мои приоритеты. У них запах медового утра, желто-искрящегося, такого липкого и идеального. Сонное, пронзительное утро, внутри него всё абсолютно ясно, сладко и тепло. Конкретно ясно, сладко и тепло.
А зеркала бывают магмой. Нечаянное таяние от незамысловатого мысленного восхищения зеркала- это магма. Магма- это ты. магма-магда-мага-маг. Маг- это ты. Короткое, несбывшееся «близко», отражение магии зеркал, магма твоих глаз, сущность мага и дыхание мага, всё это способно завязать узлом мои медовые и стальные утра. мы- это магия. просто маг. и я.
Душевые душно испаряют влагу, запотевают стекла и на них можно рисовать кончиками пальцев. пальцы- это ты. кончики же- необъяснимое ты, закончившееся на кончиках и продолжающиеся вне конца. душевые дышат душным паром, кончики моих пальцев нервно беснуются. ты не заканчиваешься. кончики волнуются.

И я, сумасшедший рядовой, засыпаю под бормотание своих же губ, сню себе город и зной. Я беру букву «т» и расплетаю её на тысячи мелких нитей, тонких, почти прозрачных, т-т-т. Тяну «ы», вытягивая толстую резину. Стон ыыы можно дотянуть до робких т-т-т и проскулить «тыыыы».Реальное «ты» есть магма, выжженное «ты» остывает чаем, а вечное «ты» поскрипывает кончиками по стеклу. «Ты» растекается гелем и сужается до проекции на пол, рассыпаясь на стук серебра. Моё «ты»-это резиновое ыыы и робкое т-т-т.
Т-т-т, я готова вечно стучать костяшками пальцев по дереву,
дабы не сглазить, т-т-т- ы-ы-ы.