Никита Михалков и Андрей Кончаловский попросили почти 1 млрд. рублей из бюджета на создание национальной сети фастфуда

Об этом пишет газета «Коммерсантъ» со ссылкой на письмо режиссеров Владимиру Путину. Братья намерены открыть несколько кафе-кулинарий под брендом «Едим дома». По замыслу режиссеров, национальная сеть фастфуда должна создать альтернативу западным брендам и способствовать импортозамещению. При этом, как сказано в письме к президенту, региональные продукты составят 30-40% меню, а приготовление блюд будет происходить на национальных фабриках-кухнях.

Никита Михалков и Андрей Кончаловский подсчитали, что для реализации этого проекта необходимы госинвестиции в размере 971,8 млн. рублей, окупить которые возможно за 4,8 года.

Вечером стало известно, что проект обсуждался на совещании у вице-премьера Аркадия Дворковича и финансирование из бюджета признано нецелесообразным. Но, по сведениям РБК, проект будет профинансирован по программе поддержки малого и среднего предпринимательства. 70% проекта будет прокредитовано банком под гарантии Агентства кредитных гарантий. Банком-кредитором, вероятно, будет Сбербанк. 30% инвесторам предстоит привлечь самим.

ОР спросила известных рестораторов и экспертов в области гастрономии, что такое русская кухня и как относиться к предложению режиссеров.

Борис Акимов, основатель фермерского кооператива «Лавка-Лавка»:

Для начала надо договориться о терминологии, что мы называем русской кухней. Для меня русская кухня — это опорные продукты, то есть то, что здесь и сейчас растет.

Я, например, в Мурманске сейчас. Здесь опорные продукты — треска, краб, гребешки, мидии, морской еж и его икра. В сочетании с корнеплодами, а еще, если добавить дичь, кабанятину, например, дары леса — грибы, ягоды, — вот кухня этой области. Переедем в Тульскую область, там уже другой набор будет, больше моченого, квашеного. Между прочим, ферментированные овощи, проще говоря, квашеная капуста и соленые огурцы — это сейчас тренд гастрономической западной кухни. Жаль, что они продают это как собственное гастрономическое изобретение, когда в России это многовековая уже история. Но в целом, возрождение традиции — это, конечно, здорово.

Андрей Деллос, ресторатор:

Я не понял лозунга «дайте нам денег, и мы сделаем хорошо». Начинать надо с показательного выступления. Нужен образец. Строится, предположим, в Подмосковье одна небольшая фабрика-кухня. Открыть там две, три, четыре, сколько она потянет, точек. И вот ставится она, например, как мой «Му-му», напротив «Макдональдса» на Фрунзенской, и смотрим, сколько там народу. И в моем «Му-му» была громадная очередь, больше, чем в «Макдональдсе».

Мы занимаемся быстрым питанием на основании русской рецептуры и на основании русских продуктов 17 лет. Все, что там описывается в этом предложении, все уже сделало «Му-му». А просто давать деньги на идею — я считаю, неправильно.

Фото: Александр Неменов / AFP

На моей памяти никто из рестораторов никогда не обращался за госфинансированием, за исключением там каких-то питерских. Насколько я понимаю, там государство помогало развитию каких-то общепитовских проектов в Санкт-Петербурге.

Проект, который описал Михалков, — сложный, и в том, что государство поможет в его реализации, я не нахожу ничего странного. Но тут же оговорюсь: при условии гарантии, что этот проект принесет прибыль как государству, так и тому, кто его делает. Если это так, если государство верит в то, что проект и послужит населению, и будет экономически обоснован, почему ж нет-то? Это делают банки, банки вкладываются в общепитовские проекты.

Идея возникла вовремя: нам действительно надо развивать свою колоссальную систему производства русских продуктов. Но главное, чтобы не получилось, как всегда.

Мария Карельская, совладелец ресторанов «Квартира 44», «Меркато», «Март»

Надо понимать, что хороший фастфуд сложнее создать, чем хороший ресторан. Национальная кухня существует во всех странах, но ресторанный бизнес — это бизнес, он не может существовать на дотациях. Он может быть только в рыночных условиях, когда есть конкуренция и когда надо зарабатывать, а не сидеть на дотациях. Я думаю, что лужковское «Русское бистро» как раз и было примером дотационного ресторанного бизнеса — это не работает.

Михаил Гончаров, генеральный директор сети «Теремок»

Сумму могу разложить по полочкам: 40 кафе по 10 млн., 90 точек продаж по 1,5 млн., две фабрики-кухни по 150 млн., 100 млн. — стартовые инвестиции на создание штата компании и зарплата сотрудников; такой проект до старта продаж будет поглощать инвестиционные деньги на зарплату офиса. Если все это сложите, то получите около миллиарда — это цифры с рынка, реальные. Общая сумма инвестиций совсем не пугает, вопрос в том, что такие проекты никогда не инвестируются одномоментно, можно обойтись и меньшей суммой.

Фастфуд — это технологичный бизнес. Технология работы сетевого ресторана зарубежных кухонь прописана — видеоролики есть, приезжают шеф-повара и на стажировки приглашают. За три месяца делают из любого человека суперменеджера по управлению ресторанов итальянской , американской, какой хочешь, кухни, а русской технологии нет. Кухня есть, а технологии управления нет. Приходится самим создавать системы управления качеством.

Я надеюсь, что проект создается не для того, чтобы противостоять «Макдональдсу». Он должен состояться как проект, я думаю, что все-таки такая логика. Если заявляется, что проект создается в пику американскому фастфуду, то это ставит мысль с ног на голову.

Леонид Кучма и Юрий Лужков в «Русском бистро», 1998 год. Фото: Сергей Чириков / AFP

Сергей Пархоменко, журналист и кулинар

Когда речь идет о сети «Едим дома», надо отдавать себе отчет, что это не на голом месте появляется. Проект существует много лет, возглавляемый Юлией Высоцкой, это успешный бренд, имеет ясный характер, и этот характер не имеет никакого отношения к русской кухне. Юлия Высоцкая, можно посмотреть ее книги и передачи, — это никакая не русская кухня, это современная безликая общеевропейская кухня с элементами итальянской, французской. Компот их разных популярных гастрономических направлений — это и есть «Едим дома».

Ничего особенного в этом нет. Она русская в том смысле, что не американская. Антимакдональдс, устроенный здесь. Очевидно, что это коммерческое предприятие. Почему государство на внеконкурсной основе должно поддерживать коммерческое предприятие?

У нас есть закон и процедура, как должно происходит госфинансирование в разных областях. На конкурсной основе! На основе тендера. Это то самое, чем занимается навальновский Фонд борьбы с коррупцией — ровно про это. Когда государство хочет купить автомобиль, или мебель, или еду, оно объявляет конкурс. Здесь речь идет о том, что братья Михалковы обратились через президента Путина к российскому государству за внеконкурсным финансированием. Это противоречит закону.

Я думаю, что в России найдется много желающих создать сеть фастфуда, но для этого должен быть конкурс. Но вообще не понимаю, почему не развиваться обычным коммерческим путем: взять кредиты в банках и развивать закусочные; при чем здесь государство?

При всем этом я бы не забывал еще об одном обстоятельстве: Михалковы — люди очень разные, у них разная репутация, но они оба обладают хорошими навыками в области продвижения своих коммерческих проектов, они умеют и любят вокруг своих коммерческих проектов создавать большую волну общественного мнения. Вспомните, как Никита Михалков, когда выходил его фильм «Сибирский цирюльник», организовал выдвижение своей кандидатуры в президенты России. Все это было для того, чтобы продвигать премьеру фильма. Успех был достигнут. Я не исключаю, что это все для того, чтобы говорили о сети «Едим дома». Вот мы вчера еще об этом знать ничего не знали, а теперь обсуждаем. А когда появится, не исключаю, что пойдем посмотреть, вокруг чего был такой скандал.

Сколько денег у Никиты Михалкова?

В 2014 году режиссер Никита Михалков занял 32 место в рейтинге самых успешных российских знаменитостей по версии журнала Forbes, его годовой доход издание оценило в 300 тысяч долларов США. Годом ранее издание оценивало доход режиссера в два с половиной миллиона долларов.

По данным издания, Михалкову принадлежали кинокомпания ТРИТЭ и 10 процентов занимающейся обработкой алмазов компании «ЧелПромДаймонд», которая, впрочем, с 2013 года проходит процедуру банкротства. Также журнал называет Михалкова совладельцем винного хозяйства Монтереджо ди Масса Мариттима в итальянской Тоскане. С 2015 года хозяйство планирует производить 200 000 бутылок вина в год.

В 2010 году возглавляемый Михалковым Российский союз правообладателей получил право на сбор одного процента со стоимости продающихся в России звукозаписывающей техники и чистых носителей, совокупный объем сбора оценивается в 100 миллионов долларов в год. Михалков лоббирует введение авторского сбора в российском сегменте интернета. Предполагается, что каждый интернет-пользователь будет платить аккредитованной организации 25–30 рублей в месяц, которые потом будут перечисляться правообладателям — общая сумма сбора оценивается в 200–600 миллионов долларов в год. Против идеи выступают российское правительство, крупные игроки интернет-рынка и многие правообладатели.