Этика: Энциклопедический словарь Под ред. Р.Г. Апресяна и А.А. Гусейнова. — М.: Гардарики, 2001. — 671 с.

Ещё писания Льва Толстого берите в библиотеке Марселя из Казани «Из книг» и в «Толстовском листке» Вл. Мороза.

ТОЛСТОВСТВО

«В ЧЕМ МОЯ ВЕРА?»

«ЗАКОН НАСИЛИЯ И ЗАКОН ЛЮБВИ»

«РЕЛИГИЯ И НРАВСТВЕННОСТЬ»

---

АГАПЭ

АХИМСА

БЛАГОГОВЕНИЕ ПЕРЕД ЖИЗНЬЮ

ВЕРА

ВОЙНА И МИР

«ВОЙНА ВСЕХ ПРОТИВ ВСЕХ»

«ДОБРО В УЧЕНИИ ГР. ТОЛСТОГО И Ф. НИТШЕ (Философия и проповедь)»

ДОБРОДЕТЕЛЬ

ЖИВОТНЫЕ, ОТНОШЕНИЕ К НИМ.

ЗАПОВЕДЬ ЛЮБВИ

ЗОЛОТОЕ ПРАВИЛО

«ИСТОРИЯ И КЛАССОВОЕ СОЗНАНИЕ»

«КУЛЬТУРА И ЭТИКА»

«ЛОГИКО-ФИЛОСОФСКИЙ ТРАКТАТ»

«ЛЮБИТЕ ВРАГОВ ВАШИХ»

ЛЮБОВЬ

МИСТИКА

МУДРОСТЬ

НАГОРНАЯ ПРОПОВЕДЬ

НЕНАСИЛИЕ

«НЕ ПРОТИВЬСЯ ЗЛОМУ»

«HE СУДИТЕ, ДА НЕ СУДИМЫ БУДЕТЕ»

ПОРОК

РАВЕНСТВО

СВОБОДА

СМЕРТНАЯ КАЗНЬ

СМЕРТЬ

СМИРЕНИЕ

СМЫСЛ ЖИЗНИ

СОВЕРШЕНСТВО

СОВЕСТЬ

ЭТИКА В РОССИИ.

ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ЭТИКА



Источник www.MARSEXX.ru

 

У тех народов, что достигли определенного уровня культуры, выкристаллизовалось всеобщее убеждение, что царство мира непременно наступит. Впервые эта идея встречается в Палестине у пророка Амоса (VII в. до Р. X.), но в дальнейшем она изжила себя как ожидание Царства Божия в иудейской и христианской религиях. Она фигурирует также в учении, которое проповедовали вместе со своими учениками великие мыслители Китая Лао-цзы и Конфуций (VI в. до Р. X.), Мо-цзы (V в. до Р. X.) и Мэн-цзы (IV в. до Р. X.). Она встречается у Толстого (1828-1910 гг.) и других европейских мыслителей. Ее считают утопией. Ныне, однако, положение таково, что она так или иначе должна стать реальностью, или же человечеству суждено погибнуть...14

 

--------------------------------------------------------------------------------

То, что мы называем заимствованным из греческого языка словом "этика" или из латинского языка "мораль", состоит, вообще говоря, в правильном человеческом поведении. Нас должно занимать не только наше собственное благо, но и благо других, а также всего человеческого общества.

Первым шагом в прогрессивном развитии этики является расширение сферы солидарности с другими людьми.

Для дикаря границы этой сферы достаточно узки. Она включает его кровных родственников, то есть членов его рода, и представляет семью в широком смысле слова. Я говорю на основании опыта. В своем госпитале я сталкивался с такими примитивными отношениями. Если я поручаю одному из выздоравливающих пациентов присматривать за лежачим больным, он соглашается лишь в том случае, когда тот одного с ним рода, его соплеменник. В противном же случае он чистосердечно ответит: "Это не мой брат". И ни наградой, ни угрозами невозможно принудить его оказать услугу этому чужаку.

Но стоит человеку начать задумываться о своем отношении к другим людям, и он поймет, что каждый человек как таковой подобен ему и его ближним.

По мере своего развития он видит, как круг его ответственности расширяется, пока не охватит всех человеческих существ, вступающих с ним в контакт.

Китайские мыслители Лао-цзы (род. 604 г. до Р. X.), Конфуций (551-479 гг. до Р. X.), Мэн-цзы (372-289 гг. до Р. X.), Чжуан-цзы (IV в. до Р.X.), израильские пророки Амос, Осия и Исайя (VII в. до Р. X.) руководствовались этим высокоразвитым этическим воззрением. И мысль о том, что человек в долгу перед каждым человеческим существом, является этическим основанием в поучении Христа и апостола Павла...15

 

--------------------------------------------------------------------------------

Под гуманностью, человечностью, мы понимаем подлинно доброе отношение человека к своему ближнему. В этом слове нашло свое выражение наше стремление быть добрыми не только потому, что это предписывается этической заповедью, но и потому, что такое поведение соответствует нашей сущности.

Гуманность побуждает нас в малых и больших делах прислушиваться к голосу сердца и следовать его велениям. Мы охотно делали бы лишь то, что видится хорошим и исполнимым нашему здравому смыслу. Но веления сердца выше советов рассудка. Оно требует от нас следовать глубочайшим движениям нашей духовной сущности. Человечество не обладает идеалом гуманности извечно. Оно пришло к нему лишь с течением времени.

Понятие гуманности как отвечающего нашей сущности отношения к ближнему впервые выдвинул живший сначала в Риме, а затем в Афинах философ-стоик Панеций (180-110 гг. до Р. X.).

Творцом и провозвестником глубокой и жизненной этики в Китае были Лао-цзы (род. ок. 604 г. до Р. X.), Конфуций (551-479 гг. до Р. X.), Мо-цзы (V в. до Р. X.), Мэн-цзы (род. 372 г. до Р. X.).

В Индии ее представлял Будда (550-477 гг. до Р. X.), в Иране - Заратустра (VII в. до Р. X.).

В греко-римском мире ее развивали философ Эпикур (341-270 гг. до Р. X.) и представители позднего стоицизма: Сенека (4 г. до Р. X. - 65 г. по Р. X.), Эпиктет (род. 138 г. н. э.) и император Марк Аврелий (121 - 180 гг.)...16

_______________________________________

14 Из речи "Проблема мира в современном мире", произнесенной А. Швейцером 4 ноября 1954 г. на церемонии вручения ему Нобелевской премии мира. Пер. Н. А. Захарченко // Швейцер А. Благоговение перед жизнью.

15 Из статьи "Проблема этики в ходе развития человеческой мысли". Пер. Е. Е. Нечаевой-Грассе // Швейцер А. Благоговение перед жизнью.
 

16 Из статьи "Гуманность". Пер. Е. Е. Нечаевой-Грассе // Швейцер А. Благоговение перед жизнью.
 

Ваш брат-человек Марсель из Казани,
мыслитель, искатель Истины и Смысла Жизни.
«Сверхновый Мировой Порядок, или Истина Освободит Вас»
www.MarsExX.ru/

 

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

(Этот список для того, чтобы те люди, котрые заинтересовались соответствующими цитатами, смогли найти больше информации в интернете - leopoliss)

Аврелий Марк (121-180), римский император (с 161) из династии Антонинов
и философ-стоик
Али ибн Абу-Талеб (602-661), зять и сподвижник Мухаммеда
Аллен Грант (1848-1899), американский писатель и естествоиспытатель
Амаель Анри Фредерик (1821-1881), швейцарский писатель и философ
Анания, член раннехристианской Иерусалимской общины
Ангелус Силезиус (псевдоним Иоганна Шеффлера) (1624-1677), немецкий теолог и поэт
Архангельский Александр Иванович (псевдоним: Бука) (1857-1906),
фельдшер, ветеринар, литератор, последователь Л. Н. Толстого, автор
сочинения "Кому служить?"

Бабидов таблички, религиозные писания мусульманской секты бабидов,
возникшей в Иране в середине XIX в.
Бакстер Ричард (1615-1691/1692), английский пуританский проповедник и теолог
Бакунин Михаил Александрович (1814-1876), русский революционер,
теоретик анархизма
Балу (Баллу, Бэллоу) Адин (Эдин) (1803-1890), американский пастор и писатель
Бентам Иеремия (1748-1832), английский философ и юрист, теоретик
утилитаризма
"Благочестивые мысли и наставления для руководства христианина на пути
к совершенству" (М., 1879), сборник высказываний отцов церкви
Бондарев Тимофей Михайлович (1820-1898), крестьянин, автор сочинения
"Трудолюбие и тунеядство, или Торжество земледельца"
Браун Эдуард (1811-1891), английский религиозный писатель и церковный
деятель
Будда ("просветленный"), имя, данное Сиддхартхе Гаутаме (623-544 до н.
э.), основателю буддизма
"Бхагавадгита", древнеиндийская религиозно-философская эпическая поэма,
составная часть "Махабхараты"

"Вамана-пурана ", одна из пуран (мифологических произведений индуизма)
Василий Великий (ок. 330-379), епископ Кесарии Каппадокийской, один из
отцов церкви
Вивекананда Свами (1863-1902), индийский мыслитель, религиозный
реформатор и общественный деятель
Вилькинс (Уилкинс) Джордж (1785-1865), английский пастор и писатель
"Вишну-пурана ", мифологическое произведение индуизма, относится к
группе вишнуитских пуран
Вольслей (Уолсли) Чарлз (ок. 1630-1714), английский писатель

Гейкей (Гейки) Куннингам Джон (1824-1906), английский теолог и церковный деятель
Гейне Генрих (1797-1856), немецкий поэт и публицист
Гераклит из Эфеса (кон. VI - нач.V в. до н. э.), древнегреческий
философ, представитель ионийской школы
Герцен Александр Иванович (1812-1870), русский писатель, философ и
общественный деятель
"Гитопадеша" ("Хитопадеша"), собрание индийских нравоучительных
рассказов, басен (создано между Х и ХIVв.)
Гумбольдт Вильгельм (1767-1835), немецкий языковед, философ и
политический деятель
Гус Ян (1371-1415), чешский проповедник, идеолог Реформации, сожжен на
костре по приговору церковного собора

Давид, царь Израильско-Иудейского государства (ок.1000- ок.965 до н.э.)
Демофил, древнегреческий философ-пифагореец, автор сочинения "Врачевание
жизни", от которого сохранились лишь фрагменты
Джефферсон Томас (1743-1826), американский просветитель и политический
деятель
Джордж Генри (1839-1897), американский экономист и публицист
"Дхаммапада", памятник раннего буддизма, содержит
религиозно-философские и моральные изречения, входит в буддийский канон
"Трипитаку"
"Дхербелот" ("Джербелот"), персидский литературный памятник

Заведен (Зеведей), в Новом Завете отец апостолов Иакова и Иоанна
Зороастр (Заратуштра) (между Х и VI в. до н. э.), древнеиранский пророк
и религиозный реформатор

Ибрагим Кордовский (X в.), испано-арабский писатель
Иоанн Богослов, апостол, евангелист
Иоанн Златоуст (344/354-407), византийский церковный деятель, епископ
Константинопольский
Иоанн Креститель, христианский пророк, непосредственный предшественник
Иисуса
Ирод Антипа (20 до н.э.- после 39 н.э.), правитель из династии Ирода
(Иродиады), тетрарх Галилеи и Переи во времена Иисуса Христа (с 4 до н.э.-39
н.э.)

Кант Иммануил (1724-1804), немецкий философ и ученый
Карлейль Томас (1795-1881), английский историк и философ-моралист
Карпентер Эдуард (1844-1929), английский писатель и публицист
Картуш Луи Доминик (1693-1721), французский разбойник, глава
террористической банды, казнен
Катон Старший (234-149 до н. э.), римский писатель и политический
деятель
Клеовул (Клеобул) (VI в. до н. э.), один из "семи греческих мудрецов",
тиран родосского города Линдоса (Линда)
Клиффорд Артур (1778-1830), английский писатель
Комб Абрахам (1785-1827), английский социалист, последователь Р. Оуэна
Консидеран Виктор (1808-1893), французский социалист, последователь Ш.
Фурье
Конфуций (Кун-цзы) (ок. 551-479 до н. э.), древнекитайский мыслитель
Кришна, в индийской мифологии воплощение бога Вишну в человеческом
облике, считается автором религиозно-философской доктрины индуизма
Кропоткин Петр Алексеевич (1842-1921), русский революционер, теоретик
анархизма, ученый
Кросби Эрнест (1856-1907), американский писатель и общественный деятель
Ксенофонт (ок. 430-355/354 до н. э.), древнегреческий историк и
писатель
"Курал", индийская книга изречений

Ла Боэти (Ла Боэси) Этьен (1530-1563), французский поэт и публицист
Лабрюйер Жан де (.1645-1696), французский писатель-моралист
Лавеле Эмиль Луи Виктор (1822-1892), бельгийский историк и экономист
Лактанций Луций Цецилий Фирмиан (ок. 260-325/330), христианский теолог и писатель
Ламартин Альфонс (1790-1869), французский поэт, историк и политический деятель
Ламенне Фелисите Робер де (1782-1854), французский публицист и
религиозный философ
Лао-Тсе (Лао-цзы) (IV-III в. до н. э.), древнекитайский мыслитель,
основатель даосизма
Ларрок Патрис (1801-1879), французский философ
Лафатер Иоганн Каспар (1741-1801), швейцарский проповедник и писатель
Лев, монах, ученик Франциска Ассизского
Лейтон Александр (1568-ок. 1649), английский врач, доктор философии,
проповедник, за памфлеты, направленные против официальной церкви, подвергся
жестокому наказанию
Лессинг Готхольд Эфраим (1729-1781), немецкий драматург, философ и
литературный критик
Лихтенберг Георг Кристоф (1742-1799), немецкий писатель и ученый
Лука, евангелист
Людовик XI (1423-1483), французский король (с 1461) из
династии Валуа
Лютер Мартин (1483-1546), немецкий религиозный реформатор, основатель лютеранства
Люцилий (Луцилий), друг Сенеки, адресат его "Нравственных писем"

Магомет (Мухаммед) (ок. 570-632), основатель ислама, в котором
почитается как пророк
Мадзини Джузеппе (1805-1872), итальянский политический деятель, революционер
Маймонид Моисей (1135-1204), еврейский философ
Макиавелли Никколо (1469-1527), итальянский политический мыслитель и историк
Малори (Мэлори) Люси, американская писательница, переписывалась с Л. Н. Толстым
Миртино Гарриет (1802-1876), английская писательница
Матфей, апостол, евангелист
"Махмуд-гаша", индийский мусульманский сборник
Мен-дзе (Мэн-цзы) (ок. 372-289 до н.э.), древнекитайский философ-конфуцианец
Менедем (ум. 278 до н. э.), древнегреческий философ
Ми-ти (IV-III вв. до н. э.), древнекитайский философ-конфуцианец
Моисей, в Ветхом Завете предводитель израильских племен, основатель иудаизма
Молинари Гюстав (1819-1912), бельгийский экономист и журналист
Монтень Мишель (1533-1592), французский философ, сторонник скептицизма
Монтескье Шарль Луи (1689-1755), французский просветитель, правовед и философ
Мор Томас (1478-1535), английский политический деятель и писатель, автор "Утопии"
Моррисон-Давидсон Джон (1843-1906), английский писатель и общественный деятель

Наживин Иван Федорович (1874-1940), русский писатель, эмигрант
Несауалькойотль (1402-1472), вождь племени науа в Тескоко, мыслитель,
ченый и поэт доиспанской Мексики
Ньютон Ричард Хебер (1840-1914), американский проповедник и писатель

Павел, апостол
Паркер Теодор (1810-1860), американский проповедник и писатель
Паскаль Блез (1623-1662), французский ученый, религиозный философ и писатель
Паульсен Фридрих (1846-1908), немецкий философ
Петр, апостол
Пилат Понтий (Понтий Пилат), римский наместник Иудеи (26-36)
Пифагор (VI в. до н. э.), древнегреческий философ, религиозный и
политический деятель
Платон (428/427-348/347 до н. э.), древнегреческий философ
Плутарх (ок. 45-ок. 127), древнегреческий писатель и историк
Прудон Пьер Жозеф (1809-1865), французский экономист, теоретик анархизма
Пюисье Мадлен д'Арсан (1720-1798), французская писательница

Разин Степан Тимофеевич (ок. 1630-1671), донской казак, предводитель
крестьянского восстания
Рамакришна (наст. имя Гададхар Чаттерджи) (1836-1886), индийский
религиозный мыслитель и общественный деятель
Рескин Джон (1819-1900), английский писатель и теоретик искусства
Род Эдуард (1857-1910), швейцарский писатель-моралист
Руссо Жан Жак (1712-1778), французский писатель и философ

Саади (1203/1210-1292), персидский писатель и мыслитель
Сайд бен Хамед
Сенека Луций Анней (ок. 4 до н.э.-65 н.э.), римский политический
деятель и философ-стоик
Сковорода Григорий Саввич (1722-1794), украинский философ-просветитель и поэт
Сократ (ок. 470-399 до н. э.), древне-греческий философ
Соломон, царь Израильско-Иудейского государства (ок. 965 - ок. 926 до
н.э.)
Солтер Сэмюэл (ум. 1778), английский религиозный писатель
Спенсер Герберт (1820-1903), английский философ и социолог
Страхов Федор Алексеевич (1861-1923), единомышленник Л. Н. Толстого, философ
Сутты буддийские, произведения раннего буддизма

Талмуд, свод религиозно-культовых и правовых положений иудаизма,
сложившихся в IV в. до н.э.- V в. н.э.
Тетскуко Незагуал Копотль - см. Несауалькойотль
Торо Генри Дэвид (1817-1862), американский философ и писатель
Тукер (Такер) Бенджамин (1854-1939), американский писатель, анархист

Улисс, лат. форма имени Одиссей, в греческой мифологии царь Итаки,
герой "Одиссеи"

Фенелон Франсуа (1651-1715), французский писатель и церковный деятель
Фламмарион Камиль (1842-1925), французский астроном
Фома Кемпийский (1380-1471), монах, философ-мистик
Франциск Ассизский (1181/1182-1226), монах, основатель ордена францисканцев
Фридрих II (1712-1786), прусский король (с 1740) из династии Гогенцоллернов

Хельчицкий Петр (ок. 1390-ок. 1460), чешский мыслитель

Цирцея (Кирка), в греческой мифологии волшебница с острова Эя
Цицерон Марк Туллий (106-43 до н.э.), римский политический деятель,
оратор и писатель

Чаннинг Уильям Эллери (1780-1842), американский проповедник и писатель
Чернышевский Николай Гаврилович 1828-1889), русский ученый, писатель и
общественный деятель
Чинг-Чанг, легендарный китайский император
Чокке Иоганн Генрих (1771-1848), немецко-швейцарский писатель

Шопенгауэр Артур (1788-1860), немецкий философ

Элиот Джордж (наст. имя Мэри Энн ванс) (1819-1880), английская писательница
Эмерсон Ральф Уолдо (1803-1882), американский философ, поэт и эссеист
Эпиктет (ок. 50-ок. 140), римский философ-стоик
Эразм Роттердамский (1469-1536), ученый-гуманист, писатель, теолог


Ювенал Децим Юний (ок.60 - ок.127), римский поэт-сатирик

ТРЕТЬЯ КНИГА

1. Пойми не только то, что жизнь убывает с каждым днем и остается все меньшая ее доля, но и то, что при очень долгой жизни не всегда сохраняется сила мысли для понимания происходящего и постижения дел божеских и человеческих.

Если человек тупеет, это не отражается на его дыхании, пищеварении, воображении, желаниях и тому подобном. Но слабеет власть над самим собой. Он уже не понимает своих обязанностей, не способен разобраться в окружающем и не может дать себе отчет в том, что уж лучше расстаться с такой жизнью. Все это требует твердого разума, который уже потерян безвозвратно. Итак, нужно торопиться не только потому, что мы все ближе подходим к смерти, но и потому, что еще при жизни нас подстерегает потеря способности правильного понимания и наблюдения вещей.

2. Следует обратить внимание и на то, что нечто привходящее и изменчивое в произведениях природы обладает особой привлекательностью и заманчивостью [1]. На печеном хлебе местами появляются трещинки. Эти расщелины чужды основной цели искусства пекаря, но они придают хлебу особенно аппетитный вид. Плоды смоковницы лопаются, достигнув наибольшей зрелости, а в переспелых маслинах самая близость гниения сообщает какую-то особую прелесть плоду. Низко склоненные колосья, хмурое чело льва, пена, бьющая из пасти вепря, и многое другое, далеко не привлекательное сама по себе, сопутствуя тому, что произведено природой, усиливает общее впечатление. Все это влечет к себе человека, обладающего особой восприимчивостью и более глубоким пониманием сущности Целого. Вряд ли он сможет не почувствовать важность подобных явлений, всегда сопутствующих деятельности природы. На пасти живых зверей он будет смотреть с не меньшим восхищением, чем на изображения, подражающие природе, которые созданы художниками и ваятелями. Проникновенным взглядом он сумеет распознать не только красоту времени расцвета, но и особую красоту старца, старухи, привлекательность ребенка. И много есть такого, что доступно не всякому, а открывается лишь тому, кто действительно сблизился с природой и ее делами.

3. Гиппократ, исцелив множество болезней, сам заболел и умер. Халдеи предсказали многим смерть, а затем и их самих судьба настигла. Александр, Помпеи, Гай Цезарь, разрушив дотла столько городов и умертвив в боях десятки тысяч всадников и пехотинцев, в конце концов и сами расстались с жизнью. Гераклит, столько рассуждавший о всемирном пожаре, умер от водянки; не помог ему и коровий помет, которым он был намазан. Демокрита заели паразиты, Сократа убили тоже своего рода паразиты [2]. Но какой вывод из всего этого? Ты взошел на корабль, совершил плавание, достиг гавани: пора слезать. Если тебя ждет другая жизнь, то, так как боги вездесущи, они будут и там. Если же это будет состояние бесчувственности, то тебе не придется более терпеть от страданий и наслаждений и служить оболочке, которая хуже того, кто у нее в плену. Ибо последний есть разум и гений, оболочка же – прах и тлен.

4. Не расточай остатка жизни на мысли о других, если только дело не идет о чем-либо общеполезном. Ведь раздумывая о том, кто что делает и ради чего он это делает, кто что говорит, замышляет и предпринимает, ты упускаешь другое дело: все подобное отвлекает от забот о собственном руководящем начале. Надлежит удалять из своих представлений все бесцельное и праздное, а в особенности все, внушаемое любопытством и злобой. Следует приучать себя только к таким мыслям, относительно которых на внезапный вопрос: "О чем ты теперь думаешь?", ты мог бы откровенно ответить, что о том-то и о том-то. Эти мысли исполнены искренности, и благожелательности и достойны существа общежительного, гнушающегося чувственных удовольствий, наслаждений, строптивости, зависти, подозрительности и всего, что заставит покраснеть при сознании, что оно было в тебе. Человек, никогда не оставляющий попечения о том, чтобы быть в числе наилучших, есть жрец и пособник богов. Он дружен и с живущим внутри его божеством, которое делает человека недосягаемым для наслаждений, неуязвимым для страданий, чуждым всякой гордыне, нечувствительным к какому бы то ни было проявлению злобы, борцом в величайшей борьбе, где он должен противостать всем страстям. Оно побуждает его глубоко проникнуться справедливостью и от всей души приветствовать все происходящее и выпадающее на его долю. А о том, что говорит, делает или помышляет другой человек, следует думать не часто, в случае, если этого требует великое и общеполезное дело. Такой человек занят исключительно своими личными делами, а постоянным предметом его размышлений является жребий, предуготовленный ему строением Целого. Первое он стремится довести до совершенства, а что касается второго, то он твердо уповает на его благость. Ибо жребий, выпадающий на долю каждого, и приноровлен к нему и полезен. Он помнит также, что все разумное в родстве между собой, что забота о всех людях отвечает природе человека, но ценно одобрение не всех людей, а только живущих согласно природе. Он никогда не упускает из виду, что представляют собою те, кто живут не так, каковы они дома и вне дома, ночью и в течение дня, и с кем, и какую водят дружбу. И похвалу людей, которые и сами-то себя не удовлетворяют, он ставит ни во что.

5. Не поступай ни против своей воли, ни в противоречии с общим благом, ни как человек опрометчивый или поддающийся влиянию какой-нибудь страсти. Не облекай свою мысль в пышные формы, не увлекайся ни многоречивостью, ни многоделанием. Пусть божество в тебе будет руководителем существа мужественного, зрелого, преданного интересам людей; римлянина, облеченного властью, чувствующего себя на посту, подобного человеку, который, не нуждаясь ни в клятве, ни в поручителях, с легким сердцем ждет зова оставить жизнь. И светло у тебя будет на душе, и ты не будешь нуждаться ни в помощи извне, ни в том спокойствии, которое зависит от других.

   Итак, следует быть исправным, а не исправляемым.

6. Если ты находишь в человеческой жизни что-нибудь лучшее, нежели справедливость, истина, благоразумие, мужество, другими словами, – самодостаточность твоей мысли, способной указать путь действия, путь, согласный с разумом и твоей участью, т.е. со всем тем, что выпадает на долю независимо от выбора; тогда, говорю я, если действительно видишь нечто лучшее по сравнению со всем этим, то положи всю свою душу, чтобы испытать возможность наилучшего.

   Если же не знаешь ничего прекраснее живущего в тебе гения, подчинившего себе отдельные стремления, способного исследовать все представления, сделавшего себя, по словам Сократа, недоступным для обольщения чувств, послушного воле богов и полного сочувствия к людям, если, по сравнению с этим, ты находишь все остальное мелким и ничтожным, то не уделяй своего внимания ничему постороннему.

   Уклонившись в сторону, прельщенный чем-либо второстепенным, ты уже не сможешь безраздельно отдаться служению единственному, принадлежащему тебе благу. Ведь непозволительно же рядом с благом разума ставить нечто чужеродное: одобрение толпы, упоение властью, богатством, жизнью, полной наслаждений. Но все это способно внезапно увлечь и овладеть тобой, едва ты припишешь ему хоть незначительную ценность. Поэтому, говорю тебе, искренне и свободно избирай лучшее и держись его. – "Но лучшее это полезное". – Если оно полезно для тебя, как существа разумного, – то береги его, если для тебя, как животного, – отрекись от него. Оберегай способность суждения от надменности, чтобы иметь возможность осторожно производить исследование.

7. Никогда не считай полезным для себя то, что когда-либо побудит тебя преступить обещание, забыть стыд, ненавидеть кого-нибудь, подозревать, клясть, лицемерить, пожелать чего-нибудь такого, что прячут за стенами и замками. Ведь тот, кто отдал предпочтение своему разуму, своему гению и служению его добродетели, не надевает трагической маски, не издает стенаний, не нуждается ни в уединении, ни в многолюдстве. Его совершенно не беспокоит, в течение большего или меньшего времени его душа будет пребывать в телесной оболочке, и когда придет момент расставания с жизнью, он уйдет с таким же легким сердцем, с каким он стал бы приводить в исполнение что-нибудь другое из того, что может быть сделано с достоинством и честью. Ведь всю свою жизнь он только и думает о том, чтобы не дать своей душе опуститься до состояния, недостойного разумного и призванного к философии существа.

8. В душе человека, облагороженного и претерпевшего очищение, ты не найдешь ни гнойников, ни скверны, ни скрытой порчи. Когда бы ни настигла его судьба, его жизнь не будет не окончена, как про трагического актера говорят, что он оставил сцену, не окончив и не доиграв роли. В нем нет ничего рабского, вынужденного, нет навязчивости, отчужденности, нет ничего заслуживающего порицания и боящегося света.

9. Относись бережно к способности составлять себе убеждение. От этой способности всецело зависит, чтобы не возникло в руководящем тобой начале [3] никакого убеждения, несогласного с природой и строем разумного существа. Она же предписывает нам не быть скорыми на решения, относиться с благожелательностью к людям и слушаться богов.

10. Отринув все, держись лишь этих немногих правил [4]. Помни также, что каждый живет лишь настоящим, ничтожно малым моментом; все же остальное или уже прожито, или покрыто неизвестностью. Ничтожна жизнь каждого, ничтожен тот уголок земли, где он живет, ничтожна и самая долгая слава посмертная: она держится лишь в нескольких кратковечных поколениях людей, не знающих и самих себя, не то что тех, кто уже давно опочил.

11. К вышеуказанным правилам нужно добавить еще одно. Следует так подходить к определению или описанию каждого представляющегося предмета [5], чтобы под внешним покровом, в анализе [6] его частей раскрыть сущность предмета и то, из чего он состоит, называя все его элементы соответствующими именами.

    Ведь ничто не содействует так возвышенному настроению, как способность планомерного, истинного проникновения во все явления жизни, и умение найти такую точку зрения относительно рассматриваемого предмета, чтобы сразу решить, какому миру и какая от него польза, в чем его ценность как для Целого, так и для человека, гражданина вышнего Града, по отношению к которому все остальные государства только отдельные домохозяйства [7]. Следует понять, из чего состоит и сколько времени будет длиться то, что сейчас возбуждает мое представление, и какую добродетель следует к нему применить [8]: кротость ли, мужество, правдивость, верность, простоту, самоудовлетворенность или что-либо в этом роде. Поэтому в каждом отдельном случае следует дать себе отчет: вот это исходит от бога, это происходит в силу связи, предопределенного соединения, такого же сочетания и судьбы, это же обязано своим существованием моему единоплеменнику, сородичу и согражданину, хотя и не знающему, чего требует от него природа. Но я-то ведь знаю и поэтому отношусь к нему благожелательно и справедливо, согласно естественному закону общения. Вместе с тем, я стремлюсь определить и относительную ценность вещей собственно безразличных.

12. Если ты, следуя правому разуму, будешь старательно, ревностно и любовно относиться к делу, которым ты в данный момент занят, и, глядя по сторонам, будешь блюсти чистоту своего гения, как будто уже пора с ним расстаться, если ты будешь поступать так, ничего не ожидая и не избегая, но довольствуясь наличной деятельностью, согласной с природой и геройским правдолюбием во всем, что ты говоришь и высказываешь, – ты будешь хорошо жить. И никто не в силах помешать этому.

13. Как врачи всегда имеют под рукой инструменты и приборы на случай внезапной операции, так и ты имей наготове основоположения для познания вещей божеских и человеческих и во всех даже самых незначительных действиях помышляй о связи тех и других. Без соображения с божественным не сделаешь хорошо ничего человеческого и наоборот.

14. Пора угомониться. Иначе тебе не придется прочесть ни твоих воспоминаний, ни деяний древних римлян и греков, ни тех отрывков из писателей, которые ты отобрал себе под старость! Итак, спеши к цели и, оставив пустые надежды, сам, пока еще не поздно, приди себе на помощь, если только ты сколько-нибудь заботишься о самом себе.

15. Люди не знают, сколь многозначны такие слова, как воровать, сеять, покупать, бездействовать, усматривать надлежащее; для этого знания нужны не телесные очи, а некий другой орган зрения.

16. Тело, душа, ум. Телу принадлежат ощущения, душе – стремления, уму – основоположения. Способностью получать впечатления обладают и скоты, стремления проявляются бурно и в диких зверях, и в андрогинах [9], и в Фаларисе, и в Нероне [10], пользоваться умом для внешнего соблюдения обязанностей могут люди и не признающие богов, и изменяющие своей родине, и творящие, запершись у себя, всякие гнусности. Если все это, согласно сказанному, общее всем, то одному лишь хорошему человеку свойственно любить и приветствовать происходящее и сопряженное с ним, не осквернять живущего в его груди гения, не беспокоить и не смущать его обилием представлений, а сберечь его чистым, строго послушным богам, не говорящим никогда наперекор истине и не делающим ничего вопреки справедливости. Если даже все люди откажутся поверить, что он живет так просто, скромно и счастливо, то он не будет сердиться ни на кого из них и не сойдет с пути, ведущего к цели жизни, к которой следует подойти чистым, спокойным, с легким сердцем и с безропотной покорностью своей судьбе.

ПРИМЕЧАНИЯ

КНИГА ВТОРАЯ

С точки зрения стоической концепции мироздания, все элементы вселенной связаны взаимным влечением друг к другу – симпатией. Этим обусловлено и представление о равенстве и родственности по духу всех людей – граждан космического Града.
Противодействие одного человека другому является, таким образом, нарушением основного закона природы, на которое не может пойти человек, обладающий подлинным знанием.

Жизненная сила, дыхание, по учению стоиков, – проявление в живых существах мирового творящего огня – пневмы. Марком Аврелием термин употреблен в уменьшительном значении, указывающем на малую часть этой вселенской силы.
Господствующее ("ведущее", "руководящее") начало в человеке является также истечением тончайших эфирных слоев пневмы, мирового огненного разума, исполненного художественно-творческих сил. Господствующее начало не отождествляется полностью с душой, но определяет ее способности и органическую связь с высшим разумом. Оно не руководит всеми поступками и действиями человека (поэтому мы, в зависимости от контекста используем либо термин "руководящее начало" С. Роговина, либо – "господствующее начало"), а, скорее, требует достижения внутренней гармонии. Блаженное, самодостаточное состояние, независимое от внешних вещей и низменных страстей – автаркия – цель мудреца-стоика, которому "достаточно самого себя". Нельзя не заметить определенной близости представлений античных стоиков (с III в. до н.э.) о "пневме" с "праной" древних индийских упанишад (VIII-VI вв. до н.э.), которая обозначает "душу", "дыхание" и "мышление". С другой стороны, состояние стоической "автаркии" во многом близко к буддийскому представлению о "нирване". Поэтому текст Марка Аврелия, с его постоянными повторами и "обработками" одной мысли, можно рассматривать как своеобразную медитацию.

Ряд исследователей считает эту фразу позднейшей вставкой. По нашему мнению, она вполне могла принадлежать самому Марку Аврелию, поскольку в тексте довольно часты эмоциональные сентенции автора, противоречащие, порой ранее высказанной мысли.

Марк Аврелий предполагает целостную стоическую концепцию вселенной. Целое ("Единое" Гераклита, греч. философа VI-V в. до н.э., на идеи которого во многом опирались стоики) – сферическая вселенная, сотканная в верхних слоях из тончайшего эфира – мирового творящего огня (стоики отличали его от обычного "разрушающего" огня), исполненного направляющего, созидательного разума, который по латыни называется провидением, а в данном переводе – промыслом.
Провидение не является чем-то внешним по отношению к природе Целого, а присущей ему, как живому существу, способностью, качеством и сущностью. Ибо Целое – и целое, и единое, поскольку оно – единственное сущее, обладающее всей полнотой разума, нераздельной сущностью и природой, которое включает в себя все вещи, все живые формы (являющиеся его внутренними формами), как материал непрерывного самообновления посредством рождения и смерти, т.е. перехода в различные состояния этих форм. "В мире есть добродетель, он и мудр, и поэтому он – бог!" – говорил один из ведущих представителей ранней Стой Хрисипп (III в. до н.э.). Ему же принадлежит изречение" в нем (боге-космосе) мы живем, движемся и существуем". На это изречение ссылается и апостол Павел (Деяния апостолов, XVII, 28).

Бог-вселенная отождествляется стоиками с греческим отцом богов Зевсом или римским – Юпитером, все остальные боги выступают как его проявления, то ли в образах небесных светил, то ли других природных явлений. Подобное отношение стоиков к богам не противоречило официальному римскому культу и позволило стоицизму стать едва ли не признанной религией Рима конца I в. до н.э. – II в. н.э. С другой стороны, их монотеизм (признание единой сущности бога) дал возможность многим их идеям свободно перелиться в христианство. Отказывая богам в антропоморфизме, стоики, в то же время, представляют Целое, как внутренне антропоморфную структуру (а не форму), включая и "семенные логосы" (см. ниже).

Феофраст (Теофраст. 372-287 гг. до н.э.) – ученик Аристотеля. Известно его сочинение "Характеры". Марк Аврелий согласен с его взглядами на проступки в бытовом, обыденном плане. С точки зрения стоической этики, достойны лишь согласные с природой добродетели, а все действия, идущие против природы – безусловно вредны. Исключение делается для тех проступков человека, которые вредны в данный момент, но предпочтительны по сравнению с преступными делами, поскольку могут стать соответствующими природе в других условиях, или могут быть использованы с целью добра.

Природа целого абсолютно разумна и абсолютно добродетельна, с точки зрения стоиков, она принимает во внимание, лишь то, что отвечает ее высшему замыслу. Оценки, которые учитывают личные желания человека, его представления о том, что ему приносит добро, а что зло, эти оценки безразличны провидению, и не могут рассматриваться как добро или зло в космическом масштабе. Природе не нужно оправдания, оно в ней самой. Сетования человека по поводу зол и горестей, выпавших на его долю – не только бессмысленны для природы, но даже являются злом, поскольку противоречат ее беспрекословному и неумолимому закону.

Слова древнегреческого поэта Пиндара (921-441 гг. до н.э.), приведенные Платоном (великий древнегреческий философ, 427-347 гг. до н.э. (в его диалоге Теэтет (174).

Моним Сиракузский (IV в. до н.э.) – философ-киник, ученик Диогена из Синопа, наиболее знаменитого представителя кинической философии и соответствующего ей образа жизни (ок. 412-323 гг. до н.э.). Был рабом, но изгнан хозяином, как сумасшедший. Диоген Лаэртский, автор известного сочинения "О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов" (кон. II – нач. III в., далее в ссылках – Диоген Лаэртский, сообщает о книге Монима Сиракузского "Безделки, с которыми незаметно смешаны важные вещи". О Мониме рассказывали, что он сравнивал все существующее вокруг с театральными декорациями, считая, что оно подобно сновидениям или бреду сумасшедшего.

Древнейшему Граду уподоблена вселенная, обладающая разумом. (См. также примечание 6 к кн. II).

Карнунт – город в Паннонии, место зимовки римских легионов во время войны с маркоманами, германскими племенами, начавшими наступление на границы империи.

ВТОРАЯ КНИГА

1. Поутру следует сказать себе: "Сегодня мне придется столкнуться с людьми навязчивыми, неблагодарными, заносчивыми, коварными, завистливыми, неуживчивыми. Эти свойства проистекают от незнания ими добра и зла. Я же, познавший прекрасную природу добра и постыдную – зла, понимаю и природу тех, кто заблуждается [1]. Они мне родственны не по крови и происхождению, а по божественному духу и разуму. Я защищен знанием от их зла. Они не могут вовлечь меня во что-либо постыдное. Но нельзя и гневаться и ненавидеть тех, кто мне родственен. Мы созданы для совместной деятельности, как ноги и руки, веки, верхняя и нижняя челюсти. Поэтому противодействовать друг другу – противно природе; а досадовать и чуждаться таких людей и значит им противодействовать".
2. Чем бы я ни был, я только немощное тело, слабое проявление жизненной силы и господствующего начала [2]. Оставь книги, не отвлекайся от дела, время не терпит [3]. Пренебреги своим телом, как будто ты при смерти. Оно лишь кровь да кости, бренное плетение нервов, жил и артерий. Рассмотри также существо жизненной силы; оно – изменчивое дуновение, каждое мгновение то вдыхаемое, то выдыхаемое.

   Итак, остается лишь третье – господствующее начало, о нем то ты должен подумать. Ты стар: не допускай же более его порабощения, не допускай, чтобы им помыкали противоборствующие стремления, чтобы оно жаловалось на свой настоящий удел и приходило в ужас пред будущим.

3. Созидаемое богами преисполнено промысла. Приписываемое случаю также возникает не без участия природы, т.е. в связи с тем, над чем господствует промысел. Все проистекает из этого источника, в нем и неизбежное, и полезное всему миру, часть которого – ты. Для всякой части природы благо то, что производит природа Целого и что содействует ее поддержанию. Изменения как элементов, так и сложных тел способствуют поддержанию мира [4]. Вот мысли, которые должны дать тебе удовлетворение, пусть они будут твоими основоположениями. Умерь жажду книжного знания, чтобы не роптать, когда придет смерть. Уходя из жизни, храни спокойствие духа, воздав богам искреннюю, сердечную благодарность.

4. Вспомни, с каких пор ты откладываешь эти размышления, и сколько раз, получив у богов отсрочку, ты не воспользовался ею. Следует, в конце концов, осознать к какому миру ты принадлежишь, как часть, истечением какого мироправителя ты являешься. Знай, что положен предел времени твоей жизни, и если не воспользуешься им для собственного просвещения, оно исчезнет, как исчезнешь и ты, и более не вернется.

5. Заботься о деле, которым сейчас занят, чтобы выполнить его достойно римлянина и мужа, с полной серьезностью, искренностью, с любовью к людям и справедливостью. Отстрани от себя иные побуждения.

   Будет удача, если каждое дело исполнишь как последнее в своей жизни, освободившись от безрассудства, подогреваемого страстями, пренебрежения к велениям разума, лицемерия, себялюбия и недовольства собственной судьбой.

   Видишь, как скромны требования, исполнив которые всякий сможет достичь блаженной, божественной жизни. Да и сами боги от того, кто исполняет это, ничего большего не потребуют.

6. Ну, что ж, пренебрегай, пренебрегай собой, душа! Ведь отнестись к себе с должным вниманием ты уже скоро не сможешь. Жизнь вообще мимолетна, твоя жизнь уже на исходе, а ты не уважаешь себя, но ставишь свое благоденствие в зависимость от душ других людей.

7. Пусть не рассеивает тебя приходящее к тебе извне! Создай себе досуг для того, чтобы научиться чему-нибудь хорошему и перестать блуждать без цели. Следует беречься также и другого тяжкого заблуждения. Ведь безумны люди, которые всю жизнь без сил от дел и не имеют все-таки цели, с которой они сообразовали бы всецело все стремления и представления.

8. Нелегко указать на кого-либо, кто стал бы несчастным от того, что был невнимателен к происходящему в чужой душе. Но неизбежно будет несчастен тот, кто не следит за движениями своей собственной души.

9. Всегда следует помнить о том, какова природа Целого, какова моя природа, каково отношение одной к другой и какой частью какого Целого является природа меня самого, а также о том, что никто не может помешать всегда действовать и говорить согласно природе, частью которой ты являешься.

10. Феофраст, оценивая различные проступки (поскольку такая оценка возможна с обычной точки зрения) [5], замечает как истинный философ, что проступки, сделанные по влечению, более тяжких, чем проступки под влиянием гнева. Ведь гневающийся, отвернувшись от разума, испытывает, по-видимому, какую-то горечь и тайное сокрушение, прегрешающий же по влечению, не будучи в силах устоять перед соблазном наслаждения, проявляет, по-видимому, в своих проступках большую распущенность и изнеженность. Правильно поэтому, решает Феофраст, что большего порицания заслуживает проступок, сопряженный с наслаждением, нежели сопряженный с горем. Вообще один из этих людей подобен скорее тому, кого вызвало на гнев чувство горечи, связанное с причиненной ему ранее несправедливостью, другой 'же самопроизвольно стремится к несправедливости, увлекаемый своим вожделением к какому-нибудь действию.

11. Все следует делать, обо всем говорить и помышлять так, как будто каждое мгновение может оказаться для тебя последним. Если боги существуют, то выбыть из числа людей вовсе не страшно: ведь боги не ввергнут тебя во зло. Если же богов не существует, или им нет дела до людей, то что за смысл жить в мире, где нет богов или нет промысла? Но боги существуют и проявляют заботливость по отношению к людям. Они устроили так, что всецело от самого человека зависит, впасть или не впасть в истинное зло. А если злом является и что-нибудь другое, то они позаботились также, чтобы от каждого зависело не впасть в оное. Но то, что не делает худшим человека, может ли сделать худшей жизнь человеческую? Природа Целого не могла оплошать таким образом ни по неведению, ни по бессилию предупредить или исправить, в случае если она обладает всезнанием; не могла бы она также ни по бессилию, ни по неумелости допустить такую ошибку, как распределение благ и зла между всеми людьми без разбора, как между хорошими, так и между дурными. Смерть и жизнь, слава и бесчестье, страдание и наслаждение, богатство и бедность – все это одинаково выпадает на долю как хорошим людям, так, и дурным. Все это не прекрасно и не постыдно, а следовательно не благо и не зло [6].

12. Как быстро все исчезает: самые тела в мире, память о них в вечности! Каково все воспринимаемое чувствами, в особенности то, что манит нас наслаждением, или отпугивает страданием, или прославляется тщеславием? Как все это ничтожно, презренно, низменно, бренно и мертво! Вот на что следует направить способность мышления. Что представляют собою те, убеждения и голоса которых рождают славу? Что такое смерть? Если взять ее самое по себе и отвлечься от всего, что вымышлено по ее поводу, то тотчас же убедишься, что она не что иное, как действие природы. Бояться же действия природы – ребячество; смерть же не только действие природы, но и действие полезное ей.

    Как и какою частью своего существа соприкасается человек с богом, и что делается с этой частью по ее отделении?

13. Нет ничего более жалкого, нежели человек, измеряющий все вдоль и поперек, пытающийся, как говорит поэт, "мерить просторы земли, спускаясь под землю" [7], разгадать тайну душ окружающих его людей, но не сознающий, что для него вполне достаточно общения только со своим внутренним гением и честного служения ему. Последнее же заключается в том, чтобы уберечь, его от страстей, безрассудства и недовольства делами богов и людей. Дела богов почтенны своим совершенством, дела людей любезны нам в силу нашего родства с ними. Но иногда последние возбуждают некоторого рода жалость: когда в них проявляется неведение добра и зла – уродство не меньшее, нежели неспособность различать белое и черное.

14. Если бы даже ты рассчитывал прожить три тысячи лет и еще тридцать тысяч, все же ты должен помнить, что никто не лишается другой жизни, кроме той, которую он изживает, и никто не изживает другой жизни, кроме той, которой лишается. Поэтому самая продолжительная жизнь ничем не отличается от самой краткой. Ведь настоящее для всех равно, а следовательно равны и потери – и сводятся они всего-навсего к мгновенью. Никто не может лишиться ни минувшего, ни грядущего. Ибо кто мог бы отнять у меня то, чего я не имею?

    Итак, следует помнить о двух истинах. Во-первых: все от века равно самому себе, пребывая в круговороте, и потому вполне безразлично, наблюдать ли одно и то же сто лет, или двести, или же бесконечное время. Во-вторых: наиболее долговечный и умерший, лишь начав жить, теряют, в сущности, одно и то же. Настоящее – вот все, чего можно лишиться, ибо только им и обладаешь, а никто не лишается того, чем не обладает.

15. Все зависит от убеждения. Это ясно из изречений циника Монима [8]. Но и польза его слов будет ясна для того, кто сумеет уловить заключающееся в них ядро истины.

16. Наибольшим позором покрывает себя душа человеческая, когда возмущается против мира, становясь (поскольку то зависит от нее) как бы болезненным наростом на нем. Ибо ропот по поводу чего-либо происходящего есть возмущение против природы Целого, содержащего в своей части все другие существа. Далее, когда она чуждается какого-либо человека или устремляется против него с намерением причинить ему вред, как это бывает с разгневанными. В-третьих, она покрывает себя позором, когда не в силах устоять против наслаждения или страдания. В-четвертых, когда она лицемерит и фальшиво и неискренно делает что-нибудь или говорит. В-пятых, когда она не сообразует своего действия и стремления с целью, но делает что-нибудь зря и без толку, ибо даже в пустяках следует сообразоваться с целью. Целью же разумных существ является повиновение разуму и закону древнейшего Града и устройства [9].

17. Время человеческой жизни – миг; ее сущность – вечное течение; ощущение – смутно; строение всего тела – бренно; душа – неустойчива; судьба – загадочна; слава – недостоверна. Одним словом, все относящееся к телу, подобно потоку, относящееся к душе – сновиденью и дыму. Жизнь – борьба и странствие по чужбине; посмертная слава – забвение. Но что же может вывести на путь? Ничто, кроме философии. Философствовать же – значит оберегать внутреннего гения от поношения и изъяна, добиваться того, чтобы он стоял выше наслаждений и страданий, чтобы не было в его действиях ни безрассудства, ни обмана, ни лицемерия, чтобы не касалось его, делает или не делает чего-либо его ближний, чтобы на все происходящее и данное ему в удел он смотрел, как на проистекающее оттуда, откуда изошел и он сам, а самое главное – чтобы он безропотно ждал смерти, как простого разложения тех элементов, из которых слагается каждое живое существо. Но если для самих элементов нет ничего страшного в их постоянном переходе друг в друга, то где основания бояться кому-либо их общего изменения и разложения? Ведь последнее согласно с природой, а то, что согласно с природой, не может быть дурным.

    Карнунт [10]

18. ИСТОЧНИК - Библиотека Фонда содействия развитию психической культуры (Киев)

Марк Аврелий

НАЕДИНЕ С СОБОЙ

РАЗМЫШЛЕНИЯ

Перевод с древнегреческого
под общей редакцией А.В.Добровольского
с примечаниями Б.Б.Лобановского

К.: Collegium Artium Ing, Ltd. – Черкассы: РИЦ "Реал", 1993

---

[Книга 1]  [2]  [3]  [4]  [5]  [6]  [7]  [8]  [9]  [10]  [11]  [12]

---

"Размышления" – это личные записи римского императора Марка Аврелия Антонина, сделанные им в 70-е гг. II в. н.э. Благодаря исключительному положению Марка Аврелия и его литературному дарованию этот документ, позволяющий (редчайший случай в истории античной литературы) наблюдать не столько даже личную жизнь, сколько напряженную личную работу над освоением достижений многовековой стоической традиции, стал впоследствии одним из наиболее читаемых памятников мировой литературы.

В основу издания положен полный русский перевод труда Марка Аврелия, сделанный С.Роговиным и вышедший в серии "Памятники мировой литературы" в издательстве М. и С.Сабашниковых в 1914 году в Москве. В значительной степени перевод С.Роговина есть не что иное, как добросовестный подстрочник, и потому он нуждался в определенной адаптации. Однако, при редактировании смысл и дух высказываний Марка Аврелия, безусловно, сохранен.

Учитывая, что автор "Размышлений" использовал сложную и многозначную терминологию стоической философии, не всегда понятную современному читателю, в тексте примечаний эти понятия раскрываются, прежде всего, на основании античных источников.

---

ПЕРВАЯ КНИГА

1. От Вера [1], моего деда, я унаследовал сердечность и незлобивость.
2. От славы моего родителя [2] и оставленной им по себе памяти – скромность и мужественность.

3. От матери [3] – благочестие, щедрость, воздержание не только от дурных дел, но и дурных помыслов. А также – простоту образа жизни, далекую от всякой роскоши.

4. От прадеда [4] – то, что не пришлось посещать публичных школ; я пользовался услугами прекрасных учителей на дому и понял, что на это стоит потратиться;

5. От воспитателя [5] – равнодушие к борьбе между зелеными и синими, победам гладиаторов с фракийским или галльским вооружением [6]. Неприхотливость, выносливость в трудах, несуетливость и стремление к самостоятельности в решении дел, невосприимчивость к клевете.

6. От Диогнета [7] – нерасположение к пустякам, недоверие к россказням чудотворцев и волшебников о заклинаниях, изгнании демонов и тому подобных вещах. А также и то, что не разводил перепелов, не увлекался глупостями, а отдался философии, слушая сначала Бакхия, затем Тандасида и Маркиана [8]. Уже с детских лет писал диалоги и полюбил простое ложе, звериную шкуру и прочие принадлежности эллинского образа жизни [9].

7. От Рустика [10] – мысль о необходимости исправлять и образовывать свой характер, не уклоняться в сторону изощренной софистики и сочинения бессмысленных теорий, не составлять увещательных речей, не разыгрывать напоказ ни страстотерпца, ни благодетеля, не увлекаться риторикой, поэтическими украшениями речи, и не разгуливать дома в столе [11]. Благодаря ему, я пишу письма простым слогом, по примеру письма, написанного им самим из Синуэссы к моей матери. Я всегда готов к снисхождению и примирению с теми, кто в гневе поступил неправильно, оскорбительно, едва они сделают первый шаг к восстановлению наших прежних отношений. Я стараюсь вникнуть во все, что читаю, не довольствуясь поверхностным взглядом, но не спешу соглашаться с многоречивыми пустословами. Рустик первый познакомил меня с "Воспоминаниями об Эпиктете" [12], ссудив их из своей библиотеки.

8. От Аполлония [13] – свободомыслие и осмотрительность, стремление неуклонно руководствоваться ничем иным, кроме разума, оставаясь верным себе при невыносимой боли, потере ребенка и тяжелой болезни. На его примере я наглядно убедился, что в одном и том же лице величайшая настойчивость может сочетаться со снисходительностью. Когда приходится с трудом растолковывать что-либо, я не раздражаюсь и не выхожу из себя, ибо видел человека, который опытность и мастерство в передаче глубочайших знаний считал наименьшим из своих достоинств. От него я научился, каким образом следует принимать от друзей так называемые услуги, не чувствуя себя вечно обязанным, но и не проявляя равнодушия.

9. От Секста [14] – благожелательность; образец дома, руководимого отцом семейства, представление о жизни, согласно природе [15], и подлинном величии, заботливое отношение к нуждам друзей, способность терпеливо сносить невежество, верхоглядство, самомнение и ладить со всеми. Общение с Секстом было приятнее всякой лести, да и у самих льстецов он пользовался величайшим почетом, вопреки собственному желанию. От него я научился методически находить и связывать между собою основополагающие правила жизни, не выказывать признаков гнева или какой-либо другой страсти, сочетать невозмутимость с самыми нежными почтительными привязанностями, пользоваться доброй славой, соблюдая благопристойность, накоплять знания, не выставляя их напоказ.

10. От Александра-грамматика [16] я научился воздержанию от упреков и обидных замечаний тем, кто допускал варваризмы, коверкание и неблагозвучность речи, предлагая им надлежащие выражения в форме ответа, подтверждения или совместного разбора самого предмета, а не оборота речи, либо посредством другого уместного приема напоминания.

11. От Фронтона [17] – понимание того, что тирания влечет за собой клевету, изворотливость, лицемерие, и что, вообще, люди, слывущие у нас аристократами, отличаются бессердечием и черствы душой.

12. От платоника Александра [18] я научился избегать частых, не вынужденных обстоятельствами, ссылок в письмах и разговорах на свою занятость и не увиливать от обязанностей по отношению к ближним под предлогом "неотложных" дел.

13. От Катула [19] – внимательность к жалобам друзей, даже неосновательным и вздорным, стремлением к улаживанию всех конфликтов, чистосердечная уважительность в отношении к своим учителям, желание воздать им хвалу, как это делали, судя по воспоминаниям, Домиций и Афинодот, а также – истинная любовь к детям.

14. От брата моего Севера [20] – любовь к близким, любовь к истине и справедливости. Полученные благодаря ему знания о Тразее, Гельвидии, Катоне, Дионе, Бруте [21] и представление о государстве с равными для всех законами, устроенном на началах равноправия и всеобщего равенства, о власти, ставящей превыше всего свободу граждан. Ему же я обязан неизменным почтением к философии, благотворительностью, постоянством в щедрости, надеждами на лучшее и верою в дружеские чувства. Его друзьям не приходилось догадываться о его желаниях – они были всем ясны.

15. От Максима [22] – самообладание, неподатливость чужим влияниям, бодрость в трудных обстоятельствах, в том числе и болезнях, уравновешенный характер, обходительность и чувство собственного достоинства, старательность в своевременном исполнении очередных дел. Что бы ни говорил Максим, все верили в его искренность, что бы ни делал – в его добрые намерения. У него я научился ничему не удивляться, не поражаться, ни в чем не спешить и не медлить, не теряться, не предаваться унынию, не расточать излишние похвалы, вызывающие позднее гнев и подозрительность, а быть снисходительным, оказывать благодеяния, чуждаясь лжи, имея в виду непоправимость содеянного, а не запоздалые исправления.

    Он умел шутить, соблюдая благопристойность, не выказывая презрительного высокомерия, но никто не считал себя выше его.

16. От отца [23] – кротость и непоколебимая твердость в тщательно обдуманных решениях, отсутствие интереса к мнимым почестям, любовь к труду и старательность, внимание ко всем, кто может внести какое-либо общеполезное предложение, понимание того, где нужна строгость, а где большая мягкость. Он сохранял постоянство в отношениях с друзьями, не меняя их из-за пресыщения, но и не поддаваясь чрезмерному увлечению ими. Самостоятельность во всем, ясный ум, предвидение событий далеко вперед. И никто не сказал бы про него, что он софист, вульгарный болтун или педант, а напротив, – что он человек сложившийся, совершенный, чуждый лести и способный руководитель и своими, и чужими делами. Вдобавок он ценил истинных философов, а остальных не порицал, хотя и не поддавался им. Кроме того, общительность и обходительность, но не через меру. О своем теле он заботился надлежащим образом, не как какой-нибудь жизнелюбец и не напоказ, однако и не пренебрегал им, чтобы благодаря уходу за телом как можно меньше нуждаться в медицине, во внутренних и наружных лекарствах.

    В особенности же он без всякой зависти уступал людям, в чем-либо выдающимся, будь то выразительная речь, исследование законов, или нравов, или еще что-нибудь.

    Он не пользовался банями в неурочное время, не увлекался постройкой роскошных зданий, был непритязателен в еде, тканях, цвете одеяний, выборе красивых рабов. В Лориуме [25] он носил парадную одежду, изготовленную в близлежащем поместье, в Ланувии, по большей части, ходил одетым в хитон, в Тускулане носил плащ, считая нужным извиняться в этом – таков он был во всем. Не было в нем ничего грубого, непристойного, необузданного, ничего такого, что позволило бы говорить об "усердии не по разуму", напротив, он все разбирал во всех подробностях, словно на досуге, спокойно, по порядку, терпеливо, соответственно сути дела. К моему отцу подошло бы то, что рассказывают о Сократе – о его умении и воздерживаться и наслаждаться, в то время как большинство не в состоянии воздерживаться, не предаются наслаждениям. Быть стойким и в том и в другом, быть сильным и трезвым в суждениях – это свойство человека с совершенной и непобедимой душой. Именно таким он показал себя во время болезни Максима.

17. От богов – то, что у меня хорошие деды, хорошие родители, хорошая сестра, хорошие учителя, хорошие домочадцы, родичи, друзья, почти все. И то, что я никого из них ничем не обидел, хотя у меня есть такая склонность, и при случае я мог бы это сделать.

    Благодеяние богов, что не было такого стечения обстоятельств, которое посрамило бы меня.

    И то, что я недолго воспитывался у любовницы моего деда. И что я спас свою юность; и что я не возмужал преждевременно, но еще и несколько отсрочил это.

    Я научился подчиняться начальнику и отцу [26], который намеренно искоренял во мне всякую спесь и внушал мне, что даже при дворе не нужны ни телохранители, ни роскошные одеяния, ни факелы, ни статуи и тому подобная пышность, но что есть возможность ограничить себя, приближаясь как можно больше к быту частных лиц, и что от этого вовсе не сделаешься более медлительным и робким, когда надо проявить силу в делах правления.

    Я имею такого брата [27], который по своим нравственным свойствам мог побудить меня к развитию и вместе с тем радовал меня и почетом и любовью.

    Дети мои уродились неглупыми и без телесных недостатков. Хорошо и то, что я не оказал особых успехов ни в риторике, ни в поэтике, ни в остальных занятиях, которым я, пожалуй, предался бы, если бы чувствовал, что быстро иду в них вперед.

    И то, что я познакомился с Аполлонием, Рустикой и Максимом. 

18. И то, что я настолько еще сохранил свое здоровье при такой жизни. И то, что я не коснулся ни Бенедикты, ни Федота, да и впоследствии оставался здоровым, когда овладевали мной любовные страсти. Я часто сердился на Рустика, но ничего не сделал такого, о чем бы потом пожалел.

    И то, что когда я стремился к философии, я не наткнулся на какого-нибудь софиста, не сидел над сочинениями историков, не занимался разбором умозаключений и не предавался изучению небесных светил.

    Писано в области квадов, на берегу Грануи [28].

XVIII. ЛОЖНАЯ ВЕРА

Ложные веры это - такие веры, которые люди принимают не потому, что они
нужны им для души, а только потому, что верят тем, кто их проповедует.

В ЧЕМ СОСТОИТ ОБМАН ЛОЖНЫХ ВЕР?

1

Часто люди думают, что они верят в закон Бога, а они верят только в то,
во что верят все. Все же верят не в закон Бога, а называют законом Бога то,
что подходит к их жизни и не мешает им вести ее.

2

С того часа, как первые члены соборов сказали: "Изволися нам и Святому
Духу", то есть признали рассуждения собравшихся людей важнее и святее разума
и совести человека, с того часа началась та ложь, которая. погубила миллионы
человеческих существ и продолжает до сей поры свое ужасное дело.

3

Духовенству необходимо удерживать народ в его невежестве; без этого
Евангелие так просто, что всякий сказал бы духовным пастырям: "Мы все это и
без вас хорошо знаем".
Монтескье

4

Истинная вера не нуждается в церкви.

5

Церковная вера - рабство.

6

"Да придет царствие Твое", - этого желают все люди. Христос приблизил к
нам это царство, но люди на место Царства Божия устроили царство
духовенства, и Царство Божие не приближается.
Кант

7

Если люди живут в грехах и соблазнах, то они не могут быть спокойны.
Совесть обличает их. И потому таким людям нужно одно из двух: или признать
себя виноватыми перед людьми и Богом, перестать грешить, или продолжать жить
грешной жизнью, делать дурные дела и называть свои злые дела добрыми. Вот
для таких-то людей и придуманы учения ложных вер, по которым можно, живя
дурной жизнью, считать себя правыми.

8

Дурно лгать перед людьми, но еще хуже лгать перед самим собою. Вредна
такая ложь особенно тем, что во лжи перед людьми люди уличат тебя, во лжи же
перед собой тебя некому уличить. И потому берегись лгать перед самим собою,
особенно когда дело идет о вере.

9

"Верь или будь проклят". В этом главная причина зла. Если человек
принимает без рассуждения то, что он должен бы был разобрать своим разумом,
человек в конце концов отвыкает от рассуждения и подпадает проклятию сам и
вводит в грех своих ближних. Спасение людей в том, чтобы каждому научиться
думать своим умом.
Эмерсон

10

Нельзя ни взвесить, ни измерить того вреда, который производили и
производят ложные веры.
Вера есть установление отношений человека к Богу, к миру и вытекающее
из этого отношения определение своего назначения. Какова же должна быть
жизнь человека, если это отношение и вытекающее из него определение
назначения ложны?

11

Могут быть три рода ложной веры. Первая ложная вера - это вера в
возможность познания через опыт того, что по законам опыта не может быть
допущено (вера в чудеса). Вторая ложная вера состоит в допущении для нашего
нравственного совершенствования того, о чем мы нашим разумом не можем
составить никакого понятия (вера в таинства). Третья ложная вера - это
признание возможности призвать сверхъестественным путем такое таинственное
действие, посредством которого божество будет влиять на нашу нравственность
(вера в благодать).
Кант

ЛОЖНЫЕ ВЕРЫ ОТВЕЧАЮТ НЕ ВЫСШИМ, А НИЗШИМ ТРЕБОВАНИЯМ ДУШИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ

1

Единая истинная религия не содержит в себе ничего, кроме законов, то
есть таких нравственных начал, безусловную необходимость которых мы можем
сами сознать и исследовать и которые мы сознаем нашим разумом. Только для
целей церквей, которых может быть много различных, могут существовать такие
постановления, которые не нужны для нравственной жизни. Признавать эти
постановления веры, установленные в одном народе, но не составляющие
всемирной религии, за обязательные правила для служения Богу есть
религиозное заблуждение. Следование таким постановлениям есть ложное
служение Богу, которое уничтожает возможность истинного служения.
Кант

2

Человек может угодить Богу только хорошей жизнью. И потому все то, чем,
кроме хорошей, чистой, доброй жизни, человек думает угодить Богу, все это
грубый и вредный обман.
По Канту

3

Покаяние человека, который истязует себя вместо того, чтобы,
воспользовавшись своим настроением, поскорее изменить к лучшему свой образ
жизни, это даром потраченный труд, и, кроме того, такое покаяние влечет за
собою еще то дурное последствие, что человек считает, что он одним этим
(покаянием) погасил список своих долгов и не заботится уже о
самоусовершенствовании, которое одно только и нужно.
Кант

4

Дурно то, что люди не знают Бога, но еще хуже то, когда люди признают
Богом то, что не есть Бог.
Лактанций

5

Говорят: Бог создал человека по образу Своему; надо бы скорее сказать,
что человек по своему образу создал Бога.
Лихтенберг

6

Когда говорят о небе, как о месте, где находятся блаженные, то
обыкновенно представляют себе его где-то высоко над собою в необъятных
мировых пространствах. Но при этом забывают о том, что наша земля,
рассматриваемая из тех мировых пространств, так же представляется одной из
небесных звезд и что жители тех миров с таким же правом могли бы показать на
землю и сказать: "Видите вон ту звезду - место вечного блаженства, небесный
приют, приготовленный для нас, куда мы когда-нибудь попадем". Дело в том,
что по странной ошибке нашего ума полет нашей веры всегда соединен с
понятием о восхождении вверх, причем не думают о том, что, как бы высоко мы
ни поднимались, нам все-таки придется опять спуститься вниз, чтобы стать
твердой ногой в каком-нибудь другом мире.
Кант

7

С первых же времен апостолы и первые христиане до такой степени не
понимают сущности учения Христа, что учат принимающих христианство прежде
всего верить в воскресение Христа, в чудесное действие крещения, в сошествие
Святого Духа и т.п., но ничего или очень мало говорят о нравственном учении
Христа, как это видно по всем речам апостолов, записанным в Деяниях.
Вера в чудеса, подтверждающая, по их мнению, истинность исповедания,
была главное, вера же в самое учение Христа была дело второстепенное, часто
и вовсе забытое или непонимаемое, как, например, это видно в Деяниях же, из
казни Анании во имя Христа, учителя любви, прощения.

8

Особенное пристрастие людей к чудесам происходит от нашей гордости,
заставляющей нас думать, что мы такие важные существа, что ради нас высшее
существо должно нарушить весь порядок мира.
Монтэнь

9

Церковная вера учит не только тому, что покаяние согрешившего может
очистить его, но тому, что молитвы других людей могут содействовать его
благу в этой жизни и в будущей. Один мальчик, ложась спать, просил няню
продолжать игру с куклами, начатую им, пока он будет спать. Отношение
церковных людей к Богу такое же ребячье. Люди будут жить дурно, будут спать,
а за них будут молиться, будут продолжать игру.

10

Религия, которой нечего дать, дает векселя на жизнь после смерти.

11

Просить Бога о вещественном: о дожде, о выздоровлении, об избавлении от
врагов и т.п. нельзя уже потому, что в то же самое время другие люди могут
просить о противоположном, главное же, нельзя потому, что в вещественном
мире нам дано все, что нам нужно. Молитва может быть о том, чтобы Бог помог
нам жить духовной жизнью, такой жизнью, при которой все, что случается с
нами, все было бы нам на благо. Просительная же молитва о вещественном есть
только самообольщение.

12

Истинная молитва только в том, чтобы, отрешившись от всего мирского, от
всего, что может развлекать наши чувства (магометане прекрасно делают,
когда, входя в мечеть или начиная молиться, закрывают пальцами глаза и уши),
вызвать в себе Божеское начало. Самое лучшее для этого то, чему учит
Христос: войти одному в комнату и затвориться, то есть молиться в полном
уединении, будет ли оно в клети, в лесу или в поле. Истинная молитва - в
том, чтобы, отрешившись от всего мирского, внешнего, проверить свою душу,
свои поступки, свои желания по требованиям не внешних условий мира, а того
божественного начала, которое мы сознаем в душе своей.
И такая молитва бывает не праздное умиление и возбуждение, которое
производят молитвы общественные в храмах и соборах с их пением, картинами, шикарной архитектурой, освещениями и
проповедями, а такая молитва - помощь, укрепление, возвышение души,
исповедь, проверка прежних и указание направления будущих поступков.

ВНЕШНЯЯ ОБРЯДНОСТЬ, СОБЛЮДАЕМАЯ ЦЕРКВАМИ

1

Чем неразумнее, вреднее учреждение, тем большим внешним величием оно
обставляется, иначе оно не могло бы привлечь никого. Такова церковь. А еще армия с её парадами, смотрами, оркестрами, самыми разнообразными одеваниями, строениями адмиралтейств, фортов и крепостей, которые и поныне восхищают простодушных туристов. И государственные учереждения с огромными красивейшими зданиями дворцов, парламентов, сенатов, с изыскаными церемониями посвещения восхождений на престолы, или вступления в должности президентов и премьеров, и многими прочими предметами, которые придают святость и неприкосновенность церкви, армии, и вершины их - государства.

2

Торжественность и внешний блеск церковных обрядов суть главные признаки
ее неразумности и вредности.

3

Между тунгусским шаманом и европейским управляющим церковью - прелатом
или (взяв для примера простых людей) между совершенно грубым, чувственным
вогулом, который поутру кладет себе на голову лапу медвежьей шкуры,
приговаривая молитву: не убий меня, и утонченным пуританином и индепендентом
в Коннектикуте, хотя и есть разница в приемах, нет разницы в основах их
веры, так как они оба принадлежат к одному и тому же разряду людей, которые
полагают свое служение Богу не в том, чтобы становиться лучше, а в вере или
в исполнении известных произвольных постановлений. Только те, которые верят,
что служение Богу состоит в стремлении к лучшей жизни, отличаются от первых
- тем, что признают иную, неизмеримо высшую основу, соединяющую всех
благомыслящих людей в невидимую церковь, которая одна может быть всеобщею.
Кант

4

Человек, совершающий поступки, которые сами по себе не имеют ничего
нравственного, с тем чтобы привлечь к себе непосредственно благосклонного
Бога и посредством их достигнуть исполнения своих желаний, находится в
заблуждении о том, что можно естественными средствами достигнуть
сверхъестественных последствий. Такие попытки называют колдовством, но так
как колдовство имеет связь с злым духом, попытки же эти совершаются хотя и
по недоразумению, но с добрыми намерениями, то мы назовем такие попытки
скорее фетишизмом. Такое сверхъестественное воздействие человека на Бога
возможно только в мысли и неразумно уже потому, что неизвестно, угодно ли
или нет Богу такие действия. Если же человек, кроме того что он
непосредственно делает для достижения Божьего благоволения, то есть, кроме
доброго поведения, старается еще сделать себя достойным, посредством
известных формальностей, сверхъестественной помощи и с этой целью,
посредством исполнения обрядов, которые не имеют никакой непосредственной
цены, думает сделать себя более восприимчивым к нравственному настроению и
достижению своих добрых стремлений, то он рассчитывает на нечто
сверхъестественное для исправления своей естественной слабости. Такой
человек, считая, что поступки, не имеющие в себе ничего нравственного и
угодного Богу, могут служить средством или условием исполнения своего
желания непосредственно от Бога, находится в заблуждении о том, что,
несмотря, на то, что он не имеет, к тому ни физической, ни нравственной
склонности, он может естествевиым способом, не имеющим ничего общего с
нравственностью и доступным самому дрянному человеку, приколдовать к себе
эту сверхъестественную Божескую помощь исповеданиями веры и исполнением
различных церковных обрядов.
Кант

5

Когда мы по душе хотим переговорить с человеком о важном деле, мы
стараемся сойтись с ним один на один, чтобы ничто не развлекало нас, не
мешало нам. Как же общаться с Богом, молиться при народе? Трудно при народе
избавиться от заботы о том, что обо мне подумают, от пустословия, от
рассеяния, от отвлекающего внимание великолепия и пышности соборов, храмов, лавр, костелов, синагог и т.д. Особенно, когда собираются по праздникам. Оттого и сказано в
Евангелии:
"И когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и
на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми.
Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. Ты же, когда
молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему,
Который втайне, и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе".
Мф. VI, 5- б

6

"Остерегайтесь книжников, которые любят ходить в длинных одеждах и
любят приветствия в народных собраниях, председания в синагогах и
предвозлежания на пиршествах, которые поедают домы вдов и лицемерно долго
молятся" (Луки XX, 46 - 47).
Там, где есть ложная вера, всегда будут эти книжники и всегда будут
поступать так же, как поступали те, о которых говорится в Евангелии.

МНОЖЕСТВЕННОСТЬ ЦЕРКОВНЫХ ВЕРОУЧЕНИЙ И ЕДИНАЯ ИСТИННАЯ РЕЛИГИЯ

1

Как только появились люди, которые стали говорить про себя, что они
церковь и что потому они одни непогрешимы, так тотчас же появились другие
люди, которые про себя стали говорить то же самое. А как только есть два
разряда людей, которые каждый говорят друг про друга, что они в обмане, то
вероятнее всего, что они оба неправы.

2

Говорят, истинно верующие составляют церковь. Есть ли эти истинно
верующие, или нет их, мы не можем знать. Каждый из нас желал бы быть таким
истинно верующим и каждый старается быть им; но никто не должен говорить ни
про себя, ни про тех, которые верят так же, как он, что они одни истинно
верующие, потому что если они могут сказать про себя, что они истинно
верующие, то точно то же могут сказать и другие.

3

Человеку, не думавшему о вере, кажется, что есть только одна истинная
вера - та, в какой он родился. Но только спроси себя, что бы было, если бы
ты родился в другой вере, христианин - в магометанской, буддист - в
христианской, христианин - в браминской? Неужели только мы, в своей вере, в
истине, а все остальные во лжи? Вера не станет истиной от того, что ты
будешь уверять себя и других, что она одна истинная.

4

Католический катехизис говорит:
"Церковь есть общество верующих, основанное господом нашим Иисусом
Христом, распространенное по всей земле и подчиненное власти законных
пастырей и святого нашего отца - папы", подразумевая под законными пастырями
человеческое учреждение, имеющее во главе своем папу и составленное из
известных, связанных между собой известной организацией лиц.
Православный катехизис говорит:
"Церковь есть основанное Иисусом Христом на земле общество, соединенное
между собой в одно целое одним божественным учением и таинствами, под
управлением и руководством богоустановленной иерархии", разумея под
богоустановленной иерархией именно греческую иерархию, составленную из
известных таких-то лиц, находящихся в таких-то и таких-то местах.
Лютеранский катехизис говорит:
"Церковь есть святое христианство, или собрание всех верующих под
Христом, главою их, в котором Св. Дух через евангелие и таинства предлагает,
сообщает, усваивает божеское спасение". Лютеранский катехизис говорит так,
подразумевая то, что католическая церковь заблудшая и отпавшая и что
истинное предание хранится в лютеранстве.
Для католиков божественная церковь совпадает с римской иерархией и
папой. Для православных божественная церковь совпадает с учреждением
восточной и русской иерархии. Для лютеран божественная церковь совпадает с
собранием людей, признающих библию и катехизис Лютера. Для мыслящих людей и
та, и другая, и третья церкви суть только ложные человеческие учреждения.
Разве не ясно, что ни в той, ни в другой, ни в третьей нет и не может
быть истины?

5

Представление об единой церкви, основанное Христом, может удержаться
только у человека, не знающего, как жили прежние люди, и никогда
невстречавшегося с людьми других исповеданий, и само собою тотчас же
разрушается, как только человек узнает историю христианских церквей, ихние, отнюдь не христианские деяния на протижении всей ихней истории, узнает о том, как образовались и как теперь
одновременно существуют отрицающие одно другое церковные учреждения. Так что
такой церкви, про которую говорят церковники, учреждения, основанного
Христом и единого, не существует и никогда не существовало.
Каждая церковь представляет точно такие же доказательства своей
преемственности и даже чудес в пользу истинности своей, как и всякая другая.
Так что строгое и точное определение того, что есть церковь (не как нечто
фантастическое, чего бы нам хотелось, но как то, что есть и было в
действительности) - только одно: церковь есть такое собрание людей, которые
утверждают про себя, что они находятся в полном и единственном обладании
истины.
Утверждение о том, что церковь только одна, совершенно несправедливо.
Не только не было никогда единой церкви, но никогда и не могло быть. Церковь
появлялась только там, где собрание верующих разделялось. Ложное
представление о том, что церковь всегда была единой, поддерживается только
тем, что каждая церковь называет все другие церкви ересями и одну свою
истинною и непогрешимо дошедшею до нас.

ПОСЛЕДСТВИЯ ИСПОВЕДАНИЯ ЛОЖНЫХ ВЕР

1

Жизнь наша стала дурной, даже хуже языческой, оттого, что вместо
истинной веры у нас есть только ложная вера, обман веры.

2

Служители церквей всех исповеданий, в особенности в последнее время,
стараются выставить себя сторонниками движения в христианстве: они делают
уступки, желают исправить вкравшиеся в церковь злоупотребления, и говорят,
что из-за злоупотреблений нельзя отрицать самого принципа христианской
церкви, которая одна только может соединить всех воедино и быть посредницей
между людьми и Богом. Но все это явно несправедливо. Церкви не только
никогда не соединяли, но были всегда одной из главных причин разъединения,
ненависти людей друг к другу, войн, побоищ, инквизиций, Варфоломеевских
ночей, изуверских пыток и казней, и т.п., и церкви никогда не служат посредницами между людьми и Богом,
чего и не нужно и что прямо запрещено Христом. Христос открывает свое учение
прямо непосредственно каждому человеку, церкви же ставят мертвые формы
вместо Бога и не только не открывают, но заслоняют от людей Бога. И потому
церкви, возникшие из непонимания и поддерживающие это непонимание своей
неподвижностью, не могут не преследовать и не гнать всякое истинное
понимание христианского учения. Они стараются скрыть это, но это невозможно
потому, что всякое движение вперед по пути, указанному Христом, разрушает их
существование.

3

В 1682 г. в Англии доктор Лейтон, почтенный человек, написавший книгу
против епископства, был судим и приговорен к следующим совершенным над ним
наказаниям: его жестоко высекли, потом отрезали одно ухо и распороли одну
сторону носа, потом горячим железом выжгли на щеке буквы SS: сеятель смут.
После семи дней его опять высекли, несмотря на то, что рубцы на спине еще не
зажили, и распороли другую сторону носа, и отрезали другое ухо, и выжгли
клеймо на другой щеке. Все это было сделано во имя христианства.
Морисон Давидсон

4

В 1415 г. Иоанна Гуса за то, что он обличал ложную веру католиков и
дурные дела папы, признали еретиком, судили и приговорили к смерти без
пролития крови, то есть к сожжению.
Казнили его за городскими воротами между садами. Когда Гуса привели на
место казни, он стал на колени и стал молиться. Когда палач велел ему войти
на костер, Гус встал и сказал громко:
- Иисусе Христе! Иду на смерть за проповедь Твоего слова, буду терпеть
покорно.
Палачи раздели Гуса и привязали ему руки назад к столбу; ноги Гуса
стояли на скамье. Вокруг него положили дрова и солому. Дрова и солома
доходили Гусу до подбородка. Тогда имперский начальник подошел к Гусу и
сказал, что, если он отречется от всего, что он говорил, его простят.
- Нет, - сказал Гус, - я не знаю за собой вины.
Тогда палачи зажгли костер. Гус запел молитву: "Христе, Сыне Бога
живого, помилуй меня!"
Огонь поднялся высоко, и скоро Гус замолк.
Так утверждали свою веру люди, которые называли себя христианами.
Разве не ясно, что это была не вера, а самое грубое суеверие?

5

Из всех способов распространения ложных вер самый жестокий - внушение
ложной веры детям. Он состоит в том, что ребенку, спрашивающему у старших,
живших прежде его и имевших возможность познать мудрость прежде живших
людей, о том, что такое этот мир и его жизнь и какое отношение между тем и
другим, - отвечают не то, что думают и знают эти старшие, а то, что думали
люди, жившие тысячи лет тому назад, и во что никто из взрослых людей уже не
верит и не может верить. Вместо духовной, необходимой ему пищи, о которой
просит ребенок, ему дается губящий его духовное здоровье яд, от которого он
может исцелиться только величайшими усилиями и страданиями.

6

Никогда люди не делают злых дел с большим спокойствием и уверенностью в
своей правоте, как тогда, когда они делают их по ложной вере.
Паскаль

7

Символ веры учится и читается как молитва  в церквах, а нагорная
проповедь по уставу раз в год читается в виде евангельских чтений, и то по
будним дням. Оно и не может быть иначе: люди, верующие в злого и
безрассудного Бога, проклявшего род человеческий и обрекшего своего сына на
жертву и часть людей на вечное мучение, не могут верить в Бога любви.
Человек, верующий в Бога-Христа, паки грядущего со славою судить и казнить
живых и мертвых, не может верить в Христа, повелевающего подставлять щеку
обидчику, не судить, прощать и любить врагов; человек, верующий в
боговдохновенность Ветхого завета и святость Давида, завещающего на смертном
одре убийство старика, оскорбившего его и которого он сам не мог убить, так
как был связан клятвой (3-я кн. Царств, гл. II, ст. 8), и т.п. мерзости,
которыми полон Ветхий завет, не может верить в нравственный закон Христа;
человек, верующий в учение и проповеди церкви о совместимости с
христианством казней, войн, не может уже верить в братство всех людей.
Главное же, человек, верующий в спасение людей верою в искупление или в
таинства, не может уже все силы свои полагать на исполнение в жизни
нравственного учения Христа.
Человек, наученный церковью тому кощунственному учению о том, что
человек не может спастись своими силами, а что есть другое средство,
неизбежно будет прибегать к этому средству, а не к своим силам, на которые,
его уверяют, грех надеяться. Учение церковное, всякое, своим искуплением и
таинствами исключает Христово учение в его истинном смысле.

8

Тесные врата и узкий путь, который ведет в жизнь, это - путь доброй
жизни. Просторные врата и широкий путь, по которому шествуют многие, это
церковь.
И это не означает того, что в самой церкви и в ее положениях
заключается что-нибудь такое, что губит людей, а то, что вступление в
церковь и признание ее положений или исполнение ее обрядов считается людьми
средством освобождения от своих основных нравственных обязанностей.
Кант

В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ ИСТИННАЯ РЕЛИГИЯ?

1

"Не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель - Христос, все же вы
- братья; и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец,
Который на небесах; и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник
- Христос" (Матф. XXIII, 8 -10).
Так учил Христос. А учил Он так потому, что знал, что как в Его время
были люди, учившие людей ложному закону бога, так и впредь будут такие люди.
Он знал это и учил тому, что не надо слушать людей, называющих себя
наставниками, потому что учения их затемняют то простое и ясное учение,
которое открыто всем людям и заложено в сердце каждого человека.
Учение это в том, чтобы любить Бога, как высшее добро и истину, и
ближнего, как самого себя, и делать другим, что хочешь, чтобы тебе делали.

2

Вера не в том, чтобы знать то, что было, или то, что будет, ни даже то,
что есть, а только в том одном, чтобы знать, что должно делать каждому
человеку.

3

"Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что
брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред
жертвенником и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и
принеси дар твой" (Матф. V, 23 - 24).
Вот в чем истинная вера: не в обряде, не в жертве, а в единении с
людьми.

4

Христианское учение так ясно, что младенцы понимают его в его настоящем
смысле. Не понимают его только те, кто не хотят жить по-христиански.
Для того, чтобы понимать истинное христианство, надо прежде всего
отказаться от ложного.

5

Истинное богопочитание свободно от суеверия; когда в него проникает
суеверие, то и самое богопочитание разрушается. Христос указал нам, в чем
истинное богопочитание. Он учил, что из всего того, что мы делаем в своей
жизни, одно есть свет и счастье людей, это - наша любовь друг к другу; Он
учил, что счастье нашего мы можем достигнуть только тогда, когда будем
служить людям, а не себе.
Паскаль

6

Если то, что выдается за закон Божий, не требует любви, то все это
человеческие выдумки, а не закон Божий.
По Сковороде

7

Никогда не узнаешь Бога, если будешь верить всему тому, что будут тебе
говорить про Бога.

8

Узнать Бога нельзя по рассказам о Нем. Узнать Его можно только тем,
чтобы исполнять закон Его, тот закон, который знает сердце всякого человека.

9

Сущность учения Христа в том, что Он показал людям то божеское
совершенство, к которому в своей жизни должны приближаться люди. Люди же, не
желающие следовать учению Христа, иногда нарочно, а иногда и не нарочно,
понимают учение Христа не так, как Он его проповедовал: как непрестанное
приближение к совершенству, а как правило, по которому Христос будто бы
требует от людей божеского совершенства. И понимая так превратно учение
Христа, люди, не желающие ему следовать, делают одно из двух: или, признавая
совершенство недостижимым (что совершенно справедливо), откидывают все
учение как неисполнимую мечту (это делается светскими людьми), или, что
самое вредное и распространенное и делалось и делается большинством людей,
считающих себя христианами, это - то, чтобы, признавая совершенство
недостижимым, исправлять, то есть извращать, учение и вместо истинного
христианского учения, состоящего в вечном стремлении к божескому
совершенству, исполнять правила, называемые христианскими, но боль- шей
частью прямо противные христианству. Это проявлялось и проявляется во всей
деятельности церкви, начиная с извращенного текста Евангелия, как вставка
слова "напрасно" в стихе о гневе и мн. др., до установления всякого рода
ничем не оправдываемых таинств, обрядов, служб и, главное, догматов: троицы,
искупления, непогрешимости церкви и пр. и пр.

10

Церковь, истинная церковь, то есть соединение людей истинно и потому
одинаково верующих, всегда внутренняя. Царство Божие внутри вас есть. Люди,
не знающие друг друга, отдаленные друг от друга и пространством и временем,
неразрывно соединены единой исповедуемой ими истиной. Церковь же внешняя,
соединяя людей во времени и в пространстве, нарушает истинное внутреннее
единение, подставляя на место его наружное.
Видимая церковь есть только лживое подобие истинного соединения.
Если есть церковь, то эта церковь состоит из людей, живших прошедшие
века и теперь живущих, разбросанных в Индии, Австралии, Гренландии, по всему
лицу земли и неизвестных людям и друг другу. Понятие церкви, как собрания
избранных, лучших, есть понятие не христианское, гордое, ложное. Кто лучший,
кто худший? Петр был лучшим до петуха, а разбойник худшим до креста. Разве
мы не знаем в самих себе то ангела, то дьявола, которые перемешиваются в
нашей жизни так, что нет человека, который бы совсем изгнал из себя ангела,
ни такого, у которого из-за ангела не выступал бы иногда дьявол? Как же нам,
таким пестрым существам, составлять собрание избранных, праведных?
Есть свет истины, и есть люди, со всех сторон приближающиеся к нему, со
стольких разных сторон, сколько есть радиусов в круге, - стало быть, до
бесконечности разнообразными путями. Будем всеми силами стремиться к свету
истины, объединяющему всех, а насколько мы близки к нему и объединены судить
не нам.

ИСТИННАЯ ЕДИНАЯ ВЕРА ВСЕ БОЛЕЕ И БОЛЕЕ СОЕДИНЯЕТ ЛЮДЕЙ

1

Церковное извращение христианства отдалило от нас осуществление Царства
Божия, но истина христианства, как огонь в костре, который, заглушенный на
время наваленным сырым хворостом, уже высушил сырые прутья, начинает
охватывать их и выбиваться наружу. Истинное значение христианства теперь уже
видно всем, и влияние его уже сильнее того обмана, который скрывает его.

2

Прислушайтесь к тому глубокому недовольству теперешней формой
христианства, которое распространяется в обществе, выражается ропотом,
иногда озлоблением, печалью. Все жаждут пришествия Царства Бога. И оно
приближается.
Более чистое христианство хотя и медленно, но все более и более
занимает место того, которое называется этим именем.
Чаннинг

3

От Моисея до Иисуса совершилось великое умственное и религиозное
развитие среди отдельных людей и народов. От времени Иисуса до нашего это
движение как в отдельных людях, так и в народах было еще значительнее.
Старые заблуждения откинуты, и новые истины вошли в сознание человечества.
Один человек не может быть так же велик, как человечество. Если великий
человек настолько впереди своих собратьев, что они не понимают его, приходит
время, когда они сначала догоняют, потом обгоняют его и уходят так далеко,
что в свою очередь становятся непонятными для тех, которые стоят на том
месте, где стоял прежний великий человек. Всякий великий религиозный гений
все больше и больше уясняет религиозные истины и содействует этим все
большему и большему единению людей.
Паркер

4

Как всякий человек в отдельности, так равно и все человечество в
совокупности должно преображаться, переходить от состояния низшего к
высшему, не задерживаясь в своем росте, предел которого в самом Боге. Всякое
состояние является последствием предшествующего состояния. Рост совершается
непрерывно и незаметно, подобно росту зародыша, совершается так, что ничто
не нарушает цепи последовательных состояний этого непрерывного развития. Но
если человеку и всему роду человеческому предназначено преобразоваться, то и
для отдельного человека и для рода человеческого это преобразование должно
совершиться в труде и страданиях.
Прежде чем облечься в величие, прежде чем выйти в свет, нужно двигаться
во мраке, терпеть гонения, отдать тело, чтобы спасти душу; надо умереть,
чтобы возродиться в жизнь более могучую, более совершенную. И после
восемнадцати столетий, совершив один из кругов своего развития, человечество
опять стремится преобразиться. Старые системы, старые общества, все, что
составляло старый мир, уже разрушается, - и народы живут теперь среди
развалин в ужасе и страдании. И потому не унывать надо при виде этих
развалин, этих смертей, уже совершившихся или имеющих совершиться, а,
напротив, мужаться. Соединение людей недалеко.
Ламенэ

Золотое правило нравственности

XVI. ТЩЕСЛАВИЕ

Ничто так не уродует жизни людей и так верно не лишает их истинного
блага, как привычка жить не по учению мудрых людей мира и не по своей
совести, а по тому, что признают хорошим и одобряют те люди, среди которых
живет человек.

В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ СОБЛАЗН ТЩЕСЛАВИЯ

1

В том, чтобы делать то, что делаешь, не для своего тела, не для своей
души, а только для того, чтобы получить одобрение людей, - в этом одна из
главных причин дурной жизни людей.

2

Ни один соблазн не удерживает людей так долго в своей власти, не
отдаляет так людей от понимания смысла человеческой жизни и ее истинного
блага, как забота о славе, об одобрении, уважении, похвале людской.
Освобождается человек от соблазна только упорной борьбой с самим собой
и постоянным вызыванием в себе сознания своего единства с Богом и потому
искания одобрения только одного Его.

3

Нам мало нашей истинной внутренней жизни - мы хотим жить еще другой,
воображаемою жизнью в мыслях людей, и мы заставляем себя казаться для этого
не тем, что мы на самом деле. Мы не переставая стараемся украшать это
воображаемое существо, а о настоящем, о том, что мы на самом деле, не
заботимся. Если мы покойны душой, если мы верим, любим, мы стараемся как
можно скорее рассказать об этом, с тем чтобы эти добродетели были не только
наши добродетели, но и воображаемого существа в мыслях других людей.

4

Для того, чтобы люди думали, что мы имеем добродетели, мы готовы даже
отказаться от них. Мы готовы быть трусами, только бы прослыть за храбрых.
Паскаль

5

Одно из самых опасных и вредных словечек - это: "все так делают".

6

Много зла делают себе люди ради своих плотских похотей, но еще больше
зла делают они для того, чтобы их хвалили, для славы людской.

7

Когда трудно, почти невозможно понять, для чего человек поступает так,
как он поступает, будь уверен, что причина его поступков - желание славы
людской.

8

Закачивают ребенка не затем, чтобы избавить его от того, что заставляет
его кричать, а затем, чтобы он не мог кричать. То же мы делаем со своей
совестью, когда заглушаем ее для того, чтобы угодить людям. Мы не
успокаиваем совесть, но добиваемся того, что нам и нужно было: не слышим ее.

9

Интересуйся не количеством, а качеством твоих почитателей: бывает
неприятно не нравиться добрым людям, но не нравиться дурным - всегда хорошо.
Сенека

10

Самые большие расходы наши делаются для того, чтобы нравится и быть похожими на
других. Ни для ума, ни для сердца мы не тратим так много.
Эмерсон

11

В каждом хорошем поступке есть доля желания одобрения людей. Но беда,
если то, что делаешь, делаешь только для славы людской.

12

Один человек спросил у другого, для чего он делает дело, которого не
любит.
- Потому что все так делают, - отвечал тот.
- Ну, положим, что не все, потому что я этого не делаю, да и другие
кое-кто тоже не делают.
- Не все, так многие, большая часть людей.
- А скажи, пожалуйста, каких людей больше: умных или глупых?
- Конечно, глупых.
- А коли так, так ты, значит, делаешь то, что делаешь, для того, чтобы
подражать глупым.

13

Человек легко привыкает к самой плохой жизни, если только все вокруг
него живут дурно.

ТО, ЧТО МНОГО ЛЮДЕЙ ОДНОГО МНЕНИЯ, НЕ ДОКАЗЫВАЕТ ТОГО,ЧТОБЫ МНЕНИЕ ЭТО БЫЛО ВЕРНО

1

Дурное не перестает быть дурным оттого, что очень много людей поступают
дурно, да еще, как это часто бывает, хвалятся этим.

2

Чем больше людей верят в одно и то же, тем осторожнее надо быть к такой
вере и тем внимательнее обсудить ее.

3

Когда говорят: надо поступать так, как поступают другие, это почти
всегда значит, что так поступать дурно, и нужно поступать иначе.
Лабрюйер

4

Только привыкни делать то, что требуют "все" - и не успеешь оглянуться,
как ты уже будешь делать дурные дела и будешь считать их хорошими.

5

Если бы мы только знали, из-за чего нас хвалят и из-за чего бранят, мы
бы перестали дорожить похвалами людей и бояться их осуждения.

6

В человеке есть свой суд - совесть. Дорожить надо только ее оценкой.

7

Ищи лучшего человека среди тех, кого осуждает мир.

8

Если толпа ненавидит кого-нибудь, надо, прежде чем судить, хорошенько
обсудить, почему это так. Если толпа пристрастилась к кому-нибудь, надо
также, прежде чем судить, хорошенько обдумать, почему это так.
Конфуций

9

Не столько могут повредить нашей жизни дурные люди, которые могут
развратить нас, сколько та немыслящая толпа, которая, как поток, увлекает
нас с собой. (Толпа это большой, опасный, и очень глупый зверь)

ГУБИТЕЛЬНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ТЩЕСЛАВИЯ

1

Общество говорит человеку: "думай, как думаем мы; верь, как верим мы;
ешь и пей, как мы едим и пьем; одевайся, как мы одеваемся". Если же кто не
поддается этим требованиям, общество замучает его своими насмешками,
сплетнями, ругательствами. Трудно не покориться этому, а между тем,
покорись, и тебе станет еще хуже, потому что покорись, и ты уже не свободный
человек, а раб.
по Люси Малори

2

Хорошо, когда люди занимаются учением для своей души, для того, чтобы
быть умнее и добрее. Такое учение полезно для них. Когда же люди учатся ради
славы людской, для того, чтобы казаться учеными, ученость не только
бесполезна, но вредна, делает людей и менее умными и менее добрыми, чем бы
они были, если бы и вовсе не учились.
С китайского

3

Не только сами не хвалите себя, но не позволяйте и другим хвалить себя.
Похвала губит душу тем, что переносит заботу о душе на заботу о славе
людской.

4

Часто приходится видеть, что человек добрый, умный, правдивый, хотя и
знает, что война, мясоедение, владение землей, суд и другие такие же дела
дурны, спокойно продолжает их делать. Отчего это? А оттого, что такой
человек дорожит мнением людей больше, чем судом своей совести.

5

Только заботой о чужом мнении можно объяснить себе самый обыкновенный и
вместе с тем самый удивительный поступок людской: ложь. Человек знает одно и
говорит другое. Зачем? Нет другого объяснения, как только то, что он думает,
что, если он скажет правду, люди не похвалят, а если солжет, люди похвалят
его.

6

Неуважение к преданию не сделало одной тысячной доли того зла, которое
делает уважение к старым обычаям, законам, учреждениям.
Люди уже давно не верят в старые обычаи, законы, учреждения, а все-таки
подчиняются им, потому что каждый думает, что большинство людей осудит его,
если он откажется повиноваться. А между тем большинство уже давно не верит,
а только каждый боится быть первым.

БОРЬБА С СОБЛАЗНОМ ТЩЕСЛАВИЯ

1

В первое время своей жизни, в детстве, человек живет больше для тела:
есть, пить, играть, веселиться. Это первая ступень. Чем больше подрастает
человек, то все больше и больше начинает заботиться о суждении людей, среди
которых живет, и ради этого суждения забывает о требованиях тела: об еде,
питье, играх, увеселениях. Это вторая ступень. Третья ступень, и последняя,
это та, когда человек подчиняется больше всего требованиям души и для души
пренебрегает и телесными удовольствиями и славой людской.

2

Тщеславие есть первое, самое грубое средство против животной похоти. Но
потом надо лечиться от лекарства. Лечение одно: жить для души.

3

Трудно бывает одному отступить от принятых обычаев, а между тем при
всяком шаге к тому, чтобы становиться лучше, приходится сталкиваться с
принятым обычаем и подвергаться осуждению людей. Человеку, полагающему свою
жизнь в самосовершенствовании, надо быть готовым к этому.

4

Дурно раздражать людей, отступая от принятых ими обычаев, но еще хуже
отступать от требований совести и разума, потворствуя людским обычаям.

5

И теперь и прежде высмеивают того, кто сидит в молчании, высмеивают и
того, кто много говорит, и того, кто говорит мало, - нет никого на земле,
кого бы не осуждали. Никогда не было, никогда не будет и нет никого, кого бы
всегда и во всем осуждали, как нет и того, кого бы всегда и во всем хвалили.
И потому не стоит заботиться ни о похвалах, ни об осуждении людей.

6

Самое важное для тебя то, как ты сам себя понимаешь, потому что от
этого ты будешь или счастлив, или несчастлив, а никак не от того, как другие
будут понимать тебя. И потому не думай о суждении людском, а только о том,
как тебе не ослабить, а усилить свою духовную жизнь.

7

Ты боишься, что тебя будут презирать за твою кротость, но люди
справедливые не могут презирать тебя за это, а до других людей тебе дела
нет, - не обращай внимания на их суждения. Не станет же хороший столяр
огорчаться тем, что человек, ничего не понимающий в столярном деле, не
одобряет его работы.

8

Люди, презирающие тебя за твою кротость, ничего не понимают в том, что
добро для человека. Так что же тебе за дело до их суждений?
По Эпиктету

9

Пора человеку узнать себе цену. Что же, в самом деле, он какое-нибудь
незаконно рожденное существо? Пора ему перестать робко озираться по сторонам
- угодил ли или не угодил он людям? Нет, пусть голова моя твердо и прямо
держится на плечах. Жизнь дана мне не на показ, а для того, чтобы я жил ею.
Я сознаю свою обязанность жить для своей души. И заботиться хочу и буду не о
мнении обо мне людей, а о своей жизни, о том, исполняю я или не исполняю я
свое назначение перед Тем, Кто послал меня в жизнь.
Эмерсон

10

Каждый человек, отдававшийся смолоду грубым животным побуждениям, не
перестает предаваться им, несмотря на то, что совесть его требует другого.
Делает он так потому, что другие делают то же, что и он. Другие же делают то
же, что он, по той же самой причине, по которой и он делает то, что делает.
Выход из этого только один: освобождение себя каждым человеком от заботы о
людском мнении.

11

Было старцу видение. Видит он, что спускается ангел божий с неба и
держит в руке светлый венок, и оглядывается, и ищет того, на кого бы
возложить его. И возгорелось сердце старца. И говорит он ангелу Божию: "Чем
заслужить светлый венок? Все сделаю, чтобы получить эту награду".
И говорит ангел: "Гляди сюда". И, повернувшись, указал ангел перстами
на северную страну. И оглянулся старец и увидал великую черную тучу. Туча
застилала половину неба и спустилась на землю. И вот раздвинулась туча, и
стало видно великое полчище черных эфиопов, надвигавшихся на старца; позади
же их всех стоял столь великий и страшный один эфиоп, что огромными ногами
своими он стоял на земле, а косматой головой с страшными глазами и красными
губами он упирался в небо.
"Поборись с ними, победи их, - и на тебя возложу венок".
И ужаснулся старец и сказал:
"Могу и буду бороться со всеми, но великий эфиоп, стоящий ногами на
земле и упирающийся головой в небо, не по силам человеку. Не могу бороться с
ним".
"Безумный, - сказал ангел Божий. - Все мелкие эфиопы, с которыми ты не
хочешь бороться из-за страха перед великим эфиопом, все эти мелкие эфиопы
это все грешные желания людей, - и их можно побороть, великий же эфиоп - это
слава людская, ради которой живут грешные люди. Бороться с большим эфиопом
нет надобности - он весь пустой. Побори грехи. и он сам собою исчезнет из
мира".

ЗАБОТЬСЯ О СВОЕЙ ДУШЕ, А НЕ О СВОЕЙ СЛАВЕ

1

Самое быстрое и верное средство прослыть добродетельным человеком не в
том, чтобы казаться таким перед людьми, а только в том, чтобы работать над
собой, с тем чтобы быть добродетельным.
Беседы Сократа

2

Заставить людей считать нас хорошими людьми гораздо труднее, чем стать
такими, какими мы хотим, чтобы нас считали люди.
Лихтенберг

3

Кто не думает сам по себе, тот подчиняется мыслям другого человека. А
подчинять кому-нибудь свою мысль - гораздо более унизительное рабство, чем
подчинить кому-нибудь свое тело. Думай сам своей головой и не заботься о
том, что скажут о тебе люди.

4

Если заботишься об одобрении людей, то никогда ни на что не решишься,
потому что люди одобряют одни за одно, другие за другое. Надо самому решать.
Оно и короче.

5

Для того, чтобы выказать себя перед людьми, ты или хвалишь, или бранишь
себя перед людьми. Если будешь хвалить, - люди не поверят. Если будешь
хулить, - они подумают о тебе еще хуже, чем ты сказал. И потому самое лучшее
ничего не говорить и заботиться о суде своей совести, а не о суде людском.

6

Никто не проявляет такого уважения и приверженности к добродетели, как
тот, кто охотно теряет славу хорошего человека. только для того, чтобы в
душе своей оставаться хорошим.
Сенека

7

Когда человек привык жить только для славы людской, то ему кажется
трудным, если он не делает того, что все делают, прослыть глупым,
невежественным или совсем дурным человеком. Но над всем, что трудно, надо
работать. А над этим делом надо работать с двух сторон: одно - учиться
презирать суждения людей, и другое - учиться жить для делания таких дел,
которые, хотя бы и осуждали за них люди, всегда хорошо делать.

8

Я должен поступать так, как я думаю, а не так, как думают люди. Правило
это одинаково необходимо как в повседневной, так и в умственной жизни.
Правило это трудно, потому что всегда встретишь таких людей, которые думают,
что они знают твои обязанности лучше, чем ты сам. В мире легко жить согласно
мирскому мнению, а в одиночестве легко следовать своему собственному; но
счастлив тот человек, который среди толпы живет так, как он в своем
уединении решил, что надо жить человеку.
Эмерсон

9

Все люди живут и действуют и по своим мыслям и по мыслям других людей.
В том, насколько люди живут по своим мыслям и насколько по мыслям других
людей, главная разница между людьми.

10

Казалось бы, как удивительны люди, которые живут ни для своего блага,
ни для блага других людей, а только для того, чтобы люди хвалили их. А между
тем как мало людей, которые не дорожили бы одобрением своих поступков чужими
людьми более, чем и своим благом и благом других людей.

11

Человека никогда не будут хвалить все. Если он хороший, дурные люди
будут находить в нем дурное и будут или смеяться над ним, или осуждать его.
Если он дурной, хорошие не будут одобрять его. Для того, чтобы все хвалили
человека, ему надо перед добрыми притворяться добрым, а перед дурными -
дурным. Но тогда и те и другие угадают притворство, и те и другие будут
презирать его. Одно средство: быть добрым и не заботиться о мнении других, а
награду за свою жизнь искать не в мнении людском, а в себе.

12

"И никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани; ибо
вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже.
Не вливают также вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи,
и вино вытекает, и мехи пропадают; но вино молодое вливают в новые мехи, и
сберегается то и другое" (Мф. IX, 16-17).
Это значит то, что для того, чтобы начать жить лучше (а все улучшать и
улучшать свою жизнь - в этом вся жизнь человека), нельзя оставаться в
прежних привычках, а надо заводить новые. Нельзя следовать тому, что по
старине людьми считается хорошим, а надо устанавливать для себя новые
привычки, не заботясь о том, что люди считают дурным или хорошим.

13

Трудно различить, служишь ли ты людям для души, для Бога или для
похвалы от них. Поверка одна: если делаешь дело, которое считаешь добрым,
спроси себя, будешь ли делать то же, если знаешь вперед, что никто никогда
не узнает о том, что ты делаешь. Если ответишь себе, что все-таки будешь
делать, тогда наверное можешь знать: то, что делаешь, - делаешь для души,
для Бога.

ТОТ, КТО ЖИВЕТ ИСТИННОЙ ЖИЗНЬЮ,

НЕ НУЖДАЕТСЯ В ПОХВАЛЕ ЛЮДЕЙ

1

Живи один, сказал мудрец. Это значит то, что решай вопрос своей жизни
сам с собой, с тем Богом, который живет в тебе, а не по советам или
суждениям других людей.

2

Выгода служения Богу перед служением людям та, что перед людьми
невольно хочешь выказаться в лучшем свете и огорчаешься, когда тебя
выставляют в дурном. Перед Богом ничего этого нет. Он знает тебя, каков ты,
и перед Ним никто тебя ни восхвалить, ни оклеветать не может, так что тебе
перед Ним не нужно казаться, а нужно только быть хорошим.

3

Если хочешь быть спокоен, угождай Богу, а не людям. Разные люди хотят
разного: нынче хотят одного, завтра другого. Никогда не угодишь людям.
Живущий же в тебе Бог всегда хочет одного, и ты знаешь, чего Он хочет.

4

Человек должен служить одному из двух: душе или телу. Если душе, то он
должен бороться с грехом. Если телу, то незачем ему бороться с грехами, ему
нужно только делать то, что принято всеми.

5

Есть только одно средство совсем не верить в Бога: средство это в том,
чтобы признавать всегда справедливым мнение людей и не придавать никакого
значения своему внутреннему голосу.
Джон Рескин

6

Если мы сидим в движущемся корабле и смотрим на какую-нибудь вещь на
этом же корабле, то мы не замечаем того, что плывем; если же мы посмотрим в
сторону на то, что не движется вместе с нами, например на берег, то тотчас
же заметим, что движемся. То же и в жизни. Когда все люди живут не так, как
должно, то это незаметно нам, но стоит одному опомниться и зажить по-Божьи,
и тотчас же становится явным то, как дурно живут остальные. Остальные же
всегда гонят за это того, кто живет не так, как они все.
Паскаль

7

Надо приучать себя жить так, чтобы не думать о людском мнении, чтобы не
желать даже любви людской, а жить только для исполнения закона своей жизни,
воли Бога. При такой одинокой, с одним Богом жизни, правда, нет уж
побуждений к добрым поступкам ради славы людской, но зато устанавливается в
душе такая свобода, такое спокойствие, такое постоянство и такое твердое
сознание верности пути, которых никогда не узнает тот, кто живет для славы
людской.
И приучить себя к этому может каждый человек.