Третьей главой отпуска 2009 должно было стать восхождение на Эльбрус. Однако обстоятельства сложились по-другому. Всё снаряжение и питание для восхождения у нас было приготовлено заранее. Оставалось взять в Альп-клубе ботинки-пластики и ледоруб. Сам Альп-клуб начал восхождение 4-го августа, и возвращение группы намечено было на вечер 8-го числа. В это время на вершине лютовала непогода, часть группы спустилась (кое-кто даже подморозился), часть осталась ждать погоды ещё на два дня, но так и не дождались. Итак, крайний срок для выезда у нас было 11-е августа, а необходимое снаряжение всё ещё было на Приюте Одиннадцати, и погода не предвещала ничего хорошего. Мной было принято волевое решение отказаться от восхождения и на этот раз, а оставшиеся дни отпуска провести в Адыгее. В 9-50 утра 11-го августа мы с Ксенией выехали с автовокзала Мин-Вод на автобусе «Нальчик – Майкоп». Билеты обошлись в 385 рублей за человека и 39 рублей за место багажа. Автобус, конечно, убитый – старенький «Икарус», а ехать аж шесть с половиной часов. Так что, дорога довольно тяжёлая. На подъезде к Майкопу полил дождь, мы приготовились к худшему, но в самом городе было сухо. Мы перебазировались на пригородный автовокзал, купили билеты до села Хамышки за 80 рублей на человека и решили перекусить в ожидании отправления в 18-20. Нормальную еду в этом районе найти оказалось не просто, кафе-столовая обнаружилось лишь с противоположной стороны рынка, что находится напротив автовокзала. В автобусе я сразу предупредил водителя, что нам выходить на Никеле, так как там обязательной остановки нет. Услышав наш разговор, один из пассажиров – сухонький дед сказал, что ему как раз туда же. На месте бывшего рабочего посёлка теперь расположились две туристические базы. Около восьми часов вечера мы высадились у ворот одной из баз. Внутри возвышались громады новеньких срубов.


Немного левее обнаружился вход в менее навороченный лагерь «Белая речка», где отдыхают и проходят практику геологи из Ростовского Университета.



Туда мы и направились вместе с новым спутником. Тимофей Ильич (как представился нам дед) прибыл в лагерь по приглашению директора по фамилии Голиков. Мы подошли к дому директора вслед за Тимофеем Ильичём и спросили, можно ли поставить палатку на территории лагеря. Голиков легко согласился, и мы сошлись на трёхстах рублях за три дня и четыре ночи. Таким образом, мы получили возможность пользоваться душем и туалетом в лагере, а так же оставлять палатку под присмотром.




Место нам было указано просто сказочное, от домиков лагеря нас отделял небольшой осиновый лесок, где мы по пути к туалету собирали подосиновики, с северной стороны полянка заканчивалась крутым склоном к реке Сюк.




На следующее утро мы попытались обнаружить дорогу, ведущую к штольням. Никто из опрошенных отдыхающих не был в курсе, а ребята из соседнего лагеря уверенно отправили нас на север по трассе. У меня же была информация от Штирла, что тропа идёт по южному берегу реки Сюк, да и на карте она была отмечена именно там. В итоге мы вернулись к нашей палатке и отправились вверх по реке по узенькой тропке. Через некоторое время мы вышли на конкретную просёлочную дорогу, которая, как оказалось, шла с территории нашего же лагеря. Вообще, за эту поездку я много раз убеждался, что люди на местах обычно вообще ничего про эти места не знают и всегда рады подсказать дорогу в обратную сторону. По состоянию дороги было видно, что недавно здесь были обильные дожди, и нам пришлось месить грязь практически все три с половиной километра до штолен. Очень пригодились резиновые сапоги.
По дороге мы наблюдали немыслимое количество грибов, но это были преимущественно грузди, сыроежки и зонтики, которые не засушишь и с собой не увезёшь.



Около брода через ручей с живописными водопадиками мы обнаружили своеобразный указатель – просверленный шпуром камень был возложен на видное место. Чуть выше ручья мы, вероятно, прошли мимо заваленного входа в штольню №9. Рядом оборудованное ещё во времена работ место отдыха.



Выше по тропе мы увидели дым костра и подошли к простенькой палатке. Нам навстречу поднялся парень, в разговоре с которым выяснилось, что он был в штольне, ночевал внутри, а нам ещё оставалось минут тридцать ходьбы до входа. Ещё выше справа от тропы мы нашли разрушенное здание, потом развилку дорог, левая из которых, видимо, ведёт к верхним штольням. Полянка, до безобразия загаженная мусором, возвестила нам о близости входа и о его популярности.



Самая посещаемая штольня Никеля по разным данным имела номер 12 или 13, а по информации сайта геологов она вообще 3-я. Перед входом возвышается земляной вал непонятного назначения.
Из темноты навстречу нам вылетела сова. Первые пятнадцать метров штольни сохранили ещё остатки деревянной крепи. Видимо из-за прошедших дождей, воды в штольне было довольно много. Штольня длинная и разветвлённая, почти все боковые ходы заложены кирпичом или залиты бетоном, а позднее пробиты.



За последний год Ксения подзабыла уже свои негативные впечатления от 13-й штольни Бештау, где ей довелось ждать моего возвращения из мега-рудосброса, и от штольни Большой Лабы, где она пережила несколько весьма неприятных минут между грохотом, похожим на шум обвала и моим появлением из маленького лаза в опасном завале. В интерьере штольни Никеля все плохие воспоминания к ней вернулись, и, несмотря на приличное состояние тоннеля, мы оба продвигались вглубь на нервах чуть ли ни бегом. Боковые ходы не проходили, я лишь отмечал их на схеме. Когда впереди послышался громкий шум воды, мне с большим трудом удалось уговорить Ксению идти дальше. Шум раздавался из глубины затопленного коридора за дамбой. Пройдя ещё метров пятьдесят, мы увидели первые прожилки кристаллов справа в стене.



А дальше уже слева перед нами возникла та самая фантастическая расщелина, которую не раз я видел на фотографиях, но не мог и представить, как она выглядит в реальности. Ближе к полу в корке кристаллов была проделана значительная брешь, кто-то брал здесь приличного размера образцы. После этих работ на полу осталась внушительная куча осколков, из которой мы с Ксенией набрали десяток более-менее крупных кристаллов.



Ещё в глубине штольни мы набрели на развилку, где в двух импровизированных зальчиках были установлены две высохшие и опавшие уже ёлки со следами праздника вокруг. Так что, не только Скамп с Фауном НГ в штольнях отмечают. Когда в двух штреках нам попались остатки крепи в виде избы и горки породы, выпавшей из потолка, мы повернули назад к выходу.