Ге Николай Николаевич.
«А. С. Пушкин в селе Михайловском»

Александр Пушкин

ПРОРОК

Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился,
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он:
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он,
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
"Востань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей."
1826

Примечания

* Пророк (стр. 149). В образе пророка, как и в "Подражаниях Корану" (см. выше) Пушкин разумел поэта. Картина, изображенная Пушкиным, в нескольких мелких деталях восходит к VI главе Книги Исаии в библии (шестикрылый Серафим с горящим углем в руке).

Стихотворение первоначально представляло собою часть цикла из четырех стихотворений, под заглавием "Пророк", противоправительственного содержания, посвященных событиям 14 декабря. М. П. Погодин объяснял П. А. Вяземскому в письме от 29 марта 1837 г.: ""Пророк" он написал ехавши в Москву в 1826 г. Должны быть четыре стихотворения, первое только напечатано ("Духовной жаждою томим etc.")" ("Звенья", VI, 1936, стр. 153). Остальные три стихотворения были уничтожены и до нас не дошли.

Вариант первого стиха "Пророка" -- "Великой скорбию томим", имеющийся в записи Пушкина, относится, по-видимому, к первоначальной редакции известного текста.

.

Людей теряют только раз,

 

И след, теряя, не находят,

 

А человек гостит у вас,

 

Прощается и в ночь уходит.

 

 

А если он уходит днем,

 

Он все равно от вас уходит.

 

Давай сейчас его вернем,

 

Пока он площадь переходит.

 

 

Немедленно его вернем,

 

Поговорим и стол накроем,

 

Весь дом вверх дном перевернем

 

И праздник для него устроим.

 

Геннадий Шпаликов