В колонках играет - Gackt – freesia~op.2~
Тьма висела над лесом, почти касаясь своими краями цветастой осенней листвы.
На горизонте узкой полосой, как сквозь щель жалюзи, просвечивало засыпающее солнце, покрывая холодной позолотой гладь озера, шершавые бревна арендованного домика и шаткий причал. Тени, весь день прятавшиеся в лесу, уже подкрадывались к жилищу, заставляя окна казаться ярче, а дым из трубы уютнее. Красная дверь с банальным гномиком, призывно поблескивала отполированным металлом ручки, приглашая разделить тепло домашнего очага с любимыми...
Любимыми...
Только в этом доме не было влюбленных, были только я и он.
Стряхнув задумчивое оцепенение я сделал шаг, переступая границу, выходя из тьмы деревьев в легкий сумрак лужайки. Трава пружинисто принимала каждый шаг, скрадывая звуки, позволяя мне в этой звенящей тишине подкрасться незамеченным к самому порогу.
Пальцы легли на ручку, сжимая, но не поворачивая. Она была все еще теплой от последнего прикосновения лучей, иллюзия того, что меня здесь ждут. Живот скрутило, судорога отчаяния прошлась по нервам.
Да, не так просто оставлять свое сердце...
Всего несколько шагов от двери до окна и я вижу его.
Он стоит спиной, так что я могу в полной мере насладиться им в последний раз. Широкие плечи и узкая талия, перехваченная поясом фартука, рукава светлой рубашки, удивительно гармонирующей с цветом мебели, закатаны до локтя. Он готовит ужин...судя по тому, как подрагивают короткие прядки у ушей и напрягаются мышцы на спине, что-то шинкует, видимо капусту.
Я знаю какое выражение сейчас у него на лице, знаю линию скул и контур подбородка, знаю как мешает зачесанная налево челка, постоянно ссыпающаяся на глаза. Глаза удивительного цвета туманного утра...
Сколько раз я смотрел прямо в них, но чувствовал себя точно так же, как и сейчас, будто за стеклом.
Я отчаянно кричал ему "Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!" словами, делами, телом, каждым своим поступком. Я в исступлении шептал "я люблю тебя!" путаясь во влажных от любовных игр простынях и собственном отчаянии.
Но в его глазах был тот же туман...
Он был безукоризненно вежлив, предупредителен и заботлив, но он не любил. Не было той искры, что разожгла бы и его пламя, и я не знал как обьяснить, почему схожу с ума от бессилия и безысходности. Горечь выжигала меня изнутри, выхолащивая душу и испепеляя сердце. А он смотрел на меня своими гипнотизирующими глазами и привычно улыбался, безэмоциональная маска, а может быть это и есть его лицо...
Лист упал на плечо, и я вздрогнул.
Багряная осень. Осень моей любви...
Пальцы тронули стекло, даря последнюю ласку тому, с кем я оставляю свое сердце. Оно поможет ему, должно помочь найти того, без кого он не сможет есть, спать и дышать, того, ради кого серые глаза наполнятся искрами, как самый редкий оттенок авантюрина, и ...любовью.
Той самой любовью, которую так долго и безнадежно ждал я.
Слезы наполнили глаза, и я поднял их к небу, не давая выйти в этот мир. Сегодня у нас радость, праздник освобождения, и смерть моей души, ведь мое сердце остается с ним, а душа не может без сердца.
Я отвернулся от окна, приветствуя опустившуюся ночь, шаг, еще один, еще...
Нет! Так тяжело...я не смогу...
Ноги наливались тяжестью и я волочил их к причалу как дряхлый старик, горбясь при каждом шаге. Тело не выдержало, и я упал на колени, прямо на деревянный настил. Жалобно всхлипнули ветхие доски, эхом плеснула вода и снова тишина, нарушаемая лишь моим частым дыханием.
Тишина и тьма...
Кулаки разжались, и я встал в полный рост. Грациозно спрыгнул в лодку и сдернул фал, удерживающий ее у берега.
Живут же люди без рук или ног, значит смогу и я без души.
Вода качнулась, разбегаясь быстрой рябью, когда весла впервые вошли в хромированную поверхность озера. Взмах, еще взмах и хлипкий корпус утлого суденышка заскользил по воде, увозя меня к автобусной станции на другом берегу. Позади умирал свет, я не видел его, я сидел спиной.
Впереди был только мрак.