Лев Кобрин

ГОДЫ МОИ ПОСЕДЕВШИЕ – ПТИЦЫ, НА ЮГ УЛЕТЕВШИЕ!

Часть II– ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Глава 9

С ЦЕЛЫМ МИРОМ СПОРИТЬ Я ГОТОВ…

 

Каждый выбирает для себя Женщину, религию, дорогу. Дьяволу служить или пророку – Каждый выбирает для себя. Юрий Левитанский

Что бы ни случилось, человек должен продолжать жить. Хотя бы из любопытства. Зиновий Гердт

У сложных времён есть свои преимущества. Они показывают, на кого ты на самом деле можешь рассчитывать. Лев Кобрин

Не каждый, кто наказан – виноват, Не каждый, кто оправдан – не виновен. Не каждый, кто назвался братом – брат, Единство душ бывает не по крови. Златенция Золотова

 

Итак, я сказал, что с философской точки зрения, все люди одинаковы. Возможно, но вот только «песни у людей разные». Разные люди, разные судьбы, глупые игры случайных сил. Жизнь – как езда на велосипеде: если тебе тяжело, значит, ты идёшь на подъём. Много вопросов, мало ответов – должны ли мы отвечать той же монетой – на добро добром, и на зло злом? Любая религия, любые «понятия», любые «кодексы» призывают делать добро. Добро – это такой язык, который могут услышать глухие и увидеть слепые. Однако, всем хорошо известно, что «нет человека праведного, который делал добро и не грешил бы»[1]. Даже если у человека нет возможности делать добро, то у него есть возможность хотя бы не делать

зла. Когда делаешь людям добро, то добрые люди это ценят, равнодушные забывают, наглые становятся ещё наглее. А тупые, самовлюблённые?

Нам ведь всегда внушали: «Спешите делать людям добро! Творите добро, и оно обязательно к Вам вернётся! Зло не одолеет того, кто творит добро!» Но как тогда понимать то, что добро наказуемо? Кто-то сказал, что «ни один добрый поступок не остаётся безнаказанным». Как ни странно звучит эта фраза, в ней большая доля истины. В добро верят лишь те немногие, кто его творит. Из своего детства я вынес, что добро всегда побеждает зло, или что добро всегда восторжествует.

И так думал не я один. Очень многие попадаются на эту удочку, а после того как они сделают доброе дело и получат совсем не то, на что рассчитывали, люди озлобляются, разочаровываются и в духовном плане довольно сильно падают. Порой сложно отличить добро от зла и только спустя длительное время осознаёшь, что совершил серьёзную ошибку, но никогда не поздно признать своё заблуждение и начать свой путь снова, иногда и с самого начала.

Иногда приходится творить добро, чтобы наказать человека. Я постепенно пришёл к выводу, что доброта и существует-то только потому, что она беззащитна. Я вычитал у святителя Николая Сербского: «Можешь помочь человеку – помоги, не можешь – помолись, не умеешь молиться – подумай о человеке хорошо! И это тоже будет помощь, потому что светлые мысли – это тоже оружие!» Добро делает нас счастливыми, зло – оскорблёнными. Человек, творящий зло, – враг самому себе: ведь сам он и вкусит плоды своего зла.

К чему я говорю всё это? Да в продолжение темы про Мишу Судата, самовлюблённого «Держиморды»[2]. Он был из тех людей, которые любят устраивать истерики и скандалы безо всяких видимых причин. Он проводил собрания или «планёрки» коллектива – пять человек – ежедневно, спрашивается, зачем? Я не шёл у него на поводу, я сохранял спокойствие и хладнокровие, вытесняя смрад конфликта ароматом решимости.

Я понимал, что чтобы хотя бы стоять на месте – нужно бежать, а чтобы идти вперёд – нужно бежать в два раза быстрее. А если не бежать вперёд, можно просто остаться в прошлом. Миша, варящийся в собственном соку и не желавший никого слушать, не хотел двигаться вперёд. Он – самовлюблённая и мстительная душонка, – чтобы доказать своё превосходство, делал всякие пакости, в том числе и писал… или как говорят в народе – «стучал»! Но об этом – отдельный разговор.

Человек, который находится поблизости от нас, заставляет думать о себе, даже если он нам не интересен. В этом опасность близости никчёмных людей. Но, к сожалению, в то время – а это уже шёл 1978 год – я ничего не мог изменить – я вынужден был работать в ресторане, чтобы содержать семью; и именно в этом ресторане, потому что это было и рядом с домом и с учёбой; и с человеком, который просто тянул в болото.

Приходилось лицедействовать, играть своеобразную «роль». Конечно, иногда полезно просто взять некий образ, метафору и при её помощи попробовать представить какую-то часть жизни. Например, один из способов описания своей жизни, своего поведения – это ввести понятие «роли». «Роль» – это то, во что мы играем, она как бы имеет свою цель, свою направленность.

С одной стороны, это очень удобно – «роль» имеет более-менее подходящий для многих ситуаций набор вариантов поведения. Вернее, «роль» – это шаблон, по которому строится поведение в данной ситуации. Плюс ещё то, что «роль» – это не мы, и ошибки, сделанные при исполнении, это не наши ошибки – это виновата «роль». С другой стороны, это каторжная работа – «скалить зубы» когда тебе вовсе не хочется этого делать! Чем больше о себе мнит человек, тем отвратительнее его хамство.

Ладно, вернёмся к семье – это важней, чем отношения со спортсменом-трубачом, недоумком – куском невежества. Думаю, вы согласитесь, что лучше знать, куда и зачем ты бежишь, нежели перебирать конечностями без всякого смысла. Это очевидно. Семья – это важно, это существенно, это бесценно, и это – очень сложно. Что это: ненасытный вампир или Священный Грааль[3]?

Часто бывает, что семья превращается в чёрную дыру, поглощающую все силы, которыми обладает человек. Но хорошая семья – не только опора, но и нескончаемый источник вдохновения. Рядом с близкими вы отдыхаете, набираетесь сил, находите поддержку и идеи для своих дальнейших свершений. Хоть семья включает людей, состоящих в разных родственных отношениях, в первую очередь, я буду говорить о супругах.

Во-первых, потому что именно с этими людьми мы общаемся большую часть нашей жизни. Во-вторых, именно в построении отношений со своею супругой у меня есть успехи, которыми я хочу поделиться. Помните фразу «Джаз – это свобода, а свобода – это джаз»? Так вот я переложил это: «Любишь – женись, женился – люби!» Это что-то вроде моего кредо!

Я видел немало мужей, которые вздрагивают от одной мысли, что нужно идти домой к своей благоверной. Знаю жён, которые «крутят хвостом», «ходят налево» и медленно, но верно стирают своих мужей в порошок. А вот ещё картина маслом: она в выходные с подругами, он с друзьями; в будни они встречаются только по вечерам, занимаясь поеданием ужина и изредка – сексом. Есть много разных комбинаций, но суть одна: такие отношения не могут продолжаться долго. А если и продолжаются, то, как правило, превращаются в душевную каторгу для обоих.

Я, например, никогда не дарил пустых обещаний и не говорил Люсе: «Рядом со мной всё будет хорошо!» Вместо этого я честно говорил: «Будет по-разному, но я всегда буду рядом!» Я, наоборот, всегда внушал ей, что – «от тюрьмы и от сумы…» – в жизни всякое может случиться, и нужно ко всему быть готовым. Любовь – это то единственное, что делает человека сильнее, женщину – красивее, мужчину – добрее, душу – легче, а жизнь – прекрасней!

Сколько себя помню, меня всегда интересовал один вопрос: зачем вообще нужна такая семья-каторга? Зачем мучить себя и другого человека? Я не ратую за холостяцкую жизнь или за расторжение брака сразу, как только вам что-то не нравится. Конечно, первое, что нужно сделать – это исправить ситуацию, иначе она будет высасывать жизненные силы до конца дней. Вы же не мазохист, в конце концов?

Как её исправить? Именно этот простой вопрос является ключевым во всей нашей жизни. Но многие умнейшие головы так и не дали ответ на такой простой по своей сути вопрос. Спросите человека рядом, знает ли он, для чего живёт, и к чему он по-настоящему стремится. Спросите себя, в конце концов.

Только не торопитесь говорить: ради семьи, чтобы заработать денег, или чтобы жить долго и счастливо. Если вы посмотрите на эти расхожие шаблоны внимательно, то увидите, что семья, деньги и благополучие не могут быть целью. Деньги – это прежде всего средство для достижения задуманного.

Неважно каков ваш социальный статус: все люди, работающие ради заплаты и прибыли, превращается в «белку в колесе». И, поймите меня правильно, я не призываю отказаться от денег. Нет. Каждый имеет право иметь их столько, сколько считает нужным. Просто не надо путать цель и средство.

Ну, а как насчёт «жить долго и счастливо»? – спросите вы. Пожалуйста! Достаточно внимательно взглянуть на свою жизнь и выкинуть из нее весь ненужный хлам. Пользуйтесь «правилом воздушного шара»: выбрасывать всё лишнее, чтобы набрать высоту! Буддисты утверждают, что источником страданий являются неудовлетворенные желания. Я же считаю, что самое опасное – монотонность и скука. Впечатления тускнеют, всё приедается.

Именно монотонность приходит к нам раз за разом, как бы мы не пытались залить её алкоголем. Алкоголь не помогает найти ответ, он помогает забыть вопрос. Скука – эта настырная «карга» находит нас раз за разом. Так что же делать? У мудреца спросили: «Если человек любит, он вернётся?», на что мудрец ответил: «Если человек любит, он не уйдёт!»

В пятой главе этой книги я написал в качестве эпиграфа: «Любовь – это когда весело, спокойно, уверенно и надёжно!» Семья даёт возможность наслаждаться жизнью, помогает нам выстоять в непростых условиях, справляться со стрессами и болезнями. Весело – это когда не скучно, не однообразно, не монотонно! Оружие от монотонности есть только одно – найти настоящую и стоящую цель, а потом, не поступаясь ничем, двигаться к ней, преодолевая любые препятствия на своём пути.

Звучит вроде красиво и логично, но как-то уж просто, правда? Однако именно такой подход позволяет получить эликсир счастья. Чтобы его изготовить, не нужно знать всю таблицу Менделеева, иметь семь пядей во лбу и обладать философским камнем. Для этого нужно найти и точно сформулировать то, чего вы хотите достичь. Пусть это не будет целью всей вашей жизни. Но, возможно, это то, над чем стоит поработать пару или даже пару десятков лет.

С выбранной вами целью должно быть согласовано всё: ваш образ жизни, ваша семья, ваша занятость. Всё должно приближать вас к тому, чего вы хотите достичь. Всё должно делать вас сильнее. Но если вы пойдёте на компромисс на любом из этих направлений – это ослабит вас, ослабит ваше движение, будет забирать силы и энергию, не давая возможности подзарядиться. Не соглашайтесь на это. Вы достойны того, чтобы жить полноценно.

А чтобы вы не начали блуждать и работать над никуда не ведущими целями, нужно иметь «лакмусовую бумажку» и проверять с её помощью, действительно ли это та цель, после достижения которой вы будете по-настоящему счастливы, действительно ли это тот мотив, который будет заводить вас каждый день и каждое мгновение. Лично я в процессе самосовершенствования нашёл такую «лакмусовую бумажку».

Идея не моя, но суть в том, что истинная цель любого человека так или иначе связана с помощью другим. То есть, если ваша цель и её достижение будут ещё и по-настоящему полезны кому-либо кроме вас, то это и есть тот самый мощный источник жизненной энергии для вас, потому что вы для этого и живете.

Кстати, чем шире круг людей, кому это будет полезно, тем мощнее мотивация и тем больше удовлетворения вас ожидает. Еврейская мудрость гласит: «Доброе имя лучше большого богатства, и добрая слава лучше серебра и золота!»[4] А чтобы помочь другому человеку, не обязательно быть сильным и богатым, – достаточно быть добрым.

Сильный – не тот, кто одержал верх над слабым, а тот, кто пришёл к слабому на помощь. Я согласен, что помогая ленивым людям, мы помогаем им сесть на свою шею. А если не ленивым, а…? Важно просто различать людей, которые действительно нуждаются в помощи, и тех, кто своими действиями, мыслями и поступками пытаются эксплуатировать тебя.

Нет никакого смысла пытаться помочь людям, которые не помогают себе сами. Человека невозможно заставить подниматься по лестнице, если он сам не желает подниматься. Судьба как-то сама подсказывала, кому именно нужно помочь. Я чётко понимал, что если я откажусь помогать другим – тем более, своим близким – вот это действительно будет почти непростительной ошибкой с моей стороны.

И ещё я хорошо знал, что чем больше людей вокруг нуждающегося в помощи, тем меньше вероятности, что ему кто-то поможет. Этот эффект давным-давно хорошо иллюстрирует «Притча о добром самаритянине» – одна из знаменитых притч Иисуса Христа[5]. Она рассказывает о милосердии и бескорыстной помощи попавшему в беду человеку. Вот вам история о том, как должно поступать с теми, кто нуждается в нашей помощи!

Славик Сапелин – мой старый друг ещё по средней 64-й школе, и сосед по улице Пушкина – никаким лентяем не был, он старался изо всех сил. Он был отличным парнем, но, к сожалению, не гуманитарием. Особенно он страдал от английского языка. А преподавала у нас английский Раиса Пахаева – жена начальника Школы Милиции. Женщина «на понта́х»[6] – наглая, надменная, высокомерная. А сама – «ноль без палочки», но это не главное, главное это то, как к людям относятся. Она просто изводила Славу своими придирками – прямо хоть уходи из университета. Как я её не уговаривал о снисходительности, как не объяснял ей, что

человеку просто «не дано», какие только духи и книги ей не дарил – бесполезно, упёртая, как борец сумо. Спасло Славу только то, что тётку перевели куда-то, и к нам учительствовать пришла Алла Сергеевна Манякина – моя подружка и замечательная девушка. Та ставила Славику «тройку», даже не спрашивая его.

Ну, уж, коль вернулись к преподавателям, опишу кое-кого. Всё-таки, какие же они были разные! Были такие, которых студенты называли «профессионал по настроению». Это те преподаватели, которые проводили урок так, как велело им настроение. Были и такие, которые любят пошутить и побалагурить – весёлые, беззаботные. Некоторые – «советской закалки» –принимали всё близко к сердцу, все победы и поражения студентов они воспринимали как свои собственные.

Историко-юридические дисциплины некоторое время преподавал переехавший в Омск Рудольф Левонович Хачатуров, известный учёный, специалист по древнерусскому праву. На втором курсе он был моим научным руководителем, и под его контролем я писал курсовую работу. Я видел, что человек знает много – очень много – по своему предмету. Было видно, что он изучил просто огромное количество источников.

Но, в то же время, мне было от души жаль его, потому что он ничего из своих знаний не мог адекватно высказать – он прыгал с одного места на другое, он предполагал, что всем и так понятно, о чём он собирается говорить. В результате получалась сплошная каша в голове, и только.

Мне же нравились преподаватели, в лекциях которых всё было разложено «по полочкам» – событие, предшествующие события, причины этого события, кому это выгодно, следствия, и так далее. Таких преподавателей было достаточно; среди них был Алексей Иванович Казанник – мой следующий научный руководитель. Кстати сказать, Алексей Иванович раскрывал нам – «щеглам» – сущность многих происходящих в стране процессов.

Именно он заставлял нас задумываться и думать о них. Именно Алексей Иванович раскрыл нам глаза на то, что история человечества и есть история безумия. Если мы глубже заглянем в древние религиозные и духовные традиции человечества, то обнаружим, что за бесчисленным множеством поверхностных различий кроются два стержневых и общих понятия для большинства из них.  

Слова для описания этих понятий различны, но вместе с тем все они указывают на основную истину, имеющую две стороны. Первая часть этой истины – осознание того, что «нормальное» состояние ума большинства людей содержит значительную долю того, что можно назвать функциональным расстройством, или даже сумасшествием.

Некоторые учения, исходящие из самого сердца индуизма, возможно, ближе всего подходят к тому, чтобы видеть это расстройство как форму коллективной психической болезни. Согласно христианским учениям, нормальное коллективное состояние человечества – это и есть один из «первородных грехов». Слово грех понималось и истолковывалось совершенно неверно. В дословном переводе с древнегреческого, на котором был написан Новый Завет, «совершить грех» означало промахнуться мимо цели, как промахивается стрелок из лука.

Поэтому совершить грех – значит упустить смысл человеческого существования, промахнуться. Это означает жить неумело, нелепо, неискусно, слепо и поэтому страдать самому и причинять страдание другим. Этот термин, даже в отрыве от культурного контекста и неверных толкований, указывает на функциональное нарушение, по наследству перекочевавшее в состояние человека.

Достижения человечества впечатляющи и неоспоримы. Мы создали величественные произведения в области музыки, литературы, живописи, архитектуры и скульптуры. Наука и технология полностью изменили наш образ жизни и позволили нам делать и создавать то, что ещё двести лет назад считалось чудом. Нет сомнений: человек – существо в высшей степени разумное.

Вместе с тем сама его разумность заражена безумием. Наука и технология только усилили разрушительное воздействие коллективного расстройства человеческого разума на нашу планету, на другие формы жизни и на самих людей. Вот почему история двадцатого века является тем периодом, когда это расстройство, это коллективное безумие проявилось наиболее отчетливо. И я был абсолютно уверен, что в дальнейшем оно будет только углубляться, нарастать и становиться все более и более интенсивным.

Как и у любого другого человека на планете, у меня бывали удачные периоды в жизни, а иногда весь мир был против меня. И хотя я терпеть не мог советы в духе «помоги себе сам», мне иногда нужно было взбодриться. В большинстве случаев, чтобы выбраться из болота, мне было нужно двигаться, путешествовать, заряжаться новыми эмоциями – собственно, вот она – гастрольная болезнь.

Но на этот раз я решил обязательно закончить учёбу и получить диплом о высшем образовании. Как ни смешно это будет выглядеть, но стимулировала меня, среди прочего, группа «Queen». Что удивительно, каждый из музыкантов имел степень или магистра, или бакалавра наук. Брайан Мэй имел степень магистра астрофизических наук, Фредди Меркьюри – степень магистра искусств, Джон Дикон – степень магистра в области электроники, Роджер Тэйлор – степень бакалавра в области биологии.

Итак, проанализировав два своих стремления – путешествовать и продолжать учёбу – я решил их просто совместить. Я понимал, что теперь уже я не умчусь на гастроли пока не закончу университет. И появился у меня друган из другой группы, но с нашего же факультета, Володя Куракин. Я называл его «Конём» за его стремительность и напористость. Я достал для него кордовую ткань для джинсов, и он «прикипел» ко мне. В душе Володя был чистый «спикуль»[7] – алгоритм «купи-продай» был его смыслом жизни и руководством к действию.

Это я его первым научил правилу, что без «штуки»[8] денег в кармане из дому выходить нельзя! Я это объяснил примитивно просто – вдруг что-нибудь ворованное будут продавать по дешёвке, а при тебе нет денег, значит у тебя на глазах эту вещь купит кто-то другой. И Володя – будущий юрист – легко согласился с возможностью скупать краденное. Я пообещал взять его с собой в одну из поездок.

Зная, что я – человек непредсказуемый и непрогнозируемый, и свято следуя «урокам», которые я с ним периодически проводил, без тысячи рублей в кармане в университете он не появлялся. И вот его время настало; прямо посредине лекции я послал ему записку – после занятий летим в Калининград! Вы бы видели, как бедняга искрутился и извертелся за оставшееся время – ну, конкретный нетерпеливый Конь.

На фоне всеобщего дефицита, Калининград выглядел прямо жемчужиной. Львиная доля калининградских мужчин ходила в море по всему земному шару. Поэтому калининградцы были первыми модниками в СССР и имели возможность пользоваться европейским ширпотребом: бытовой техникой и прочими прелестями западного образа жизни. В Калининграде был валютный магазин «Альбатрос» в народе прозванный «Ба́лтон».

У входа в «валютник» у фарцовщиков и мореманов простые граждане по спекулятивному курсу меняли рубли на «бо́ны» и покупали заграничный товар. В Польшу некоторые категории граждан тоже катались без загранпаспортов и виз. На «Острове» была огромная барахолка, где также можно было отовариться тем, чего не купишь в обычном магазине.

Оперативное создание разнообразных базаров, как реакция на любые формы дефицита, было одной из национальных особенностей нашей страны. Так было в эпоху военного коммунизма, продолжалось на протяжении всего советского времени на «толкучках» или «барахолках». Причем, если их запрещали в одном регионе или республике, они тут же укрупнялись и расцветали в другом. Эх, знаменитая Калининградская толкучка, на которую за джинсами ездили со всего СССР, ну уж, в крайнем случае, со всей европейской его части.

Кроме того, намечая проделать столь дальний перелёт, я запланировал показать Володе Куракину кусочки настоящей «цивилизации». Советский Союз был уникальным государством: граждане, в основном лишенные возможности выезжать за рубеж, могли побывать практически во всех климатических поясах в пределах одной страны. Аккуратные улочки Риги заменяли прогулку по Парижу или Лондону, на пляжах Сухуми загорали те, кто и мечтать не мог о курортах Сардинии, а в горах Грузии катались горнолыжники, не знавшие о существовании Куршевеля и Аспена.

И вот, после занятий мы в Омском аэропорту, где у меня практически все кассирши были постоянными посетительницами «Сибирских Огней». Билеты взяли без проблем и отправились в путь. Для Володи в Калининграде было новым всё – чистота города, абсолютно иная –готическая архитектура, грандиозность Кафедрального Собора с могилой знаменитого немецкого философа Иммануила Канта, Па́льмникен – крупнейшее месторождение янтаря. Сама атмосфера города была иной, отличной от Омска.

И вот – знаменитая «барахолка» перед глазами ошалевшего Вовы Куракина. В то время в ряде городов СССР именно «барахолки» прошлись огромным жерновом по лёгкой промышленности. Советские люди, до этого ходившие в стандартно сшитой одежде и стачанной обуви, ошалевали от увиденного там – яркая и замысловатая одежда, обувь неожиданных и непривычных фасонов.

Сегодня мода того периода вызывает улыбку, но в те годы это был своего рода протест против застоя, в котором всё выравнивалось под одну гребенку. Неоднозначная, неординарная, нелепая, смелая – так можно охарактеризовать моду семидесятых, предлагаемую известной на весь Союз Калининградской «толкучкой». Именно в то время появились вещи ярких цветов и кричащих расцветок: лосины, юбки «ламбады», пиджаки, футболки.

Я не буду перечислять всё, чем мы «затарились»[9] с Володей, но накупили мы вполне прилично. Здесь более интересен другой момент – на этой «барахолке» мы увидели знакомое лицо Андрея Петелина – сына нашего декана. Более того, мы увидели, как местные оперативники «повязали» его и повели в прилегающее к «толкучке» помещение. Я даже не мог представить, чем мог омский «оболтус» фарцевать в Калининграде. Понятно, что ничем серьёзным он спекулировать не мог. «Взяли», так сказать, для профилактики, увидев, что «залётный»[10].

Мы пошли в «домик», это было своеобразное отделение милиции. Честно говоря, я даже не знал, как поступить; я только чётко знал, что «оболтуса» нужно выручать, потому что «всемогущий» папа в такой дали вряд ли сможет ему помочь. Мозг усиленно стучал – как поступить, что предпринять?

 Одним из самых распространенных шаблонов, мешающих нам действовать, является мысль о собственном несовершенстве. Мы привыкли воспринимать себя, как нечто недоработанное, недостаточно завершенное для того, чтобы успокоиться, расслабиться и в состоянии нерушимой гармонии с собой начать действовать. Нам всегда не хватает некоторых черт характера, каких-то умений, физических данных, знаний для того, чтобы раскрыться на полную. Но правильно ли мы понимаем совершенство? Не путаем ли мы его с идеалом?

Я решил злоупотребить своим служебным положением и наличием весьма серьёзных «корочек». Я заглянул в кабинет – Андрей сидел спиной ко мне, дознаватель – лицом. Я подал ему знак, чтобы тот вышел из кабинета. Опер глянул на меня удивлённо, но просьбу выполнил. Я отвёл его в сторону и заговорчески сказал: «Надо бы выпустить пацана. Какие есть варианты?» Он, видя в нас с Володей «чужаков», резко ответил: «Никаких, мы не на базаре!»

«Не горячись, – сказал я и достал своё, вызывающее уважение, удостоверение – мы «ведём» этого «клиента», а вы ломаете нашу работу!» «Почему мы ничего о вас не знаем?» «В Управлении знают!» – нагло соврал я. «Забери его товар, а самого выпусти, мы перехватим!» Если бы у дознавателя хватило ума спросить наши командировочные удостоверения или позвонить в областное УВД, мне пришёл бы «конец». Но, как говорится, кто не рискует…

Оболтуса выпустили, и я, по праву старшего, «приказал» Андрею немедленно «валить»[11] из города. И он послушался и улетел в Омск. Пользуясь случаем, я предложил Володе Куракину посетить соседнюю Прибалтику; от счастья тот аж «загорелся». Вообще-то, мы уезжали на выходные, а в университете продолжались занятия! Но какие могут быть занятия, когда перед тобой такие перспективы? И мы поехали в Ригу, где остановились на квартире у одной еврейской женщины.

В Советском Союзе, как и в Российской империи, разные части страны никогда не жили общим укладом. Каждый народ жил своей особой жизнью, и никакая система не могла этого изменить. Прибалтику называли в СССР «наш маленький Запад» и в этом было больше правды, чем иронии. Пересекая границу, житель РСФСР оказывался совершенно в ином мире, чужой стране, и никакие привычные глазу идеологические символы на улицах не могли поколебать этого ощущения.

А ведь всё могло бы быть совсем не так. Если кто-то ещё помнит историю, за заслуги Красных Латышских стрелков, которые были личной ленинской Гвардией, Ленин подарил латвийскому народу независимость. По его Указу образовалось государство Латвия. А 5 августа 1940 года, на исторической сессии Верховного Совета СССР Латвия была принята в состав Советского Союза. Это было недавно, это было давно...

Хозяйка квартиры, тётя Роза, легко говорила на идише и не переставая рассказывала нам всяческие еврейские хохмочки и байки. Она прекрасно знала еврейскую литературу и старалась вовлечь нас в этот загадочный мир. Не знаю, было ли интересно это «Коню», но я слушал с упоением. Именно тётя Роза поведала, что Шолом-Алейхем – это псевдоним писателя Шолома Рабиновича, не просто самого популярного в мире еврейского писателя, но и одного из создателей литературы на языке идиш.

Еврейка до «мозга костей», она поведала нам, что Шолом-Алейхем впервые представил еврейскую жизнь как «еврейскую комедию», а не как «трагедию рассе́яния», о котором писало большинство его предшественников и современников. От тёти Розы я узнал, что любимый мною Саша Чёрный на самом деле был Александром Михайловичем Гликбергом, а писатель-сатирик Илья Арнольдович Ильф – это Иехиель-Лейб Арьевич Файнзильберг.

Кто-то помнит это чудо техники? Правильно, это – «VEF-Spidola», ничем не уступающая «ихним» хрюндикам[12] и поросёнокам[13]. Завод ВЭФ вёл свою историю ещё с тех времен, когда Латвия была частью Российской Империи. В 1932 году мастерские были преобразованы в Valsts Elektrotehniska Fabrika, сокращенно – VEF. Вот на таких-то переносных приёмниках, спрятавшись подальше от людских глаз и ушей, мы и слушали нашу любимую музыку, передаваемую «врагами».

Что может быть общего у хорошей музыки и развитого социализма? Если честно, то между ними очень много общего. Но самое главное это то, что развитой социализм не любил хорошую музыку. Точней не так; это социалистическая система не любила хорошую музыку. Почему? Вероятно, эта система видела в ней конкурента.

Миллионы тонн выплавленного чугуна, выращенного корнеплода, тысячи литров добытого в бою у социалистических коров молока и прочие достижения советского строя были разбиты в пух и прах хорошей музыкой. Благодаря этой музыке, коммунистическая модель развития страны дала огромную трещину, ибо эта модель не выдерживала, по сравнению с музыкой, никакой конкуренции.

И в этом есть общность социализма и хорошей музыки. Где появляется одно, там кончается другое. Точней другое дает рекомендации, не выпускать одно. От музыки, звучавшей в рижских кафе и ресторанах, я просто обалдел – я конкретно слышал западное – профессиональное – звучание и западный же репертуар.

В Риге были кафе и рестораны с прекрасной кухней и отличным обслуживанием. О рижских кафе и ресторанах гремела слава по всему Советскому Союзу. Кафе были оазисом среди советской обыденности и пустынно-степной пустоты прилавков, местом, где можно было выпить нормальный кофе, просто так, в будний день, а не в красный день календаря, съесть мясной салатик.

Первым местом, куда мы зашли поужинать, было кафе «Луна». В зале стоял полумрак, за столиками тихо сидели люди и медленно и спокойно потягивали коктейли, закусывая лёгкими салатами. Так же тихо ансамбль играл РОК-музыку – это были произведения Aerosmith, Queen, Led Zeppelin, GrandFunk, VanHalen, Slade, Genesis, UriahHeep, CarlosSantana, Nazareth, AC/DC, PinkFloyd, Scorpions, SteelyDan, Sweet, DeepPurple. Я просто обалдел от разнообразия репертуара!

Но ещё больше я обалдел от того, как тихо и, при этом, просто классно всё звучало – и гитара, и вокал, и клавиши, и барабаны! В общем, тягу к хорошему сервису, к неведомой доселе «культур-мультур» в рижанах задушить было нельзя! Кроме музыки, нас просто захлестнули какие-то гастрономическо-лирические ощущения. Кафе «Луна» имело своё лицо, свои фирменные блюда, свой запах, свои напитки и десерты, свою клиентуру, свою ауру.

Мы сделали заказ, попросив принести бутылку водки и рижского бальзама. Официантка сказала, что целую бутылку, пусть даже в графине, она на стол поставить не может. Вместо этого она будет бесконечно наполнять наши опустевшие рюмки. И музыка, и сервис, и сама еда были выше всякой похвалы. На десерт подали мороженое в металлических креманках, три белых шарика пломбира с медом и бальзамом, и это было потрясающее триединство – холодное, сладкое и горькое.

И вдруг, в помещение ворвалась шумная компания «руссо туристо». Это были гости из Иркутска – все они курили вонючий «Беломор Канал» и громко орали. Они бесцеремонно вытащили три бутылки дешёвой водки «сучок»[14], принесённой с собой, и потребовали ОДИН салат на всех. Царящая гармоничная атмосфера зала и его чарующая аура были безвозвратно разрушены. Музыканты перестали играть, посетители начали покидать кафе, администратор зала безуспешно пыталась успокоить взбалмошную компанию.

Мне стало понятно, почему и за что жители «столицы шпрот и кильки в томате» всегда ненавидели русских. На фоне сдержанных вежливых латышей русские, или «кривичи»[15], как их называли по-латышски, казались диким восточным народом, не знающим европейских правил приличия. Для многих латышей русские – это были непонятно откуда взявшиеся необразованные люди, которые слишком безвкусно одевались, слушали «левую» попсу и лузгали семечки.

Разумеется, это было не совсем правдой – но именно такие русскоязычные были наиболее заметны. У русских были абсолютно другие вкусы, и по виду сразу понятно, кто русский, кто латыш. Латыши даже под страхом расстрела никогда не наденут тренировочные штаны с кожаными туфлями. Русские, живущие в Латвии, не в пример русским из России намного культурнее, и образованнее, и просвещённее.

Русских же туристов не любят не только в Латвии, но вообще везде за границей, в первую очередь за их бескультурье, наглость и беспардонность. Поэтому я хорошо понимал латышей – нет ничего страшнее, чем превращение своей страны в свинарник. Я легко представил себе какой была бы Латвия, если бы присоединения к СССР вообще не было. Она бы ушла уже очень далеко, и была бы нормальной северной страной, как соседняя Швеция.

Поскольку график занятий в университете был окончательно нарушен, я решил показать Володе Куракину ещё много чего, невиданного им. Я повёз его на Рижское взморье, в Юрмалу. Для любого советского человека, Юрмала – это прежде всего город-курорт, «всесоюзная здравница». Сюда ехали в отпуск «на море». Юрмала считалась самым «модным» курортом, отдыхать здесь было не только приятно, но и «престижно». Но, особый разговор, конечно, это – кафе-ресторан «Юрас Перле»[16].

 

 

«Юрас Перле» – известный ресторан и ночной бар, находившийся на берегу Рижского залива, одно из самых знаменитых увеселительно-развлекательных заведений в СССР. Он напоминал нос корабля, нависший над песчаным пляжем, и состоял из двух частей – открытого кафе и закрытой части – ресторана. Вышколенная прислуга подавала неизменный «Рижский Чёрный Бальзам» – настоянный на полевых травах, и, затем, слегка разбавленный спирт. Но главное для

меня заключалось не в этом. В этом ресторане, простой танцовщицей в местном варьете, начинала свою карьеру известная певица Лайма Вайкуле.

Истины ради стоит отметить, что Юрмала была первой в своём роде, став «прародителем» советского ресторанного варьете; московский ресторан «Арбат» принялся за проведение таких «вольных» программ через три года (в 1972 году), а ленинградская «Тройка» и того позже приступила к реформированию своего музыкально-зрелищного репертуара. 1 октября 1969 года в «Юрас Перле» была поставлена одна из первых в Советском Союзе программ варьете.

Акцент в «Юрас Перле» был сделан на роскошный дорогостоящий интерьер, содержание меню и танцевально-эстрадную программу. Стеклянный пол с подсветкой, росписи на стенах, официанты с бабочками, изысканное меню, которое разрабатывалось с участием ведущих шеф-поваров Латвийской ССР. Но главное, что круглый год привлекало сюда гостей, – ночная программа варьете, почти парижское шоу.

Все без исключения программы начинались ровно в полночь. Программа состояла из двух равнозначных частей, каждая из которых длилась 45 минут, а между ними был пятнадцатиминутный перерыв для того, чтобы актёры и зрители могли немного «перевести дух». Уже с наступлением более свободных 1970-х годов программы варьете могли проводиться в ресторанном зале «Морской жемчужины». При этом представления начинались в 10 часов вечера и давались в одно отделение, то есть длились только 45 минут без второй части.

Юрмальское варьете было первым в Советском Союзе, настоящая диковинка, мечта советского человека. Что касается последнего элемента имиджа ресторана, то концерты разрабатывались с участием культового латвийского композитора Раймонда Паулса. Бар при «Юрас Перле» отличался длительным режимом работы – с 6 вечера и до 6 утра. Среди солистов «Юрас Перле» можно вспомнить эстонскую певицу Айно Балыню и Ларису Сабо, которые пользовались неизменным успехом.

Безусловно, в число харизматичных, колоритных исполнителей можно зачислить и певца Вадима Мамаева, устраивавшего экстравагантные сольные номера. Лайма Вайкуле была неразрывно связана с «Юрас Перле». Лайма выступала в программе варьете одновременно певицей, танцовщицей, хореографом и художником по костюмам своих номеров. Я сразу же отметил необычный голос, пластику и элегантность Лаймы. И, вообще, я был просто шокирован всем происходящим. Для меня это был самый западный ЗАПАД! 

Поверьте, возвращались в Омск мы с большой грустью, с каким-то подленьким нытьём в сердце. Всё увиденное во время поездки вызывало печальные размышления. Уныния добавляли постоянные разговоры в университете о патриотизме. Патриотизм и так довольно мерзкая вещь, а когда она ещё и односторонняя, то это помешательство, это вопрос психиатрии

Русский «патриотизм» – это нечто уникальное; в нём бездна зазнайства; русские считают, что они не похожи ни на один народ и тем кичатся. Они с гордостью разглагольствуют о превосходстве, похваляются своей загадочностью и непостижимостью; твердят, что одной стороной обращены на Запад, другой – на Восток; гордятся своими недостатками, наподобие хама, который оповещает, что таким уж его сотворил Господь, и самодовольно признают, что они пьяницы и невежи; не знают сами, чего хотят, и кидаются из крайности в крайность.

Русскому никогда не придёт в голову, что он должен делать что-то, чего не хочет, только потому, что так положено. Почему он веками так покорно переносил гнет – а он явно переносил его покорно, ведь нельзя представить, чтобы целый народ мог долго терпеть тиранию, если она его тяготила, – а потому что, невзирая на политический гнёт, он лично был свободен. Русский лично куда более свободен, чем, скажем, англичанин, потому что для него не существует никаких правил.

По приезду домой, естественно, я рассказал нашим музыкантам о том, что увидел в Прибалтике. Миша сразу же заявил, что такой репертуар для нас неприемлем. Правда, он не сказал, почему; я думаю, что из перечисленных мною групп он знал – вернее, даже не знал, а просто слышал – всего-то две-три, не больше. Я не стучусь в закрытую дверь, я просто молча закрываю свою. Я не навязываюсь! Мир огромен – и там уж точно есть те, кто будет счастлив, получая именно моё общение, мой взгляд и моё мнение.

Пришёл как-то к нам в ресторан Женя Шабанов и принёс самодельный микшерский пульт на восемь линеек со встроенным усилителем на 120 ватт. Он назвал вполне приемлемую – даже смешную – цену и предложил Мише купить аппаратуру.  Аппарат был действительно классный и его, конечно, нужно было забирать. Однако Миша начал что-то мямлить, сказал, что ему нужно время – хотя бы неделя – подумать и проверить. Женя ответил, что ему срочно нужны деньги, и

он не может ждать. Тогда я, не раздумывая, достал деньги и купил этот аппарат.

Вот этого Миша Судат простить мне не мог, а я не мог понять, в чём, собственно, моя вина. Я купил то, что он, практически, не мог или не хотел купить. Но, собака на сене – «сам не ам, и другому не дам»! Ревнивый и завистливый, мстительный и подленький, он написал кляузу на меня в университет и в КГБ. По его словам выходило, что я спекулировал всем, чем только можно, включая бриллианты, наркотики и оружие. Полный бред, но всякий бред, даже анонимный, в СССР подлежал изучению и проверке.

Кляуза – это подлость в красивой обёртке, но это карликовая подлость. Кляузничество как качество личности – мелочная склонность и желание наговаривать на кого-то, писать ложные обвинения, нагадить ближнему – получает свой специфический вкус счастья. Пчела получает вкус счастья от меда; муха, роясь в чужом «не мёде», тоже испытывает счастье. Когда «не мёда» не обнаруживается, он начинает самостоятельно додумывать, домысливать ситуации, отвечающие запросам его осквернённого ума.

В отличие от доносительства, склонного к стукачеству, тайному сотрудничеству с правоохранительными органами, кляузничество представляет собой мелкий поклёп, желание безнаказанно уколоть другого. У доносительства серьезные цели – сообщить властям о преступлении. Доносчик отличается от кляузника – он официально пишет заявление; кляузник же обожает анонимность и безнаказанность.

При Брежневе, во времена застоя доносительство и кляузничество становится иным, чем при Сталине. Теперь это не героическая обязанность, а скорее подленькая тихая выгода, обязательно с какой-нибудь целью. Уже нет идейных доносчиков. Если при Сталине грезились повсюду гнусные вредители, то при Брежневе выявлялись «ярые антисоветчики» и прочие «анти» элементы.

О последствиях этого доноса-кляузы я расскажу в следующей главе, но, поверьте, они стоили и мне, и Люсе испорченных нервов и бессонных ночей!