Чиновники, препятствующие правде, - конченые люди.

Разоблачение - не просто действие, это образ жизни.

История журналистики - это история утечек информации.

Раскрытие информации - моя профессия, а слухами мы не занимаемся.

Ни один из опубликованных нами за последние пять лет документов не оказался фальшивкой.

Мы не публикуем сенсации, мы доставляем информацию, а вникнуть в эти данные и понять, что они значат, - задача отдельных людей, ученых, журналистов и адвокатов.

Совершенно невозможно стремиться к полной открытости, надеясь при этом, что твоя работа не испортит никому настроения.

Я узнал, как работает судебная система: она не работает.

Государственный абсурд всегда стоял на пути любой попытки утвердить свободу.

Стать сильнее реальности, преодолеть ее, проверить, насколько она тебе подчиняется — это и есть соблазн власти.

Главное стремление бюрократа — как можно лучше прикрыв задницу, залезть как можно выше по карьерной лестнице. Этот мотив подавляет все остальные.

Люди преданы до тех пор, пока не увидят прямой выгоды в отречении от преданности.

В нашем мире нельзя полагаться на верность - для многих это не тот груз, который надо брать с собой.

Цензура помогает против обычных людей, но бессильна против высоко мотивированных.

Мощь репрессивных сил во многом объясняется их способностью хранить свою власть в тайне.

Борьба с деспотическими режимами начинается и заканчивается борьбой за информацию и за коммуникации.

Вся система устроена так, чтобы люди, имеющие иное представление о том, как надо себя вести, были наказаны.

На одной из пресс-конференций представитель Пентагона заявил, что, если мы не подчинимся требованиям американских военных добровольно, то они найдут способ нас «принудить». Когда его из зала спросили: «Как это можно сделать по закону?» — он ответил, что, мол, законы — это не к Пентагону, а к Министерству юстиции.

Здорово жить в момент, когда все в мире меняется, и чувствовать токи прогресса в кончиках пальцев, лежащих на клавиатуре.

Хотите знать правду — вам её никто не расскажет. Вам расскажут только свою версию. Если хотите знать правду, вам придётся искать её самостоятельно.

Нужно всегда с осторожностью судить о мотивах других людей, ведь этим ты выдаешь свои собственные.

Большинство людей, садясь за стол, пытаются найти между собой что-то общее, но я - другой, и почему-то стремлюсь найти различия.

Полагаю, нонконформизм я впитал с молоком матери, так как довольно рано понял: единственная настоящая страсть, придающая смысл твоей жизни, - чувство протеста.

Ощущение силы приходит именно тогда, когда ты видишь, что государство — против тебя. Борьба всегда сводится к тому, чтобы быть самим собой.

Однако мой жизненный принцип - никогда не терять надежды, и тогда невозможное останется невозможным лишь до тех пор, пока ваше воображение не докажет обратного.

Нужно переступить через потребность в самоуспокоении и пренебречь зоной комфорта, где так все насижено, а главное - понятно, что делаете вы и чем занимаются другие. Без этого отречения невозможно никакое новаторство.

Интернет в каком-то смысле тоже государство, но государство воображенное, которое может посещать и покидать любой, не имя никаких паспортов.

Телевизор вскоре станет достоянием истории. Интернет, где, по крайней мере, пока нет цензуры, будет главным и, скорее всего, единственным источником информации для людей.

Хотя в Интернете может публиковаться каждый, Интернет не дает защиты, а в худшем случае оборачивается самым мощным в мире инструментом надзора. Он поощряет свободу прессы, но точно так же поощряет и тех, кто ненавидит свободу прессы. Такова ирония новых технологий.

Современные технологии, конечно, позволяют военным и спецслужбам собирать огромное количество информации о гражданах, однако те же самые технологии делают любую закрытую систему более уязвимой, увеличивая вероятность утечки.

Как мне представляется, в современном мире возникла новая категория беженцев: это люди или группы людей, скрывающихся от богатых или могущественных представителей власти, намеренных уничтожить их за слова правды.

Если бы журналисты не хвалили друг друга, устанавливая весьма низкие профессиональные стандарты, на них вообще бы не обращали внимания. А так они делают вид, что обладают знанием, и объясняют доверчивой публике, что она невежественна.