«... Я сижу 5 м-ц без работы, все это на мне так глубоко отразилось что остался совершенно беспомощный и болен.
... прошу дать мне работу - иначе вне партии вне активного участия в борьбе за новую жизнь - мне ни жизнь ни работа ни дорога.»

Вечером 1 декабря 1934 года, в Смольном, где располагался Ленинградский горком и обком ВКП(б), доведенный до крайнего отчаяния безработный член партии Леонид Николаев убил выстрелом в затылок Сергея Кострикова.

Сергей Костриков, 1886 года рождения, рано потерял родителей: отец бросил семью, мать умерла. С 8 лет мальчик воспитывался в приюте города Уржум на Вятке, был прилежным учеником, окончил городское училище.
В 1904 году он завершил образование в Казанском низшем механико-техническом промышленном училище и получил награду первой степени, оказавшись в пятёрке лучших выпускников того года.

Когда в 1904 году он начал работать чертёжником в городской управе Томска и учиться на подготовительных курсах Томского технологического института, в Петербурге в семье мелкого кустаря на свет появился его будущий убийца.

Леонид Николаев воспитывался матерью, уборщицей трамвайного парка. Отец Леонида, по ее словам, «был большой пьяница, пил запоем» и умер в 1907 году. Будучи малолетним, Леонид был «крайне раздражительным, злым и мстительным. Эти черты характера Николаев сохранил до самого последнего времени».

Он окончил 6 классов городского училища и совпартшколу. Будучи болезненным и экзальтированным человеком, постоянно менял место работы и нигде долго не задерживался: работал учеником слесаря, затем в Выборгском райкоме и Лужском уездном комитете комсомола.
Именно здесь он знакомится с Мильдой Драуле, которая стала ему женой в 1925 году.

Историк Татьяна Сухарникова рассказывает: "Во всех анкетах она писала, что выросла в семье батрака, выходца из Латвии. На самом же деле ее отец был управляющим имением в Лужском уезде. Всем своим трем детям сумел дать хорошее образование. Мильда самая старшая из детей, в 1917 году окончила гимназию в Петербурге. Правда, будучи членом партии, она это тщательно скрывала".

"Мильда с юности увлеклась революцией, вступила в комсомол и "сдала" своего помещика красным, - продолжает историк. - А в 1919 году, когда войска Юденича шли на Петроград, ее саму едва не расстреляли.
Она продолжила партийную карьеру, занимаясь продразверсткой. Сами понимаете, какой характер надо было иметь, чтобы участвовать в раскулачивании".

Родители Мильды до 20-х годов жили в собственном доме - доме управляющего в имении Каменка, хозяин которого к этому времени, разумеется, уже был изгнан большевиками. Потом стариков Драуле "выдавили", и Мильда взяла их к себе в Ленинград, где она с Николаевым жила с 1926 года.

1930 год был самым удачным для Мильды и Леонида: они даже некоторое время работали в Смольном. В 1931 году у них было уже двое сыновей - Маркс и Леонид-младший.

Но неуживчивость Николаева привела к тому, что в 1933 году его перевели в Институт истории партии разъездным инструктором, а Мильду - в управление Наркомата тяжелой промышленности.
Это был удар. В своих записях Николаев пишет: "Она пострадала за меня".

Но удар был не последним: вскоре Николаев был уволен и исключен из партии за несоблюдение партийной дисциплины. Когда в институте шла мобилизация коммунистов на транспорт, он отказался ехать в долгосрочную командировку, сославшись на плохое здоровье и на то, что у него двое маленьких детей.
Так, с апреля 1934 года Мильда одна кормила всю семью. А Леонид лихорадочно искал "справедливости"...

Иначе сложилась судьба Сергея.
Его подхватили вихри революции. В июле 1905 года Томская городская партийная конференция избирает Кострикова членом томского комитета РСДРП. После ряда арестов и тюремных заключений, с 1908 года Сергей Костриков становится профессиональным революционером и активно строит партийную карьеру.

В 1909 году Сергей Миронович Костриков переезжает во Владикавказ, работает журналистом в газете «Терек», печатается под псевдонимом Сергей Миронов, участвует в любительских спектаклях, увлекается альпинизмом. Здесь же он знакомится со своей будущей женой Марией Маркус.

Сергей любил театр, любил творчество Л. Н. Толстого; писал рецензии на спектакли городского театра и гастролирующих групп, работая одновременно в подпольных типографиях, а с 1910 года он возглавил большевистскую работу на Северном Кавказе.

В апреле 1912 года в газете «Терек» появляется его статья «Поперёк дороги», подписанная «С. Киров».
Так Костриков стал Кировым и под этим псевдонимом (с 1926 года- уже официально) вошёл в историю СССР.

Трудно сказать, почему Костриков выбрал себе такой псевдоним. В истории известны: персидский царь Кир II и христианский святой, мученик Кир Александрийский.
Кир — мужское имя, в переводе с греческого означает «господин».
Кстати, о происхождении фамилии Костриков: "кострика" – отходы льна после трепания.

В Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма хранятся многие неопубликованные стихи, рассказы и пьесы Сергея Мироновича. В одном из тюремных писем, адресованном будущей жене Марии, Киров делился планами написания романа "Из мира отверженных".

Все это свидетельствует о серьезных возможностях Кирова-литератора, которые не раскрылись в полную силу, не стали преобладающими только потому, что верх в жизни Кирова взяла революционно-партийная и государственная деятельность. Тогда он и продал душу дьяволу...

Когда православный Костриков-Киров стал атеистом, установить, пока, не удалось. Киров долго был меньшевиком, в своих статьях поддерживал Временное правительство, но, после Октябрьского переворота, переметнулся к большевикам и стал, впоследствии, одним из самых жестоких лидеров этой партии.

Так произошли "чудесные перевоплощения": Костриков стал Кировым, журналист - лидером партии, православный христианин - атеистом.

Опуская дальшейшие бурные страницы биографии "господина", заполненные подавлением контрреволюционных мятежей, расстрелами, идеологической борьбой и экономической деятельностью, отметим лишь несколько фактов.

Не все знают, что с 1926 года весь Северо-Западный край находился в его подчинении, а не только Ленинградская область.

Киров курировал Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН) и именно при нем там начались массовые расстрелы, в которых чудом уцелел академик Д.С. Лихачев.
Он также курировал строительство Беломоро-Балтийского канала, при строительстве которого погибли сотни тысяч заключенных.

Именно Киров, в погоне за личной популярностью, насильственно выселил из Ленинграда тысячи семей ученых и интеллигентов, поселив в их квартиры рабочих, создав в центре Ленинграда коммунальные квартиры, от которых город до сих пор не избавился.

К 1934 году С. М. Киров уже награждён орденом Ленина.
Он член Политбюро ЦК ВКП(б) с 1930,
с 1934 секретарь ЦК ВКП(б) и член Оргбюро ЦК ВКП(б).
Он — любимец Сталина.

О первой жене Сергея Кострикова ничего неизвестно, даже имени.
Познакомились они в 1920 году в Баку, где Сергей Миронович в составе Красной Армии устанавливал советскую власть. В 1921 году у них родилась дочь Евгения. Однако вскоре жена Кирова заболела и умерла.
Сергея Миронович, круглосуточно занимаясь государсвенными и партийными делами, не мог уделять время дочери.

И Евгения Сергеевна Кострикова (1921—1975) повторила трудное детство своего отца.

Когда в 1926 году Кирова избрали первым секретарем Ленинградского губкома (обкома) и горкома партии, и у него появилась новая жена – давняя подруга Мария Львовна Маркус, не принявшая ребенка, - маленькую Женю определяют в детский дом-интернат.

После смерти отца Евгения осталась совсем одна.
Единственной дочери Кирова пришлось с детства привыкать к самостоятельности и труду.

В годы Великой Отечественной войны Евгения Сергеевна Кострикова была единственной женщиной-командиром танковой роты.

Маркус Мария Львовна (1885 (82?) -1945) - еврейка по национальности, была гражданской женой Кирова.
Детей у них не было.

Весной 1929 года Марию Львовну назначили заведующей первым лечебно-трудовым профилакторием в Ленинграде, в который принимались на перевоспитание исключительно безработные и больные сифилисом или гонореей проститутки. Маркус, конечно, не была готова к подобной работе ни профессионально, ни эмоционально.

"Совершеннейшим нонсенсом являлось назначение ... женщины, которая не только не имела специального - медицинского или педагогического - образования, но была просто безграмотна. Мария Львовна закончила лишь два класса немецкой школы". Девочкой работала в шляпном магазине Гешлина, затем продавцом, кассиром.

Но Мария очень увлекалась работой, часто до полуночи задерживалась в профилактории, и Кирову нередко приходилось заезжать за ней на машине. В 1930 г. она под давлением Г.К. Орджоникидзе покинула профилакторий, работа в котором сильно расшатала ее здоровье: она страдала от бессонницы, постоянной головной боли, нарушения гормональной системы.
В 1933 году ее разбил паралич. Она почти не говорила, плохо двигалась, были у нее проблемы и по «женской» части.

Отношения с женой у Сергея Мироновича складывались не просто. Вероятно, интимные отношения между супругами прекратились приблизительно в конце 20-х годов. Кирову же, как любому нормальному мужчине, необходимо было «общение» с женщиной.

По свидетельствам современников, Сергей Миронович очень любил женщин и заводил многочисленные романы.
Ходили слухи об интимных отношениях Кирова со многими известными артистками как в Большом театре, так и в Ленинградском.
В «любовницах» числились Агриппина Ваганова (фото), Татьяна Вечеслова, оперная прима Давыдова и т. д. Некоторые исследователи придерживаются мнения, что у Сергея Мироновича был роман с женой Николаева — Мильдой Драуле. Но никакой информации, подтверждающей эти романы, не существует.

Киров и Драуле познакомились, когда Мильда работала в обкоме партии (в конце 1920-х). При секретариате Кирова в Смольном она работала официанткой и прислуживала на некоторых кировских вечеринках. При встречах улыбались друг другу. Но больше ничего об их отношениях официально неизвестно. Если и были "отношения", то о них никто "не знал" - мотив ревности отсутствует и в дневниках Николаева .

Однако по слухам, эта молодая привлекательная женщина также была одной из «подружек» Кирова, с которой он провёл свой отпуск в августе 1934 г.
Мильда, якобы, собиралась подать на развод, и ревнивый супруг стал вынашивать план мести.

Была и другая причина для мести: неудовлетверенные амбиции маргинала, который рвался к руководящей партийной работе.
На завод идти не хотелось, ведь он уже походил с портфелем!
Он стал писать письма во все партийные инстанции и обличать своих врагов, даже Сталину написал. Но руководящей работы не получил. Зациклился на этом и решил мстить.

Кстати, через свою жену Леонид обращался к Кирову за помощью, и тот содействовал его восстановлению в партии, но на работе не восстановил. Как безработный, Николаев был лишен даже продуктовой карточки, семья жила впроголодь. И он сломался. Мысль о том, что он готовит покушение, родилась у него в августе 1934 года.

Из дневника Николаева известно, что с начала ноября он начинает целенаправленно готовиться к убийству. Набрасывает план, в котором рассматривает разные варианты нападений. 15 октября он попытался подойти к Кирову на улице, но был задержан и направлен в "дом слез" (управление НКВД). Там он предъявил чекистам партбилет и пояснил, что хотел обратиться к партийному руководителю с просьбой о трудоустройстве. Его, не обыскав, отпустили.

Через полтора месяца, 1 декабря 1934 года Леонид Николаев осуществил задуманное убийство. Но как? До сих пор эти события полны тайн и противоречий.

ВЕРСИЯ 1-я. В роковой день Киров вообще не должен был появляться в Смольном. Он работал у себя дома, в рабочем кабинете своей восьмикомнатной квартиры по улице Красных Зорь, 26/28.

Киров готовился к вечернему докладу на заседании партактива в Таврическом дворце. Но все-таки в 16.30 приехал в Смольный.
В вестибюле его, как обычно, встретил охранник - оперкомиссар Борисов. Они поднялись по лестнице на третий этаж и направились по Г-образному коридору к кабинету первого секретаря. Борисов отстал от Кирова примерно на тридцать шагов.

По его показаниям, впереди лицом к стене стоял, неестественно раскачиваясь, будто в лихорадке, низкорослый человек. Киров прошел мимо и завернул за угол. Человек бегом пустился за ним. Вскоре раздались один за другим два выстрела.

Выскочившим из кабинетов людям и Борисову открылась такая картина: на полу лицом вниз лежал Киров, Сергей Миронович был сражен наповал выстрелом в затылок. А рядом с наганом в руке без сознания лежал предполагаемый убийца. В кармане у него нашли партбилет на имя Леонида Николаева. Вторым выстрелом он неудачно пытался покончить с собой...

ВЕРСИЯ 2-я. В роковой день 1 декабря Киров не должен был появляться в Смольном, т.к. предстоял его доклад на партактиве в Таврическом дворце. Но пылкому и страстному любовнику, каковым являлся Сергей Миронович (писатель Кирилл Столяров отмечает, что Л.П. Берия ему и в подмётки не годился), стало невмоготу, и он вызвал Мильду в свой кабинет в Смольном.
Сам прошёл в свой кабинет никем не замеченным, в сопровождении своего начальника охраны Борисова, который, проводив его до кабинета, ушёл в помещение для отдыха охраны. Он наверняка знал, что в кабинете Сергея Мироновича ждала Мильда Драуле - его давняя любовница.

Прибыв в кабинет, Киров сразу приступил к "делу", даже не сняв фуражку, что очень ярко характеризует его моральный облик.

Леонид Николаев, видимо, проследил за своей женой до кабинета и затаился. Увидев, что в кабинет вошёл Киров, он какое-то время спустя ворвался туда (любовники так торопились, что даже не заперли дверь кабинета), в состоянии аффекта достал револьвер и выстрелил Кирову в затылок.

А уже через 15 минут Мильду допрашивал следователь НКВД.
Был тут же арестован и бедолага-охранник Борисов, который при странных обстоятельствах погиб в ДТП на следующий день после убийства Кирова.

Николаевым занимались врачи-невропатологи. Он то бился в истерике, крича: "Я отомстил!", "Мой выстрел прогремел на весь мир!", то стонал и плакал: "Что я наделал..."

Только поздно вечером Николаев дал более или менее связные показания. Смысл их сводился к тому, что Кирова он убил по собственной инициативе в порядке личной мести за свое "угнетенное моральное и материальное положение".

Уже через несколько часов после убийства С. М. Кирова было официально заявлено, что Киров стал жертвой заговорщиков — врагов СССР, а Президиум ЦИК СССР в тот же день принял постановление
«О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик» по расследованию и рассмотрению дел о террористических организациях и террористических актах против работников советской власти:

«1. Следствие по этим делам заканчивать в срок не более десяти дней;
2. Обвинительное заключение вручать обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дела в суде;
3. Дела слушать без участия сторон;
4. Кассационного обжалования приговоров, как и подачи ходатайств о помиловании, не допускать;
5. Приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно по вынесении приговора.»

Это постановление стало основным документом, направляющим действия государственных карательных органов.

Официальная Сталинская версия убийства заключалась в том, что Николаеву помогали руководители ленинградского НКВД Медведь и Запорожец по приказу Троцкого и Зиновьева. Для Сталина смерть Кирова создавала удобный миф о тайном заговоре, что позволило ему обрушиться с репрессиями на своих врагов и возможных соперников.

Высшие чины НКВД, особенно те, кто был осведомлен о личной жизни Кирова, знали: причина его убийства — ревность обманутого мужа. Но никто из них не осмеливался даже заговорить об этом, так как версию о заговоре против партии выдвинул сам Сталин, и оспаривать ее было крайне опасно.

Заместитель наркома внутренних дел СССР Агранов Я.С. на совещании 3.02.35 г. рассказал, что «Николаев был вначале охвачен экстазом исполненной исторической миссии, сравнивал себя с Желябовым и Радищевым» и говорил, что «ему будут ставить памятники».
Материалы уголовного дела свидетельствуют о том, что на первых допросах, до 6 декабря, арестованный Николаев категорически утверждал об отсутствии у него каких-либо соучастников.

В ходе судебного следствия он дважды пытался покончить жизнь самоубийством, и когда его в смирительной рубашке вели по коридорам на допрос, кричал:
«Это я, Николаев, меня мучают, запомните».

Агранов и Дмитриев, допрашивая Николаева, обещали сохранить ему жизнь, если он будет давать соответствующие показания. И Леонид встал на путь оговора других лиц.
28 декабря, под прямым давлением председательствующего на суде Ульриха В., он назвал 13 соучастников организации убийства.

После же объявления расстрельного приговора Николаев сказал: «Неужели так? Не может быть, не может быть!». Когда его после суда везли на расстрел, он говорил, что оклеветал своих товарищей, ему обещали сохранить жизнь, но обманули.

29 декабря 1934 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Николаева к смертной казни, и он был расстрелян.
Его жену Мильду Драуле сначала исключили из партии, а 10 марта 1935 года она была также расстреляна (в 1990 году реабилитирована).
Вместе с Николаевым были репрессированы и расстреляны ещё 13 человек по делу о так называемом «ленинградском центре» (в т.ч. друзья детства Леонида Николаева).

Балерины из числа любовниц Кирова, считавшие Драуле своей соперницей и не проявившие достаточной сдержанности в своих высказываниях на этот счет, были посажены в лагеря за «клевету и антисоветскую агитацию».

Подверглись репрессиям и родственники Николаева: брат Пётр Александрович и родственники Мильды — сестра Ольга и её муж Кулишер Роман Маркович - расстреляны в 1935 г.;
мать Леонида и жена его брата высланы из Ленинграда на 4 года.

Сын Николаева — Маркс Леонидович Драуле (р. 1927) был отдан в детский дом, и только в 2005 году по собственному заявлению признан Генпрокуратурой подвергшимся политическим репрессиям.
Судьба второго сына, Леонида (р. 1931) неизвестна.

После убийства Кирова из Ленинграда потянулся «Кировский поток» высланных и репрессированных.
Всего в 1935 году из Ленинграда и Ленинградской области были выселены 39 660 человек, 24 374 человек были приговорены к разным наказаниям.

Выстрел Леонида Николаева положил начало многолетнему периоду массовых репрессий и политических преследований в СССР, достигшему своего апогея в 1937—1938 гг.

Убийство Кирова Сталин использовал для того, чтобы убрать своих потенциальных соперников или нелояльных оппонентов, чего он просто не мог перенести. Он умело сфабриковал «грандиозный заговор» не только против Кирова, но и против самого себя.

После расправы над окружением Николаева, которых причислили к зиновьевской оппозиции, настала очередь Зиновьева и Каменева, первоначально обвиненных в моральной ответственности за это убийство, а потом в его непосредственной организации.

Затем Сталин решил отделаться от Ягоды и тех должностных лиц, которые знали правду. Они тоже оказались притянутыми к заговору и были уничтожены.
Позднее Ягоду сделали главным организатором убийства Кирова и в 1938 году в числе еще 20 "врагов народа" расстреляли.

В подобной обстановке говорить правду о Кирове было немыслимо. Никто в верхних эшелонах власти не смел помешать Сталину в его целях.
"Все сталинское окружение было повязано на кровавых репрессиях и не было никакого ленинского ядра сопротивления репрессивной политике. Был обычный для властных структур «клубок змей», где все близкие к Сталину руководители грызли друг друга в смертельной схватке в борьбе за влияние на вождя", - пишет Александр Рашковский.

В период 1936-1939 годов было арестовано более 1,2 млн. коммунистов, что составило половину общей численности компартии.

Из них, по данным А. Д. Сахарова, вышло на свободу 50 тыс. человек, были расстреляны 600 тыс. человек, остальные погибли в лагерях.
Общее число жертв великой чистки в 1937-1938 годах: было арестовано свыше полутора миллионов человек, из которых 681 692 чел. были расстреляны. За 1930-1936 и 1939-1953 годы было расстреляно 94 390 человек. Масштабы государственного террора в годы великой чистки не имеют аналога в человеческой истории.

Исключительная роль Сталина в организации Большого террора и «плановых заданий» по выявлению и наказанию т. н. «врагов народа» не вызывает сомнений и подтверждается всеми документами.

Итак, чтобы оправдать будущие репрессии, вождю было выгодно сделать из Кирова кристально честного и чистого большевика, создать образ, не имеющий ничего общего с реальностью. И надо было "убрать" нежелательных свидетелей реальных событий его личной жизни.

Именно по этой причине была быстро, фактически без суда, ликвидирована близкая подруга Кирова Мильда Драуле и вся ее семья. Сталин также распорядился установить негласный надзор за вдовой Кирова. После убийства мужа до самой смерти Мария Маркус находилась на полном государственном обеспечении. Заболела психическим расстройством, потеряла разум.

Впоследствии дело Кирова замалчивалось в угоду политическим соображениям или использовалось для того, чтобы отвлечь внимание общественности от ухудшавшегося экономического и политического положения.

Например, версия Хрущева состояла в том, что Леонид Николаев убил Кирова при помощи Медведя и Запорожца, по приказу Сталина.

Но Вячеслав Молотов в 1977 году категорически отвергал это: «Киров слабый организатор. Он хороший массовик. И мы относились к нему хорошо. Сталин его любил. Я говорю, что он был самым любимым у Сталина. То, что Хрущёв бросил тень на Сталина, будто бы тот убил Кирова, — это гнусность».

Среди историков партии давно бытовало мнение, что роман Мильды Драулс с Кировым закончился смертельным исходом из-за ревности ее мужа, Николаева, известного своей неуравновешенностью и скандальным характером.

Если бы обнародовали это мнение, то на всеобщее обозрение была бы выставлена неприглядная картина личной жизни Кирова и тем самым нарушено святое правило партии — никогда не приоткрывать завесы над личной жизнью членов Политбюро и не копаться в их грязном белье.

Обнародовать факт, что убийство Кирова было актом личной мести— означало нанести вред партии, являвшейся инструментом власти и примером высокой морали для советских людей. До сегодняшнего дня истину продолжают скрывать, и Киров остается символом святости для приверженцев старого режима.
(Судоплатов П.А. «Военная литература» или Милитера )

Каждое новое расследование, подчиненное требованиям политической конъюнктуры, в частности, 1960-1961 гг, только плодило ложь, еще больше затрудняя для будущих поколений возможность реконструировать действительные события.

В Справке работников Прокуратуры СССР и Следственного отдела КГБ СССР от 14.06.1990 указано, что в процессе дополнительного исследования обстоятельств трагического события 1 декабря 1934 года достоверно установлено, что никакого заговора с целью убийства С.М. Кирова не существовало и это преступление было совершено одним Николаевым.

Закончу цитатами из записей Леонида Николаева.
Отношение свое к строительству коммунизма Николаев обозначил в своей записной книжке 26 октября 1934 года фразой:
«Тысяча поколений пройдет, но идея коммунизма еще не будет воплощена в жизнь».

22 ноября 1934 года он оставил последнюю запись:

«Но и теперь не буду стрелять из-за угла, пусть меня убьют, но пусть и знают, как терзают и бьют рабочий класс, его верных сыновей. Я не один страдаю, я готов бороться до последнего издыхания, но у меня нет больше надежд на спасение».

фото: Сергей Гамов в роли Леонида
в фильме Долинина Миф о Леониде 1991 г.,
оттуда же фото с портфелем

Леда Аветис