Вы знаете, что все такси в Барселоне — черно-желтого цвета?
Только черно-желтого, по особому распоряжению мэрии, изданному в 1926 году.
Между прочим, согласно каталонской символике, черный — цвет траура, и желтый — цвет позора. Так что такси в Барселоне везут на себе траур и позор.
 Как и все в Барселоне, это — память о Гауди. 

Антонио Гауди погиб в том самом городе, который сам построил: не было бы Гауди — не было бы Барселоны.
Своей мировой известностью она обязана именно этому полусумасшедшему архитектору, строившему причудливые дома без инженеров-проектировщиков, без чертежей, без расчетов и без предварительного плана.
Здания с глазами вместо балконов, дворцы с зоопарком на крыше, литые ворота в виде дракона, кружевные башни, динозавр, улегшийся на крышу обыкновенного городского здания, собор, только отдаленно напоминающий собор — этому человеку в Барселоне разрешали все, и он по-настоящему старался.
Барселона была небольшим заштатным местечком, пока в ней не появился странный человек, носивший в кармане сырые яйца (потому что яйцо — символ красоты и вечности), ненавидевшему прямые углы (потому что прямой угол — придумка человека, а от Бога — это круг), строившему дома без перекрытий (НАСА только через несколько десятилетий выработало математическую формулу, по которой рассчитываются такие постройки) и готовому воплотить в камень волшебство.
Талант Гауди заметил еще один чудак, очень богатый барселонский промышленник, Эусеби Гуэль — он позволил чудаку строить все, что тот захочет, везде, где тот захочет, и так, как тот захочет.
Так Гауди получил в единоличное распоряжение Барселону — и, надо сказать, мало кто из получавших в единоличное распоряжение какой бы то ни было город, был так же милосерден к людям, искусству и красоте.
7 июня 1926 года Антонио Гауди, как обычно, прогуливался по городу, вглядываясь в облака — именно их он считал совершенными созданиями природы, дающими художнику творческую идею.
Ему было семьдесят четыре года, он был очень плохо одет — сиюминутное всегда было ему чуждо.
А в Барселоне только-только пустили трамвай.
И старик не заметил железное чудовище.
Ни один извозчик не тронулся с места, ни один автомобилист не рискнул подвезти несчастного — было очевидно, что раздавленный старик не заплатит за проезд.
Его доставили в больницу для нищих стражи барселонского порядка.
Три дня город, сбиваясь с ног, искал своего Гауди — но никто не догадался искать его в больнице для нищих.
Там он и умер, не приходя в сознание.
И тогда барселонская мэрия приказала всем извозчикам и всем таксистам города отныне и на веки веков носить на себе цвет траура по великому Гауди и цвет позора человеческой черствости.
  А Гауди оказался куда милосерднее к Барселоне, чем мэрия. 

Список построенных Гауди зданий:

 1883–1888 - Дом Висенс, Барселона

 1883–1885 - Эль Капричо, Комильяс (Кантабрия)

 1884–1887 - Павильоны усадьбы Гуэля, Педральбес (Барселона)

 1886–1889 - Дворец Гуэля, Барселона — Мировое наследие ЮНЕСКО, 1984

 1888–1894 - Школа при монастыре Святой Терезы, Барселона

 1889–1893 - Епископский дворец в г. Асторга, Кастилия (Леон)

 1891–1892 - Дом Ботинес, Леон

 1891–1926 - Храм Святого Семейства, Барселона

 1892–1893 - Миссия Францисканцев в Танжере (не реализован)

 1895–1898 - Винные погреба Гуэля, Гараффа

 1898–1904 - Дом Кальвет, Барселона

 1898–1916 - Часовня и крипта Колонии Гуэля, Санта Колома де Сервелло

 1900–1902 - Дом Фигерас по улице Бельэсгуард, Барселона

 1900–1914 - Парк Гуэль, Барселона — Мировое наследие ЮНЕСКО, 1984

 1901–1902 - Усадьба Миральяс

 1904 - Склады кузнечной артели Бадиа

 1905 (май) - Проект гостиницы «Attraction», Нью-Йорк (не реализован)

 1904–1906 - Дом Батльо «Дом костей», Барселона

 1904–1914 - Реконструкция Кафедрального собора, Пальма де Мальорка

 1906–1910 - Дом Мила «Каменоломня», Барселона — Мировое наследие ЮНЕСКО, 1984

 1909–1910 - Приходская школа при Соборе Святого Семейства, Барселона

И еще кое-что об этом удивительном человеке:

Определяющей чертой его характера современники называли замкнутость. Еще – абсолютное равнодушие к материальным благам и общественному признанию. Парадоксально: его боготворила вся Барселона, а те, кто в момент трагедии оказался рядом, – вовремя узнать не смогли.

Его высмеивали и клеймили. Им восхищались и вкладывали в проекты большие средства. Предвидели ли обладатели больших денег всемирную славу, которую обретет их заказ благодаря Гауди? Скорее всего, нет. Их, как земных людей и, в большинстве своем, обывателей, волновала чисто практическая и одномоментная сторона дела: произвести впечатление; чтобы в сознании окружающих запечатлелся облик их жилища; чтобы стало известно о размерах их кошелька. Хочется произнести – «и об их вкусе», но – промолчим. Ибо почти во всех случаях архитектору приходилось горячо доказывать свою правоту. Те, кто выкладывал кругленькую сумму, в какой-то момент были ошарашены: формы, интерьер, детали – все было против здравого смысла. «И как же тут можно жить?», – спрашивали «здравомыслящие». «Великолепно!», – отвечал архитектор, потирая руки в предвкушении воплощения очередной идеи, которая озарила его, когда накануне он обозревал строительную площадку. Он был скуп на слова. Но при этом обладал той внутренней силой и тем личностным началом, перед которыми отступали любые скептики.

Больше всего любил часами лежать на лугу и смотреть вверх, в небо. Наблюдать за бесконечным движением облаков и за тем, как меняются их формы. Его просто завораживало, что в точности эти формы уже никогда не повторятся. И он боялся пропустить новые. Его искали родители, звали друзья, а он, ни на что не обращая внимания, продолжал смотреть вверх. Лишь когда спускались сумерки и облака становились невидимыми, мальчик возвращался домой. Вторым его любимым занятием было строительство из мокрого песка домов и замков.

Трагедия, которую он ощущал глубоко в сердце: эти строения – с причудливыми сказочными узорами и линиями – оказывались совсем недолговечными. Волны и солнце безжалостно уничтожали сотворенное. И тогда он понял: нужно зафиксировать то, что может сделать природа. Зафиксировать в форме и камне, но так, чтобы живое оставалось жить и продолжало рассказывать о самом сокровенном и неуловимом…

Он появился на свет 25 июня 1852 года в небольшом городке Реус, что расположен в десятке километров от Таррагона и в сорока – от Барселоны. Супруги – потомственный кузнец Франческу Гауди-и-Сьерра и домохозяйка Антония Корнет-и-Бертран – уже потеряли нескольких своих сыновей и дочерей, которые умирали в младенчестве. Мало кто верил, что выживет и этот болезненный и немного странный ребенок. Родители же надежды не теряли и, когда стало ясно, что шансы у него есть, обрушили на маленькую головку всю любовь, накопленную за трудные годы. Антонио отвечал им тем же.

Семья – отец, мама и младшая сестра – была его единственным душевным пристанищем. Семья как семья... Если не считать того, что в вопросах веры Франческу и Антония до крайности расходились. Отец Гауди в бога не верил, мать была истово верующей. Их сын в этом смысле прошел сложнейший внутренний путь – от сомнений в существовании бога до глубокой веры, до преклонения перед Высшим, самоистязания и полного самоотречения. Но это случилось позже. А пока на глазах счастливых родителей рос обыкновенный ребенок, который, впрочем, довольно рано обнаружил странные качества и особенности: он очень быстро развивался. Впоследствии станет понятно, что он страдал достаточно редкой болезнью преждевременного старения.

На фотографии, которая известна более других, Гауди – 26 лет, хотя выглядит он так, как если бы ему было уже за сорок. Что касается внутренней жизни, то здесь юный Гауди понял одну важную для себя вещь: свои истинные мысли, свои переживания и догадки, свои суждения нужно как можно более тщательно скрывать. Как только они становятся общим достоянием, – они погибают. Антонио рано замкнулся в себе и следовал лишь голосу сердца.

Придет время, когда все, кто помогал ему осуществлять задуманное, будут становиться в тупик от того, что он категорически не признает чертежей. На первый план вышла интуиция, которая оказалась единственным его истинным соратником. Начертить, запланировать – значит положить начало концу, значит приспособить. Следовать интуиции – значит бесконечно развивать и совершенствовать, а главное, найти точку, где начинается развитие и куда в конечном счете все вернется. Как человеческая жизнь. Как вообще все живое. С одиннадцати лет Гауди пошел в школу. Поздно – не позволяло здоровье. В монастырской школе Реуса юный Антонио провел пять лет. Учился он хорошо. Но... Проявлял характер. Был настойчив и смел в суждениях. Демонстрировал наличие собственного мнения. В издании школы – журнале «Эль Арлекин» – он проявил себя как талантливый художник. Рукописный журнал издавался в 12-ти экземплярах и ходил по классам от учителей к ученикам.

В те же годы Гауди пробует себя и как художник театральный – оформляет сцену школьного театра. Но главной его музой и целью все же была архитектура. В 1868 году он уезжает в Барселону, чтобы поступить в высшее учебное заведение. Ему удается это только через пять лет. Не потому, что не были оценены его способности, а из-за правил: любой человек, желавший поступить в университет, должен был пройти пятилетние подготовительные курсы. Но Гауди не терял времени даром: учась на курсах, он поступил в Провинциальную школу архитектуры. Преподаватели быстро заметили незаурядное дарование, а когда он одержал победу в конкурсе на лучший проект личного герба настоятеля монастыря Поблет, что в пригороде Барселоны, то сомнения в выборе дальнейшего пути отпали окончательно.

В школе архитектуры учился на «отлично». Но слыл за чудака. Преподаватели только развели руками, когда Гауди представил проект городского кладбища. В центре чертежа красовался катафалк, изображенный с такими подробностями, что просто обязан был стать основным элементом мемориала... Никому из товарищей Гауди по учебному заведению такая идея даже в голову не пришла. Он же интуитивно и, в общем, очень верно постиг самую суть поставленной задачи. Среди работ Гауди в тот период были отмечены также проекты кладбищенских ворот, больницы и причала. Но все они остались лишь в эскизах и чертежах. О том, чтобы получить право на воплощение своих идей, Гауди тогда не думал, да это было и невозможно – работы были только учебными. И все же на учебные не походили – их завершенность и профессиональное содержание говорили сами за себя. 15 марта 1878 года Гауди получил диплом профессионального архитектора. А фраза, произнесенная одним из преподавателей – «Перед нами – либо гений, либо сумасшедший!» – и скромный ответ Гауди – «Кажется, теперь я архитектор» - вошли в историю.

Случился в его жизни и тот самый момент, который важно было не упустить: встреча в 1883 году с доном Эусебио Гуэлем-и-Басигалупи – промышленником и магнатом, политическим деятелем. Именно он в дальнейшем «сопровождал» все, что делал Гауди, был координатором и активным действующим лицом в поиске согласия между заказчиками и архитектором. Эусебио любил риск. Он обладал вкусом к жизни и ее оригинальным сторонам, а также вкусом художественным. В этих условиях молодой архитектор мог позволить себе снова пустить в ход свой излюбленный интуитивный метод, который не подвел его ни разу. Но он наталкивался на непонимание.

 Однажды даже дошло до того, что у него отобрали незавершенный проект. Это была работа по сооружению Епископского дворца в Асторге. Проект передали другому архитектору, но вскоре после того, как новый зодчий начал менять задуманное Гауди, дворец обрушился. Меценат Гуэль умно и искусно руководил делами. Но свой собственный заказ он сделает другу и подопечному лишь спустя три года после знакомства – в 1886-м. Гауди сотворит чудо на участке 18 х 22 метров (для строителя – просто крохотном клочке земли!). Тем не менее, созданное им здание именуется дворцом и в точности соответствует этому наименованию. К какому стилю, направлению причислить эту и другие работы Гауди? Искусствоведы до сих пор не могут сойтись во мнении. Найдена лишь парадоксальная формулировка: постмодернизм в преддверии модерна!

(по материалам http://www.pegasdv.ru/)