Цитата сообщения Vie_Victus Вечная память жертвам ЧК

С первых же дней большевистская власть стала очень широко санкционировать
смерть - и по суду, и без суда. Расстрелу на месте подлежали спекулянты,
германские шпионы, контрреволюционные агитаторы, погромщики, хулиганы.
Безграничные права предоставлялись ВЧК. Приговоры к смерти, без права
обжалования, выносились "тройками", "пятерками" ЧК, которые должны были
руководствоваться лишь революционным правосознанием. По стране стала быстро
расползаться сеть концентрационных лагерей. Для этой цели чаще всего
использовались монастыри, из которых заранее были разогнаны (в лучшем
варианте) монахи. Чаще, впрочем, монахов расстреливали также без суда и
следствия...

Новая власть жестоко расправилась с ниспровергателями монархии, с "красой
и гордостью революции" - матросами, красными латышскими стрелками, с
либеральной интеллигенцией, революционным студенчеством и прочими борцами за
свободу. Рабочие, на словах ставшие владельцами фабрик и заводов,
превратились на деле в безропотных рабов, крестьяне, жаждавшие земли,
получили ее-в краях вечной мерзлоты... Впрочем, об этом много написано.
Главной задачей строителей коммунизма было удержаться у власти и
закрепить завоеванные позиции. Нужно было уничтожить всех возможных врагов,
то есть тех, кто потенциально мог оказать реальное сопротивление новой
власти. Образованный класс был приговорен изначально, уничтожению также
подлежали военные, духовенство, помещики, зажиточные крестьяне... Для этого
и была учреждена Чрезвычайная Комиссия. О работе ЧК в первые годы после
революции написано очень много как хвалебного, так и резко отрицательного.
В России каждый город имел по нескольку отделений Ч К... -
1-ю категорию обреченных чрезвычайками на уничтожение составляли:
1. Лица, занимавшие в царской России хотя бы сколько-нибудь заметное
служебное положение - чиновники и военные - независимо от возраста, а также
их вдовы.
2. Семьи офицеров-добровольцев (были случаи расстрела 5-летних детей, а в
Киеве разъяренные большевики охотились даже за младенцами, прокалывая их
насквозь штыками).
3. Священнослужители.
4. Рабочие и крестьяне, подозреваемые в несочувствии Советской власти.
5. Все лица, без различия пола и возраста, имущество которых оценивалось
свыше 10 000 рублей.
По размерам и объему своей деятельности Московская Чрезвычайная Комиссия
была не только министерством, но как бы государством в государстве. Она
охватывала собой буквально всю Россию, и щупальца ее проникали в самые
отдаленные уголки Российского государства. Комиссия располагала целой армией
служащих, военными отрядами, бригадами, огромным количеством частей
пограничной стражи, стрелковых дивизий и бригад башкирской кавалерии,
китайских войск и т.п., не говоря уже о многочисленном штате доносчиков и
шпионов.
Во главе этого учреждения стоял Феликс Дзержинский с многочисленными
помощниками. Провинциальные отделения возглавляли подонки всякого рода
национальностей - китайцы, венгры, латыши, эстонцы, поляки, освобожденные
каторжники, выпущенные из тюрем злодеи, убийцы и разбойники. Это были
непосредственные исполнители директив, получавшие плату сдельно - за каждого
казненного. В их интересах было казнить возможно большее количество людей,
чтобы побольше заработать. Между ними видную роль играли и женщины, которые
даже закоренелых убийц поражали своим цинизмом и выносливостью.
В большинстве своем это были физически и психически ущербные люди, все
отличались неистовой развращенностью и садизмом, находились в повышенном
нервном состоянии и успокаивались только при виде крови.
В течение короткого промежутка времени было убито множество
представителей науки, ученых, профессоров, инженеров, докторов, не говоря
уже о сотнях тысяч всякого рода государственных чиновников, которые
уничтожались в первую очередь. Уже к концу 1919 года было уничтожено около
половины профессуры и врачей.


По свидетельствам очевидцев, людей хватали на улицах, врывались в дома
днем и ночью, волокли в подвалы чрезвычаек (стариков и старух, жен и
матерей, юношей и детей), связывая им руки, оглушая ударами, с тем чтобы
расстрелять их, а трупы бросить в ямы.
Известно, что довольно длительное время человеческим мясом кормили зверей
в Петроградском зоопарке.
Вполне очевидно, что отсутствие сопротивления, покорность и запуганность
населения еще больше разжигали страсти палачей.
На первых порах практиковались обыски якобы с целью нахождения скрытого
оружия, и в каждый дом, на каждой улице, беспрерывно днем и ночью врывались
вооруженные до зубов солдаты в сопровождении агентов чрезвычайки и открыто
грабили все, что попадалось под руку. Никаких обысков они не производили, а
имея списки намеченных жертв, уводили их с собой, предварительно ограбив как
сами жертвы, так и их родных и близких. Всякого рода возражения
были-бесполезны - и приставленное ко лбу дуло револьвера служило ответом на
попытку отстоять хотя бы самые необходимые вещи. Запуганные обыватели были
счастливы, если визиты злодеев в форме оканчивались только грабежом.
Чрезвычайки занимали обыкновенно самые лучшие дома города, а их
функционеры размещались в наиболее роскошных квартирах. Здесь заседали
бесчисленные следователи. После обычных вопросов о личности, занятии и
местожительстве начинался допрос о политических убеждениях, о принадлежности
к партии, об отношении к Советской власти, к проводимой ею программе и
прочее, затем, под угрозой расстрела, требовались адреса близких, родных и
знакомых жертвы и предлагался целый ряд других вопросов, совершенно
бессмысленных, рассчитанных на то, что допрашиваемый собьется, запутается в
своих показаниях и тем создаст почву для предъявления более жестких
конкретных обвинений.
Таких вопросов предлагалось сотни, и жертва обязана была отвечать на
каждый из них, причем ответы тщательно записывались, после чего
допрашиваемый передавался другому следователю.
Этот последний начинал допрос заново и предлагал буквально те же вопросы,
только в ином порядке, после чего жертву передавали третьему следователю,
затем четвертому и т, д, до тех пор, пока доведенный до полного изнеможения
человек соглашался на какие угодно ответы, беря на себя несуществующие
преступления, и вручал свою судьбу в полное распоряжение палачей. Многие не
выдерживали пыток и утрачивали рассудок. Их причисляли к счастливцам, ибо
впереди были еще более страшные испытания.
Людей раздевали догола, связывали кисти рук веревкой и подвешивали к
перекладинам с таким расчетом, чтобы ноги едва касались земли, а затем
медленно и постепенно расстреливали из пулеметов, винтовок или револьверов.
Пулеметчик сначала раздроблял ноги, для того чтобы они не могли поддерживать
туловище, затем наводил прицел на руки и в таком виде оставлял свою жертву
висеть, истекая кровью... Тут же сидели и любовались казнями приглашенные
гости, которые пили вино, курили, наслаждаясь игрой на пианино или
балалайках. Людей не добивали насмерть, а сваливали в фургоны и бросали в
яму, где многих погребали заживо. Ямы, вырытые наспех, были неглубоки, и
оттуда не только доносились стоны, но были случаи, когда жертвы с помощью
прохожих выползали из этих живых могил, лишившись рассудка.
Часто изверги развлекались сдираним кожи с живых людей, для чего их
предварительно бросали в кипяток, затем, надрезав кожу на шее и вокруг
кистей рук, стаскивали ее щипцами, после чего "освежеванные" тела
выбрасывали на мороз... Этот способ был излюбленным в харьковской
чрезвычайке, во главе которой стояли товарищ Эдуард и каторжник Саенко. По
изгнании большевиков из Харькова Добровольческая армия обнаружила в подвалах
чрезвычайки много "перчаток". Так называлась вместе с ногтями содранная с
рук кожа. Раскопки ям, куда сваливали трупы убитых, обнаружили следы
чудовищных операций над половыми органами, сущность которых не могли
определить лучшие харьковские хирурги. Они высказывали предположение, что
это одна из китайских пыток, по своей болезненности превышающая все
доступное человеческому воображению.
На трупах бывших офицеров, кроме того, были вырезаны ножом или выжжены
огнем на плечах погоны, на лбу - советская звезда, а на груди - орденские
знаки, были отрезанные носы, губы и уши... На женских трупах - отрезанные
груди и сосцы и прочее. Встречалась масса раздробленных и скальпированных
черепов, содранные ногти с вбитыми под них иглами и гвоздями, выколотые
глаза, отрезанные пятки. Многие арестованные были попросту живьем затоплены
в подвалах.
В Петербурге во главе чрезвычайки стоял латыш Петере, переведенный затем
в Москву. По вступлении своем в должность он немедленно расстрелял свыше
1000 человек. Трупы казненных он приказал бросить в Неву, куда сбрасывались
и тела расстрелянных им в Петропавловской крепости офицеров. К концу 1917
года в Петербурге оставалось еще несколько десятков тысяч офицеров,
уцелевших от войны, и большая половина их была расстреляна Петерсом, а затем
Урицким.


Переведенный в Москву, чекист Петере, в числе прочих помощников имевший
латышку Краузе, залил кровью буквально весь город. Краузе издевалась над
своими жертвами, измышляя самые изуверские виды мучений преимущественно в
области половой сферы, и прекращала их лишь после полного изнеможения и
удовлетворения собственной половой реакции. Такие экзекуции длились часами,
и она делала перерыв только после того, как корчившиеся в страданиях молодые
люди превращались в окровавленные трупы. Ее достойным сотрудником был не
менее извращенный садист Орлов, специальностью которого было расстреливать
мальчиков, которых он вытаскивал из домов или ловил на улицах. Только в
Москве им было расстреляно несколько тысяч подростков. Другой чекист, Мага,
объезжал тюрьмы и расстреливал заключенных, третий посещал с этой целью
больницы...
В изданной Троцким брошюре "Октябрьская революция" большевистский
теоретик и практик хвастается несокрушимым могуществом Советской власти. "Мы
так сильны, - пишет он, - что если мы заявим завтра в декрете требование,
чтобы все мужское население Петрограда явилось в такой-то день и час на
Марсово поле, чтобы каждый получил 25 ударов розог, то 75% тотчас бы явилось
и стало бы в хвост и только 25% более предусмотрительных подумали запастись
медицинским свидетельством, освобождающим их от телесного наказания..."
В Киеве управление чрезвычайкой находилось во власти латыша Лациса. Его
помощниками были Авдохин, товарищ Вера, Роза Шварц и другие девицы. Здесь
было полсотни различных комиссий - чрезвычаек. Каждая имела свой собственный
штат служащих-палачей, но наибольшей жестокостью отличались упомянутые выше
девицы. В одном из подвалов чека было устроено подобие театра, где были
расставлены кресла для любителей кровавых зрелищ, а на подмостках, т, е, на
эстраде, производились казни.
После каждого удачного выстрела раздавались крики "браво", "бис" и
палачам подносились бокалы шампанского. Роза Шварц лично убила несколько сот
людей, предварительно втиснутых в ящик, на верхней крышке которого было
проделано отверстие для головы. Но стрельба в цель для этих девиц была
только легкой забавой и уже не возбуждала их притупившихся нервов. Они
требовали более острых ощущений, и с этой целью Роза и товарищ Вера
выкалывали иглами глаза, или выжигали их папиросами, или забивали под ногти
тонкие гвозди. Особенную ярость у Розы и Веры вызывали те из попавших в
чрезвычайку, у кого они находили нательный крест. После невероятных
глумлений они срывали эти кресты и огнем выжигали изображение креста на
груди или на лбу своих жертв. С приходом Добровольческой армии и изгнанием
большевиков из Киева Роза Шварц была арестована в тот момент, когда
подносила букет одному из офицеров, ехавших верхом во главе отряда,
вступавшего в город. Офицер узнал в ней свою мучительницу.
Практиковались в киевских чрезвычайках и другие способы истязаний. Так,
например, несчастных втискивали в узкие деревянные ящики и забивали их
гвоздями, катая ящики по полу... Пользовались палачи и Днепром, куда сотнями
загоняли связанных друг с другом людей, которых либо топили, либо пачками
расстреливали из пулеметов. Ударами тяжелого молота раскалывали голову
несчастным пополам так, что мозг вываливался на пол. Это практиковалось в
киевской чрезвычайке на Садовой, 5, где солдатами Добровольческой армии был
обнаружен сарай, асфальтовый пол которого был буквально завален
человеческими мозгами. Неудивительно, что за шесть месяцев владычества
большевиков в Киеве погибло более 100 000 человек.
Приказ Лациса: "Не ищите никаких доказательств какой-либо оппозиции
Советам в словах или поступках обвиняемого. Первый вопрос, который нужно
выяснить, это к какому классу принадлежал подсудимый и какое у него
образование". Этот приказ его сотрудникичекисты выполняли буквально.
В Одессе свирепствовали знаменитые палачи Дейч и Вихман с целым штатом
прислужников, среди которых были китайцы и один негр, специальностью
которого было вытягивать жилы у людей. Здесь же прославилась и Вера
Гребенщикова, ставшая известной под именем Доры. Она лично застрелила 700
человек. Каждому жителю Одессы было известно изречение Дейча и Вихмана, что
они... "не имеют аппетита к обеду, прежде чем не перестреляют сотню людей".
Тотчас после оставления Одессы союзниками большевики, ворвавшись в город
и не успев еще организовать чрезвычайку, использовали для своих целей
линейный корабль "Синоп" и крейсер "Алмаз", куда и уводили свои жертвы. За
людьми буквально началась охота, пойманных не убивали на месте только для
того, чтобы сперва их помучить. Приводимых на борт "Синопа" и "Алмаза"
прикрепляли железными цепями к толстым доскам и медленно, постепенно
продвигали ногами вперед в корабельную топку, где несчастные жарились
заживо. Затем их извлекали оттуда, опускали на веревках в море и снова
бросали в топку. Других четвертовали, привязывая к колесам машинного
отделения, разрывавшим людей на куски, третьих бросали в паровой котел,
откуда вынимали, бережно выносили на палубу якобы для того, чтобы облегчить
их страдания, а в действительности, чтобы приток свежего воздуха усилил эти
страдания, и затем вновь бросали в котел. О том, каким истязаниям
подвергались несчастные в чрезвычайках Одессы, можно было судить по орудиям
пыток, среди которых были не только гири, молоты и ломы, которыми
разбивались головы, но и пинцеты, с помощью которых вытягивались жилы, и так
называемые "каменные мешки" с небольшим отверстием сверху, куда людей
втискивали, ломая кости, и где в скорченном виде их специально обрекали на
бессонницу. Нарочно приставленная стража следила за жертвой, не давая
заснуть. Жертвы кормили гнилыми сельдями и мучили жаждой. Здесь главными
помощниками Дейча и Вихмана были Дора и 17-летняя проститутка Саша,
расстрелявшая свыше 200 человек. Обе были садистками и по цинизму
превосходили даже латышку Краузе.


В течение короткого промежутка времени были убиты едва ли не все представители науки, ученые, профессора, инженеры, доктора, писатели, художники, не говоря уже о сотнях тысяч всякого рода государственных чиновников, которые были уничтожены в первую очередь. Такое массовое избиение и оказалось возможным только потому, что никто не предполагал самой возможности его, все оставались на местах и не предпринимали никаких мер к спасению, не допуская, конечно, и мысли о том, что задача новой власти сводится к истреблению христиан.

В газете "Последние Новости" (№ 160) помещена заметка о гибели русских ученых, оставшихся в Советской России. Приводим выдержку: "За 2 1/2 года существования советского строя умерло 40% профессуры и врачей. В моем распоряжении списки умерших, полученные мною из Дома ученых и Дома литераторов. Даю здесь список имен наиболее известных профессоров и ученых: Армашевский, Батюшков, Бороздин, Васильев, Вельяминов, Веселов-ский, Быков, Дормидонтов, Дьяконов, Жуковский, Исаев, Кауфман, Кобеко, Корсаков, Киковеров, Кулаковский, Кулишер, Лаппо-Данилевский, Лемм, Лопатин, Лучицкий, Морозов, Нагуевский, Погенполь, Покровский, Радлов, Рихтер, Рыкачев, Смирнов, Танеев, кн. Е.Трубецкой, Туган-Барановский, Тураев, Фамицын, флоринский, Хвостов, Федоров, Ходский, Шаланд, Шляп-кин и др."

По сведениям газеты "Время" (№ 136) в течение последних месяцев 1920 года умерли в Советской России от голода и нищеты еще следующие ученые: проф. Бернацкий, Бианки, проф. Венгеров, проф. Гезехус, Геккер, проф. Ду-бяго, Модзалевский, проф. Покровский, проф. Федоров, проф. Штернберг и академик Шахматов".

Сведения эти, конечно, неполные, но если столько ученых погибло за 2 1/ 2 года, то сколько же их погибло за 10 лет?!

В Вологде Кедров и латыш Эйдук вырезали поголовно всю местную
интеллигенцию.
В Воронеже людей бросали в бочки с вбитыми гвоздями и скатывали бочки с
горы. Здесь же, как и в прочих городах, выкалывали глаза, вырезали на лбу и
на груди советские звезды, бросали живых людей в кипяток, ломали суставы,
сдирали кожу, заливали в горло раскаленное олово. В Николаеве чекист
Богбендер, имевший помощниками двух китайцев и одного каторжника-матроса,
замуровывал живых людей в каменных стенах. В Пскове все пленные офицеры были
отданы китайцам, которые распиливали их пилами на куски.
В Полтаве чекист Гришка предал лютой казни восемнадцать монахов, приказав
посадить их на заостренный кол, вбитый в землю. Этим же способом
пользовались и чекисты Ямбурга, где на кол были посажены все захваченные на
Нарвском фронте пленные офицеры и солдаты. В Благовещенске всем жертвам
чрезвычайки вонзали под ногти пальцев на руках и ногах граммофонные иголки.
В Омске пытали беременных женщин, разрезая животы и вытаскивая кишки наружу.
В Казани, на Урале и в Екатеринбурге жертвы распинали на крестах, сжигали
на кострах или бросали в раскаленные печи.
В Симферополе чекист Ашикин заставлял свои жертвы, как мужчин, так и
женщин, проходить мимо него совершенно голыми, оглядывал их со всех сторон и
затем ударом сабли отрубал уши, носы и руки, выкалывал им глаза, а затем
приказывал отрубать им головы.
В Севастополе людей связывали группами, наносили им ударами сабель и
револьверов тяжкие раны и полуживыми бросали в море. В Севастопольском порту
были места, куда водолазы долгое время отказывались спускаться: двое из них,
после того как побывали на дне моря, сошли с ума. Когда третий решился
нырнуть в воду, то выйдя, заявил, что видел целую толпу утопленников,
привязанных ногами к большим камням. Течением воды их руки приводились в
движение, волосы были растрепаны. Среди этих трупов священник в рясе с
широкими рукавами подымал руки, как будто произносил проповедь...
В Алупке чрезвычайка расстреляла 272 больных и раненых, подвергая их
такого рода истязаниям: заживающие раны, полученные на фронте, вскрывались и
засыпались солью, грязной землей или известью, а также заливались спиртом и
керосином, после чего несчастные доставлялись в чрезвычайку. Тех из них, кто
не мог передвигаться, приносили на носилках. Татарское население,
ошеломленное такой бойней, увидело в ней наказание Божие и наложило на себя
добровольный трехдневный пост.
В Крыму чекисты, не ограничиваясь расстрелом пленных сестер милосердия,
предварительно насиловали их, и женщины запасались ядом, чтобы избежать
бесчестия. По официальным сведениям, а мы знаем, насколько советские
"официальные" сведения точны, в 1920-1921 годах, после разгрома войск
генерала Врангеля, в Феодосии было расстреляно 7500 человек, в Симферополе -
12 000, в Севастополе - 9000 и в Ялте - 5000. Эти цифры нужно, конечно,
удвоить, ибо одних офицеров, оставшихся в Крыму, было расстреляно, как
писали газеты, свыше 12 000 человек, и эту задачу выполнил Бела Кун,
заявивший, что Крым на три года отстал от революционного движения и его
одним ударом нужно поставить вровень со всей Россией.
В Пятигорске чрезвычайка убила всех своих заложников, вырезав почти весь
город. Заложники уведены были за город, на кладбище, с руками, связанными за
спиной проволокой. Их заставляли становиться на колени в двух шагах от
вырытой ямы и рубили им руки, ноги, спины, штыками выкалывали глаза,
вырывали зубы, распарывали животы.
В Тифлисе чекист Панкратов убивал ежедневно около тысячи человек не
только в подвалах чрезвычаек, но и открыто, на городской площади Тифлиса,
где стены почти каждого дома были забрызганы кровью.
После занятия прибалтийских городов в январе 1919 года эстонскими
войсками были вскрыты могилы убитых, и тут же было установлено по виду
истерзанных трупов, с какой жестокостью большевики расправлялись со своими
жертвами. У многих убитых черепа были разможжены так, что головы висели, как
обрубки дерева на стволе. У большинства жертв до их расстрела уже были
штыковые раны, внутренности вывернуты, кости переломаны. Один из убежавших
рассказывал, что его повели с 56-ю арестованными и поставили над ямой.
Сперва начали расстреливать женщин. Одна из них старалась убежать и упала,
раненная, тогда убийцы потащили ее за ноги в яму, пятеро из них спрыгнули на
нее и затоптали ногами до смерти.
В Сибири, кроме уже описанных пыток, применялись и такие: в цветочный
горшок сажали крысу и привязывали его жертве к животу, или к заднему
проходу, а через небольшое круглое отверстие на дне горшка пропускали
раскаленный прут, которым прижигали крысу. Спасаясь от мучений и не имея
иного выхода, крыса впивалась зубами в живот и прогрызала отверстие, через
которое вылезала в желудок, разрывая кишки, а затем - вылезала, прогрызая
себе выход в спине или в боку...
Так называемая "революционная законность" на деле вылилась в полнейшее
беззаконие, беспредел на государственном уровне. По существу, вся страна
была превращена в громадный лагерь. Нельзя удержаться от того, чтобы не
привести некоторые отрывки из статьи Дивеева, напечатанной в 1922 году за
границей. Автор живописно изображает нравы с приходом красных. "С полгода
тому назад привелось мне встретиться с одним лицом, просидевшим весь 1918
год в московской Бутырской тюрьме. Одной из самых тяжелых обязанностей
заключенных было закапывание расстрелянных и выкапывание глубоких канав для
погребения жертв следующего расстрела. Работа эта производилась изо дня в
день. Заключенных вывозили на грузовике под надзором вооруженной стражи к
Ходынскому полю, иногда на Ваганьковское кладбище, надзиратель отмерял
широкую, в рост человека, канаву, длина которой определяла число намеченных
жертв. Выкапывали могилы на 20-30 человек, готовили канавы и на много
десятков больше. Подневольным работникам не приходилось видеть
расстрелянных, ибо таковые ко времени их прибытия бывали уже "заприсыпаны
землею" руками палачей. Арестантам оставалось только заполнять рвы землей и
делать насыпь вдоль рва, поглотившего очередные жертвы чека...


"Слава Богу, наконец-то я один и без надзора", - думает бедняга, идя к
переходу. А в это время в одно из стенных отверстий внимательно следят за
каждым его шагом, и когда он достигает середины перехода, он падает,
сраженный в голову выстрелом из револьвера. Его товарищи по заключению не
знают, что с ним сталось, и даже при самых мрачных предположениях никто не
подозревает, что насильственная смерть постигла их сотоварища вблизи от них,
в ярко освещенном коридоре. Завтра наступит черед другого. Это большевики
называют гуманным и заботливым отношением к заключенным.
Причиной массового озверения была безнаказанность за преступления,
отсутствие юридической ответственности. Это и была та именно свобода, о
которой так громко кричали либералы, о которой прогрессивная общественность
так тосковала.
"Пусть вымрет 90% русского народа, лишь бы осталось 10% к моменту
всемирной революции" - эти слова Ленина являлись основной задачей Советской
власти.
"Правда" от 18 октября 1918 года писала: "Лозунг "Вся власть - Советам"
должен быть заменен другим: "Вся власть - чека". В той же газете от 17
декабря 1922 года Дзержинский пишет: "Чека была верным часовым революции. Ее
бдительное око было повсюду. Явилась необходимость изменить нашу
чрезвычайную организацию, и было создано ГПУ. Был сохранен тот же механизм,
но только усовершенствованный..."
Само собой разумеется, что переименованная в ГПУ чека сохранила все
прежние функции, весь личный состав своего управления и поменяла лишь
вывеску.
"Меч, которым вооружили чека, оказался в надежных руках, но буквы ГПУ
настолько же страшны для наших врагов, как и буквы ЧК", - сказал Зиновьев, и
это была правда, ибо ужасающий террор ни на минуту не прекращался.
В 1923-1924 годах иностранные газеты писали: "Пытки в тюрьмах - обычное
дело. Многие заключенные помещены в ужасных подвалах без окон и без
возможности проветривания помещений. Если тюрьмы переполнены настолько, что
в них не могут быть помещены новые заключенные, тогда старые заключенные
просто уничтожаются для того, чтобы освободить места для новых.
Больницы для умалишенных тоже переполнены. Психические больные без всякой
жалости предоставлены самим себе. Только время от времени туда заходит
прислуга для того, чтобы выбросить трупы умерших от голода или убитых
другими несчастными больными.
Недавно одна комиссия установила, что в течение года 22 518 политических
преследуемых были самовольно убиты без какого бы то ни было суда. Многие
тысячи лиц, числящихся "на подозрении", умерли в страшных лагерях для
интернируемых.
Несколько высоких советских лиц открыто заявили, что в России ежедневно,
вследствие бунтов и восстаний против Советской власти, уничтожается по
нескольку сот крестьян. Советская власть есть лишь шайка международных
преступников, а Россия в их руках - великая тюрьма.
Расстрелы заключенных в петербургских тюрьмах производятся на
артиллерийском полигоне. Всех обреченных на смерть мужчин и женщин, в какой
бы тюрьме они ни сидели, перед расстрелом переводят в бывшую женскую тюрьму
на Выборгской стороне. Там имеется особый этаж, так называемая "галерея
смертников". Время пребывания таковых в этой галерее различно: некоторых
сейчас же расстреливают, другие сидят месяцами и даже годами. Положение
обреченных ужасное: очень часто на теле ничего, кроме вшивой шинели, нет,
голод неописуем...
После всего сказанного было бы даже странным делать попытку исчислять
количество казненных. Совершенно очевидно, что такое количество нужно
исчислять десятками, сотнями тысяч, миллионами Если трупами казенных кормили
диких зверей в зоологических садах, если, несмотря на это, они валялись на
улицах и площадях в таком количестве, что потребовалось даже специальное
распоряжение об убийстве собак, которые, "попробовав человеческого мяса,
становились опасными", если, наконец, это мясо стало продаваться на рынках и
развилось людоедство, то можно себе нарисовать цифру жертв чудовищной
чрезвычайки.