«Эх, что же я не трансвестит, не лесбиянка и даже не би?» - думала я, наблюдая за поистине карнавальным шествием. Одна моя подруга, вяло реагирующая на мужские ухаживания, на вопрос «А Вы случайно не лесбиянка?» отвечала: «Еще нет». Вот и мне вдруг подумалось, может еще не поздно? Может, еще перевоплощусь и поучаствую?

Зрелищ такого размаха своими глазами я еще не видела. Разодетые, раздетые, разрисованные, раскрашенные, великолепные и нелепые участники парада шли, скакали, дефилировали, танцевали, буйствовали и безумствовали. Все это сопровождалось музыкальными хитами, звучащими с каждой подвижной платформы. А платформ было ни много ни мало - 86. Насчет количества участников мнения расходятся: по подсчету полиции их было 36 000, а по заверению их самих – 500 000. Разница более чем в десять раз, если что. Не знаю, кто ближе к истине, но одно могу сказать наверняка - когда первая платформа подходила к площади Бастилии, последняя всё ещё дожидалась своей очереди у Монпарнаса. А между Бастилией и Монпарнасом всё играло, шумело и блестело.

Итак, продолжаю рассказ о парижском гей-параде. Во Франции это шествие называется также «Marche des fiertés», то есть, «Шествие гордых». Гордость чувствовалась во всём – в костюмах участников (а порой их отсутствии), в том, как они вышагивали по середине улицы, в том, с каким достоинством себя держали, даже демонстрируя голый зад или голую грудь, в большинстве случаев, искусственную.

Если кто-то думает, что гей-парад – это сплошная веселуха, то ошибается. Кроме транссексуалов, бисексуалов, геев и лесбиянок, в параде принимали участие многочисленные ассоциации, а также представители политических партий, которые, встав на защиту отверженных, завоевывают таким образом свой электорат.

Честно признаюсь, в своей жизни мне довелось познакомиться лично только с одним геем. Это был парикмахер, звали его Артур. Я пришла к нему по рекомендации, толком не зная, чего хочу. Он посадил меня за стол, заварил чай и начал фантазировать.

– Может, подстрижем тебя вот так и высветлим здесь и здесь? – прикидывал он, пристально меня осматривая. Потом отходил в сторону, наклонял голову, щурился – Нет, лучше там оставим подлиннее, а вот здесь покороче, тоже будет красиво… – Потом снова подходил, трогал волосы, успокаивал, – сейчас… ты не переживай, сейчас придумаем тебе замечательный образ…

Замечательный образ мы придумывали, наверное, с час. Потом он воскликнул: «Вот, точно, я понял! Мы сделаем вот так! Ах, ты даже не представляешь себе, какой ты можешь быть красивой! Всё, пошли краситься!»

Пока Артур наносил краску, он крутился вокруг меня в своих узких брючках и непрерывно щебетал. Мне казалось, что я знала его всю жизнь. Он не просто окрашивал и стриг волосы, он действительно создавал каждый раз новый образ. Потом Артур исчез. Говорят, уехал вслед за своим дружком.

К чему это я? Да к тому, что на гей-параде никого, похожего на Артура – трепетного, внимательного Артура – даже близко не было.